Если бы спасенного ею мальчика вернули Сибберу, над ним продолжили бы издеваться.
Только вчера вечером, уложив Николаса в кровать, Валета разговаривала о нем с няней.
— У другого ребенка, пережившего зверства трубочиста, нарушилась бы психика, — сказала она.
— Ничего подобного с нашим мальчиком больше не произойдет, — ответила няня. — Со временем воспоминания о былых кошмарах сотрутся в его памяти, и все будет в порядке.
— Надеюсь, ты права.
Иногда по ночам Николас громко кричал. Валета подбегала к нему и успокаивала — гладила по голове, шептала утешающие, нежные слова.
Несмотря на то что няня очень хотела, чтобы мальчик спал с ней, Валета не уступила ей. Она поставила в маленькую комнату с одеждой, примыкавшую к своей спальне, небольшую кроватку и укладывала ребенка там.
А ночью прислушивалась к каждому звуку, и если Николас хныкал или кричал, тут же подходила к нему и утешала.
Ей и в голову не приходило, что Сиббер замышляет подобное.
Ее так и подмывало наговорить сейчас парню с рябой физиономией кучу гадостей, но вместо этого она улыбнулась ему:
— Что вы намерены делать? Теперь, когда выяснилось, что произошло недоразумение? Привезете нас, куда следует, и расскажете о своей ошибке друзьям? Быть может, просто позволите нам вернуться домой?
Произнося эти слова, она думала совсем о другом. О том, как по возвращении в деревню съездит к маркизу и обратится к нему с просьбой спрятать Николаса.
Если Сиббер так страстно желает вернуть себе мальчика, он не успокоится. А значит, рано или поздно предпримет еще одну попытку его похитить, размышляла она. Самое безопасное для него место — это Трун. Надо серьезно поговорить с маркизом.
На губах парня заиграла улыбка, и Валета по наивности решила, что он собирается ответить согласием на ее просьбу.
А через несколько мгновений поняла, что жестоко ошиблась.
— С мальчишкой я и впрямь промахнулся. А с тобой уж точно нет!
— Со мной? — переспросила Валета. — А зачем вам понадобилось похищать и меня?
— Так было ведено!
Валета широко раскрыла глаза и недоуменно моргнула:
— Поверить не могу! Вам приказали вернуть Николаса мастеру, а заодно прихватить и меня?
Парень издевательски захохотал.
Валета вспомнила вдруг с удивительной отчетливостью Тот день, когда маркиз по ее просьбе выкупил Николаса.
Она скандалила с Сиббером, совершенно не думая о том, что это повлечет за собой столь страшные последствия..
По всей вероятности, он решил отомстить! — подумалось ей, и по ее спине пробежал неприятный холодок. Хотя… Зачем ему идти на столь огромный риск?
В наказание за похищение человека законом предусматривалась ссылка.
От следующего предположения, пришедшего на ум, на душе у Валеты стало еще хуже: быть может, Сиббер мечтает потребовать с маркиза выкуп за нее?
Она почувствовала себя униженной и беспомощной. Но старалась не терять присутствия духа.
— Наверное, я чего-то недопонимаю, но ваш поступок кажется мне крайне странным, — сказала она вслух. — Зачем мистеру Сибберу связываться с такой женщиной, как я? Я нахожусь на попечении маркиза Труна. Когда он узнает, что меня похитили, непременно известит об этом полицию. Тогда вам всем придется несладко!
Парень ухмыльнулся:
— Маркиз Трун! И что с того? А мистер Стивинг…
Он резко замолчал и даже прикрыл рот рукой. Но Валета прекрасно поняла, о ком зашла речь.
Неужели брат маркиза замешан в этой истории? Разве такое возможно? — подумала она, ужасаясь.
О Лайонеле Стивингтоне нередко упоминал ее отец. Этот тип был известен на всю округу как разжигатель народных волнений в Лондоне.
Родители Валеты принимали непосредственное участие в облегчении участи бедных и обездоленных. Лайонел занимался по большей части подстрекательством, причем делал это, преследуя корыстные интересы. Его деятельность нередко приводила к кровавым стычкам.
«Старый маркиз перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что вытворяет его младший сынок», — говаривал отец Валеты.
Однажды сэр Чарльз даже разговаривал о Лайонеле с епископом Лондона, сменившим на посту умершего деда Валеты.
— По мнению епископа, — рассказывал он позднее дочери, — когда-нибудь Лайонел Стивингтон поднимет народ на .массовое восстание. А такое можно подавить лишь вооруженным путем, при помощи армии. Будет множество жертв, без этого подобные события не обходятся.
— Надеюсь, до этого не дойдет! — воскликнула тогда Валета.
Она сильно расстраивалась каждый раз, когда слышала о каких-нибудь волнениях в Лондоне или любой другой части страны.
И сэр Чарльз, и Валета всегда переживали за невинных людей, которые попадали в руки властей случайно — в неразберихе трудно доказать, кто именно виноват.
