Я подумал, что Пол стал опасен для своего сообщника, он был готов сломаться, был готов сознаться. У самоуверенного, напыщенного, неприятного Пола сдали нервы, и это стоило ему жизни.
Мой водитель, рядом с которым на переднем сиденье устроился «черный пояс», доставил меня в Оксфордшир, время от времени сверяясь с моими письменными указаниями. Я сидел сзади, вновь разглядывая фотографию «банды» и вспоминая то, что говорили о ней Люси и Доротея.
«Они такие молодые».
Молодые.
Джексон Уэллс, Ридли Уэллс, Пол Паннир на этой фотографии были, по крайней мере, на двадцать шесть лет моложе, чем эти же люди, встреченные мною в жизни. Соня умерла двадцать шесть лет назад, а на этой фотографии она была юной и прелестной.
Скажем, снимок был сделан двадцать семь лет назад – тогда Джексону Уэллсу на нем около двадцати трех, а все остальные были еще моложе. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать, но не более. Соня умерла в двадцать один год. Мне было четыре года, когда она умерла, я не слышал тогда о ней, и я вернулся сюда в тридцать лет и захотел узнать, почему она умерла, и сказал, что могу попытаться. И, сказав это, я запустил цепную реакцию, которая привела Доротею в больницу, Пола в могилу, а мне принесла нож в ребро… и все, что еще могло случиться. Я не знал, что в этой бутылке есть джинн, но если джинна выпустили наружу, его уже нельзя загнать обратно.
Мой водитель отыскал ферму «Бой-ива» и доставил меня к двери Джексона Уэллса. На звонок в дверь снова открыла Люси, и ее синие глаза расширились от изумления.
– Я сказала, – промолвила она, – что вы не рассердитесь, если я вернусь домой на денек, ведь так? Вы приехали, чтобы притащить меня обратно за хвостик?
– Нет, – улыбнулся я. – На самом деле я хотел поговорить с твоим отцом.
– Ой, конечно. Проходите. Я покачал головой.
– Я хотел бы, чтобы он вышел сюда.
– О! Ну хорошо, я спрошу его.
Слегка сбитая с толку, она скрылась в доме и вскоре вернулась вместе со своим белокурым, сутулым, продубленным солнцем и ветрами, рассудительным родителем – словом, таким же, каким я увидел его здесь неделю назад.
– Входите, – сказал он, делая широкий гостеприимный жест.
– Пойдемте погуляем. Он пожал плечами.
– Если вам так хочется.
Он вышел из дома, а Люси, не знавшая, что и подумать, осталась стоять на пороге. Джексон окинул взглядом двух молодых людей, сидящих в моей машине, и спросил:
– Друзья?
– Шофер и телохранитель, – ответил я. – Кинокомпания настояла.
– О…
Мы пересекли двор и дошли до ворот высотой в пять перекладин, которые неделю назад подпирал глухой Уэллс-старший.
– Люси проделала хорошую работу, – произнес я. – Она рассказала вам?
– Ей нравится беседовать с Нэшем Рурком.
– Они подружились, – согласился я.
– Я велел ей быть осторожнее. Я улыбнулся.
– Вы хорошо научили ее. – И подумал: «Слишком хорошо». Потом спросил: – Она упоминала о фотографии?
Он посмотрел на меня так, словно не знал, что ему ответить: «да» или «нет», но наконец сказал:
– О какой фотографии?
– Об этой. – Я достал ее из кармана и протянул ему. Он коротко взглянул на лицевую сторону, потом на обратную и без выражения посмотрел мне в глаза.
– Люси говорит, что надпись на обратной стороне сделана вашей рукой, – заметил я, забирая из его рук снимок.
– Что из этого?
– Я не полицейский, – сказал я, – и не привез с собой орудия пыток.
Он засмеялся, но общая осторожность, проявлявшаяся в нем на прошлой неделе, перешла во вполне определенную подозрительность.
