Нэш принес распечатку своей роли. На лице Сильвы не было косметики, зато было выражение ярой феминистки. Я попробовал представить, как она и О'Хара выглядят вместе в постели; это ни на дюйм не продвинуло мою работу, но поделать с этим я ничего не мог.
Мы просмотрели сцены. Монкрифф и Нэш обсуждали освещение. Сильва вскинула свой божественный подбородок, и, к ее удовольствию, Монкрифф оценил ее лицевые кости в терминах светотени.
Я самоотверженно пил бренди с болеутоляющим: возможно, с точки зрения медицины это плохое сочетание, но не беда. Когда все ушли, я занял полусидячее положение на кровати и не мог заснуть еще долгое время, дрожа и размышляя, и наконец решил, что в ближайшем будущем у меня за спиной всегда должна быть какая-нибудь стенка.
О'Хара своим звонком пробудил меня от тревожного сна в половине восьмого. Что-то поздновато.
– Как ты? – спросил он.
– Отвратительно.
– На улице дождь.
– Да? – Я зевнул. – Это хорошо.
– Монкрифф звонил синоптикам. После полудня должно подсохнуть. Так что мы можем взглянуть на хантингдонские сцены сегодня утром, когда фургон вернется из Лондона.
– Да… Я думал, босса это не волнует.
– Он сам уезжает в Лондон. Он не собирается ждать поездки в Хантингдон до вечера. Он сказал мне, что с фильмом, на его взгляд, все в порядке и он доложит об этом.
– Здорово!
О'Хара хихикнул.
– Он считает тебя деловым человеком. В его устах это самая высокая оценка. Он сказал, что я могу возвращаться в Лос-Анджелес.
– О! – Я был удивлен тем, насколько меня это расстроило. – И ты уедешь?
– Это твой фильм, – ответил он.
– Останься.
После паузы он сказал:
– Если я уеду, это покажет, что ты действительно у руля. – Снова пауза. – Подумай над этим. Мы все решим после просмотра. Жду тебя в одиннадцать в проекторной. Ты в состоянии?
– Да.
– Хотя не должен бы… – сказал он и отключился.
К девяти часам я решил отказаться от грандиозного британского завтрака и нашел на карте города гараж Ригли; к четверти десятого мой шофер нашел его на местности. Поверх бензонасосов был натянут навес – укрытие от дождя.
Билл Робинсон оказался обладателем длинных волос, кучи прыщей, сильного восточноанглийского акцента, короткой куртки из черной кожи, усеянной множеством золотых заклепок, и тяжелого инструментального пояса, болтающегося вокруг его тощих бедер. Он принял во внимание тот факт, что у меня был шофер, и выказал должное уважение.
– Чем обяз'н? – спросил он, жуя жвачку. Я усмехнулся.
– Мисс Доротея Паннир считает тебя отличным парнем.
– Да-а? – Он с довольным видом кивнул. – Она тоже неплохая старушенция.
– Ты знаешь, что она в больнице?
Улыбка с его лица исчезла.
– Я слыхал, что какой-то ублюдок порезал ее.
– Я Томас Лайон, – представился я. – Она сообщила мне твое имя.
– Да-а? – Он насторожился. – Вы не от ее сынка? Сынок у нее просто засранец.
Я покачал головой.
– Ее брат Валентин оставил мне по завещанию все свои книги. Она сказала, что доверила их тебе на сохранение.
– Не отдавать их никому, вот что она сказала. – Он выдул из жвачки пузырь, который с громким хлопком лопнул, и выжидающе уставился на меня. Я рассудил, что было бы ошибкой предложить ему деньги, что в современном мире придавало ему статус святого.
– Что, если мы позвоним ей? – сказал я.
Он не имел ничего против, так что я воспользовался своим мобильным телефоном и дозвонился до госпиталя, а после целой серии щелчков и соединений – до самой Доротеи.
Билл Робинсон, одетый в черную кожу с заклепками, говорил с ней, и его лицо сияло детской радостью. Надежда на то, что добрые старые времена не совсем минули.