Оказавшемуся в тюрьме человеку грозила опасность больше никогда не увидеть воли. Везло лишь тем, у кого отыскивались влиятельные родственники или знакомые.
Магистраты, расположенные во всех частях страны, имели право лишать свободы любого, кого лишь подозревали в причастности к нарушению общественного порядка.
Сэр Чарльз слышал о случаях, когда бурно возмущавшихся арестованных или тех, кто просто создавал много шума, расстреливали прямо сквозь решетку, не выводя из тюремной камеры.
Самым ужасным было то, что обычные жители не имели ни малейшей возможности бороться со столь вопиющей несправедливостью.
Митинговать в Вестминстере не имело смысла, в первую очередь потому, что собираться там большому количеству людей (а именно: больше пятидесяти человек) вообще запрещалось.
За малейшую провинность закон предусматривал жестокое наказание. А все потому, что правительство страшно боялось революционеров.
В свете существующей в стране ситуации поступок Сиббера казался Валете весьма странным.
Трубочист был грубым и вздорным и с поразительной бесчеловечностью обращался со своими учениками, но вряд ли решился бы похитить девушку из благородной семьи.
Если, конечно, на этот поступок его не подвиг представитель более высокого класса, подумала Валета. Которым вполне может оказаться Лайонел Стивингтон…
«Но зачем я понадобилась этому Стивингтону? Он наверняка не видел меня никогда в жизни».
Сама она знала, как выглядит Лайонел Стивингтон. Раньше, когда младший сын старого маркиза еще жил в родительском доме, его можно было встретить в парке. Позднее он изредка наведывался к брату. Но всегда тут же уезжал и никогда не оставался в Труне на ночь.
Валета часто гуляла в парке. Поэтому видела, кто выезжает из дома маркиза.
Лайонел Стивингтон внешне очень похож на старшего брата, отмечала она.
Маркиз всегда вызывал в ней лишь презрение и возмущение, отнюдь не страх и отвращение. Лайонел же — все эти отвратительные чувства.
Когда он проезжал мимо нее по парку с недовольной миной, угрюмо глядя перед собой, у нее неизменно возникало ощущение, что это человек мерзкий и злобный.
Сейчас ей следовало каким-то образом выяснить как можно больше подробностей. И, тщательно все продумав, она с невинным выражением лица посмотрела на рябого парня и спросила:
— Где я могу встретиться с мистером Стивингтом?
— Он сказал, что… — Голос парня резко оборвался, а лицо исказилось от раздражения. — Уж больно ты любопытная! — рявкнул он. — Еще один вопрос, и я заткну тебе рот, поняла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Только вчера вечером, уложив Николаса в кровать, Валета разговаривала о нем с няней.
— У другого ребенка, пережившего зверства трубочиста, нарушилась бы психика, — сказала она.
— Ничего подобного с нашим мальчиком больше не произойдет, — ответила няня. — Со временем воспоминания о былых кошмарах сотрутся в его памяти, и все будет в порядке.
— Надеюсь, ты права.
Иногда по ночам Николас громко кричал. Валета подбегала к нему и успокаивала — гладила по голове, шептала утешающие, нежные слова.
Несмотря на то что няня очень хотела, чтобы мальчик спал с ней, Валета не уступила ей. Она поставила в маленькую комнату с одеждой, примыкавшую к своей спальне, небольшую кроватку и укладывала ребенка там.
А ночью прислушивалась к каждому звуку, и если Николас хныкал или кричал, тут же подходила к нему и утешала.
Ей и в голову не приходило, что Сиббер замышляет подобное.
Ее так и подмывало наговорить сейчас парню с рябой физиономией кучу гадостей, но вместо этого она улыбнулась ему:
— Что вы намерены делать? Теперь, когда выяснилось, что произошло недоразумение? Привезете нас, куда следует, и расскажете о своей ошибке друзьям? Быть может, просто позволите нам вернуться домой?
Произнося эти слова, она думала совсем о другом. О том, как по возвращении в деревню съездит к маркизу и обратится к нему с просьбой спрятать Николаса.
Если Сиббер так страстно желает вернуть себе мальчика, он не успокоится. А значит, рано или поздно предпримет еще одну попытку его похитить, размышляла она. Самое безопасное для него место — это Трун. Надо серьезно поговорить с маркизом.
На губах парня заиграла улыбка, и Валета по наивности решила, что он собирается ответить согласием на ее просьбу.
А через несколько мгновений поняла, что жестоко ошиблась.
— С мальчишкой я и впрямь промахнулся. А с тобой уж точно нет!
— Со мной? — переспросила Валета. — А зачем вам понадобилось похищать и меня?
— Так было ведено!
Валета широко раскрыла глаза и недоуменно моргнула:
— Поверить не могу! Вам приказали вернуть Николаса мастеру, а заодно прихватить и меня?
Парень издевательски захохотал.
Валета вспомнила вдруг с удивительной отчетливостью Тот день, когда маркиз по ее просьбе выкупил Николаса.
Она скандалила с Сиббером, совершенно не думая о том, что это повлечет за собой столь страшные последствия..
