Столы размещались по кругу, а в центре, у пульта управления, стояли герцог и его племянник Мэтью. Нажатием кнопки они отправляли в разных направлениях шесть поездов.
Герцог чуть подтолкнул племянника.
– Видишь, разве мы не говорили? Ему нравится.
Юный Мэтью, быстро взглянув на меня, снова занялся кнопками, чтобы провести поезд через сложный перекресток.
– Так и должно быть, – сказал он. – У него такое лицо.
– Вы можете подползти к нам, лучше всего под этим столом, – предложил герцог и показал на сложную систему семафоров на перекрестке. Я опустился на четвереньки и прополз под указанным столом. В центре я выпрямился и, посмотрев на ряды рельсов, убегавших в разные стороны, вспомнил свою неутоленную детскую страсть к таким игрушкам. Отец был низкооплачиваемым школьным учителем и тратил деньги на книги.
Оба увлеченно показывали мне, где сходится много направлений и как провести поезда через сложный узловой пункт, чтобы не было крушений. Голоса у обоих звенели от удовольствия, глаза сияли. Они были поглощены этим.
– Конечно, все строилось постепенно, – объяснил герцог. – Началось, когда я был мальчиком, потом долгие годы я не поднимался в эту комнату, но, когда Мэтью подрос, мы продолжили строительство. Думаю, вы понимаете, как прекрасно мы проводим время.
– Мы собираемся провести запасные пути через эту стену в соседний чердак, – сказал Мэтью. – Здесь очень мало места.
– Вероятно, на следующей неделе, – кивнул герцог. – Ко дню твоего рождения.
Мэтью одарил дядю счастливой улыбкой и мастерски провел состав с пульмановскими вагонами прямо под носом у товарняка.
– Стемнело, – заметил он. – Пора зажигать свет.
– Пора, – согласился герцог.
Мэтью с торжественным видом нажал на кнопку, они оба уставились на меня. Все – пути, станции, сигнальные блоки, светофоры – неожиданно засветилось, засияли крохотные лампочки. Я зачарованно смотрел на мечту своего детства.
– Ну вот! – радостно воскликнул герцог. – Ему нравится.
– Так и должно быть, – подтвердил Мэтью.
Они играли в "железную дорогу" еще больше часа, тому что разработали график движения и хотели посмотреть, как он действует, перед тем как прикрепить его на доске объявлений на вокзале.
Герцог совсем не извиняющимся тоном извинился за то, что заставил меня ждать. Но, как он объяснил, у Мэтью сегодня первый вечер каникул, и они несколько месяцев ждали этого вечера.
Без двадцати одиннадцать последний состав зашел в депо, и Мэтью зевнул. Удовлетворенные проделанной работой, два железнодорожника заботливо укрыли все сооружения огромными чехлами, а потом мы втроем проползли под столом, на котором стояла сигнальная система.
Герцог повел нас вниз. Мы прошли, наверно, целую милю, и очутились в его жилой половине.
– Мэтью, тебе, вероятно, лучше пойти спать, – посоветовал герцог племяннику. – Увидимся утром. Точно в восемь в конюшне.
– Обязательно, – подтвердил Мэтью. – И потом на скачки. – Он вздохнул от счастья, переполнявшего его. – Лучше, чем школа.
Герцог провел меня в небольшую гостиную с белыми стенами, персидскими коврами, бесчисленными гравюрами на спортивную тему.
– Что-нибудь выпить? – предложил он, показывая на поднос. Я посмотрел на бутылки.
– Виски, пожалуйста.
Он кивнул, налил два бокала, добавил воды, один протянул мне и показал рукой на кресло.
– А теперь, дружище?..
Вдруг мне показалось ужасно трудным спросить то, ради чего я приехал, и объяснить то, что я собирался объяснить. Он такой насквозь честный, неспособный на двойную игру. Может ли он вообще понять мошеннические планы?
– Я говорил с Энни Вилларс о Рудиментсе, – начал я.
