Только теперь он громко позвал своих конюхов, и те немедленно явились на его зов во главе с Бакстером, старшим конюхом Треварнона, и стариком Эбботом.
Обыскав негодяев, все еще не пришедших в сознание, они нашли у коренастого мужчины бутылочку с препаратом, которым они явно хотели опоить Крусадера.
Показывая ее хозяину, Бакстер смущенно сказал:
- Простите меня, милорд. Я должен был позаботиться об охране лошадей, но сдуру подумал, что им здесь ничто не грозит.
- Видишь, Бакстер, мы получили урок, который должны запомнить на будущее, - сказал граф Треварнон. - Интересно, кто подкупил этих мерзавцев?
В этот момент Эббот, склонившийся с фонарем над поверженными противниками» удивленно присвистнул.
- Ты знаешь кого-нибудь из них? - спросил граф Треварнон.
- Вон того, худющего, я видел, милорд, - сообщил Эббот. - С тех пор, как он поселился в доме, он несколько раз рыскал по конюшне.
- Так он жил в доме? - резко спросил Треварнон.
- Да, ваша милость, - угрюмо кивнул старик. - Еще все спрашивал про Крусадера. Говорил, мол, очень интересуется лошадьми.
- Кто же он? - осведомился граф Треварнон.
- Говорил, будто камердинер, милорд. Поглядите. На нем и жилет-то от ливреи.
Граф наклонился, чтобы лучше рассмотреть лежащего без сознания негодяя. При свете фонаря он различил пуговицы на полосатом жилете и узнал изображенный на них герб.
- Свяжите этих мерзавцев, - приказал он Бакстеру. - Заприте куда-нибудь на ночь, а завтра утром мы их передадим местной полиции.
- Слушаюсь, ваша милость, - с готовностью отозвался Бакстер. - Спасибо, что не сердитесь на меня. Мне очень стыдно, что такое могло произойти.
- К счастью, я вовремя получил предупреждение, - заметил граф.
- Предупреждение, милорд? - изумился Бакстер, хорошо знавший, какой тайной обычно окружены подобные черные дела, ведь замешанных в них ждет суровое наказание.
Треварнон ничего не ответил, а конюх не решился повторить свой вопрос.
На обратном пути к дому, обдумывая происшествие, Треварнон терялся в догадках. Он был совершенно не в состоянии найти хоть какое-то разумное объяснение таинственному явлению Белой Женщины.
Поднявшись на второй этаж, он без стука распахнул дверь Красной комнаты.
Сэр Фрэнсис еще не ложился.
Войдя в его комнату, граф Треварнон безошибочно прочитал в виноватом взгляде своего вероломного гостя затаенный страх.
- Даю вам десять минут, чтобы вы убрались из этого дома, - резко сказал граф Треварнон.
- Но что… - начал было сэр Вигдон, однако взбешенный граф Треварнон перебил его:
- Если у вас есть хоть капля ума, вы немедленно покинете Англию. Поскольку ваши подручные наверняка выдадут вас полиции, ордер на ваш арест будет выписан немедленно.
Сэр Фрэнсис побагровел.
В какое-то мгновение граф Треварнон хотел ударить его, как тех негодяев в конюшне, но счел это ниже своего достоинства.
- Десять минут! - повторил он, после чего резко повернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Когда граф вернулся к себе в спальню и начал мерить комнату шагами, переживая случившееся, невероятность происшедшего заново поразила его.
Подойдя к тому месту, где недавно стояла Белая Женщина, он почувствовал уже знакомый нежный аромат. Теперь ему по крайней мере стало ясно, кто принес к нему в комнату таинственную записку накануне, когда он благодаря предостережению оказался спасен от другого вероломства.
- Сначала я, потом мой жеребец, - растерянно пробормотал Треварнон.
Может быть, он и был совершенным невеждой в том, что касалось всяких потусторонних сил, но даже ему было вполне ясно, что никакой призрак не может писать на вполне материальной бумаге вполне материальными чернилами.
