«Кому же ты будешь жаловаться?» — спрашивал тот. «Повару!» Повар с тех самых пор был грозной фигурой — кто еще, кроме Матрены, повышал голос на Сталина?
Вскоре у них появилась и дача — бывший дом бакинского нефтепромышленника Зубалова, он так и назывался — Зубалово, по имени бывшего владельца. В те дни, когда он выбирался на дачу, Иосиф занимался домом, как любимой игрушкой. Лес вокруг дома расчистили, сад засадили фруктовыми деревьями, ягодными кустами, развели домашнюю птицу, и не каких-нибудь там банальных кур, а фазанов, цесарок, индюшек, устроили пасеку, в крохотном пруду завели уток. Хозяин дома по мере сил принимал во всем этом самое деятельное участие. Надежда не очень интересовалась хозяйством, разве что развела сирень и жасмин возле дома.
Как бы ни относилась мать Надежды к зятю, однако старшие Аллилуевы тоже жили в Зубалово. Светлана вспоминает, что дедушка называл отца на «ты», бабушка — на «вы», а он обращался к ним очень почтительно. Приезжали и другие родственники — Анна Сергеевна с мужем, братья с женами, с детьми.
В Зубалово, как и в кремлевской квартире, не переводились гости — вне работы Иосиф был общительным и веселым человеком. Наконец-то он мог позволить себе приглашать гостей! Особенно он любил петь песни — русские, украинские. Пели вместе, любили петь и квартетом, на четыре голоса — Сталин, Михайлов, Ворошилов и Молотов. У Сталина был второй тенор. Он был очень музыкален, имел отличный слух и хороший, чистый голос — не зря же еще в училище считался одним из первых по церковному пению…
Одним из неизменных членов этой компании был Молотов. Как-то Феликс Чуев его спросил:
« — Какой Сталин был в общении?
— Простой, очень, очень хороший, компанейский человек. Был хороший товарищ. Его я знаю хорошо.
— Шампанское любил?
— Да, он шампанское любил. Это его любимое вино. Он с шампанского начинал… Он мало пил вино, предпочитал коньяк понемногу. С чаем…
…Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтоб немножко свободней говорили. А сам он любил выпить, но умеренно. Редко напивался, но бывало, бывало… Выпивши, был веселый, обязательно заводил патефон. Ставил всякие штуки. Много пластинок было. Во-первых, русские народные песни очень любил, потом некоторые комические вещи ставил, грузинские песни… очень хорошие пластинки»…
Дети от их брака с Надеждой были еще маленькие, зато Яков доставлял немало хлопот. Иосиф его совершенно не знал, и сын ему не очень-то нравился. Надежда, как могла, пыталась воспитывать пасынка, но неудивительно, что мачеха, которая была всего на семь лет старше, не имела особого авторитета в глазах подростка. С отцом отношения тоже складывались непросто. Иосифа сердило у сына, как писала Надежда свекрови, «отсутствие всякого интереса и всякой цели». Этого он ни в ком не терпел.
Светлане сводный брат нравился — может быть, в противовес родному, которого она не любила. «…Он был глубоко мирный человек, — пишет она. — Мягкий, немного медлительный, очень спокойный, но внутренне твердый и убежденный. Он был похож на отца миндалевидным, кавказским разрезом глаз, и больше ничем… Больше он походил на свою мать… Очевидно, и характер достался ему от нее — он не был ни честолюбив, ни властолюбив, ни резок, ни одержим. Не было в нем противоречивых качеств, взаимоисключающих стремлений, не было в нем и каких-либо блестящих способностей. Он был скромен, прост, очень трудолюбив и трудоспособен и очаровательно спокоен».
Яков очень рано женился — на однокласснице. Вскоре у них родилась девочка, которая умерла в раннем детстве. Иосиф не помогал сыну — раз ты женился, значит, считаешь себя мужчиной, а мужчина должен кормить семью. (Кстати, к Василию впоследствии он относился точно так же, а деньгами помогал лишь Светлане, в те периоды, когда та жила одна, без мужа.) Первый брак Якова был неудачным, он пытался даже застрелиться, но только ранил себя. Иосиф отнесся к его попытке презрительно: мол, даже застрелиться и то не сумел. Надежде он написал: «Передай Яше от меня, что он поступил как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего. Пусть живет, где хочет и с кем хочет». Яков уехал в Ленинград, стал жить в семье Аллилуевых, затем, разойдясь с женой, поступил в Московский институт инженеров транспорта. После неудачного первого брака он долго не женился. Уже в середине 30-х годов в Урюпинске, у родственников Аллилуевых, он познакомился с Ольгой Голышевой, которая в январе 1936 года родила от него сына Евгения. Однако это была просто интрижка, он очень скоро забыл свою мимолетную любовь, и уже за месяц до рождения ребенка женился на другой женщине — Юлии Мельцер. Отец и от этого брака не пришел в восторг. Юля, на год старше Якова, была родом из Одессы, в молодости танцевала в кафешантане, была уже не то дважды, не то трижды, не то даже четыре раза замужем. Впрочем, как и в первый раз, Яков с отцом не советовался. В 1938 году у них родилась дочь Галина.