– На прошлой неделе, – напомнил я, – вы сказали мне, что никто не знает, почему умерла Соня.
– Это так. – Его синие глаза, как обычно, лучились невинностью.
Я покачал головой.
– Все, кто на этом фото, – произнес я, – знают, почему умерла Соня.
Он застыл в неподвижности, но потом выдавил улыбку и придал лицу насмешливое выражение.
– Соня есть на этом фото. Ваши слова – бессмыслица.
– Соня знала, – возразил я.
– Вы хотите сказать, что она убила себя? – Судя по его виду, он почти надеялся, что я именно так и думаю.
– На самом деле нет. Она не намеревалась умирать. Никто не намеревался убить ее. Она умерла случайно.
– Вы не знаете об этом абсолютно ничего.
Я знал об этом слишком много. Я не хотел причинять никому вреда и не хотел, чтобы меня убили, но смерть Пола Паннира нельзя было просто проигнорировать, и пока убийца гуляет на свободе, я вынужден буду носить дельта-гипс.
– Вы все выглядите на этой фотографии такими молодыми, – сказал я. – Золотая девочка, золотые мальчики, все улыбаются, у всех впереди светлая жизнь. Вы все тогда были детьми, как вы говорили мне. Вы все играли в жизнь, все было игрой. – Я назвал по именам легкомысленную «банду» на снимке. – Это вы и Соня и ваш младший брат Ридли. Это Пол Паннир, племянник кузнеца. Это Родди Висборо, сын сестры Сони, то есть Соня была его тетей. А это ваш жокей П. Фальмут, известный под кличкой Свин. – Я сделал паузу. – Вы были самым старшим – вам двадцать два или двадцать три года. Ридли, Полу, Родди и Свину было восемнадцать, девятнадцать или двадцать лет, когда умерла Соня, а ей был только двадцать один год.
Джексон Уэллс спросил без выражения:
– Откуда вы узнали?
– Из сообщений газет. И из простых расчетов. Это почти не имеет значения. А имеет значение только то, что все вы были еще юны… и вам, как многим людям в ваши годы, казалось, что юность вечна, что осторожность – это для стариков, а ответственность – глупое слово. Вы поехали в Йорк, а остальные затеяли игру.. И я думаю, что вся «банда», исключая вас, была там, когда Соня умерла.
– Нет, – резко сказал он. – «Банда» тут ни при чем. Вы имеете в виду, что затевалось насилие? Этого не было.
– Я знаю. Вскрытие показало, что в половые сношения перед смертью она не вступала. Все газеты указывали на это.
– И что же?
Я осторожно произнес:
– Я полагаю, что один из этих парней каким-то образом задушил ее, не намереваясь причинить ей вред, и все они были так испуганы, что попытались представить это самоубийством и повесили ее. А потом они просто… убежали.
– Нет, – одними губами вымолвил Джексон.
– Я думаю, – продолжал я, – что сначала вы действительно не знали, что произошло. Когда вы говорили с полицией, когда вас пытались заставить сознаться, вы спокойно отрицали все их обвинения, потому что были невиновны. Вы действительно не знали в тот момент, повесилась ли она сама или нет, хотя вы знали – и сказали, – что это было не в ее духе. Я полагаю, что некоторое время это все действительно оставалось для вас загадкой, но все же очевидно, что вы не были психически сломлены происшедшим. Ни один из газетных репортажей – а я уже прочел их немало – не сообщает об убитом горем молодом муже.
– Ну… я…
– К тому времени, – предположил я, – вы знали, что у нее были любовники. Не призрачные любовники. Настоящие. «Банда». Все по случаю. Шутка. Игра. Я полагаю, что она никогда не думала о любовном акте как о чем-то большем, нежели просто мимолетное удовольствие, вроде мороженого. Таких людей много, но газеты рассказывают не о них, а о страсти и ревности. Когда Соня умерла, ваша игра в женитьбу была уже позади. Вы говорили мне об этом. Вы могли испытать потрясение и сожаление из-за ее смерти, но вы были молоды и здоровы и наделены жизнерадостной натурой, и ваша скорбь была краткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Мой водитель, рядом с которым на переднем сиденье устроился «черный пояс», доставил меня в Оксфордшир, время от времени сверяясь с моими письменными указаниями. Я сидел сзади, вновь разглядывая фотографию «банды» и вспоминая то, что говорили о ней Люси и Доротея.