Он внимательно осмотрел то место, где стояла Белая Женщина, а потом принялся подробно, дюйм за дюймом ощупывать панель…
Граф вспомнил, как давным-давно, в детстве, ездил с родителями в гости в Вустер.
Его тогда совершенно заворожил старинный замок, обнесенный рвом.
Родители, всегда отдававшие предпочтение светским развлечениям, обращали на него мало внимания, и он за неимением в доме других детей подружился с хранителем библиотеки.
Этот добродушный старик показывал мальчику офорты с изображением батальных сцен и других примечательных исторических событий, древностей было в доме великое множество Поскольку Вэлент был любознательным мальчиком, старик рассказал ему про Вустерскую битву 1651 года, положившую конец гражданской войне, развязанной Карлом II за трон. Про то, как, спасаясь от войск Кромвеля, король спрятался в дупле огромного дуба, а потом бежал во Францию.
- А некоторые его приверженцы скрывались здесь, в этом замке, - продолжал рассказчик.
Тогда-то он и показал маленькому Вэденту тайный ход, где роялисты спасались от солдат Кромвеля.
Граф Треварнон помнил, что попасть туда можно было через узкую дверку в стене, сквозь которую взрослый человек едва мог протиснуться.
Пожалуй, хранитель тогда нажал на какой-то элемент резьбы. Граф Треварнон даже вспомнил, как старик ощупывал панель.
Какое волнение испытал тогда Вэлент, когда перед ним распахнулась дверь, которая, как ему тогда показалось, вела в саму тайну!
И вот теперь он сам проводил пальцами по резному панно, изображавшему цветы подсолнечника, початки кукурузы, листья одуванчиков.
Граф уже думал, что попытки его обречены на неудачу, как вдруг на что-то нажал - и дверь открылась.
К своему удивлению, в открывшейся нише он увидел две пары сапог для верховой езды, которые Демелса забыла убрать.
Вернувшись в спальню, граф Треварнон вынул из бронзового канделябра свечу.
Высоко подняв ее и освещая себе путь, он шагнул за панель, чувствуя себя так, словно отправлялся в путешествие, сулящее захватывающие открытия, каких ему еще не приходилось делать за всю свою жизнь.
Очень медленно, стараясь ступать неслышно, он стал подниматься по узеньким ступенькам винтовой лестницы.
Через каждые несколько шагов граф останавливался, заглядывая в темные потайные ходы, ответвлявшиеся от лестницы, затем возобновлял свое восхождение.
Наконец впереди забрезжил свет, и он понял, что находится под самой крышей дома.
Спустя пару мгновений граф Треварнон нашел то, что искал.
Он оказался в крошечной комнате. У одной стены стоял диванчик, а у противоположной - статуя Пресвятой Девы Марии, украшенная живыми лилиями.
Под ней был выступ, больше напоминавший полку, который, несомненно, в прошлом служил алтарем гонимым священникам.
На алтаре стояли две зажженные свечи, а между ними - низкая широкая ваза с букетом белых роз.
Перед статуей, молитвенно сложив руки, стояла на коленях Белая Женщина.
В мерцании свечей ее волосы отливали старым серебром.
Граф заметил, какая она изящная и миниатюрная, фигурка у нее была почти детская, однако под белой ночной рубашкой с глухим воротом вырисовывалась нежная округлость девичьей груди.
Ее лицо было обращено к нему в профиль и, благодаря короткому прямому носу и тонкому овалу, имело изысканно-аристократический вид. Тени от длинных темных ресниц падали на ее бледные щеки.
Граф Треварнон с детства не видел, чтобы женщина молилась на коленях, и, поднимаясь потайной лестницей, отнюдь не ожидал стать свидетелем подобной сцены.
Женщина повернулась, и граф Треварнон почувствовал, что на него устремился взгляд удивительных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37