Яков в конце концов помирился с отцом, однако душевной близости между ними так и не возникло. Однако ни о какой ненависти или антагонизме речи не было, Яков до самой смерти глубоко уважал отца — другое дело, что люди они были уж очень разные…
…И все же, наверное, это было самое счастливое время в жизни Иосифа — несмотря на все семейные проблемы, на огромное количество работы, на напряжение борьбы. Конечно, в стране была хроническая чрезвычайная ситуация, да и дома не всегда было мирно и не все радовало, но это было хорошее время, потому что потом наступило плохое…
…Что там вышло с тем праздником, так толком и неизвестно. После демонстрации в честь 15-й годовщины Октябрьской революции все члены Политбюро с женами пошли ужинать к Ворошилову, у которого была большая квартира в Кремле. Надежда, против обыкновения, надела вечернее платье, одно из тех, что прислал брат из Германии, — черное, затканное розами, приколола к волосам чайную розу. Она явно была в хорошем настроении. Что-то потом произошло, но что? Рассказывают самые разные вещи. Вроде бы подвыпивший Сталин крикнул Надежде: «Эй ты, пей!», на что та ответила: «Я тебе не „эй“, встала и ушла. Или же он кинул в нее коркой апельсина, а может быть, сказал какую-то колкость. Вроде бы он бросил хлебный шарик в жену Егорова, и это можно было расценить как заигрывание. Инцидент был настолько мелким, что все рассказывают разное — никому ничего толком не запомнилось.
В общем, на что бы ни обиделась Надежда, но она встала и вышла из-за стола. Следом вышла ее подруга, жена Молотова Полина Жемчужина. Они долго ходили вместе, и Надежда жаловалась Полине на Иосифа. Та потом рассказала об этом разговоре мужу, и спустя много лет Молотов вспоминал: «Они гуляли по Кремлю, это было поздно ночью, и она жаловалась моей жене, что вот то ей не нравилось, это не нравилось. Про эту парикмахершу… Почему он вечером так заигрывал… А было просто так, немножко выпил, шутка. Ничего особенного, но на нее подействовало. Она очень ревновала его. Цыганская кровь…» Наверное, она ждала, что муж будет искать ее, утешать — и не дождалась, а это очень обидно…
Иосиф же не придал особого значения случившейся размолвке — просто, вернувшись домой, лег спать. Обычно он работал до поздней ночи и поэтому вставал поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Вскоре у них появилась и дача — бывший дом бакинского нефтепромышленника Зубалова, он так и назывался — Зубалово, по имени бывшего владельца. В те дни, когда он выбирался на дачу, Иосиф занимался домом, как любимой игрушкой. Лес вокруг дома расчистили, сад засадили фруктовыми деревьями, ягодными кустами, развели домашнюю птицу, и не каких-нибудь там банальных кур, а фазанов, цесарок, индюшек, устроили пасеку, в крохотном пруду завели уток. Хозяин дома по мере сил принимал во всем этом самое деятельное участие. Надежда не очень интересовалась хозяйством, разве что развела сирень и жасмин возле дома.
Как бы ни относилась мать Надежды к зятю, однако старшие Аллилуевы тоже жили в Зубалово. Светлана вспоминает, что дедушка называл отца на «ты», бабушка — на «вы», а он обращался к ним очень почтительно. Приезжали и другие родственники — Анна Сергеевна с мужем, братья с женами, с детьми.
В Зубалово, как и в кремлевской квартире, не переводились гости — вне работы Иосиф был общительным и веселым человеком. Наконец-то он мог позволить себе приглашать гостей! Особенно он любил петь песни — русские, украинские. Пели вместе, любили петь и квартетом, на четыре голоса — Сталин, Михайлов, Ворошилов и Молотов. У Сталина был второй тенор. Он был очень музыкален, имел отличный слух и хороший, чистый голос — не зря же еще в училище считался одним из первых по церковному пению…
Одним из неизменных членов этой компании был Молотов. Как-то Феликс Чуев его спросил:
« — Какой Сталин был в общении?
— Простой, очень, очень хороший, компанейский человек. Был хороший товарищ. Его я знаю хорошо.
— Шампанское любил?
— Да, он шампанское любил. Это его любимое вино. Он с шампанского начинал… Он мало пил вино, предпочитал коньяк понемногу. С чаем…
…Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтоб немножко свободней говорили. А сам он любил выпить, но умеренно. Редко напивался, но бывало, бывало… Выпивши, был веселый, обязательно заводил патефон. Ставил всякие штуки. Много пластинок было. Во-первых, русские народные песни очень любил, потом некоторые комические вещи ставил, грузинские песни… очень хорошие пластинки»…
Дети от их брака с Надеждой были еще маленькие, зато Яков доставлял немало хлопот. Иосиф его совершенно не знал, и сын ему не очень-то нравился. Надежда, как могла, пыталась воспитывать пасынка, но неудивительно, что мачеха, которая была всего на семь лет старше, не имела особого авторитета в глазах подростка. С отцом отношения тоже складывались непросто. Иосифа сердило у сына, как писала Надежда свекрови, «отсутствие всякого интереса и всякой цели». Этого он ни в ком не терпел.
