Ваш отец там, за гробом, мучился бы от того, что сын его отторгнут от родительского наследия.
- Да, бесполезно теперь сожалеть о том, чего не изменишь. Ты должна помочь мне в будущих заботах, Алинда.
- Вы знаете, что я готова, - мягко произнесла девушка.
- Но все-таки я возлагаю на себя, хоть и частично, вину за кончину матери. Поэтому в том, что касается Феликса Хэнсона, я решил быть великодушным.
Алинда удивленно вскинула брови.
- Моя мать выписала ему чек на восемь тысяч фунтов. Он сознался, что она собиралась аннулировать его, но я разрешил Хэнсону получить эти деньги.
- Я рада, что вы так поступили, - сказала Алинда.
- Я позволил ему забрать и автомобиль, который ему купила мать. - Роджер усмехнулся и добавил:
- Это уже не было проявлением щедрости с моей стороны. Вонючая машина вызывает у меня раздражение. Я предпочитаю лошадей.
- Я тоже, - кивнула Алинда.
- Они ждут тебя в любой момент.
Счастье Алинды было безмерным, она уткнулась лицом в его плечо.
- Нам столько предстоит сделать вместе, - продолжал Роджер, гладя ее волосы. - Но если б ты знала, как мне не хватает наших бесед. Надеюсь, что мы не соскучимся, если даже проведем большую часть жизни в Кэлвидоне.
- Как раз об этом я и мечтала!
- Ты говоришь это искренне или только чтобы доставить мне удовольствие?
Роджер ласково взял Алинду за подбородок, приподнял, повернул ее личико к себе, желая заглянуть в глаза.
- Тебе не приходило в голову, что я ни разу не видел тебя при свете дня?
- Я как раз думала об этом, - кивнула Алинда. - Мы всегда встречались в сумерках.
- Ночная греза! - произнес он с нежностью. - Но ты еще прекраснее, когда солнечные лучи касаются твоих волос, зажигают свет в твоих глазах.
Он так испытующе вглядывался в нее, что девушка покраснела.
- Ты смущаешь меня.
- Я обожаю, когда ты смущаешься. Мне повезло, что я встретил не воинственную амазонку, не Жанну д'Арк, не Афину Палладу, а просто юную и очень милую девушку, которая краснеет от любой похвалы, что в наше время большая редкость.
Алинда что-то невнятно пробормотала и попыталась отстраниться, но Роджер склонился к ее лицу и запечатлел на ее полураскрывшихся губах сладкий поцелуй. И снова она оказалась в плену.
Вдруг он отодвинулся от нее и пристально всмотрелся в ее лицо.
- Я кое-что вспомнил.
- Что? - насторожилась Алинда.
- Когда я увидел тебя в сумрачной спальне Мазарини, какое-то неясное воспоминание шевельнулось во мне. Кого-то ты мне напомнила, но я не сразу догадался.
- Кого же? - с робостью спросила Алинда.
- Пресвятую Деву с картины Леонардо да Винчи. На ней изображено Благовещенье - архангел Гавриил является к Марии в сумерках. Вечерняя синева придает реальности призрачный характер, а волосы Девы излучают золотое сияние, отгоняя ночные тени. Он поцеловал прядь волос Алинды.
- Я вглядывался в эту картину в Лувре столь часто, что как бы сжился с нею. Что-то подсказывало мне, что это не случайно. И вот я встретил тебя!
Алинда от смущения вновь спрятала свое лицо у него на плече.
- Я так рада, что ты такого мнения обо мне, - пробормотала она. - Я опасалась…
- Чего же?
- Что ты сочтешь меня ветреной и бесстыдной, потому что я позволила поцеловать себя.
- Разве мог я подумать про тебя такое? Роджер поочередно поцеловал ее глаза. Пушистые ресницы щекотали ему губы.
- Я предвкушаю, сколько еще достоинств найду в тебе.
- Боюсь, что ты во мне разочаруешься.
- Никогда, - заверил он. - Ведь ты сама утверждала, что истинная любовь задевает и сердце, и ум, и душу.
Роджер ждал, что она на это скажет, но едва ее ротик раскрылся, он прильнул к нему в упоительном поцелуе.
