Это был Мустик!
Король каторги узнал его, ибо мальчишка донес на Даба коменданту тюрьмы. Перед каторжниками находился служащий Джека, владельца таверны в Неймлессе.
Подросток, наполовину поднявшись в стягивавшей его сетке, насмешливо съязвил:
— Дурак! Разве можно поймать Железную Руку?
— А! Я сейчас убью тебя! — прорычал бандит, выхватывая из-за пояса револьвер.
В этот миг прогремели выстрелы, послышались жуткие крики.
Какой-то человек вбежал в хижину.
— Даб! — он. — Ребята обезумели от пьянки, убивают друг друга! Идите туда, идите!
Крики усиливались, они походили на рычание диких зверей, выскользнувших из клеток зверинца.
Маль-Крепи и Андюрси схватили Даба за руки, и все устремились наружу.
ГЛАВА 2
Большой начальник не в своей тарелке. — Забудем прошлое. — Плохие дни миновали. — Доберемся ли до Кайенны? — Мустик вместо Железной Руки. — Умыкнули. — В воде. — История подделывателя. — Священник и сын каторжника. — Голос свыше. — Поцелуй монахини. — С Богом в душе.
Что произошло, и почему славный Мустик оказался в руках Короля каторги?
Железная Рука, спасенный Мадьяной, не смог сразу покинуть больницу. Его могучий организм, отравленный ядом, очень ослабел; необходимы были несколько дней отдыха. Поль не был обделен заботами: девушка не отходила от его изголовья.
В то самое утро, когда каторжники бежали, к нему с визитом пришел комендант и принес свои извинения за чудовищное недоразумение, жертвой коего стал молодой человек.
— Хотя последствия моей ошибки чуть было не обернулись трагедией, — говорил комендант жалостным голосом, который так не вязался с его обычной мужественностью, — прошу снисхождения… Знаю, как вас уважает министр, и сейчас, когда я оказался в столь сложной ситуации, моя судьба зависит…
— Будьте спокойны, месье, — прервал его Железная Рука. — Мне не ведомы ни дикая злоба, ни низкая мстительность; презренный человек, введший вас в заблуждение, — бандит такого калибра , что не только вы могли попасться в расставленные им сети.
— Да, потребовались свидетели, которые указали мне на ужасное мошенничество, только тогда у меня открылись глаза; ведь этот страшный человек представил мне все официальные документы.
— …которые он выкрал у меня. — Да, я знаю! Бумажник у вас?
— Вот он, — сказал комендант, протягивая его Железной Руке.
Тот взял бумажник, открыл и нервно перелистал содержавшиеся в нем бумаги. На его лице появилось выражение разочарования.
— Чего-то не хватает? — комендант.
— Официальные документы все на месте, — ответил Железная Рука, печально улыбнувшись, — но… одного документа, которым я дорожил больше жизни, нет.
Его взгляд перехватила Мадьяна, все поняла и улыбнулась.
Речь шла о песенке, услышанной в Неймлессе в первый день их встречи. Поль попросил копию — и девушка сама ее переписала. Эти слова очень поддерживали его в тюрьме.
Железная Рука обратился с вопросами к коменданту:
— Вы наконец обуздали мятежников?
— Абсолютно. Наши доблестные солдаты быстро привели их в чувство.
— А о беглецах есть какие-нибудь новости?
— Да, и очень неплохие. Вы, наверное, слышали, что две сотни из них захватили сторожевое судно и отправились на нем к устью Марони?
— Вот как!
— Но их нагнал и обстрелял из пушек сторожевой корабль.
Железная Рука не смог удержаться от восклицания:
— Несчастные! Двести человек!
— Не забывайте, что это худшие враги общества.
— Конечно, — молвил Поль, — но все же они — люди! Последовало молчание. Комендант, немного смущенный, продолжал:
— Прежде всего нам надо заняться вашими планами… располагайте мной полностью.