Он слегка нахмурился.
– Энни сердится за то, что я позволил ее другу, Руперту Тайдермену, давать мне советы... Мне неприятно огорчать Энни, но я обещал... Правда, сейчас она все великолепно устроила. Насколько я знаю, ее друг оказался таким необычным, я имею в виду бомбу. Вероятно, он больше не захочет давать мне советы относительно Рудиментса.
– Не познакомил ли он вас, сэр, с каким-нибудь своим другом?
– Вы говорите об Эрике Голденберге? Да, он познакомил меня с ним. Правда, не могу сказать, чтобы мистер Голденберг мне понравился. Понимаете, я не поверил ему. И Мэтью он тоже не понравился.
– Не говорил ли Голденберг с вами о страховании?
– Страховании? – повторил он. – Нет, не помню, чтобы он что-то такое говорил.
Я нахмурился. Страхование должно тут быть. Обязательно.
– О страховании говорил другой его друг, – продолжал герцог. – Он все и устроил.
– Какой другой друг? – вытаращил я глаза.
– Чарльз Карти-Тодд.
– Кто? – недоуменно переспросил я.
– Чарльз Карти-Тодд, – терпеливо повторил герцог. – Он знакомый Руперта Тайдермена. Тайдермен представил его мне. По-моему, на скачках в Ньюмаркете. Но совершенно определенно, что именно Чарльз предложил создать страховой фонд. Я тотчас понял, что это прекрасный проект. Убедительный. Чрезвычайно нужный. Полезный очень многим людям.
– Фонд защиты от несчастных случаев на скачках, – сказал я, – которому вы покровительствуете.
– Правильно. – Он довольно улыбнулся. – Очень многие благодарили меня за то, что я позволил фонду воспользоваться моим именем. Прекрасное предприятие.
– Не могли бы вы рассказать мне более подробно о том, как это было устроено?
– Дружище, вы интересуетесь страхованием? Я могу вам дать рекомендацию в компанию Ллойда, но...
Я улыбнулся. Чтобы стать клиентом компании Ллойда, надо относиться к ставке в сто тысяч фунтов как к разменной монете. Герцог с его тихим благожелательным характером был действительно очень богатым человеком.
– Нет, сэр. Меня интересует только Фонд защиты от несчастных случаев на скачках. Как он организован и как управляется?
– Дружище, этим занимается Чарльз. Понимаете, я не очень-то вникаю в такие вещи. В формальную сторону дела. Вы видите, я предпочитаю лошадей.
– Да, сэр, понимаю. Не могли бы вы рассказать о мистере Карти-Тодде, как он выглядит, что делает и тому подобное.
– Он примерно вашего роста, но гораздо плотнее, я бы даже сказал, толще, у него темные волосы, очки. И по-моему, у него усы... да, правильно, усы.
Я даже вздрогнул, настолько описание совпадало с впечатлением Нэнси от спутника майора Тайдермена. У десятков мужчин темные волосы, усы, очки...
– Видите ли, сэр, мне хотелось бы услышать, что он за человек.
– Дружище, он благонадежен. Вполне благонадежен. Отличный парень. Специалист в страховом деле. Проработал годы в крупной фирме в Сити.
– А что вообще известно о нем?
– Учился в Рагби, потом прямо в контору. Разумеется, из хорошей семьи.
– Вы встречались с его семьей?
Герцога очень удивил мой вопрос.
– Нет, вообще-то нет. У нас с Чарльзом чисто деловые отношения. Его семья, по-моему, из Харфордшира, у него в офисе есть фотографии... поля, лошади, собаки, жена, дети, ну и все такое. А почему вы спросили?
Я заколебался.
– Он пришел к вам с готовым проектом Фонда защиты от несчастных случаев?
– Нет, нет, дружище. – Герцог покачал красивой головой. – План родился в беседе. Мы говорили, как печально для семьи того тренера, который утонул, поехав отдохнуть, остаться без кормильца. Как жаль, что нет такой организации, которая выплачивала бы компенсацию пострадавшим на скачках, а не только жокеям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Герцог чуть подтолкнул племянника.
