За полтора года, что он здесь не был, много воды утекло. Правда, познакомился он тогда с молодым Львом Розенфельдом, будущим видным большевиком — тем, кто под фамилией Каменев позднее станет одним из его основных оппонентов. Еще и другое знакомство относится к тому времени — с рабочим-механиком Сергеем Аллилуевым, тоже большевиком и отцом многочисленного семейства, для которого он долгое время будет «как родной», а потом и на самом деле станет родственником…
Однако знакомства знакомствами, но делать в Тифлисе Иосифу было нечего. Тогда он отправился в Батум, но и там его не ждали. Руководителем организации в то время был один из противников Coco, по фамилии Рамишвили, который вовсе не горел желанием делиться властью. Рамишвили приказал к работе Иосифа не допускать, квартиры не предоставлять, а тем, кто давал кров беглецу, грозил исключением из организации. Иосиф перемещался по Батуму с квартиры на квартиру, и везде его неотступно преследовал Рамишвили, требуя, чтобы никто ему ни в чем не помогал. Чтобы как-то оправдать такое отношение к создателю организации, он распустил слух, что в Батуме появился провокатор. Никто не обвинял Иосифа прямо, лишь шепоток шел за спиной, но это-то и было хуже всего. На прямое обвинение можно дать прямой ответ, а что делать в том случае, когда тебе никто ничего дурного не говорит? Просто прячут глаза и переходят на другую сторону улицы.
Основания для подозрений найти было можно, хотя бы тот же побег, на который неизвестно кто дал деньги. Кто бы их ни дал — Иркутск, Тифлис или Женева, но только не Батум. А раз беглец не хочет давать по этому поводу объяснений, значит, бежать ему помогла полиция. Объясниться же он не мог, не позволяли правила конспирации. О том, что их лидер — фигура в партии более крупного масштаба, чем руководитель городской организации, батумцам тоже знать не полагалось. Так конспирация обернулась против Иосифа, и он в той организации, которую создал, стал изгоем.
Положение было отчаянным. Ему не только не давали работать — негде и не на что оказалось жить. Он решил вернуться обратно в Тифлис, но даже полутора рублей, необходимых на дорогу, не мог отыскать, хотя всего за несколько месяцев до того рабочие устраивали для него складчину. Наконец, сумел уехать на паровозе. Но и в Тифлисе его тоже особенно не ждали. Плохо дело, совсем плохо…
В марте 1904 года в Батуме прошли крупные аресты, комитет был фактически разгромлен. Новым руководителем стал близкий друг Ладо Кецховели (сам Ладо к тому времени умер в тюрьме, а то все было бы куда проще). Иосиф вернулся в город, надеясь все-таки наладить отношения с организацией. Доверять ему особо не доверяли, однако участвовать в партийных собраниях разрешили. Но большинство в городе по-прежнему было меньшевистским.
Трудно сказать, чем отличались кавказские большевики от кавказских меньшевиков, ибо линии раздела проходили где угодно: между грузинами и инородцами, по степени близости к источникам финансирования — по любым признакам, кроме политических программ. Однако, узнав о расколе в партийной верхушке, джигиты, привыкшие жить кланами, тут же радостно поделились на большевиков и меньшевиков и начали бесконечные разборки за власть в организации, что очень злило Иосифа — дело надо делать, а не интриги плести. 1 мая, во время маевки, проходившей на берегу моря, между большевиками и меньшевиками произошла очередная ссора, быстро перешедшая в хорошую драку. Иосиф, естественно, не остался в стороне и был жестоко избит. После этого оставаться в Батуме было нельзя, да и в Тифлисе нечего искать. Окончательно отлученный от партийной работы, Иосиф уехал к матери в Гори.
Сдаваться он не собирался, но настроение было подавленным. Что делать, как выпутаться? К тому времени о нем уже знали в заграничном руководстве, но не настолько хорошо, чтобы можно было апеллировать к ЦК. По счастью, в 1903 году в партии появилась промежуточная структура — Кавказский Союз РСДРП, руководящим органом которого стал Союзный комитет. Можно было попробовать поискать защиты там. Самым старшим и уважаемым членом Комитета был один из основателей грузинской социал-демократии М.Г. Цхакая. К нему и решил обратиться находившийся в отчаянном положении Иосиф. От того, поверит или не поверит ему этот человек, зависело все будущее молодого революционера.
