Поход возглавил командир эскадры контр-адмирал Пётр Николаевич Романенко. Переход на Средиземное море был осуществлён в надводном положении при охране надводных кораблей в следующем походном порядке: с носовых курсовых углов плавбазы шли надводные корабли, а с левого и правого борта плавбазы двумя кильватерными колоннами по три ПЛ - 6 подводных лодок 641 проекта. На подводных лодках, идущих во главе колонн, старшими на борту находились начальник штаба бригады капитан 1 ранга Натнёнков Николай Иванович и заместитель комбрига по боевой подготовке капитан 1 ранга Хлопунов Вадим Иванович. Почти до самого Гибралтара шли при волнении моря 8-9 баллов и незначительной видимости. В этих условиях было очень сложно удерживать своё место в ордере. Волна зачастую накрывала мостик пл. Чтобы вода не поступала в центральный пост, приходилось задраивать верхний рубочный люк и воздух для дизелей брать через поднятую шахту РДП, а вахтенного офицера и сигнальщика во избежание их смыва за борт штормовой волной приходилось или закреплять штормовыми поясами с цепью или убирать с мостика в отсек, ведя наблюдение через перископ. Это, конечно, снижало качество наблюдения.
При проходе Британских островов, когда видимость ухудшилась до 15-20 кабельтовых, произошёл курьёзный случай. В порядки нашего походного ордера вошёл фрегат НАТО, который вёл наблюдение за советскими кораблями. Колонна лодок, возглавляемая капитаном 1 ранга Н.И. Натнёнковым, в условиях пониженной видимости перепутала фрегат с нашей плавбазой и стала удерживать своё место относительно этого фрегата, в результате чего вся колонна начала отклоняться в сторону от маршрута движения ордера. Управляющий штаб, вовремя заметив странные действия подводных лодок, возвратил колонну на своё место в ордере.
В этом походе моей подводной лодке кроме традиционной противолодочной задачи (поиск атомных ракетных подводных лодок в готовности к их уничтожению с началом боевых действий) довелось выполнять и другие не совсем обычные задачи. В течение месяца мы действовали на коммуникациях морских судов в Мальтийском проливе, где лодке был нарезан обширный район. Задача состояла в том, чтобы, скрытно маневрируя, выполнять условные атаки по всем транспортным судам, проходящим через пролив и каждые двое суток доносить на управляющий командный пункт количество обнаруженных и атакованных судов. При этом необходимо было их классифицировать, определять национальную принадлежность и порт приписки, а при возвращении в базу представить документальные доказательства этих атак (фотографии, зарисовки, выполненные через перископ). Задача была интересной, держала нас постоянно в напряжении и оказалась не такой уж простой. Современные морские транспортные суда на переходе морем следуют обычно экономичной скоростью 16-20 узлов, значительно превышающей подводную скорость подводной лодки. Гидроакустическое вооружение подлодки позволяло нам обнаруживать суда на значительном расстоянии, а торпедное вооружение позволяло выполнять условную стрельбу с больших дистанций. И всё-таки по многим целям мы не сумели выполнить условную стрельбу, так как не успевали выйти на дистанцию залпа, при которой торпеды могли дойти до целей. Удачными были атаки в основном по тем судам, маршруты которых проходили непосредственно через позицию подводной лодки. Я на собственном опыте понял состояние наших командиров подводных лодок военных лет, когда при позиционном методе им иногда приходилось возвращаться из боевого похода ни с чем, поскольку через назначенную позицию не прошло ни одно судно. И с другой стороны, их высокую ответственность за то, чтобы не упустить возможность успешной атаки, если посчастливилось, и через позицию подводной лодки прошли маршруты кораблей и судов противника. Как правило, наши подводники в Великую Отечественную войну, имея высокую выучку и мастерство, такие возможности не упускали. Примеров тому множество. Определённую сложность представляла также задача документирования атак, определения национальной принадлежности и порта приписки судов. Дело в том, что транспортные суда на переходах в открытом море вне видимости других судов зачастую не несут государственные флаги в целях экономии, чтобы не трепать их на ветру. Иногда качественное фотографирование через перископ было невозможно по погодным условиям и по причине большой дистанции. А для того, чтобы прочитать через перископ даже при 15-ти кратном увеличении порт приписки на борту судна, необходимо было сблизиться с судном на дистанцию менее 10 кабельтов, что было затруднительно, да и не нужно, так как современное вооружение лодки позволяло выполнять атаки с больших дистанций. К тому же, на десятые сутки действий на коммуникациях у нас вышел из строя перископный фотоаппарат. Пришлось с помощью корабельных художников делать зарисовки судов через перископ. Думаю, что такие же проблемы с документированием атак были и у подводников военных лет.
