Большого понимания не было. Мне ее мир казался слишком примитивным, ей, наверное, мой - слишком сложным и темным.
Только вот сейчас я понимала, что без Ашен мне дальше жить будет очень тяжело. Невыносимо. Даже непонятно - зачем, собственно. Очередной раз вырвали кусок из жизни, и жизнь разделилась на две части - с Ашен и без нее. И самое невыносимое - думать, что теперь так будет ВСЕГДА.
И едва только перестаешь думать об этом, в голову лезет другое - Инза…
Как все иначе выглядит теперь, после того, как их обоих не стало. Все наши разговоры. Посиделки. Работа. Сейчас мне казалось, что я могла бы предвидеть случившееся. С Инзой всегда было что-то не так. Он был высокомерным. Слишком ценил свой поэтический дар, а наши считал второстепенными. Давал понять, что занимает не то место, которое должен бы. Что работа гэйна, да еще рядового - не для него. Или нет? Или это мне сейчас так кажется? Пожалуй, не кажется. Жесты Инзы, его высказывания, действия… да, это было. Но я видела в нем только хорошее. Шендак, да разве это нормально - искать в своем товарище какую-то червоточину? Я привыкла доверять своим. Для меня любой гэйн - свой. Как мы можем не доверять? Любому, абсолютно любому может быть, завтра придется прикрывать спину. Вытаскивать раненого из-под огня. То, что Инза нас предал, нас обрек на смерть - это ладно, хуже то, что он вот это доверие разрушил. Нельзя жить без любви и веры в своих братьев. Нельзя жить, пытаясь в каждом увидеть семя будущего предательства.
А ведь я по-настоящему впервые сталкиваюсь с предательством.
Был еще Дэйм. Но там совсем другое, совсем. У меня даже язык не повернется назвать это так. Я даже слабостью это не назову, какая ж это слабость, ведь он несколько недель под пытками держался. Это из другой совсем области, там не годятся понятия из обычного нашего житейского обихода. Что бы Дэйм ни делал потом, но внутри-то он сохранился. И где-то у него была граница, за которую его все равно так и не заставили перейти. Он знал, что такое добро и зло - знал так же, как и мы. Для него эти понятия означали то же, что и для нас. Он знал, что творит зло. И он знал, что все равно не перейдет определенной грани. Маки делать - пусть так. Может быть даже, он сделал что-то подобное тому, чего требовали от меня - совершил какое-нибудь кощунство над святыней. Но была и для него грань допустимого - и это смерть его товарища, дейтрина, смерть или муки. И когда до этой грани дошло, когда уже мне все это угрожало - Дэйм отдал свою жизнь, чтобы спасти меня.
А здесь - вот так. Вот такое. И не под пытками. А просто так - вот захотел и сдал. Кем бы он ни считал нас - бездарными курицами, глупыми бабами, но ведь мы уже год работаем вместе, мы вместе строили город и воевали, и разное у нас уже бывало… Нет, не могу, не укладывается в голове. Нет понимания. Лучше не думать об этом.
Как там говорила Скарлетт из "Унесенных ветром"? Я подумаю об этом завтра. Я, к сожалению, не Скарлетт, и не умею так хорошо управлять собой. И если душевная боль разрывает сердце, мне очень сложно убедить себя в том, что боли нет.
Я отпустила такси за квартал до вокзала. Огляделась по сторонам - вроде бы, никого. Впереди алела большая буква S, знак моего банка. Неплохо - кредиткой не везде расплатишься, лучше иметь наличные деньги, да и отслеживать могут использование кредитки. Я сунула карточку в прорезь двери. Дождавшись сигнала открытия, толкнула дверь и вошла в холл, где выстроились в ряд сонные банкоматы. Счет пополняли позавчера, отлично. Я сняла максимально допустимую сумму - 500 евро. На счету еще почти три тысячи - жить можно. Выскочила наружу, в ночную прохладу. Сколько там времени? Половина восьмого. А кажется, уже ночь. Но это естественно, осенью так рано темнеет.
