Она снова легла, мучительно размышляя над своим планом.
В эту минуту она так сильно тосковала по Торквилу, что ей казалось, он должен почувствовать, как отчаянно она нуждается в нем.
Потом вновь явилась миссис Сазэрленд, чтобы унести поднос.
Когда она спросила Пепиту, не нужно ли ей еще чего-нибудь, девушка произнесла неуверенно:
- Мне нужна ваша помощь, миссис Сазэрленд.
- Конечно, мисс. Что я могу сделать для вас?
- Я… я должна… уехать, - пролепетала Пепита, - но так как… я не хочу… расстраивать детей… не хочу, чтобы они подумали, будто я оставляю их… я должна уехать тайно… и никто не должен знать об этом, пока я… не уеду.
Миссис Сазэрленд несколько секунд смотрела на нее с удивлением, а затем сказала:
- Что заставляет вас уехать, если дети так любят вас? Я думала, вы счастливы здесь.
- Очень… счастлива!
- молвила Пепита прерывающимся голосом. - И в то же время, как вы понимаете, поскольку я англичанка, мне лучше уехать в интересах детей-шотландцев.
- Это верно, - согласилась миссис Сазэрленд.
- И все-таки мы очень полюбили вас. Теперь, узнав вас, мы можем понять, почему лорд Алистер женился на вашей сестре и нашел счастье на другой земле.
- Благодарю вас, - кивнула Пепита. - Я всегда буду помнить ваши добрые слова, миссис Сазэрленд, но я знаю, что мне надо уехать.
- У вас есть куда уехать, мисс?
Пепита не могла солгать, и, слегка вздохнув, она призналась:
- Нет, я еще должна найти место… но это будет… трудно сделать, потому что у меня… нет денег.
Она увидела изумление на лице миссис Сазэрленд и поспешила добавить:
- Может быть… вы смогли бы одолжить мне на дорогу до Юга… я бы вернула вам потом… Я не хочу просить его светлость об этом, поскольку он может нечаянно проговориться детям, что я оставляю их.
- Они будут очень скучать по вас, - заметила миссис Сазэрленд.
- Дети быстро забывают, - ответила Пепита. - У них будет так много новых, интересных занятий здесь, что им не придется долго скучать по мне.
- Я слышала, - осторожно произнесла миссис Сазэрленд, - что его светлость желает найти воспитателя для его малой светлости.
- Будет не… трудно также найти гувернантку для леди Жани, - добавила Пепита.
- Это правда, - согласилась миссис Сазэрленд. - И все-таки она не будет их тетей. Как мы всегда говорим: «Родная кровь - не вода!»
- Я должна уехать! - сказала решительно Пепита. - Поэтому, пожалуйста… помогите мне… и обещайте, что не скажете ни слова никому в замке.
- Я обещаю, если вы просите, но как вы сможете уехать без того, чтобы кто-нибудь не знал об этом?
И тогда Пепита поведала миссис Сазэрленд о своей идее относительно судна, которое доставит ее в Эдинбург.
- Я порасспрошу, кто может направиться туда, мисс, - пообещала миссис Сазэрленд. - Сама-то я никогда не уезжала далеко от замка, но в поместье есть люди, бывавшие и на Севере и на Юге, хотя я никогда не интересовалась, как они добирались туда.
Пепита коротко рассмеялась, но в смехе этом слышались слезы.
- Здесь малый мир, существующий сам по себе, миссис Сазэрленд, и вы счастливы, потому что принадлежите ему.
Говоря это, она думала, что единственное, чего она желала бы, - это остаться здесь с Торквилом и жить в его замке, забыв обо всем на свете.
За недолгое время пребывания в Шотландии она постигла, каким образом люди могут довольствоваться лишь своими заботами, охотой и близостью членов клана, сплотившихся вокруг своего вождя, и быть счастливыми, не завидуя внешнему миру.
Здесь у каждого столько дел, и с ними легко справляться, потому что рядом кровные братья, которые живут теми же интересами, стремятся к одной цели и чувствуют радость от этой общности, чего Пепита не находила в Англии.