– Видишь, разве мы не говорили? Ему нравится.
Юный Мэтью, быстро взглянув на меня, снова занялся кнопками, чтобы провести поезд через сложный перекресток.
– Так и должно быть, – сказал он. – У него такое лицо.
– Вы можете подползти к нам, лучше всего под этим столом, – предложил герцог и показал на сложную систему семафоров на перекрестке. Я опустился на четвереньки и прополз под указанным столом. В центре я выпрямился и, посмотрев на ряды рельсов, убегавших в разные стороны, вспомнил свою неутоленную детскую страсть к таким игрушкам. Отец был низкооплачиваемым школьным учителем и тратил деньги на книги.
Оба увлеченно показывали мне, где сходится много направлений и как провести поезда через сложный узловой пункт, чтобы не было крушений. Голоса у обоих звенели от удовольствия, глаза сияли. Они были поглощены этим.
– Конечно, все строилось постепенно, – объяснил герцог. – Началось, когда я был мальчиком, потом долгие годы я не поднимался в эту комнату, но, когда Мэтью подрос, мы продолжили строительство. Думаю, вы понимаете, как прекрасно мы проводим время.
– Мы собираемся провести запасные пути через эту стену в соседний чердак, – сказал Мэтью. – Здесь очень мало места.
– Вероятно, на следующей неделе, – кивнул герцог. – Ко дню твоего рождения.
Мэтью одарил дядю счастливой улыбкой и мастерски провел состав с пульмановскими вагонами прямо под носом у товарняка.
– Стемнело, – заметил он. – Пора зажигать свет.
– Пора, – согласился герцог.
Мэтью с торжественным видом нажал на кнопку, они оба уставились на меня. Все – пути, станции, сигнальные блоки, светофоры – неожиданно засветилось, засияли крохотные лампочки. Я зачарованно смотрел на мечту своего детства.
– Ну вот! – радостно воскликнул герцог. – Ему нравится.
– Так и должно быть, – подтвердил Мэтью.
Они играли в "железную дорогу" еще больше часа, тому что разработали график движения и хотели посмотреть, как он действует, перед тем как прикрепить его на доске объявлений на вокзале.
Герцог совсем не извиняющимся тоном извинился за то, что заставил меня ждать. Но, как он объяснил, у Мэтью сегодня первый вечер каникул, и они несколько месяцев ждали этого вечера.
Без двадцати одиннадцать последний состав зашел в депо, и Мэтью зевнул. Удовлетворенные проделанной работой, два железнодорожника заботливо укрыли все сооружения огромными чехлами, а потом мы втроем проползли под столом, на котором стояла сигнальная система.
Герцог повел нас вниз. Мы прошли, наверно, целую милю, и очутились в его жилой половине.
– Мэтью, тебе, вероятно, лучше пойти спать, – посоветовал герцог племяннику. – Увидимся утром. Точно в восемь в конюшне.
– Обязательно, – подтвердил Мэтью. – И потом на скачки. – Он вздохнул от счастья, переполнявшего его. – Лучше, чем школа.
Герцог провел меня в небольшую гостиную с белыми стенами, персидскими коврами, бесчисленными гравюрами на спортивную тему.
– Что-нибудь выпить? – предложил он, показывая на поднос. Я посмотрел на бутылки.
– Виски, пожалуйста.
Он кивнул, налил два бокала, добавил воды, один протянул мне и показал рукой на кресло.
– А теперь, дружище?..
Вдруг мне показалось ужасно трудным спросить то, ради чего я приехал, и объяснить то, что я собирался объяснить. Он такой насквозь честный, неспособный на двойную игру. Может ли он вообще понять мошеннические планы?
– Я говорил с Энни Вилларс о Рудиментсе, – начал я.
Он слегка нахмурился.
