Па последнем же балу девушку было не узнать. Она разговаривала с партнерами по танцам спокойно и деликатно, а от наиболее напористых пыталась избавиться как можно быстрее.
«Что случилось? Откуда такая внезапная перемена? - не в первый раз задавал себе маркиз один и тот же вопрос. - Или это просто новый способ заставить меня обратить на нее внимание?»
Маркиз считал, что он прекрасно знает правила игры и без труда может сказать, что кроется за тем или иным поступком.
Но Элоизе удалось заставить его усомниться в этой его способности. Она продолжала избегать маркиза даже тогда, когда у нее была прекрасная возможность быть с ним. Это заставляло его терзаться в поисках удовлетворительного объяснения.
Мистер Каррингтон прервал размышления маркиза:
- Ожидается прибытие шестидесяти гостей, милорд.
- Думаю, мы сможем принять всех, - улыбнулся маркиз.
Он еще раз пробежал глазами список и добавил:
- Впишите имя лорда Рерсби и отправьте гонца с приглашением немедленно.
- Вы прежде никогда не приглашали его светлость. Боюсь, у меня нет его адреса, - сказал Каррингтон.
- Клуб «Уайт», - коротко ответил маркиз и принялся разбирать полученную корреспонденцию.
Маркиз был уверен, что лорда Рерсби и его друзей это приглашение удивит, но он обещал лорду Хоксбери сделать все от него зависящее, чтобы поближе узнать человека, подозреваемого в шпионаже.
«Не думаю, что эта короткая встреча позволит узнать что-нибудь существенное, - размышлял маркиз. - Но что еще я могу предпринять?»
Он очень придирчиво относился к выбору друзей и знакомых, и мысль о том, что ему предстоит провести вечер в обществе малоприятного человека, заставила маркиза невольно передернуть плечами.
Более того, он прекрасно понимал, что его близкие друзья будут чрезвычайно удивлены внезапным желанием маркиза сблизиться с молодым Рерсби и, несомненно, забросают его вопросами.
«Нет, - возразил сам себе маркиз. - Если он придет не один, а в сопровождении кого-либо из моих друзей, это никому не покажется странным».
Его подписи ждала целая стопка документов, но маркиз отложил дела и снова взял в руки список Каррингтона.
Его удивил тот факт, что Элоиза не настаивала на том, чтобы внести в список имена ее друзей и знакомых.
Он решил, что при очередной встрече обязательно спросит девушку, кого из близких друзей леди Ниланд она предлагает пригласить дополнительно.
Маркиз был рад, что у него нашелся повод еще раз повидаться с Элоизой, но он не признался бы в этом даже самому себе.
Особняк маркиза располагался недалеко от дома леди Ниланд, вниз по Карзон-стрит. Фаэтон был заложен с самого утра, и путь до дома леди Ниланд замял всего несколько минут.
Возле парадного входа маркиз заметил еще один фаэтон. Кучер водил лошадей взад-вперед, чтобы не дать им застояться. Маркиз решил, что хозяин фаэтона - кто-то из поклонников Элоизы.
Парадная дверь дома леди Ниланд была раскрыта настежь.
Маркиз вошел в дом, где его встретил лакей и поспешил принять цилиндр и перчатки.
- Мисс Уингейт дома? - спросил маркиз.
- Мисс в гостиной, милорд, - ответил лакей.
- Спасибо. Не провожайте меня, - бросил маркиз, направляясь к гостиной.
Едва он успел взяться за ручку двери, как из комнаты донесся крик Элоизы.
В это утро Гильда проснулась с приятным ощущением предстоящего праздника. Она была уверена, что прием необыкновенно обрадует крестную.
В то же время девушка должна была признать, что и сама ждет этого вечера с нетерпением: ведь сегодня ей предстоит увидеть дом маркиза и, конечно же, его самого.
Несмотря на то что в его присутствии Гильда чувствовала себя неуверенно, опасаясь, что маркиз может раскрыть ее тайну, она находила, что он весьма отличается от тех мужчин, с которыми она познакомилась за время пребывания в Лондоне, однако не могла объяснить даже себе, в чем это выражается.
Гильда предполагала, что ее привлекают в маркизе острый ум и образованность. Этих качеств не было в тех молодых людях, которые без устали осыпали ее дежурными комплиментами или старались, следуя моде, придать своему голосу рассеянные, утомленные интонации.
«Как бы я хотела, чтобы маркиз стал моим другом», - призналась себе Гильда, прекрасно понимая, что это, увы, невозможно.
Она знала, что для Элоизы маркиз был объектом охоты. Сестра делала все возможное, чтобы склонить его к браку.
Но Гильда почему-то чувствовала, что маркиз не собирался связывать себя брачными узами с ее сестрой, которой нечего было предложить будущему супругу, кроме своей красоты.
Мама часто рассказывала Гильде, что в богатых аристократических семьях принято относиться к браку как к сцепке. Каждый из супругов должен внести свой вклад, будь то деньги или земельные угодья.
- В любом случае, - продолжала миссис Уингейт, - аристократы, которые еще называются «представителями голубой крови», члены королевской семьи, например, всегда вступают в брак только с равными. Я уверена, что и ты, моя милая, и Элоиза, найдете себе достойные, с точки зрения общества, партии. Но я хочу, чтобы ты знала: я считаю главным в браке любовь и понимание.
Голос матери стал мягче и тише, когда она добавила:
- У твоего отца не было других оснований, кроме любви, когда он брал меня в жены. А я не только любила его, но и восхищалась им так сильно, что мне казалось, я не могу быть достойна его выбора.
Гильда подумала, что единственным условием ее брака будет любовь.
Однако, украдкой разглядывая гостей на балу у графини Дорсет, девушка пришла к вы воду, что, несмотря на внешний блеск и достаток, не многих из этих людей можно назвать счастливыми.
Не было сомнений, что маркиз во всем следует законам высшего света, а значит, Элоиза могла рассчитывать только на брак с кем-нибудь вроде сэра Хэмфри.
При мысли о Хэмфри Гильда передернула плечами, вспомнив при этом, как миссис Хьюлет говорила в таких случаях, что у нее «мурашки по спине пробежали».
Когда леди Ниланд отправилась отдыхать после обеда, хотя, по ее утверждению, в этом не было никакой необходимости, так как она нисколько не устала, Гильда спустилась вниз разобрать цветы, которые прислали ей сегодня утром.
Ее ждал огромный букет тюльпанов и нарциссов. Девушка поставила цветы в вазу из розового стекла и осталась довольна. Она жалела лондонцев за то, что они живут весной в городе и не выезжают в деревню, когда там так красиво.
- Если бы я была королевой, - сказала себе Гильда, - я жила бы в Лондоне только в холодное время года, а весной непременно выезжала бы за город наблюдать, как оживает природа, появляются первые цветы и распускаться почки на деревьях.
Но она тут же напомнила себе, что, останься она дома, после тяжелой работы на овощных грядках у нее не было бы никаких сип любоваться цветами.
Работа на земле сделала ее руки грубоватыми, и поначалу девушка боялась, что это может выдать ее, ведь ручки Элоизы оставались белыми и нежными.
Но за последние несколько дней руки Гильды вновь стали мягкими, и теперь вряд ли кто-нибудь мог догадаться, что еще совсем недавно ей приходилось держать лопату и возиться в земле.
- Как же мне повезло, что я смогла оказаться здесь, - сказала она себе вслух и принялась напевать какую-то мелодию.
В это время дверь отворилась, и на пороге появился лакей.
- К вам сэр Хэмфри Гранж, мисс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31