Возможность говорить Алинда приобрела несколько позже.
- Я настолько самоуверен, дорогая, что осмелюсь утверждать, что могу завоевать твое сердце, - сказал он.
- Оно уже твое, - прошептала Алинда.
- А твой ум просто восхищает меня. Жаль, что многое, чему я учился, забыто. Слишком весело я проводил время в Париже.
- Я уверена, что ты так же умен, как твой отец, возразила Алинда. - Я читала о нем. Его все очень уважали.
- Если мы такая умная пара, то какими же гениальными будут наши дети? - улыбнулся Роджер.
- Я хочу, чтобы они были похожи на тебя, - произнесла Алинда и тотчас зарделась румянцем.
- А я надеюсь, что они унаследуют материнский характер и, конечно, ее красоту. Ты сама не знаешь, как ты красива.
Алинда, неожиданно для себя, осмелилась попросить;
- Пожалуйста, повтори. Мне никто не говорил ничего подобного.
- Я буду повторять это без устали, пока не заставлю тебя поверить, что ты самая красивая девушка на свете. Но я еще не закончил. Третья составляющая любви - душа.
- А ты веришь, что у человека есть душа?
- У тебя она точно есть. Помоги мне обнаружить, ощутить мою.
Он тесно прижал ее к себе, и теперь только ткань одежды разделяла их.
- Когда я дома тосковал по тебе и отсчитывал время до нашего свидания, то нашел в библиотеке книгу о Гортензии Мазарини, о которой ты говорила. Ты была права, Алинда. Гортензия сделала короля счастливым, одарив его тем, что не могла ему дать ни одна из его любовниц.
- Она вдохновляла его.
- И то же самое происходит со мной. Встретив тебя, я узнал, что такое истинное блаженство.
- Такое же чувство было у меня, когда ты поцеловал меня в первый раз.
- Конечно, первый поцелуй - он всегда первый и отличается от тех, что будут потом. Но тогда все было так чудесно, что я испугался.
- Испугался? Чего?
- Что я все это себе вообразил. - Роджер сделал паузу. - Все вышло так неожиданно. Мне нравилось беседовать с тобой, до того момента ты не была мне желанной, не девушкой из плоти и крови, а чем-то эфемерным, сотканным из лунного света и ночных теней.
- А когда ты меня поцеловал?
- Тогда я понял, что именно тебя искал всю жизнь.
- Но ты этого не сказал.
- Я был так ошеломлен, что все слова вылетели у меня из головы. Я поспешил закрыть дверь и остаться наедине с собой, чтобы сохранить на какие-то лишние мгновения охватившее меня волшебное чувство. Я отправился снова на островок и там думал о тебе, Алинда, почти до утра.
- Если б я только знала… - прошептала Алинда, вспоминая, как несчастна она была, как упрекала себя за податливость и нескромность.
- А на следующий вечер, - продолжал Роджер, - я был слишком расстроен ссорой с матерью.
- Я понимаю тебя, - тихо произнесла Алинда.
К ее удивлению, он резко встал и увлек ее за собой.
- Теперь уже нет причин, дорогая, скрывать от самих себя, что мы любим друг друга. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
- Но ты в трауре.
- И ты тоже. Твоя няня успела мне рассказать о постигшем вас горе. Я сочувствую, но все же… - Он на мгновение запнулся. - И все же я хочу сказать, что мы теперь свободны, совсем свободны! Мы имеем право не соблюдать условности, если только пожелаем. Хочешь знать, почему я еще задержался? Я провел день в Лондоне и получил разрешение на брак до окончания траура. Выслушай, пожалуйста, мое предложение.
Алинду не надо было просить об этом, она и так жадно ловила каждое его слово.
- Мы поженимся без лишнего шума, так как о нашем бракосочетании можно будет объявить официально только через месяц. Потом я отвезу тебя в свое поместье в Лестершире.
- Не в Кэлвидон?
- Только не на наш медовый месяц. - Он улыбнулся. - Я не хочу, чтобы ты ревновала меня к этому дому. Как это бывает, мы убедились на горьком примере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34