Это были всего-навсего антропофаги-любители. Пойду даже дальше. Я уверен, что это были вульгарные шарлатаны, находившиеся на службе в агентстве Кука или в нашем — Любена. Они поедали бедных маленьких телят, пытаясь уверить заезжих туристов, что перед ними настоящие людоеды. Так что судите сами.
Бесполезно утруждать себя. Вы найдете все у себя дома».
Железная Рука расхохотался и спросил Мустика, пока немой персонаж этой сцены, индеец, медленно и методично жевал:
— Так что, это письмо окатило холодной водой твой молодой пыл, а?
— Как бы не так!.. Оно вылило на него порцию бензина. Я подумал тогда: «Писатель смеется надо мной». И не медля ни минуты, расплевался с моим часовщиком и отправился устраиваться юнгой на корабль. Дело сладилось. Меня взяли до Сен-Назера . Я был счастлив. Одна шхуна отплывала в Английскую Гвиану, и в команде не было юнги… Я заступил на это место и вскоре уже бороздил морские просторы… Мечта сбылась! Мы прибыли в Демерару, но тут меня угораздило схватить желтуху — праматерь желтой лихорадки. Меня, естественно, отправили в госпиталь. Я, конечно, поправился. Но корабль уплыл, и я оказался на улице. Правда, ненадолго. Многие уезжали на прииски в Контесте. Мне предложили прекрасное место боя. Все складывалось весьма неплохо! Я прибыл через шесть недель шикарнейшего путешествия. Хозяев хватало. Это джентльмены, от которых бросило бы в дрожь самого месье Дейблера. Я опустил паруса, как говорят у нас на флоте, и устроился на службу к Джеку. Чего только не довелось повидать, наливая «нектар» людям из Неймлесса! А затем я познакомился с вами и отправился следом, полный энтузиазма, потому что второго такого человека не встретишь. С Железной Рукой знаешь, что идешь верным путем.
— Браво! Рассказ был замечательно точным и лаконичным. Я рад, что все узнал из первых рук. И поскольку ты любишь приключения, не скрою, что их будет предостаточно. А ты, Фишало, чего хочешь?
— Ничего.
— Почему же ты тогда здесь?
— Потому что я был готов погибнуть, утопиться, броситься в воду…
— А! Броситься в воду… Вот откуда это странное имя: Фишало.
— Это негодник Мустик так окрестил меня.
— Ладно! Давай-ка расскажи мне, как и он, в двух словах о своей жизни.
— Не стоит. Слишком печально.
— Глядя на тебя, этого не скажешь.
— Судите сами. По своему социальному положению я — виноградарь, родился в Божанси, на берегу Луары… Ремесло хорошее. Есть спрос на вино или нет, все равно дела идут как надо — это богатство можно хранить в погребах.
Насколько Мустик был разговорчив, настолько немногословен оказался Фишало. Орлеанцы не любят рассказывать. Скоро виноградарь in partibus начал путаться:
— Я должен бы броситься в воду сразу же… вместо… попытаться погибнуть…
— Слушай, мой мальчик, давай-ка ближе к делу, — мягко прервал юношу Железная Рука.
— Что вам еще сказать?
Вдруг индеец поднялся, рассек рукой воздух и сопроводил свой жест коротким свистом. Потом он маленькими глотками вдохнул горячий воздух, а его собака вскочила, выгнула спину и подняла уши.
Краснокожий прочел по губам вопрос, который задал ему Железная Рука.
— Вот что, дымит, Генипа чувствует, дымит… Белые люди сделали большой огонь в лесу.
— Но, — прервал индейца Железная Рука, — я ничего не чувствую.
— Ты — белый… не может чувствовать… нос плохая…
— Возможно! Однако откуда ты можешь знать, что это белые подожгли?
— Мы никогда, негра никогда не берет это дерево, только белый!
Наблюдение туземца оказалось точным. Уж он-то знал, как поджечь девственный лес.