Цхакая в то время находился в глубоком подполье, однако Иосиф сумел разыскать его и через общих знакомых попросить о свидании — и тот согласился на встречу с возможным провокатором! Это уже само по себе говорит о том, что в то время Джугашвили был в большевистской колоде далеко не «шестеркой». Свидание состоялось, Иосиф рассказал о себе, о своей работе, о проблемах в Батуме — все рассказал. К тому времени он уже чувствовал, что масштабы города ему тесны, и предложил использовать себя для работы непосредственно на Союзный комитет. Цхакая дал ему новую литературу и посоветовал отдохнуть — этот совет был равносилен приказу, и Иосиф вернулся в Гори, тем более что он действительно за последний год очень устал. Два месяца, пока Комитет проверял Джугашвили, он пребывал дома в полном неведении относительно своей дальнейшей судьбы. И только по окончании проверки ему позволили вернуться к работе, но уже не в Батуме и даже не в Тифлисе.
Союзный комитет оценил опыт и таланты Иосифа и включил его в число своих агентов. Его отправили в только что созданный Имеретино-Мингрельский комитет. Трудно понять, повышение это было или понижение. С одной стороны, под его началом были крохотные сельские и городские организации, а с другой — он становился все-таки деятелем не городского, а губернского масштаба, занимался созданием партийных ячеек там, где их раньше не было. По-видимому, эта работа также была проверкой, потому что очень скоро, летом 1904 года, после очередной волны арестов, он стал сразу членом краевого комитета — его вместе с Каменевым кооптировал туда Цхакая, окончательно поверивший новому товарищу. Теперь Джугашвили был одной из первых фигур в социал-демократическом движении Кавказа, пройдя весь путь от рядового пропагандиста, в котором он не пропустил ни одной ступеньки.
Коба бросается в бой
К тому времени он взял себе новый псевдоним, назвавшись именем человека, чья судьба до самой глубины тронула эту возвышенно-романтическую душу. Трудно сказать, когда Иосиф прочел роман Казбеги «Отцеубийца», но почему-то именно эта книга, одна из множества историй о «благородных разбойниках», которые он слышал с детства, поразила его в самое сердце. Мститель — храбрый, благородный и одинокий — один из любимых народных грузинских героев. И главный герой «Отцеубийцы» — из этого же ряда.
Время действия книги — борьба горских племен под руководством Шамиля с русскими, сюжет достаточно незатейлив. Главные герои — молодая крестьянская пара Иаго и Нуну и их друг Коба, а также предатель Гиргола. Судьба разлучает юношу и девушку: из-за козней Гирголы Нуну похищена, Иаго попадает в тюрьму, откуда юношу освобождает Коба. Они оба становятся разбойниками, борцами с русскими. Молодой крестьянин погибает в бою, его невеста тоже гибнет, обвиненная в убийстве своего отца, и только Коба остается в живых, чтобы за всех отомстить. Финальную точку в сюжете ставит его выстрел, направленный в сердце предателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Однако знакомства знакомствами, но делать в Тифлисе Иосифу было нечего. Тогда он отправился в Батум, но и там его не ждали. Руководителем организации в то время был один из противников Coco, по фамилии Рамишвили, который вовсе не горел желанием делиться властью. Рамишвили приказал к работе Иосифа не допускать, квартиры не предоставлять, а тем, кто давал кров беглецу, грозил исключением из организации. Иосиф перемещался по Батуму с квартиры на квартиру, и везде его неотступно преследовал Рамишвили, требуя, чтобы никто ему ни в чем не помогал. Чтобы как-то оправдать такое отношение к создателю организации, он распустил слух, что в Батуме появился провокатор. Никто не обвинял Иосифа прямо, лишь шепоток шел за спиной, но это-то и было хуже всего. На прямое обвинение можно дать прямой ответ, а что делать в том случае, когда тебе никто ничего дурного не говорит? Просто прячут глаза и переходят на другую сторону улицы.
Основания для подозрений найти было можно, хотя бы тот же побег, на который неизвестно кто дал деньги. Кто бы их ни дал — Иркутск, Тифлис или Женева, но только не Батум. А раз беглец не хочет давать по этому поводу объяснений, значит, бежать ему помогла полиция. Объясниться же он не мог, не позволяли правила конспирации. О том, что их лидер — фигура в партии более крупного масштаба, чем руководитель городской организации, батумцам тоже знать не полагалось. Так конспирация обернулась против Иосифа, и он в той организации, которую создал, стал изгоем.
Положение было отчаянным. Ему не только не давали работать — негде и не на что оказалось жить. Он решил вернуться обратно в Тифлис, но даже полутора рублей, необходимых на дорогу, не мог отыскать, хотя всего за несколько месяцев до того рабочие устраивали для него складчину. Наконец, сумел уехать на паровозе. Но и в Тифлисе его тоже особенно не ждали. Плохо дело, совсем плохо…
В марте 1904 года в Батуме прошли крупные аресты, комитет был фактически разгромлен. Новым руководителем стал близкий друг Ладо Кецховели (сам Ладо к тому времени умер в тюрьме, а то все было бы куда проще). Иосиф вернулся в город, надеясь все-таки наладить отношения с организацией. Доверять ему особо не доверяли, однако участвовать в партийных собраниях разрешили. Но большинство в городе по-прежнему было меньшевистским.
