Тогда я и подумал о тебе. Так ты могла бы вернуться в свою страну. Другого выхода пока я не вижу.
- Отец Игнатий, это именно то, что мне нужно! Как замечательно, что к вам обратились с такой просьбой!
Священник ничего не отвечал, и, немного погодя, Атейла спросила:
- Что вас волнует? Почему вам не нравится эта идея?
Казалось, отец Игнатий не решается выговорить что-то. Наконец он произнес:
- Эта леди называет себя Comtesse de Soisson, но от меня она не скрыла, да я уже знал ее историю, что на самом деле она не жена Comte de Soisson, с которым живет.
Атейла знала, что в Танжере немало людей, чей образ жизни неприемлем для испанцев, которые играли главенствующую роль в общественной жизни города.
Люди разных национальностей по разным причинам сделали Танжер своим домом, потому что здесь им не мешали жить так, как им нравилось.
Наступила тишина, потом Атейла спросила:
- А дочь этой леди, которую она хочет отправить в Англию, она англичанка или француженка?
- Она англичанка.
- Тогда я очень прошу вас разрешить сопровождать ее.
- Я знал, что ты так ответишь, дитя мое, - сказал отец Игнатий, - но мне бы очень не хотелось, чтобы ты общалась с женщиной, которая живет в грехе перед лицом Бога и Церкви.
- Эта леди католичка?
Отец Игнатий покачал головой:
- Нет, но граф - католик, и он бросил свою жену и семью во Франции.
По тону, которым говорил священник, Атейла поняла, как глубоко он порицает подобное поведение, но с ее точки зрения все это было не так уж и важно. Она горячо заговорила:
- Пожалуйста, отец, вы же знаете, что для меня значит этот шанс. Иначе мне придется искать работу в Танжере и копить деньги. Но подумайте сами, сколько времени это займет у меня. И к тому же мне негде будет жить.
Она видела, как губы священника шевельнулись, словно желая сказать, что она может оставаться в миссии, но оба они понимали, какое сопротивление это вызовет у Мансер.
Отец Игнатий был слишком проницателен и слишком много сталкивался с разными людьми в разных обстоятельствах, чтобы не заметить отношение своей домохозяйки к Атейле.
Ее ненависть, казалось, витала во всех комнатах. Это чувствовала не только Атейла, но и отец Игнатий. Каждое брошенное миссис Мансер слово разило как острый нож.
- Пожалуйста, отец, - умоляла Атейла, - разрешите мне посетить эту леди и сказать ей, что я хотела бы сопровождать ее дочь.
Губы священника сжались.
- Я долго молился, Атейла. Я молился всю дорогу домой, чтобы Господь указал мне верную дорогу. Ты слишком молода, лучше бы тебе не встречаться с этой женщиной, но выбора у нас нет.
- Обещаю вам, отец, что я буду думать лишь о ребенке, которого надо увезти от матери, живущей в грехе.
При этих словах Атейлы лицо священника немного смягчилось.
- Теперь, когда твои родители с Богом, я чувствую ответственность за тебя. Но я верю, что все мы во власти Силы, большей, чем наша. Я верю, что Господь поможет тебе.
- Я тоже верю в это, но во время путешествий с отцом я видела жизнь и обычаи многих племен, поэтому знаю о жизни и людях гораздо больше, чем если бы выросла в старой доброй Англии.
На этот раз священник улыбнулся.
- Что правда, то правда. Традиции многих племен шокировали бы англичан.
- А может быть, отец, - быстро заговорила Атейла, - это была воля Божья, подарить мне этот шанс вернуться в Англию и передать этого ребенка родственникам, которые, я уверена, ведут образцовую, истинно христианскую жизнь.
Священник вздохнул:
- Иди отдохни, дитя мое, а когда станет прохладней, я провожу тебя к этой леди. Это довольно далеко, а тебе нужно поберечь силы, пока ты еще не совсем поправилась.
Атейла поняла, что сумела уговорить отца Игнатия, и горячо прошептала:
- Спасибо, спасибо, отец! Клянусь, вы никогда не пожалеете, что позволили мне сделать это. Я вам так благодарна, что не в силах выразить это словами.
Отец Игнатий не ответил, вероятно, он молился о том, чтобы его решение оказалось верным.
Атейла тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, и поднялась в свою маленькую, очень душную в это время дня спальню. Лежа на кровати, Атейла подумала, что слова ее отца вновь оправдались: в нужный момент «что-то да подвернулось».
Она не думала о трудностях, которые могли встретиться на ее пути. Она была полна надежд, что родственники девочки живут где-нибудь на севере. Тогда можно было бы начать поиски с Баронсвилля, где находился фамильный дом отца.
Ее отец был так увлечен исследованием Африки, что почти ничего не рассказывал ни о своем детстве, ни о своей семье.
Мать описывала Атейле большой дом из серого кирпича, который стоял среди обширных земельных владений. В этом доме родился отец Атейлы, и туда он привез ее мать, когда они решили объявить о помолвке.
