— Конечно, пожалуйста, — вежливо ответил граф.
Они прошли по коридору, и граф открыл дверь своей спальни.
Все четверо несли свечи, которые оказались совершенно лишними здесь, так как в комнате по обеим сторонам широкой кровати горели два больших канделябра, и еще один, с шестью зажженными свечами, стоял на столике у камина, так что картина была прекрасно освещена.
Они прошли в комнату, и граф, подняв глаза к картине, висевшей над каминной полкой, подумал, что леди Чевингтон совершенно права, говоря, что это чрезвычайно интересное и необычное полотно.
Громадный дом из красного кирпича, окруженный темной зеленью садов и парков, казался сверкающим драгоценным камнем, вставленным в прекрасную оправу. Граф сделал еще шаг к камину, чтобы получше рассмотреть картину, и тут услышал за своей спиной удивленные и испуганные восклицания. Он обернулся.
Леди Чевингтон и мужчины, сопровождавшие ее, смотрели не на чудесную картину над камином, нет, они смотрели на громадную широкую кровать в стиле Тюдоров.
Не веря своим глазам, граф увидел, что посреди этой огромной кровати лежит Калиста! Ее светлые локоны рассыпались по подушке, и она тихо, сонно дышала. Она спала!
Мгновение никто не двигался. Затем голосом, звеневшим от возмущения и негодования, леди Чевингтон произнесла:
— Что я вижу, милорд?!
Граф стоял, молча глядя на нее, парализованный, не находя слов для ответа. Лорд Джордж и лорд Пальмерстон тактично стали потихоньку отступать к двери.
Граф заметил на губах лорда Пальмерстона тонкую улыбку мужской солидарности, а может быть, и симпатии.
Сам он пережил уже столько любовных приключений, что не мог не проникнуться братскими чувствами к другому такому же грешнику.
Леди Чевингтон подошла к постели и, нагнувшись, приподняла дочь за плечи.
Она изо всех сил трясла ее, и тут граф понял, что Калисту, должно быть, опоили снотворным.
Она медленно открыла глаза; казалось, веки ее стали слишком тяжелыми, и ей трудно их поднять; она смотрела на мать туманным, непонимающим взглядом, не в силах осознать, где она и что происходит.
— Вставай, Калиста! , Леди Чевингтон резко дернула свою дочь за плечи, усадив ее на постели.
Калиста с трудом, с очевидным усилием отвела глаза от лица матери и посмотрела в ту сторону, где, молча глядя на нее, стоял граф.
— Где… я? Что… случилось? — спросила она невнятно, как сквозь сон, произнося слова.
— Как будто бы ты не знаешь! — воскликнула леди Чевингтон. — Я возмущена до глубины души, мне стыдно за тебя, Калиста, но сейчас не время и не место обсуждать твое поведение!
Говоря это, она повернулась, чтобы взять платье, брошенное на спинку стула около кровати, и граф обратил внимание на то, что ей не пришлось искать его, очевидно, она знала, где оно лежит.
Приподняв Калисту, она стянула ее с кровати и набросила ей платье на плечи.
— А сейчас ты пойдешь со мною! Поддерживая дочь за плечи, она повела ее к двери.
Граф стоял, точно застыв, глядя на них в оцепенении; когда Калисту проводили мимо него, глаза девушки встретились с его взглядом, и он увидел в них глубокое, темное отчаяние.
— А с вами, милорд, я поговорю завтра утром, — обратилась леди Чевингтон к графу уже с порога; они вышли, и граф остался один.
Мгновение он еще стоял, глядя на закрывшуюся за ними дверь, затем, плотно сжав губы, опустился в кресло.
Он должен был признаться теперь самому себе, что Калиста была права, полностью и абсолютно права, а он был глупцом, что не послушался ее, не поверил ей сразу.
Почему, спрашивал он себя теперь, он не мог допустить, что она не зря так волнуется и предупреждает его? Почему он сразу не отказался от приглашения погостить в имении Чевингтон, как она просила его?
Невероятно, как мог он недооценить изобретательность и решительность этой женщины, особенно после того, как узнал о тех ловушках, которые она расставила герцогу и маркизу, женив их на своих старших дочерях.
Он понимал, что теперь пути к отступлению нет, и он должен жениться на Калисте, если не хочет запятнать своей чести.
Граф был совершенно уверен, что невозможно будет убедить ни лорда Пальмерстона, ни лорда Джорджа в том, что Калиста появилась у него в спальне без его ведома и без ее согласия.
Все знают о его отношениях с прекрасным полом, и его репутация, без сомнения, будет свидетельствовать против него, если он попытается оправдаться и доказать свою невиновность.
Выход из создавшегося положения был только один, а именно — жениться на Калисте.
Победа леди Чевингтон означала не только то, что она заимела богатого и высокопоставленного зятя, но и выиграла к тому же пари на тысячу гиней и, что еще важнее, — ей удалось поймать, наконец, Неуловимого графа, показать всем, что он у нее под каблуком!
Никто, конечно же, в ярости думал граф, ни на секунду не поверит, что весь этот хитроумный план был тщательно разработан задолго до того, как он приехал в имение Чевингтон.
Красота и очарование леди Чевингтон, ее умение заводить друзей, ее прекрасные приемы, на которых ни одному гостю никогда не приходилось скучать, всевозможная роскошь и развлечения, которые она им предоставляла, комфорт, которым окружала их, снискали ей всеобщее расположение и популярность в обществе.
Конечно, как говорил лорд Яксли, людям было известно, что она несколько тщеславна и честолюбива, но никому даже в голову не могло прийти, до какой степени может дойти это честолюбие, какими способами она пользуется, чтобы обеспечить своим дочерям то положение в свете, которое, с ее точки зрения, необходимо для их счастья и благополучия.
— Проклятье! — воскликнул про себя граф. — Должен же быть какой-то другой выход?!
Но он знал, что все безнадежно, и ему ничего больше не остается, как принять неизбежное и назвать Калисту своей женой.
Ну что ж, могло бы быть и хуже, подумал он.
Даже в этот момент, кипя от ярости, в бешенстве, что его загнали в ловушку, граф немного успокаивался, вспоминая, что, по крайней мере, она умна, к тому же она любит лошадей, да и вообще у нее прелестное личико.
В то же время, думая о том, как она сказала ему на берегу озера, что хотела бы выйти замуж только за любимого человека и будет искать эту любовь, пока не найдет, граф чувствовал, что это всегда было и его глубоким затаенным желанием.
Но если бы он даже и не нашел той любви, которую искал, то, по крайней мере, он предпочел бы выбрать себе невесту самостоятельно, без помощи леди Чевингтон.
Он поднялся и стал ходить взад и вперед по комнате.
Он метался, как зверь в клетке, чувствуя, как стены комнаты словно сдвигаются, почти не оставляя ему свободного пространства, потолок нависает все ниже над его головой, окна и двери запираются на тяжелые замки и засовы, превращая его в узника, которому уже никогда не вырваться на свободу!
Он стал пленником женщины, оказавшейся гораздо умнее его, женщины, которая провела его, хитростью заманив в ловушку, из которой ему уже никогда не вырваться! Никогда!
Когда граф проснулся на следующее утро, первым его желанием было вскочить и немедленно, пока никто еще не проснулся, бежать из этого дома обратно в Лондон. Однако он тут же сказал себе, что так мог бы поступить только трус.
Он прекрасно понимал, что если он страдает, то и Калиста должна страдать не меньше;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51