Трудно сказать, чем отличались кавказские большевики от кавказских меньшевиков, ибо линии раздела проходили где угодно: между грузинами и инородцами, по степени близости к источникам финансирования — по любым признакам, кроме политических программ. Однако, узнав о расколе в партийной верхушке, джигиты, привыкшие жить кланами, тут же радостно поделились на большевиков и меньшевиков и начали бесконечные разборки за власть в организации, что очень злило Иосифа — дело надо делать, а не интриги плести. 1 мая, во время маевки, проходившей на берегу моря, между большевиками и меньшевиками произошла очередная ссора, быстро перешедшая в хорошую драку. Иосиф, естественно, не остался в стороне и был жестоко избит. После этого оставаться в Батуме было нельзя, да и в Тифлисе нечего искать. Окончательно отлученный от партийной работы, Иосиф уехал к матери в Гори.
Сдаваться он не собирался, но настроение было подавленным. Что делать, как выпутаться? К тому времени о нем уже знали в заграничном руководстве, но не настолько хорошо, чтобы можно было апеллировать к ЦК. По счастью, в 1903 году в партии появилась промежуточная структура — Кавказский Союз РСДРП, руководящим органом которого стал Союзный комитет. Можно было попробовать поискать защиты там. Самым старшим и уважаемым членом Комитета был один из основателей грузинской социал-демократии М.Г. Цхакая. К нему и решил обратиться находившийся в отчаянном положении Иосиф. От того, поверит или не поверит ему этот человек, зависело все будущее молодого революционера.
Цхакая в то время находился в глубоком подполье, однако Иосиф сумел разыскать его и через общих знакомых попросить о свидании — и тот согласился на встречу с возможным провокатором! Это уже само по себе говорит о том, что в то время Джугашвили был в большевистской колоде далеко не «шестеркой». Свидание состоялось, Иосиф рассказал о себе, о своей работе, о проблемах в Батуме — все рассказал. К тому времени он уже чувствовал, что масштабы города ему тесны, и предложил использовать себя для работы непосредственно на Союзный комитет. Цхакая дал ему новую литературу и посоветовал отдохнуть — этот совет был равносилен приказу, и Иосиф вернулся в Гори, тем более что он действительно за последний год очень устал. Два месяца, пока Комитет проверял Джугашвили, он пребывал дома в полном неведении относительно своей дальнейшей судьбы. И только по окончании проверки ему позволили вернуться к работе, но уже не в Батуме и даже не в Тифлисе.
Союзный комитет оценил опыт и таланты Иосифа и включил его в число своих агентов. Его отправили в только что созданный Имеретино-Мингрельский комитет. Трудно понять, повышение это было или понижение. С одной стороны, под его началом были крохотные сельские и городские организации, а с другой — он становился все-таки деятелем не городского, а губернского масштаба, занимался созданием партийных ячеек там, где их раньше не было. По-видимому, эта работа также была проверкой, потому что очень скоро, летом 1904 года, после очередной волны арестов, он стал сразу членом краевого комитета — его вместе с Каменевым кооптировал туда Цхакая, окончательно поверивший новому товарищу. Теперь Джугашвили был одной из первых фигур в социал-демократическом движении Кавказа, пройдя весь путь от рядового пропагандиста, в котором он не пропустил ни одной ступеньки.
Коба бросается в бой
К тому времени он взял себе новый псевдоним, назвавшись именем человека, чья судьба до самой глубины тронула эту возвышенно-романтическую душу. Трудно сказать, когда Иосиф прочел роман Казбеги «Отцеубийца», но почему-то именно эта книга, одна из множества историй о «благородных разбойниках», которые он слышал с детства, поразила его в самое сердце. Мститель — храбрый, благородный и одинокий — один из любимых народных грузинских героев. И главный герой «Отцеубийцы» — из этого же ряда.
Время действия книги — борьба горских племен под руководством Шамиля с русскими, сюжет достаточно незатейлив. Главные герои — молодая крестьянская пара Иаго и Нуну и их друг Коба, а также предатель Гиргола. Судьба разлучает юношу и девушку: из-за козней Гирголы Нуну похищена, Иаго попадает в тюрьму, откуда юношу освобождает Коба. Они оба становятся разбойниками, борцами с русскими. Молодой крестьянин погибает в бою, его невеста тоже гибнет, обвиненная в убийстве своего отца, и только Коба остается в живых, чтобы за всех отомстить. Финальную точку в сюжете ставит его выстрел, направленный в сердце предателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61