- Не могу сказать, чтобы эта новость всех обрадовала, - улыбаясь, говорила мама, - а брат твоего отца вовсе не одобрил нашей свадьбы, сказал, что мы не можем себе позволить такие расходы.
Потом она рассмеялась и добавила:
- На самом деле, мне кажется, они были просто очень удивлены тем, что я согласилась выйти за твоего отца. А моя семья была просто в ярости. Они ожидали, что я сделаю гораздо более выгодную партию.
- Это потому, что ты была такой хорошенькой, мама? - спросила Атейла.
- Твой отец считал меня красавицей. Дело в том, что мой отец, баронет, очень гордился древностью нашего рода. К несчастью, у отца не было сыновей, поэтому он ждал от меня, своего единственного ребенка, чего-то грандиозного.
- И ему не понравился папа?
- Конечно, он нашел, что твой отец очень приятный молодой человек. Иначе и быть не могло. Но у него не было денег, и к тому же он собирался ехать в Африку, а я была твердо намерена следовать за ним.
Ее мать снова рассмеялась:
- С равным успехом я могла сказать, что собираюсь на Луну или на Северный полюс. Все мои родные говорили об Африке так, словно вообще сомневались в ее существовании!
- Но тебе она нравится, мама?
- Мне нравится каждый момент жизни рядом с твоим отцом, - ответила ей мать. - Сейчас, наверное, я не меньше, чем он, интересуюсь жизнью этого племени и развитием его связей с другими народами.
Мать говорила о берберах, которыми особенно интересовался отец. Это племя успешно ассимилировало своих завоевателей, будь то финикийцы, римляне, вандалы или арабы.
Однажды отец возил жену и дочь в горы Риф, где жило большинство берберов, и там Атейла начала понимать, почему отец так интересуется ими.
Она росла и постепенно сама стала знакомиться с историей народов, населявших Северную Африку. Эта история показалась ей более сложной, но и более захватывающей, чем все, что она читала раньше в других книгах по истории.
Арабы, которые вторглись из Аравии на «Земли самого далекого Запада»с мечом в одной руке и Кораном в другой. Мавры, чьи предки пытались захватить Испанию и насадить в ней ислам. Атейла будто видела все это воочию, а отец учил ее догматам этой веры и рассказывал, что ее последователи считают достойным и благородным.
История этих людей, которые веками кочевали по пустыне, была поучительна и достойна восхищения, а зла и жестокости в ней было куда меньше, чем добра и величия души.
Сейчас, лежа у себя в спальне, Атейла думала:
«Не все ли мне равно, действительно ли эта женщина - графиня или она просто живет с человеком, которого любит?»
Отец Игнатий, конечно, пришел бы в ужас, услышь он ее мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
- Отец Игнатий, это именно то, что мне нужно! Как замечательно, что к вам обратились с такой просьбой!
Священник ничего не отвечал, и, немного погодя, Атейла спросила:
- Что вас волнует? Почему вам не нравится эта идея?
Казалось, отец Игнатий не решается выговорить что-то. Наконец он произнес:
- Эта леди называет себя Comtesse de Soisson, но от меня она не скрыла, да я уже знал ее историю, что на самом деле она не жена Comte de Soisson, с которым живет.
Атейла знала, что в Танжере немало людей, чей образ жизни неприемлем для испанцев, которые играли главенствующую роль в общественной жизни города.
Люди разных национальностей по разным причинам сделали Танжер своим домом, потому что здесь им не мешали жить так, как им нравилось.
Наступила тишина, потом Атейла спросила:
- А дочь этой леди, которую она хочет отправить в Англию, она англичанка или француженка?
- Она англичанка.
- Тогда я очень прошу вас разрешить сопровождать ее.
- Я знал, что ты так ответишь, дитя мое, - сказал отец Игнатий, - но мне бы очень не хотелось, чтобы ты общалась с женщиной, которая живет в грехе перед лицом Бога и Церкви.
- Эта леди католичка?
Отец Игнатий покачал головой:
- Нет, но граф - католик, и он бросил свою жену и семью во Франции.
По тону, которым говорил священник, Атейла поняла, как глубоко он порицает подобное поведение, но с ее точки зрения все это было не так уж и важно. Она горячо заговорила:
- Пожалуйста, отец, вы же знаете, что для меня значит этот шанс. Иначе мне придется искать работу в Танжере и копить деньги. Но подумайте сами, сколько времени это займет у меня. И к тому же мне негде будет жить.
Она видела, как губы священника шевельнулись, словно желая сказать, что она может оставаться в миссии, но оба они понимали, какое сопротивление это вызовет у Мансер.
Отец Игнатий был слишком проницателен и слишком много сталкивался с разными людьми в разных обстоятельствах, чтобы не заметить отношение своей домохозяйки к Атейле.
Ее ненависть, казалось, витала во всех комнатах. Это чувствовала не только Атейла, но и отец Игнатий. Каждое брошенное миссис Мансер слово разило как острый нож.
- Пожалуйста, отец, - умоляла Атейла, - разрешите мне посетить эту леди и сказать ей, что я хотела бы сопровождать ее дочь.
Губы священника сжались.