Я уже подходила к вокзалу. Здесь народу довольно много, даже в это темное время. Дортмунд - не маленький город. Слева от меня светилась буква М - Макдональдс. Закусочная же у самого входа в вокзал была закрыта, и рядом с закусочной стояло несколько мужчин, видимо, ожидающих кого-то, или ожидающих поезда пассажиров. И чемоданы какие-то свалены. Я подошла, и недоброе предчувствие заставило меня замедлить шаг.
Не зря! В воздухе сверкнула огненная петля шлинга, но я уже неслась прочь, в сторону автобусного вокзала. Они не будут здесь стрелять. Как бы вопреки этой мысли, над ухом что-то свистнуло. Стреляют - только с глушителем. Шендак! Я рванула через улицу, на красный свет, конечно, и улица вся забита - но это мне и на руку. Я петляла меж машинами, те отчаянно тормозили и гудели, я едва уворачивалась из-под колес, вскакивала на капоты и перелетала с одной крыши на другую. Опасная полоса препятствий - но зато теперь я была закрыта от пуль. Вот и другая сторона, две полицейские машины уже поджидают меня - как они невовремя здесь оказались. Вежливый немецкий полицист в зеленой форме уже махал мне рукой. Ага, сейчас… Знакомство с полицией в мои планы все-таки не входит. Я не против - но ведь они не защитят меня от доршей. А вот наручники и вообще любое нарушение свободы передвижения для меня чревато. Я резко вильнула влево, вскарабкалась на крышу микроавтобуса. К сожалению, совершенно гладкую. Распласталась на ней, раскинув руки и ноги - так казалось надежнее, меньше вероятности свалиться.
Значит, они оцепили вокзал. Хватило ума. Единственная возможность выбраться из города - найти машину. Хотя они наверняка охраняют и автобаны. Но посмотрим, найдем какой-нибудь выход. Плохо, конечно, что и полиция меня теперь ловит. Хотя вряд ли до полиции дошло, в чем тут дело. Микроавтобус притормозил на светофоре, и я перепрыгнула на крышу легковушки рядом, с нее - на асфальт. Преследователей вроде не видно, хотя вдали завывают сирены - полиция едет, возможно, за мной. Я метнулась в узкий проход меж домами. Небольшая парковка - отлично. Мой взгляд упал на старенькую "Ауди", по виду ей лет 15, для машины в Германии это преклонный, солидный возраст. Значит, маловероятно, что на ней стоит сигнализация, но с другой стороны все-таки это "Ауди", и мотор должен быть сильный. Я уверенно подошла к машине, вытащила из внутреннего кармана связку отмычек. Отпереть дверцу удалось без труда. Я плюхнулась на сиденье и сразу вставила отмычку в зажигание, не забыв ее активировать. Отмычка - тонкий, по виду металлический прутик, при активации нагревается, плавится и веществом своим заполняет все отверстия замочной скважины или как здесь - зажигания, а потом затвердевает, превращаясь в ключ. Недостаток - этот ключ уже не удалить из замка. Но сейчас мне это неважно. Пока длился процесс - а он требует трех минут - я пригнулась, легла головой на соседнее сиденье. Вот так бы и лежать, и не вставать. Даже мысль такая мелькнула. Ведь по всему видно - меня хотят убить. Убить, а не в плен - так стоит ли бороться до конца? В плен-то я бы не хотела, конечно. Но если смерть - может, и пусть убивают? Я даже сама бы застрелилась - было бы из чего. Даже не потому, что плохо, что Инза, что Ашен - просто устала. Болит все. Не только рука дико болит (а как я вообще машину-то поведу? Это не автоматик ведь). Ребра тоже ноют, хотя переломы вряд ли есть - может быть, пара синяков. Челюсть болит. И пить хочется - сил никаких нет. Кстати, насчет пить… Рюкзак-то все еще на мне, там же была вроде бутылка воды. Я сбросила рюкзачок - такой маленький, что все это время я и не замечала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Только вот сейчас я понимала, что без Ашен мне дальше жить будет очень тяжело. Невыносимо. Даже непонятно - зачем, собственно. Очередной раз вырвали кусок из жизни, и жизнь разделилась на две части - с Ашен и без нее. И самое невыносимое - думать, что теперь так будет ВСЕГДА.