«Они такие молодые».
Молодые.
Джексон Уэллс, Ридли Уэллс, Пол Паннир на этой фотографии были, по крайней мере, на двадцать шесть лет моложе, чем эти же люди, встреченные мною в жизни. Соня умерла двадцать шесть лет назад, а на этой фотографии она была юной и прелестной.
Скажем, снимок был сделан двадцать семь лет назад – тогда Джексону Уэллсу на нем около двадцати трех, а все остальные были еще моложе. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать, но не более. Соня умерла в двадцать один год. Мне было четыре года, когда она умерла, я не слышал тогда о ней, и я вернулся сюда в тридцать лет и захотел узнать, почему она умерла, и сказал, что могу попытаться. И, сказав это, я запустил цепную реакцию, которая привела Доротею в больницу, Пола в могилу, а мне принесла нож в ребро… и все, что еще могло случиться. Я не знал, что в этой бутылке есть джинн, но если джинна выпустили наружу, его уже нельзя загнать обратно.
Мой водитель отыскал ферму «Бой-ива» и доставил меня к двери Джексона Уэллса. На звонок в дверь снова открыла Люси, и ее синие глаза расширились от изумления.
– Я сказала, – промолвила она, – что вы не рассердитесь, если я вернусь домой на денек, ведь так? Вы приехали, чтобы притащить меня обратно за хвостик?
– Нет, – улыбнулся я. – На самом деле я хотел поговорить с твоим отцом.
– Ой, конечно. Проходите. Я покачал головой.
– Я хотел бы, чтобы он вышел сюда.
– О! Ну хорошо, я спрошу его.
Слегка сбитая с толку, она скрылась в доме и вскоре вернулась вместе со своим белокурым, сутулым, продубленным солнцем и ветрами, рассудительным родителем – словом, таким же, каким я увидел его здесь неделю назад.
– Входите, – сказал он, делая широкий гостеприимный жест.
– Пойдемте погуляем. Он пожал плечами.
– Если вам так хочется.
Он вышел из дома, а Люси, не знавшая, что и подумать, осталась стоять на пороге. Джексон окинул взглядом двух молодых людей, сидящих в моей машине, и спросил:
– Друзья?
– Шофер и телохранитель, – ответил я. – Кинокомпания настояла.
– О…
Мы пересекли двор и дошли до ворот высотой в пять перекладин, которые неделю назад подпирал глухой Уэллс-старший.
– Люси проделала хорошую работу, – произнес я. – Она рассказала вам?
– Ей нравится беседовать с Нэшем Рурком.
– Они подружились, – согласился я.
– Я велел ей быть осторожнее. Я улыбнулся.
– Вы хорошо научили ее. – И подумал: «Слишком хорошо». Потом спросил: – Она упоминала о фотографии?
Он посмотрел на меня так, словно не знал, что ему ответить: «да» или «нет», но наконец сказал:
– О какой фотографии?
– Об этой. – Я достал ее из кармана и протянул ему. Он коротко взглянул на лицевую сторону, потом на обратную и без выражения посмотрел мне в глаза.
– Люси говорит, что надпись на обратной стороне сделана вашей рукой, – заметил я, забирая из его рук снимок.
– Что из этого?
– Я не полицейский, – сказал я, – и не привез с собой орудия пыток.
Он засмеялся, но общая осторожность, проявлявшаяся в нем на прошлой неделе, перешла во вполне определенную подозрительность.
– На прошлой неделе, – напомнил я, – вы сказали мне, что никто не знает, почему умерла Соня.
– Это так. – Его синие глаза, как обычно, лучились невинностью.