С увеличением продолжительности автономных плаваний ещё с 1956 года на подводные лодки начальниками медицинских служб стали назначаться офицеры с высшим врачебным образованием, которые к тому же обязательно должны были иметь хирургическую подготовку (до этого начальниками мед. службы на подлодки назначались фельдшера). На моей подводной лодке эту должность занимал отличный специалист своего дела капитан медицинской службы Шайковский. Поэтому я нисколько не волновался, когда получил приказание оказать хирургическую медицинскую помощь нашему советскому транспорту в Средиземном море. Задача была поставлена так: "соблюдая скрытность с наступлением вечерних сумерек в назначенной точке всплыть, произведя опознавание, осуществить встречу с советским транспортом, в тёмное время суток выполнить хирургическую операцию по поводу острого аппендицита больному матросу этого транспорта, после чего погрузиться и продолжать ранее поставленную задачу". Оказалось, что на этом транспорте по штату хирурга не было, была только врач-терапевт. Когда возникла ситуация, требующая срочного хирургического вмешательства, врач растерялась. До берега было несколько суток хода. Министерство морского Флота обратилось за помощью к командованию ВМФ, которое, уточнив, что к району расположения транспорта ближе всего маневрирует моя подводная лодка, поставило передо мной выше названную задачу. Мы благополучно встретились с транспортом, с которого был спущен баркас и наш врач, взяв с собой хирургическую укладку, убыл на судно с химиком санитаром инструктором, который был подготовлен, как ассистент при операции. Пока шла операция, мы маневрировали в подводном положении в районе транспорта. Шайковский успешно удалил аппендикс у больного матроса, проинструктировал врача по дальнейшему наблюдению за больным и был доставлен на подводную лодку. Мы пожелали счастливого плавания капитану транспорта и продолжили выполнение прежней задачи. Так что наши гражданские суда могли спокойно плавать в любом районе Мирового Океана, так как были уверены в том, что при необходимости им будет оказана из-под воды квалифицированная медицинская помощь.
Возвращаясь в базу, в районе острова Сицилия, осматривая в перископ горизонт при всплытии в утренние сумерки на сеанс связи, я обнаружил, что по корме за лодкой в кильватер друг другу следуют несколько бурунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
При проходе Британских островов, когда видимость ухудшилась до 15-20 кабельтовых, произошёл курьёзный случай. В порядки нашего походного ордера вошёл фрегат НАТО, который вёл наблюдение за советскими кораблями. Колонна лодок, возглавляемая капитаном 1 ранга Н.И. Натнёнковым, в условиях пониженной видимости перепутала фрегат с нашей плавбазой и стала удерживать своё место относительно этого фрегата, в результате чего вся колонна начала отклоняться в сторону от маршрута движения ордера. Управляющий штаб, вовремя заметив странные действия подводных лодок, возвратил колонну на своё место в ордере.