- Я долго молился, Атейла. Я молился всю дорогу домой, чтобы Господь указал мне верную дорогу. Ты слишком молода, лучше бы тебе не встречаться с этой женщиной, но выбора у нас нет.
- Обещаю вам, отец, что я буду думать лишь о ребенке, которого надо увезти от матери, живущей в грехе.
При этих словах Атейлы лицо священника немного смягчилось.
- Теперь, когда твои родители с Богом, я чувствую ответственность за тебя. Но я верю, что все мы во власти Силы, большей, чем наша. Я верю, что Господь поможет тебе.
- Я тоже верю в это, но во время путешествий с отцом я видела жизнь и обычаи многих племен, поэтому знаю о жизни и людях гораздо больше, чем если бы выросла в старой доброй Англии.
На этот раз священник улыбнулся.
- Что правда, то правда. Традиции многих племен шокировали бы англичан.
- А может быть, отец, - быстро заговорила Атейла, - это была воля Божья, подарить мне этот шанс вернуться в Англию и передать этого ребенка родственникам, которые, я уверена, ведут образцовую, истинно христианскую жизнь.
Священник вздохнул:
- Иди отдохни, дитя мое, а когда станет прохладней, я провожу тебя к этой леди. Это довольно далеко, а тебе нужно поберечь силы, пока ты еще не совсем поправилась.
Атейла поняла, что сумела уговорить отца Игнатия, и горячо прошептала:
- Спасибо, спасибо, отец! Клянусь, вы никогда не пожалеете, что позволили мне сделать это. Я вам так благодарна, что не в силах выразить это словами.
Отец Игнатий не ответил, вероятно, он молился о том, чтобы его решение оказалось верным.
Атейла тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, и поднялась в свою маленькую, очень душную в это время дня спальню. Лежа на кровати, Атейла подумала, что слова ее отца вновь оправдались: в нужный момент «что-то да подвернулось».
Она не думала о трудностях, которые могли встретиться на ее пути. Она была полна надежд, что родственники девочки живут где-нибудь на севере. Тогда можно было бы начать поиски с Баронсвилля, где находился фамильный дом отца.
Ее отец был так увлечен исследованием Африки, что почти ничего не рассказывал ни о своем детстве, ни о своей семье.
Мать описывала Атейле большой дом из серого кирпича, который стоял среди обширных земельных владений. В этом доме родился отец Атейлы, и туда он привез ее мать, когда они решили объявить о помолвке.
- Не могу сказать, чтобы эта новость всех обрадовала, - улыбаясь, говорила мама, - а брат твоего отца вовсе не одобрил нашей свадьбы, сказал, что мы не можем себе позволить такие расходы.
Потом она рассмеялась и добавила:
- На самом деле, мне кажется, они были просто очень удивлены тем, что я согласилась выйти за твоего отца. А моя семья была просто в ярости. Они ожидали, что я сделаю гораздо более выгодную партию.
- Это потому, что ты была такой хорошенькой, мама? - спросила Атейла.
- Твой отец считал меня красавицей. Дело в том, что мой отец, баронет, очень гордился древностью нашего рода. К несчастью, у отца не было сыновей, поэтому он ждал от меня, своего единственного ребенка, чего-то грандиозного.
- И ему не понравился папа?
- Конечно, он нашел, что твой отец очень приятный молодой человек. Иначе и быть не могло. Но у него не было денег, и к тому же он собирался ехать в Африку, а я была твердо намерена следовать за ним.
Ее мать снова рассмеялась:
- С равным успехом я могла сказать, что собираюсь на Луну или на Северный полюс. Все мои родные говорили об Африке так, словно вообще сомневались в ее существовании!
- Но тебе она нравится, мама?
- Мне нравится каждый момент жизни рядом с твоим отцом, - ответила ей мать. - Сейчас, наверное, я не меньше, чем он, интересуюсь жизнью этого племени и развитием его связей с другими народами.
Мать говорила о берберах, которыми особенно интересовался отец. Это племя успешно ассимилировало своих завоевателей, будь то финикийцы, римляне, вандалы или арабы.
Однажды отец возил жену и дочь в горы Риф, где жило большинство берберов, и там Атейла начала понимать, почему отец так интересуется ими.
Она росла и постепенно сама стала знакомиться с историей народов, населявших Северную Африку. Эта история показалась ей более сложной, но и более захватывающей, чем все, что она читала раньше в других книгах по истории.
Арабы, которые вторглись из Аравии на «Земли самого далекого Запада»с мечом в одной руке и Кораном в другой. Мавры, чьи предки пытались захватить Испанию и насадить в ней ислам. Атейла будто видела все это воочию, а отец учил ее догматам этой веры и рассказывал, что ее последователи считают достойным и благородным.
История этих людей, которые веками кочевали по пустыне, была поучительна и достойна восхищения, а зла и жестокости в ней было куда меньше, чем добра и величия души.
Сейчас, лежа у себя в спальне, Атейла думала:
«Не все ли мне равно, действительно ли эта женщина - графиня или она просто живет с человеком, которого любит?»
Отец Игнатий, конечно, пришел бы в ужас, услышь он ее мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31