Я покачал головой.
– Все, кто на этом фото, – произнес я, – знают, почему умерла Соня.
Он застыл в неподвижности, но потом выдавил улыбку и придал лицу насмешливое выражение.
– Соня есть на этом фото. Ваши слова – бессмыслица.
– Соня знала, – возразил я.
– Вы хотите сказать, что она убила себя? – Судя по его виду, он почти надеялся, что я именно так и думаю.
– На самом деле нет. Она не намеревалась умирать. Никто не намеревался убить ее. Она умерла случайно.
– Вы не знаете об этом абсолютно ничего.
Я знал об этом слишком много. Я не хотел причинять никому вреда и не хотел, чтобы меня убили, но смерть Пола Паннира нельзя было просто проигнорировать, и пока убийца гуляет на свободе, я вынужден буду носить дельта-гипс.
– Вы все выглядите на этой фотографии такими молодыми, – сказал я. – Золотая девочка, золотые мальчики, все улыбаются, у всех впереди светлая жизнь. Вы все тогда были детьми, как вы говорили мне. Вы все играли в жизнь, все было игрой. – Я назвал по именам легкомысленную «банду» на снимке. – Это вы и Соня и ваш младший брат Ридли. Это Пол Паннир, племянник кузнеца. Это Родди Висборо, сын сестры Сони, то есть Соня была его тетей. А это ваш жокей П. Фальмут, известный под кличкой Свин. – Я сделал паузу. – Вы были самым старшим – вам двадцать два или двадцать три года. Ридли, Полу, Родди и Свину было восемнадцать, девятнадцать или двадцать лет, когда умерла Соня, а ей был только двадцать один год.
Джексон Уэллс спросил без выражения:
– Откуда вы узнали?
– Из сообщений газет. И из простых расчетов. Это почти не имеет значения. А имеет значение только то, что все вы были еще юны… и вам, как многим людям в ваши годы, казалось, что юность вечна, что осторожность – это для стариков, а ответственность – глупое слово. Вы поехали в Йорк, а остальные затеяли игру.. И я думаю, что вся «банда», исключая вас, была там, когда Соня умерла.
– Нет, – резко сказал он. – «Банда» тут ни при чем. Вы имеете в виду, что затевалось насилие? Этого не было.
– Я знаю. Вскрытие показало, что в половые сношения перед смертью она не вступала. Все газеты указывали на это.
– И что же?
Я осторожно произнес:
– Я полагаю, что один из этих парней каким-то образом задушил ее, не намереваясь причинить ей вред, и все они были так испуганы, что попытались представить это самоубийством и повесили ее. А потом они просто… убежали.
– Нет, – одними губами вымолвил Джексон.
– Я думаю, – продолжал я, – что сначала вы действительно не знали, что произошло. Когда вы говорили с полицией, когда вас пытались заставить сознаться, вы спокойно отрицали все их обвинения, потому что были невиновны. Вы действительно не знали в тот момент, повесилась ли она сама или нет, хотя вы знали – и сказали, – что это было не в ее духе. Я полагаю, что некоторое время это все действительно оставалось для вас загадкой, но все же очевидно, что вы не были психически сломлены происшедшим. Ни один из газетных репортажей – а я уже прочел их немало – не сообщает об убитом горем молодом муже.
– Ну… я…
– К тому времени, – предположил я, – вы знали, что у нее были любовники. Не призрачные любовники. Настоящие. «Банда». Все по случаю. Шутка. Игра. Я полагаю, что она никогда не думала о любовном акте как о чем-то большем, нежели просто мимолетное удовольствие, вроде мороженого. Таких людей много, но газеты рассказывают не о них, а о страсти и ревности. Когда Соня умерла, ваша игра в женитьбу была уже позади. Вы говорили мне об этом. Вы могли испытать потрясение и сожаление из-за ее смерти, но вы были молоды и здоровы и наделены жизнерадостной натурой, и ваша скорбь была краткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75