Он засмеялся, словно от удачной шутки, и снова ткнул локтем в ребра лорда Брэйдона.
- А теперь я покажу вам такие прелестные яхточки, что мы-то с вами не будем спорить о их достоинствах, и вы будете моим гостем.
Лорд Брэйдон сначала не мог понять, что тот имеет в виду.
Но потом он заметил, что они свернули с престижного бульвара, на котором находился дом барона.
Их экипаж въехал в квартал, известный своей скандальной славой, и он понял все.
Барон «угощал» его сюрпризом, который многозначительно называли «Дом наслаждений».
Вследствие утонченности своего воспитания и привычек лорд Брэйдон в отличие от своих сверстников и друзей взял себе за правило не иметь любовниц, которым платят деньгами.
Почти все члены его клуба оказывали покровительство одному из хорошо известных «Домов» недалеко от Сент-Джеймсского дворца на Сент-Джеймс-стрит.
Другие же владели маленькими, не бросающимися в глаза виллами на Сент-Джонс Вуд , в которых под их патронажем и покровительством обитала либо актриса, либо танцовщица балета.
Affaires de coeur лорда Брэйдона ограничивались кругом дам, которых он встречал в Малборо-Хаус.
Они были известны как профессиональные красавицы только потому, что открытки с их портретами продавались в любой книжной лавке.
Зеваки в Гайд-парке забирались на стулья, чтобы хоть краешком глаза увидеть этих красавиц, прогуливающихся там.
Они все были замужем, но их мужья после пяти или десяти лет «супружеского блаженства» закрывали глаза на связи своих жен.
При условии, конечно, что эти связи не выходили за рамки внешних приличий, не становились предметом излишней огласки, способной подмочить репутацию супруга.
Кто-то смеясь сказал, что одиннадцатая заповедь должна гласить: «Не попадайся!»- хотя, по сути дела, в реальной жизни ограничивались лишь правилом: «Не допускай скандала».
Лорд Брэйдон знал из письма, полученного от принцессы, что ее муж-диппомат будет отсутствовать завтра вечером, когда он будет обедать с ней.
Точно так же и в Лондоне мужья дам, которые бросались в его объятия, неизменно были в отъезде: либо на скачках, либо, в зависимости от времени года, охотились, рыбачили либо верхом на лошадях травили гончими лис и зайцев.
То есть соблюдались неписаные правила поведения в цивилизованном обществе.
Теперь же, к своему ужасу, лорд Брэйдон осознал, что, если он не хочет откровенно обидеть барона, ему придется сопровождать его в публичный дом.
Он подумал, не прикинуться ли больным, но понял, что его хозяин вряд ли примет подобное оправдание.
Тогда он решил использовать эту, казалось бы, безвыходную ситуацию как возможность лишний раз испытать способности своего ума и находчивость, чтобы выйти из создавшегося положения.
Барон все еще превозносил чары женщин, с которыми они встретятся, когда лошади остановились возле ярко освещенных дверей.
Красный газовый фонарь над входом недвусмысленно говорил о том, что их ожидает внутри.
Барон выбрался из экипажа и нетвердой походкой стал подниматься по ступеням.
Лорд Брэйдон отметил, что барон теперь более пьян, чем в тот миг, когда они выходили из дома.
Очевидно, сказывалось воздействие холодного ночного воздуха.
Пока мадам, хозяйка заведения, бурно приветствовала их, приглашая войти, лорд Брэйдон начал изображать столь же хорошо нагрузившегося клиента.
Барон явно чувствовал себя в своей стихии.
Он расточал экстравагантные комплименты в адрес мадам, которой было далеко за шестьдесят, нарумяненной, напудренной и накрашенной так, что она напоминала комический персонаж на сцене.
Миновав холл, они вошли в зал.
Там их ждали удобная софа и набор винных бутылок.
С первого взгляда лорд Брэйдон оценил рейнвейн как сносный, кларет - как сомнительный, а шампанское - как не имеющее ни малейшего отношения к французским виноградникам.
Он принял предложение выпить рюмку рейнвейна, пока барон опрокидывал одну за другой две рюмки кларета.
Затем приступил к шампанскому.
Пока он был занят этим, девушки, которых мадам вызвала хлопком в ладоши, прошли парадом перед ними, в большинстве своем высокие, полногрудые, пышущие здоровьем немки.
Среди них были две темноволосые девушки, возможно, француженки, и одна китаянка.
Когда они дефилировали перед софой, прикрытые лишь гирляндой роз или большим веером из перьев, барон аплодировал им, называя по именам.
Закончив парад, они уселись на вращающиеся серебристые шары, покрытые кусочками зеркал.
- Что я говорил вам, Брэйдон? - кричал барон. - Это неповторимо, вы не увидите подобного нигде в мире, и все это ваше, все - ваше, мой дружище, так что выбирайте.
Затем он в очередной раз объяснил мадам, что лорд Брэйдон его гость и что после всех радостей вечера счет следует представить ему.
Барон умолк в ожидании ответного слова Брэйдона.
Он подставил свой бокал, чтобы ему налили еще, хотя бокал был наполовину полон, и сказал:
- Вы - мастер, манн герр, а я здесь ученик; я последую за вами.
Это прозвучало как комплимент, и барон был в восторге.
Поднявшись с видимым трудом на ноги, он стоял в центре вращающихся девушек, расточая похвалы каждой из них.
Наконец он распахнул руки в театральном жесте и выкрикнул два имени.
Две девушки завизжали от восторга.
Они соскочили с вращающихся шаров и подбежали к нему, обнимая его шею пухлыми руками и целуя в щеки.
Они потащили его, демонстрируя явное нетерпение, к дверям в конце зала и исчезли вместе с бароном.
- А теперь, майн герр, очередь за вами, - сказала мадам на ломаном английском.
Из вежливости, а также, по наблюдениям лорда Брэйдона, из стремления блеснуть эрудицией барон весь вечер говорил по-английски.
Остальные гости на обеде следовали его примеру.
Лорд Брэйдон был рад этому, не желая обнаруживать перед ними степень своего владения немецким языком.
Кроме того, у него появилась теперь возможность прибегнуть к уловке, чтобы избежать предложения мадам, обращенного к нему.
Он не собирался воспользоваться «угощением» барона.
- Я х'теп бы девочку англичанку, - пробормотал он нарочито заплетающимся языком.
И уже был уверен в успехе.
Наверняка среди девушек, вращавшихся на серебряных шарах, англичанок не было.
Да и вряд ли в настоящий момент в доме находилось много других девушек.
Конечно, они с бароном не были здесь единственными гостями.
Но, поскольку они прибыли довольно поздно, заведение начало работать задолго до их приезда.
- Я думать, - начала мадам после паузы, - Грета говорит чуть английский, и она оч-чень опытная, сделать вам очень счастливый.
Говоря это, она поманила пальцем одну из немецких девушек, светловолосую и очень пухлую.
Когда она подошла к лорду Брэйдону, он ответил:
- Нет! Он-на не англ'чанка, и если вы н'можете дать мне англ'скую девочку, я н'йду в др'гом месте.
Он думал, что победа за ним.
У него был повод уйти, предоставив мадам объяснять потом барону, почему он это сделал.
Но тут, к его ужасу, она поднялась, восклицая:
- Идить за мной, майн герр!
Этого лорд Брэйдон не ожидал. Чтобы потянуть время, он делал вид, что еле стоит на ногах.
Он вышел, шатаясь, вслед за мадам через дверь, противоположную той, через которую вышел барон.
Она провела его по узкому коридору и открыла дверь, находившуюся, по расчетам лорда Брэйдона, вблизи от холла;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31