— Благодарю вас. Но я еще пока сам не знаю, на каком решении остановиться. Отец мадемуазель де Сен-Клер поручил мне сопровождать его дочь в Кайенну.
— Мой друг, — прервала его девушка, — что бы вы ни предприняли, можете рассчитывать на меня.
— Мы поговорим об этом через несколько дней, когда пройдут последствия моей болезни. Как бы то ни было, комендант, я вам признателен за великодушие. Обязуюсь от своего имени и от имени мадемуазель де Сен-Клер, — не правда ли, дорогая? — вас не скомпрометировать.
— Да, конечно, — подтвердила девушка. — Как и месье Жермон, Мадьяна не держит на вас зла и не сердится.
Ободренный этими добрыми словами, комендант, рассыпавшись в благодарностях, удалился.
Настоятельница монастыря Сен-Лорана тоже пришла подбодрить молодых людей. Плохие дни миновали, и вскоре они смогут насладиться счастьем, которого заслужили.
Мустик и Фишало, привязанные к молодой паре силой печальных обстоятельств, не стояли на месте от радости.
— Скажите, хозяин, — спросил Мустик, — вы возьмете меня с собой в кругосветное путешествие?
— А если его не будет? — задал встречный вопрос Железная Рука, улыбаясь мальчугану.
— Ну что ж, все равно. Я все равно могу понадобиться. Вот ты, Фишало, хотел бы вернуться на свои виноградники в Божанси?
— Еще бы, разумеется. Но только когда у патрона не будет больше во мне нужды. Хотя, кажется, у меня также появляется вкус к путешествиям…
— Как, тебе не надоело? — прыснул Мустик. — Железная Рука будет отдыхать еще, может быть, два-три дня, а потом окончательно станет на ноги, и я отправлюсь с ним хоть на край света!
Прошло двое суток. Поль Жермен окончательно оправился после болезни, покинул больницу и вернулся в дом славного Франсуа Реми — комфортабельное жилище, построенное на европейский манер. Мадьяна перебралась к настоятельнице, но решила провести несколько часов подле своего возлюбленного. Это было и отдыхом, и осуществленной надеждой. Молодых людей захватили мечты.
Мустик и Фишало сторожили дом.
— Видишь ли, малыш, — говорил мальчик приятелю, — я, по сравнению с тобой, человек высшего порядка.
— Может быть… но хотелось бы-узнать — почему?
— Сейчас скажу… Ты слишком ленив.
— Я? Ну вот еще!
— Ну да! Ты только и думаешь о том, чтобы сажать, окапывать, возиться со своими виноградниками на берегу Луары.
— Черт возьми! Это же моя родина.
— Твоя родина! Вот это я и ставлю тебе в упрек. Я прекрасно понимаю, что у каждого есть свои места, которые называются родиной. Мой родной край — Париж. Но он, как и Божанси, стоит на земле. А земля — это тоже наши края. По отношению к луне земля — наша родина.
— Да, это так!
— Так вот, если у человека течет кровь в жилах, он ведь должен знать всю свою родину… Разве не нужно объезжать свои владения?
— Как хорошо ты говоришь, Мустик!
— Хочу знать все, даже в самых отдаленных уголках. Ведь я — настоящий человек. И вот я надеюсь, что Железная Рука не будет сидеть на одном месте, не станет простым буржуа в Кайенне или в Париже.
— Ты верно говоришь, такой опасности нет.
— Я рассчитываю, что он отправится в Индию, а может, и в Австралию или в Томбукту . Я, естественно, последую за ним, в то время как ты, бездельник, осядешь в своем захолустье и застрянешь там…
Тут голос Мустика зазвенел, он разволновался:
— Бросишь своего приятеля, своего друга, своего брата…
Фишало почувствовал, как у него сжалось сердце:
— Нет, не говори так! Это неправда! Я не покину тебя никогда… никогда!
Всех, кто окружал Железную Руку, связывали узы дружбы, которые никто не мог порвать.
Генипа тоже был озабочен. Он, индеец, не смог бы устроиться в Кайенне… или в Париже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55