И едва только перестаешь думать об этом, в голову лезет другое - Инза…
Как все иначе выглядит теперь, после того, как их обоих не стало. Все наши разговоры. Посиделки. Работа. Сейчас мне казалось, что я могла бы предвидеть случившееся. С Инзой всегда было что-то не так. Он был высокомерным. Слишком ценил свой поэтический дар, а наши считал второстепенными. Давал понять, что занимает не то место, которое должен бы. Что работа гэйна, да еще рядового - не для него. Или нет? Или это мне сейчас так кажется? Пожалуй, не кажется. Жесты Инзы, его высказывания, действия… да, это было. Но я видела в нем только хорошее. Шендак, да разве это нормально - искать в своем товарище какую-то червоточину? Я привыкла доверять своим. Для меня любой гэйн - свой. Как мы можем не доверять? Любому, абсолютно любому может быть, завтра придется прикрывать спину. Вытаскивать раненого из-под огня. То, что Инза нас предал, нас обрек на смерть - это ладно, хуже то, что он вот это доверие разрушил. Нельзя жить без любви и веры в своих братьев. Нельзя жить, пытаясь в каждом увидеть семя будущего предательства.
А ведь я по-настоящему впервые сталкиваюсь с предательством.
Был еще Дэйм. Но там совсем другое, совсем. У меня даже язык не повернется назвать это так. Я даже слабостью это не назову, какая ж это слабость, ведь он несколько недель под пытками держался. Это из другой совсем области, там не годятся понятия из обычного нашего житейского обихода. Что бы Дэйм ни делал потом, но внутри-то он сохранился. И где-то у него была граница, за которую его все равно так и не заставили перейти. Он знал, что такое добро и зло - знал так же, как и мы. Для него эти понятия означали то же, что и для нас. Он знал, что творит зло. И он знал, что все равно не перейдет определенной грани. Маки делать - пусть так. Может быть даже, он сделал что-то подобное тому, чего требовали от меня - совершил какое-нибудь кощунство над святыней. Но была и для него грань допустимого - и это смерть его товарища, дейтрина, смерть или муки. И когда до этой грани дошло, когда уже мне все это угрожало - Дэйм отдал свою жизнь, чтобы спасти меня.
А здесь - вот так. Вот такое. И не под пытками. А просто так - вот захотел и сдал. Кем бы он ни считал нас - бездарными курицами, глупыми бабами, но ведь мы уже год работаем вместе, мы вместе строили город и воевали, и разное у нас уже бывало… Нет, не могу, не укладывается в голове. Нет понимания. Лучше не думать об этом.
Как там говорила Скарлетт из "Унесенных ветром"? Я подумаю об этом завтра. Я, к сожалению, не Скарлетт, и не умею так хорошо управлять собой. И если душевная боль разрывает сердце, мне очень сложно убедить себя в том, что боли нет.
Я отпустила такси за квартал до вокзала. Огляделась по сторонам - вроде бы, никого. Впереди алела большая буква S, знак моего банка. Неплохо - кредиткой не везде расплатишься, лучше иметь наличные деньги, да и отслеживать могут использование кредитки. Я сунула карточку в прорезь двери. Дождавшись сигнала открытия, толкнула дверь и вошла в холл, где выстроились в ряд сонные банкоматы. Счет пополняли позавчера, отлично. Я сняла максимально допустимую сумму - 500 евро. На счету еще почти три тысячи - жить можно. Выскочила наружу, в ночную прохладу. Сколько там времени? Половина восьмого. А кажется, уже ночь. Но это естественно, осенью так рано темнеет.