Чтобы не обнаружить своего присутствия, его сородичи обычно ищут дрова, которые горят без запаха и почти без дыма. А белые пользуются всем, что попадет под руку, и особенно любят мимозовое дерево, смолистый ствол которого легко режется и горит со странной легкостью. Его здесь было довольно много, и оно служило идеальным топливом. Однако оно распространяет неприятный запах, поэтому туземцы и негры называют его дерево-кака.
— Что же делать? — Железная Рука.
— Мы плыть в пироге…
В то время как друзья бесшумно возились с лодкой, Мустик тихо сказал:
— Индеец прервал Фишало… продолжение еще последует. А пока мы попытаемся освободить Мадьяну. Я прав, хозяин?
— Да, месье малыш.
Четверо друзей уселись в пирогу, вырезанную из ствола бембы — краснокожий спереди, возле своей собаки, позади него Мустик и Фишало, а на корме — Железная Рука.
Генипа управлял лодкой с завидной ловкостью, и она, ничем не загроможденная, скользила бесшумно, без всплеска, как по маслу. Во время этого молчаливого плаванья Железная Рука, веривший в чудесную интуицию их гида , предался размышлениям.
«Я — ходячий парадокс! Облеченный самой что ни на есть мирской миссией, избегавший всего, что вызывало бы ко мне интерес, обязанный действовать без шума, в глубокой тайне, я поднял ужасный трам-тарарам и привлек к себе внимание всего края.
Хотел остаться незамеченным, а ввязался в войну! Я возбудил жестокую ненависть самых отъявленных бандитов. И в довершение всех бед у меня пропал бумажник с важными документами, не менее ценными, чем моя жизнь; и ими может воспользоваться теперь любой негодяй. Возьмет мое имя, и за все его преступления буду отвечать я. В хорошую же я попал переделку! И все это ради прекрасных глаз Мадьяны, которую я видел, кажется, раза четыре. Ах, донкихот! Вечный чудак, который есть и всегда будет жертвой доброго побуждения! Однако же, если б я не был донкихотом, то не был бы и самим собой. К тому же Мадьяна так несчастна! Но в общем-то не на что жаловаться. У меня украли двадцать тысяч франков, а я стал обладателем пятидесяти тысяч.
Бармен Джек, влиятельный человек, поначалу очень высокомерный, стал моим другом. Я был один, а обрел Мустика и Фишало… Я ничего не смыслю в дикой природе — и Джек дает в провожатые индейца Генипу, незаменимого, верного гида, хорошо знающего округу. Судьба посылает мне больше, чем я потерял. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пусть даже он самый обманчивый. Так что моя дорога ясна, последуем же по ней не колеблясь, не поддаваясь слабости, и вызволим Мадьяну! Вперед, Железная Рука! Вперед! И будь что будет!»
Индеец медленно повел рукой, и пирога слегка отклонилась от прямого пути и вскоре врезалась в заросли тростника. Пара огромных большеклювых канарок с шумом поднялась в воздух.
Пышная листва совершенно закрыла путешественников, пассажиры пироги ждали объяснения гида. Генипа обернулся, понюхал теплый воздух и сказал тихим, как дыхание, голосом:
— Стреляли! Чувствуете?
— Нет! — покачал головой Железная Рука.
— Дым там. Тянет. Белый недалеко.
— Почему же мы остановились, зачем ты нас прячешь?
Туземец пожал плечами как человек, не удостаивающий ответом на глупый вопрос. Он только приложил к губам палец и тихонько свистнул собаке. Затем взял кинжал, перешагнул через бортик пироги, бесшумно погрузился до плеч в трясину и пошел через тростник, а маленькая собачонка поплыла рядом.
Железная Рука с удивлением увидел, как быстро индеец исчез, а Мустик тихо прошептал:
— Пошел на разведку.
— Как загадочны эти люди!
— А главное — бесстрашны, — добавил мальчик. — У меня от одной мысли о том, чтобы погрузиться в эту муть, мурашки бегают по телу!
— Трясина, наверное, кишмя кишит разным отвратительным и опасным зверьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55