В этом походе моей подводной лодке кроме традиционной противолодочной задачи (поиск атомных ракетных подводных лодок в готовности к их уничтожению с началом боевых действий) довелось выполнять и другие не совсем обычные задачи. В течение месяца мы действовали на коммуникациях морских судов в Мальтийском проливе, где лодке был нарезан обширный район. Задача состояла в том, чтобы, скрытно маневрируя, выполнять условные атаки по всем транспортным судам, проходящим через пролив и каждые двое суток доносить на управляющий командный пункт количество обнаруженных и атакованных судов. При этом необходимо было их классифицировать, определять национальную принадлежность и порт приписки, а при возвращении в базу представить документальные доказательства этих атак (фотографии, зарисовки, выполненные через перископ). Задача была интересной, держала нас постоянно в напряжении и оказалась не такой уж простой. Современные морские транспортные суда на переходе морем следуют обычно экономичной скоростью 16-20 узлов, значительно превышающей подводную скорость подводной лодки. Гидроакустическое вооружение подлодки позволяло нам обнаруживать суда на значительном расстоянии, а торпедное вооружение позволяло выполнять условную стрельбу с больших дистанций. И всё-таки по многим целям мы не сумели выполнить условную стрельбу, так как не успевали выйти на дистанцию залпа, при которой торпеды могли дойти до целей. Удачными были атаки в основном по тем судам, маршруты которых проходили непосредственно через позицию подводной лодки. Я на собственном опыте понял состояние наших командиров подводных лодок военных лет, когда при позиционном методе им иногда приходилось возвращаться из боевого похода ни с чем, поскольку через назначенную позицию не прошло ни одно судно. И с другой стороны, их высокую ответственность за то, чтобы не упустить возможность успешной атаки, если посчастливилось, и через позицию подводной лодки прошли маршруты кораблей и судов противника. Как правило, наши подводники в Великую Отечественную войну, имея высокую выучку и мастерство, такие возможности не упускали. Примеров тому множество. Определённую сложность представляла также задача документирования атак, определения национальной принадлежности и порта приписки судов. Дело в том, что транспортные суда на переходах в открытом море вне видимости других судов зачастую не несут государственные флаги в целях экономии, чтобы не трепать их на ветру. Иногда качественное фотографирование через перископ было невозможно по погодным условиям и по причине большой дистанции. А для того, чтобы прочитать через перископ даже при 15-ти кратном увеличении порт приписки на борту судна, необходимо было сблизиться с судном на дистанцию менее 10 кабельтов, что было затруднительно, да и не нужно, так как современное вооружение лодки позволяло выполнять атаки с больших дистанций. К тому же, на десятые сутки действий на коммуникациях у нас вышел из строя перископный фотоаппарат. Пришлось с помощью корабельных художников делать зарисовки судов через перископ. Думаю, что такие же проблемы с документированием атак были и у подводников военных лет.
С увеличением продолжительности автономных плаваний ещё с 1956 года на подводные лодки начальниками медицинских служб стали назначаться офицеры с высшим врачебным образованием, которые к тому же обязательно должны были иметь хирургическую подготовку (до этого начальниками мед. службы на подлодки назначались фельдшера). На моей подводной лодке эту должность занимал отличный специалист своего дела капитан медицинской службы Шайковский. Поэтому я нисколько не волновался, когда получил приказание оказать хирургическую медицинскую помощь нашему советскому транспорту в Средиземном море. Задача была поставлена так: "соблюдая скрытность с наступлением вечерних сумерек в назначенной точке всплыть, произведя опознавание, осуществить встречу с советским транспортом, в тёмное время суток выполнить хирургическую операцию по поводу острого аппендицита больному матросу этого транспорта, после чего погрузиться и продолжать ранее поставленную задачу". Оказалось, что на этом транспорте по штату хирурга не было, была только врач-терапевт. Когда возникла ситуация, требующая срочного хирургического вмешательства, врач растерялась. До берега было несколько суток хода. Министерство морского Флота обратилось за помощью к командованию ВМФ, которое, уточнив, что к району расположения транспорта ближе всего маневрирует моя подводная лодка, поставило передо мной выше названную задачу. Мы благополучно встретились с транспортом, с которого был спущен баркас и наш врач, взяв с собой хирургическую укладку, убыл на судно с химиком санитаром инструктором, который был подготовлен, как ассистент при операции. Пока шла операция, мы маневрировали в подводном положении в районе транспорта. Шайковский успешно удалил аппендикс у больного матроса, проинструктировал врача по дальнейшему наблюдению за больным и был доставлен на подводную лодку. Мы пожелали счастливого плавания капитану транспорта и продолжили выполнение прежней задачи. Так что наши гражданские суда могли спокойно плавать в любом районе Мирового Океана, так как были уверены в том, что при необходимости им будет оказана из-под воды квалифицированная медицинская помощь.
Возвращаясь в базу, в районе острова Сицилия, осматривая в перископ горизонт при всплытии в утренние сумерки на сеанс связи, я обнаружил, что по корме за лодкой в кильватер друг другу следуют несколько бурунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99