Я уже подходила к вокзалу. Здесь народу довольно много, даже в это темное время. Дортмунд - не маленький город. Слева от меня светилась буква М - Макдональдс. Закусочная же у самого входа в вокзал была закрыта, и рядом с закусочной стояло несколько мужчин, видимо, ожидающих кого-то, или ожидающих поезда пассажиров. И чемоданы какие-то свалены. Я подошла, и недоброе предчувствие заставило меня замедлить шаг.
Не зря! В воздухе сверкнула огненная петля шлинга, но я уже неслась прочь, в сторону автобусного вокзала. Они не будут здесь стрелять. Как бы вопреки этой мысли, над ухом что-то свистнуло. Стреляют - только с глушителем. Шендак! Я рванула через улицу, на красный свет, конечно, и улица вся забита - но это мне и на руку. Я петляла меж машинами, те отчаянно тормозили и гудели, я едва уворачивалась из-под колес, вскакивала на капоты и перелетала с одной крыши на другую. Опасная полоса препятствий - но зато теперь я была закрыта от пуль. Вот и другая сторона, две полицейские машины уже поджидают меня - как они невовремя здесь оказались. Вежливый немецкий полицист в зеленой форме уже махал мне рукой. Ага, сейчас… Знакомство с полицией в мои планы все-таки не входит. Я не против - но ведь они не защитят меня от доршей. А вот наручники и вообще любое нарушение свободы передвижения для меня чревато. Я резко вильнула влево, вскарабкалась на крышу микроавтобуса. К сожалению, совершенно гладкую. Распласталась на ней, раскинув руки и ноги - так казалось надежнее, меньше вероятности свалиться.
Значит, они оцепили вокзал. Хватило ума. Единственная возможность выбраться из города - найти машину. Хотя они наверняка охраняют и автобаны. Но посмотрим, найдем какой-нибудь выход. Плохо, конечно, что и полиция меня теперь ловит. Хотя вряд ли до полиции дошло, в чем тут дело. Микроавтобус притормозил на светофоре, и я перепрыгнула на крышу легковушки рядом, с нее - на асфальт. Преследователей вроде не видно, хотя вдали завывают сирены - полиция едет, возможно, за мной. Я метнулась в узкий проход меж домами. Небольшая парковка - отлично. Мой взгляд упал на старенькую "Ауди", по виду ей лет 15, для машины в Германии это преклонный, солидный возраст. Значит, маловероятно, что на ней стоит сигнализация, но с другой стороны все-таки это "Ауди", и мотор должен быть сильный. Я уверенно подошла к машине, вытащила из внутреннего кармана связку отмычек. Отпереть дверцу удалось без труда. Я плюхнулась на сиденье и сразу вставила отмычку в зажигание, не забыв ее активировать. Отмычка - тонкий, по виду металлический прутик, при активации нагревается, плавится и веществом своим заполняет все отверстия замочной скважины или как здесь - зажигания, а потом затвердевает, превращаясь в ключ. Недостаток - этот ключ уже не удалить из замка. Но сейчас мне это неважно. Пока длился процесс - а он требует трех минут - я пригнулась, легла головой на соседнее сиденье. Вот так бы и лежать, и не вставать. Даже мысль такая мелькнула. Ведь по всему видно - меня хотят убить. Убить, а не в плен - так стоит ли бороться до конца? В плен-то я бы не хотела, конечно. Но если смерть - может, и пусть убивают? Я даже сама бы застрелилась - было бы из чего. Даже не потому, что плохо, что Инза, что Ашен - просто устала. Болит все. Не только рука дико болит (а как я вообще машину-то поведу? Это не автоматик ведь). Ребра тоже ноют, хотя переломы вряд ли есть - может быть, пара синяков. Челюсть болит. И пить хочется - сил никаких нет. Кстати, насчет пить… Рюкзак-то все еще на мне, там же была вроде бутылка воды. Я сбросила рюкзачок - такой маленький, что все это время я и не замечала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96