По всей вероятности, он решил отомстить! — подумалось ей, и по ее спине пробежал неприятный холодок. Хотя… Зачем ему идти на столь огромный риск?
В наказание за похищение человека законом предусматривалась ссылка.
От следующего предположения, пришедшего на ум, на душе у Валеты стало еще хуже: быть может, Сиббер мечтает потребовать с маркиза выкуп за нее?
Она почувствовала себя униженной и беспомощной. Но старалась не терять присутствия духа.
— Наверное, я чего-то недопонимаю, но ваш поступок кажется мне крайне странным, — сказала она вслух. — Зачем мистеру Сибберу связываться с такой женщиной, как я? Я нахожусь на попечении маркиза Труна. Когда он узнает, что меня похитили, непременно известит об этом полицию. Тогда вам всем придется несладко!
Парень ухмыльнулся:
— Маркиз Трун! И что с того? А мистер Стивинг…
Он резко замолчал и даже прикрыл рот рукой. Но Валета прекрасно поняла, о ком зашла речь.
Неужели брат маркиза замешан в этой истории? Разве такое возможно? — подумала она, ужасаясь.
О Лайонеле Стивингтоне нередко упоминал ее отец. Этот тип был известен на всю округу как разжигатель народных волнений в Лондоне.
Родители Валеты принимали непосредственное участие в облегчении участи бедных и обездоленных. Лайонел занимался по большей части подстрекательством, причем делал это, преследуя корыстные интересы. Его деятельность нередко приводила к кровавым стычкам.
«Старый маркиз перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что вытворяет его младший сынок», — говаривал отец Валеты.
Однажды сэр Чарльз даже разговаривал о Лайонеле с епископом Лондона, сменившим на посту умершего деда Валеты.
— По мнению епископа, — рассказывал он позднее дочери, — когда-нибудь Лайонел Стивингтон поднимет народ на .массовое восстание. А такое можно подавить лишь вооруженным путем, при помощи армии. Будет множество жертв, без этого подобные события не обходятся.
— Надеюсь, до этого не дойдет! — воскликнула тогда Валета.
Она сильно расстраивалась каждый раз, когда слышала о каких-нибудь волнениях в Лондоне или любой другой части страны.
И сэр Чарльз, и Валета всегда переживали за невинных людей, которые попадали в руки властей случайно — в неразберихе трудно доказать, кто именно виноват.
Оказавшемуся в тюрьме человеку грозила опасность больше никогда не увидеть воли. Везло лишь тем, у кого отыскивались влиятельные родственники или знакомые.
Магистраты, расположенные во всех частях страны, имели право лишать свободы любого, кого лишь подозревали в причастности к нарушению общественного порядка.
Сэр Чарльз слышал о случаях, когда бурно возмущавшихся арестованных или тех, кто просто создавал много шума, расстреливали прямо сквозь решетку, не выводя из тюремной камеры.
Самым ужасным было то, что обычные жители не имели ни малейшей возможности бороться со столь вопиющей несправедливостью.
Митинговать в Вестминстере не имело смысла, в первую очередь потому, что собираться там большому количеству людей (а именно: больше пятидесяти человек) вообще запрещалось.
За малейшую провинность закон предусматривал жестокое наказание. А все потому, что правительство страшно боялось революционеров.
В свете существующей в стране ситуации поступок Сиббера казался Валете весьма странным.
Трубочист был грубым и вздорным и с поразительной бесчеловечностью обращался со своими учениками, но вряд ли решился бы похитить девушку из благородной семьи.
Если, конечно, на этот поступок его не подвиг представитель более высокого класса, подумала Валета. Которым вполне может оказаться Лайонел Стивингтон…
«Но зачем я понадобилась этому Стивингтону? Он наверняка не видел меня никогда в жизни».
Сама она знала, как выглядит Лайонел Стивингтон. Раньше, когда младший сын старого маркиза еще жил в родительском доме, его можно было встретить в парке. Позднее он изредка наведывался к брату. Но всегда тут же уезжал и никогда не оставался в Труне на ночь.
Валета часто гуляла в парке. Поэтому видела, кто выезжает из дома маркиза.
Лайонел Стивингтон внешне очень похож на старшего брата, отмечала она.
Маркиз всегда вызывал в ней лишь презрение и возмущение, отнюдь не страх и отвращение. Лайонел же — все эти отвратительные чувства.
Когда он проезжал мимо нее по парку с недовольной миной, угрюмо глядя перед собой, у нее неизменно возникало ощущение, что это человек мерзкий и злобный.
Сейчас ей следовало каким-то образом выяснить как можно больше подробностей. И, тщательно все продумав, она с невинным выражением лица посмотрела на рябого парня и спросила:
— Где я могу встретиться с мистером Стивингтом?
— Он сказал, что… — Голос парня резко оборвался, а лицо исказилось от раздражения. — Уж больно ты любопытная! — рявкнул он. — Еще один вопрос, и я заткну тебе рот, поняла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37