– Энни сердится за то, что я позволил ее другу, Руперту Тайдермену, давать мне советы... Мне неприятно огорчать Энни, но я обещал... Правда, сейчас она все великолепно устроила. Насколько я знаю, ее друг оказался таким необычным, я имею в виду бомбу. Вероятно, он больше не захочет давать мне советы относительно Рудиментса.
– Не познакомил ли он вас, сэр, с каким-нибудь своим другом?
– Вы говорите об Эрике Голденберге? Да, он познакомил меня с ним. Правда, не могу сказать, чтобы мистер Голденберг мне понравился. Понимаете, я не поверил ему. И Мэтью он тоже не понравился.
– Не говорил ли Голденберг с вами о страховании?
– Страховании? – повторил он. – Нет, не помню, чтобы он что-то такое говорил.
Я нахмурился. Страхование должно тут быть. Обязательно.
– О страховании говорил другой его друг, – продолжал герцог. – Он все и устроил.
– Какой другой друг? – вытаращил я глаза.
– Чарльз Карти-Тодд.
– Кто? – недоуменно переспросил я.
– Чарльз Карти-Тодд, – терпеливо повторил герцог. – Он знакомый Руперта Тайдермена. Тайдермен представил его мне. По-моему, на скачках в Ньюмаркете. Но совершенно определенно, что именно Чарльз предложил создать страховой фонд. Я тотчас понял, что это прекрасный проект. Убедительный. Чрезвычайно нужный. Полезный очень многим людям.
– Фонд защиты от несчастных случаев на скачках, – сказал я, – которому вы покровительствуете.
– Правильно. – Он довольно улыбнулся. – Очень многие благодарили меня за то, что я позволил фонду воспользоваться моим именем. Прекрасное предприятие.
– Не могли бы вы рассказать мне более подробно о том, как это было устроено?
– Дружище, вы интересуетесь страхованием? Я могу вам дать рекомендацию в компанию Ллойда, но...
Я улыбнулся. Чтобы стать клиентом компании Ллойда, надо относиться к ставке в сто тысяч фунтов как к разменной монете. Герцог с его тихим благожелательным характером был действительно очень богатым человеком.
– Нет, сэр. Меня интересует только Фонд защиты от несчастных случаев на скачках. Как он организован и как управляется?
– Дружище, этим занимается Чарльз. Понимаете, я не очень-то вникаю в такие вещи. В формальную сторону дела. Вы видите, я предпочитаю лошадей.
– Да, сэр, понимаю. Не могли бы вы рассказать о мистере Карти-Тодде, как он выглядит, что делает и тому подобное.
– Он примерно вашего роста, но гораздо плотнее, я бы даже сказал, толще, у него темные волосы, очки. И по-моему, у него усы... да, правильно, усы.
Я даже вздрогнул, настолько описание совпадало с впечатлением Нэнси от спутника майора Тайдермена. У десятков мужчин темные волосы, усы, очки...
– Видите ли, сэр, мне хотелось бы услышать, что он за человек.
– Дружище, он благонадежен. Вполне благонадежен. Отличный парень. Специалист в страховом деле. Проработал годы в крупной фирме в Сити.
– А что вообще известно о нем?
– Учился в Рагби, потом прямо в контору. Разумеется, из хорошей семьи.
– Вы встречались с его семьей?
Герцога очень удивил мой вопрос.
– Нет, вообще-то нет. У нас с Чарльзом чисто деловые отношения. Его семья, по-моему, из Харфордшира, у него в офисе есть фотографии... поля, лошади, собаки, жена, дети, ну и все такое. А почему вы спросили?
Я заколебался.
– Он пришел к вам с готовым проектом Фонда защиты от несчастных случаев?
– Нет, нет, дружище. – Герцог покачал красивой головой. – План родился в беседе. Мы говорили, как печально для семьи того тренера, который утонул, поехав отдохнуть, остаться без кормильца. Как жаль, что нет такой организации, которая выплачивала бы компенсацию пострадавшим на скачках, а не только жокеям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50