Если б она была шотландкой из клана Мак-Нэирнов, она стала бы одной из них, и они проявляли бы и участие и позаботились о ней.
Тогда она не испытывала бы чувство одиночества, и огромный мир не был бы для нее чуждым пространством, в котором ей не к кому обратиться.
Она вспомнила, как Рори сказал, повторяя слова отца, что вождь является отцом клана, и именно отцом для своих людей был герцог.
Когда-нибудь Рори займет его место, и он будет принадлежать этим людям, как они будут принадлежать ему.
«Шотландцы так счастливы, очень счастливы», - завидовала им Пепита.
Но, как голос судьбы, в ее памяти снова всплыло, что они «ничего не забывают».
Девушка чувствовала неимоверную усталость, но никак не могла уснуть после ухода миссис Сазэрленд.
Она знала лишь одно: она должна уехать, и все, что дорого ей, все, что она любит, нужно оставить.
Мысль о разлуке с Торквилом разрывала ей сердце.
А сколько еще боли принесет ей разлука с Рори и Жани!
Они были ее единственными оставшимися родственниками, и она настолько ощущала их частью себя, что расставание с ними было подобно утрате рук.
От трепетного пламени в камине возникали странные тени; они словно безумные метались по большой комнате, и ей казалось, будто они полны призраков, явившихся из прошлого, чтобы поведать ей о мужчинах и женщинах, некогда спавших здесь и страдавших, как страдает она.
Но они по крайней мере принадлежали к клану владельцев замка и знали: где бы они ни оказались, хоть на краю земли, там всегда будет кто-нибудь из их рода, чтобы принять их и протянуть руку помощи.
«Есть ли кто на свете более одинокий, чем я?»- с жалостью к себе вопрошала Пепита.
И горькие слезы вновь подступили к глазам, от чего комната вместе с пляшущими тенями поплыла перед ней, вызывая головокружение.
И тут она услышала, как открывается дверь.
Сначала она подумала, что это Жани идет к ней из соседней комнаты.
Но затем поняла - открывается дверь в коридоре, и поразилась, увидев вошедшего.
Торквил закрыл за собой дверь и подошел к ее кровати.
- Почему… ты… здесь… что… случилось? Она говорила тихим голосом, боясь, что произошло нечто страшное.
- Я должен был увидеть тебя, моя любовь, - признался он.
- Я чувствовал, что нужен тебе, и подумал - может быть, зря - что ты несчастна сейчас.
Пепита замерла от изумления.
Конечно, он обладает интуицией, так же как она; интуиция подсказывает ему то, чего не чувствуют другие.
Он стоял, глядя на нее, озаренную светом камина, затем сел на край кровати и взял ее руку.
- Ты так прекрасна! - молвил он нежно. - Я пытался представить, какой длины твои волосы. Теперь я вижу их.
Она покраснела и, опустив глаза, тихо произнесла:
- Тебе… нельзя быть… здесь.
- Мы всегда должны быть вместе, - не слушая ее, продолжал он. - Я не мог заснуть. Когда я почувствовал, что ты зовешь меня, мое сердце откликнулось на твой зов.
Пепита умоляюще смотрела на него, и он заметил следы слез на ее щеках.
Очень осторожно, словно боясь испугать ее, он наклонился к ней, и его губы коснулись ее губ.
Он поцеловал ее нежно, прикоснувшись к ней словно к огромной драгоценности.
Поцелуй этот был не таким, - как прежние; он так растрогал ее, что слезы сами собой наполнили глаза и потекли по щекам.
Торквил целовал ее, пока сердце не начало биться, как в минуты прошлых встреч, и, когда его поцелуи стали более жадными и властными, она почувствовала, как возвращается к жизни ее тело, вознося его к звездам.
Она уже не была слабой и беспомощной. Она сияла от сотворенного Торквилом чуда.
- Я люблю тебя! - промолвил он глубоким голосом. - Это так поразительно, моя любимая!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32