– Она говорит, – сказал он, сунув мне обратно телефон, – что задница ваша сверкает подобно солнцу и что книги принадлежат вам.
– Отлично.
– Но они не здесь. В гараже у меня дома.
– Когда я смогу забрать их?
– Я могу явиться домой во время ленча. – Он бросил взгляд в сторону чудовищного сверкающего мотоцикла, скованного тяжкими цепями, дабы расстроить планы возможных похитителей. – Обычно я не прихожу, но, в общем, могу.
Я предложил купить час его времени у его начальства немедленно и не ждать ленча.
– Не выйдет, – с трепетом сказал он. Но его начальник был реалистом и потому с готовностью принял и предложение, и деньги. Билл Робинсон поехал к себе домой на моей машине в радостном настроении.
– Откуда ты знаешь Доротею? – спросил я по дороге.
– Моя девчонка живет рядом, – просто объяснил он. – Мы иногда помогаем старушенции. Приносим ей покупки, и все такое. Она сует нам конфетки, как малышне.
– Э… – сказал я, – а сколько же тебе лет?
– Восемнадцать. Как вам мой мотор?
– Я тебе завидую.
Его улыбка стала самодовольной, но в этом не было ничего плохого. Когда мы добрались до его дома («Ма днем на работе, ключ в той штуке, похожей на камень»), Билл отпер висячий замок на тяжелой двери кирпичного гаража и обнаружил свое истинное призвание – ремонт и конструирование мотоциклов.
– Я покупаю разбитые вдрызг и собираю заново, – объяснил он, пока я стоял в гараже, разглядывая колеса, педали, изогнутые трубки, блестящие детали. – Они у меня выходят как новенькие, и я их продаю.
– Отлично, – искренне отозвался я. – Ты хочешь попасть в фильм?
– Куда?
Я объяснил, что всегда ищу интересный фон для сцен. Как он смотрит на то, чтобы вытащить какие-нибудь части мотоциклов из гаража на подъездную дорожку к своему дому и поковыряться в них, когда мы будем снимать, как Нэш Рурк в задумчивости бродит по улицам?
– Никаких диалогов, – сказал я, – просто Нэш будет брести мимо и остановится на секунду или две, чтобы взглянуть, как идет работа. Персонаж, которого он играет, гуляет по Ньюмаркету, пытаясь размышлять кое о чем. Я ищу настоящий ньюмаркетский фон.
– Нэш Рурк? Вы меня разыгрываете.
– Нет. Ты с ним встретишься.
– Миссис Паннир говорила, что вы тот человек, который делает фильм. Про это писали в «Барабанном бое».
– Тиран и невежда? Да, это я. Он широко улыбнулся.
– Ваши книги вон в тех коробках. – Он указал на ряд разнокалиберных картонных коробок, изначальным содержимым которых, судя по надписям, когда-то были телевизоры, электронное оборудование для офиса, микроволновые печи и мини-пекарни. – Тонна бумаги, я чуть не надорвался. Все утро в субботу паковал и перебрасывал их сюда, но для миссис Паннир не жалко времени, она хорошая бабка.
Это было скорее даже согласие, чем намек. Я сказал, что вывихнул плечо и не могу поднимать коробки, и попросил Билла перетащить столько, сколько возможно, в багажник машины. Он выразительно посмотрел на дождь, но все же сделал несколько рейсов туда и обратно. К нему после некоторых колебаний присоединился мой шофер, плотно застегнувший куртку и поднявший воротник.
В машину, включая переднее пассажирское сиденье, влезла половина коробок. Я спросил Билла, как же он перевозил их в субботу.
– На старом пикапчике моего папаши, – ответил он. – Сделал три рейса. На неделе па ездит на нем на работу, поэтому до вечера я не смогу взять его.
Он согласился погрузить и привезти остальные коробки потом на пикапе, в бодром расположении духа доехал с нами до отеля и помог перетащить там коробки в вестибюль.
– Вы не забудете, что хотели взять меня в фильм? – спросил он по пути обратно в гараж Ригли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75