Светлане сводный брат нравился — может быть, в противовес родному, которого она не любила. «…Он был глубоко мирный человек, — пишет она. — Мягкий, немного медлительный, очень спокойный, но внутренне твердый и убежденный. Он был похож на отца миндалевидным, кавказским разрезом глаз, и больше ничем… Больше он походил на свою мать… Очевидно, и характер достался ему от нее — он не был ни честолюбив, ни властолюбив, ни резок, ни одержим. Не было в нем противоречивых качеств, взаимоисключающих стремлений, не было в нем и каких-либо блестящих способностей. Он был скромен, прост, очень трудолюбив и трудоспособен и очаровательно спокоен».
Яков очень рано женился — на однокласснице. Вскоре у них родилась девочка, которая умерла в раннем детстве. Иосиф не помогал сыну — раз ты женился, значит, считаешь себя мужчиной, а мужчина должен кормить семью. (Кстати, к Василию впоследствии он относился точно так же, а деньгами помогал лишь Светлане, в те периоды, когда та жила одна, без мужа.) Первый брак Якова был неудачным, он пытался даже застрелиться, но только ранил себя. Иосиф отнесся к его попытке презрительно: мол, даже застрелиться и то не сумел. Надежде он написал: «Передай Яше от меня, что он поступил как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего. Пусть живет, где хочет и с кем хочет». Яков уехал в Ленинград, стал жить в семье Аллилуевых, затем, разойдясь с женой, поступил в Московский институт инженеров транспорта. После неудачного первого брака он долго не женился. Уже в середине 30-х годов в Урюпинске, у родственников Аллилуевых, он познакомился с Ольгой Голышевой, которая в январе 1936 года родила от него сына Евгения. Однако это была просто интрижка, он очень скоро забыл свою мимолетную любовь, и уже за месяц до рождения ребенка женился на другой женщине — Юлии Мельцер. Отец и от этого брака не пришел в восторг. Юля, на год старше Якова, была родом из Одессы, в молодости танцевала в кафешантане, была уже не то дважды, не то трижды, не то даже четыре раза замужем. Впрочем, как и в первый раз, Яков с отцом не советовался. В 1938 году у них родилась дочь Галина.
Яков в конце концов помирился с отцом, однако душевной близости между ними так и не возникло. Однако ни о какой ненависти или антагонизме речи не было, Яков до самой смерти глубоко уважал отца — другое дело, что люди они были уж очень разные…
…И все же, наверное, это было самое счастливое время в жизни Иосифа — несмотря на все семейные проблемы, на огромное количество работы, на напряжение борьбы. Конечно, в стране была хроническая чрезвычайная ситуация, да и дома не всегда было мирно и не все радовало, но это было хорошее время, потому что потом наступило плохое…
…Что там вышло с тем праздником, так толком и неизвестно. После демонстрации в честь 15-й годовщины Октябрьской революции все члены Политбюро с женами пошли ужинать к Ворошилову, у которого была большая квартира в Кремле. Надежда, против обыкновения, надела вечернее платье, одно из тех, что прислал брат из Германии, — черное, затканное розами, приколола к волосам чайную розу. Она явно была в хорошем настроении. Что-то потом произошло, но что? Рассказывают самые разные вещи. Вроде бы подвыпивший Сталин крикнул Надежде: «Эй ты, пей!», на что та ответила: «Я тебе не „эй“, встала и ушла. Или же он кинул в нее коркой апельсина, а может быть, сказал какую-то колкость. Вроде бы он бросил хлебный шарик в жену Егорова, и это можно было расценить как заигрывание. Инцидент был настолько мелким, что все рассказывают разное — никому ничего толком не запомнилось.
В общем, на что бы ни обиделась Надежда, но она встала и вышла из-за стола. Следом вышла ее подруга, жена Молотова Полина Жемчужина. Они долго ходили вместе, и Надежда жаловалась Полине на Иосифа. Та потом рассказала об этом разговоре мужу, и спустя много лет Молотов вспоминал: «Они гуляли по Кремлю, это было поздно ночью, и она жаловалась моей жене, что вот то ей не нравилось, это не нравилось. Про эту парикмахершу… Почему он вечером так заигрывал… А было просто так, немножко выпил, шутка. Ничего особенного, но на нее подействовало. Она очень ревновала его. Цыганская кровь…» Наверное, она ждала, что муж будет искать ее, утешать — и не дождалась, а это очень обидно…
Иосиф же не придал особого значения случившейся размолвке — просто, вернувшись домой, лег спать. Обычно он работал до поздней ночи и поэтому вставал поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61