А прежде, до поездки в Орду, мягко, но твёрдо не давал князю разгуляться. И неглупый Андрей это быстро подметил.
— По девице маешься?
— Нет у меня девицы.
— Ну, девицы всегда есть, — улыбнулся Андрей. — Тут неподалёку — сельцо, боярин стар и хлебосолен, а девки у него!… На любой вкус.
Раньше и речи не могло быть ни о каком сельце: Сбыслав строго исполнял повеления Невского. А стоило ему уехать — и сельцо появилось. Только не появилось желания воспрепятствовать: угнетала его тоска, тяжесть на сердце и равнодушие. Отговаривался он вяло, и Андрею не составило труда уговорить друга.
Поехали с небольшой, умеющей помалкивать охраной. И хозяин угощал на славу, и красные девки подносили кубки с поцелуями, и не догадался никто, что Сбыслав целует женщину впервые в жизни…
И дальше было — тоже впервые в жизни, только не прибавило это Сбыславу радости. Не ощутил он порога, через который перешагнул, не почувствовал он ни нежности, на благодарности к той, которая помогла ему наконец-то стать мужчиной. Он почувствовал чисто физическое, телесное облегчение, а душа так и осталась в неведении, не присутствуя при этом, а как бы глядя со стороны, сквозь занавес тоски.
— Ну, как девка? Понравилась? — спросил наутро Андрей.
— Понравилась, — ответил.
И остались ещё на неделю Пока Будимир не отыскал их в этом сельце.
— Как посмел войти ко мне? — по-отцовски сдвинув брови, с гневом спросил князь Андрей.
— Я во Псков вошёл без ливонского дозволения, князь, — с суровым достоинством сказал Будимир. — Старший брат твой князь Александр Невский повелел передать, чтобы ты немедля поднимал дружину отцовскую и поспешал к нему.
— Я сам знаю, что мне делать!
— Ладно, ночь подожду. А утром поскачу прямо к великому князю Ярославу, доложу о твоих утехах, а заодно и о просьбе Невского передать дружину под руку Гаврилы Олексича.
Ничего такого Невский не говорил, но Будимир знал, как разговаривать с вздорным княжичем.
— Ступай вон! — вскочив, заорал Андрей. — Вон!…
— Горяч ты, князь, — улыбнулся Сбыслав, ощутив вдруг прилив прежних сил. — А ну как отец лишит тебя возможности горячность эту в решающей битве Невского с ливонцами проявить? Дружина-то все равно уйдёт. С тобой или без тебя — это сам решай.
— Ну так собирай её, чего сидишь? — крикнул Андрей и вышел, громко хлопнув дверью.
Через сутки дружина выступила. Вёл её хмурый и очень недовольный Андрей.
2
Получив повеление хана, Чогдар не стал задерживаться в Новгороде, но задержался у великого князя, отослав гонца на ближайшую ямскую станцию, поскольку до Владимира татары их ещё не довели. Он не был встревожен этим внезапным вызовом, но все же думал, зачем и кому — самому Бату или Субедей багатуру — он вдруг понадобился. Посланный за ним сотник от ответов уклонялся, поэтому Чогдар и решился на свидание с Ярославом.
Он помнил совет своего покровителя, неисполнение которого могло быть расценено как нарушение приказа, хитрить не умел и перешёл к делу, едва опрокинув первый кубок:
— К Бату надо ехать добровольно, великий князь.
— Знаю, — вздохнул Ярослав. — Да вот — беда у нас. Невестка моя до сей поры с постели не встаёт. Александр с Андреем в Ливонии, а ну как, не дай Бог, преставится, когда я в отъезде буду?
— Невский не знает о её болезни?
— И не должен знать, — нахмурился великий князь. — С тревогой на сердце войска не водят.
Ярославу и впрямь нельзя было уезжать, и Чогдар об этом больше не говорил. Старался, как мог, отвлечь Ярослава от тяжких дум, рассказывал о Яруне, об ополчении, о лучниках, которых обучал стрелять. Так прошло три дня, он уже собирался в дорогу, когда от Невского примчался гонец с сообщением, что князь Александр взял Псков.
— Вот этой радостью от Батыя и сам прикроешься, и меня прикроешь, — сказал великий князь. — Отслужим благодарственный молебен, попируем и — распрощаемся. Ненадолго, надеюсь.
Распрощаться пришлось навсегда. Но тогда они этого не знали.
Ещё издали, едва въехав на площадь, Чогдар увидел перед ханским шатром бунчук с длинным чёрным хвостом, обёрнутый чёрным войлоком. И придержал коня.
— Кто умер?
— Не знаю, — растерянно сказал сотник
— Нашего учителя, великого полководца Субе-дей-багатура больше нет среди нас, — угрюмо сказал Бату-хан. — Тело его следует сейчас в Каракорум, где будет предано земле с ханскими почестями. Траурный караван ведёт мой брат Бёрке, которого я отозвал с Кавказа. Ты опоздал проститься с андой собственного отца, Чогдар.
— Я…
— Твоя печаль больше, чем твоя вина. — Бату вздохнул. — Перед кончиной он вспомнил о тебе. Ты заменишь его возле моего стремени и возле моего трона. Такова его последняя воля.
— Кто же может заменить Субедей-багатура?
— Угедей умер, — не слушая, продолжал Бату. — Угедей умер, и Каракорум отозвал тумены Гуюка и Бури. То, что ты сейчас услышишь от меня, должно умереть в твоём сердце.
— Оно умрёт там.
Бату сам наполнил чашу Чогдара кумысом. Чогдар с поклоном принял её двумя руками и почтительно выпил вслед за ханом.
— У меня осталась тысяча чжурчженей и тысяча мангутов. Всего две тысячи монголов, остальное — кипчаки, татары, аланы и русичи. На курултае великим ханом провозгласят Гуюка. Это сказал знающий человек Ючень, сбежавший ко мне. Но куда бежать мне, мой советник?
— Никуда, мой хан, — спокойно ответил Чогдар. — Надо искать союзников в русских княжествах, и такие союзники есть. Князь Александр Невский взял Псков и этой зимой даст ливонцам решающую битву.
— И ты убеждён, что он выиграет её?
— У меня нет сомнений.
Бату задумался, и Чогдар сам наполнил чаши кумысом.
— Ты убеждён, что он не поднимет восстания против меня?
— И в этом у меня нет сомнений. Князь Александр очень умен для того, чтобы драться на два фронта. А ливонцы для него куда опаснее, чем мы.
Последнее Чогдар сказал с известным напряжением, но вовремя Бату почувствовал это и улыбнулся
— Мой анда — русский воевода Ярун, — тотчас же напомнил Чогдар -Яна. собственном опыте убедился, сколь русские верны законам побратимства.
— Ты второй раз говоришь мне об этом. Как я должен понимать твою забывчивость?
— Земли завоёвывают, сидя в седле, но управлять с седла землями невозможно, мой хан. Я не очень доверяю китайцам, но Ючень мудр и искушён в делах правления.
— Этим он и будет заниматься. Только налогами и казной, и ничем более. Зачем ты напомнил мне о своём побратимстве, Чогдар?
— Невский много рассказывал мне о Сартаке, которому подарил свой победоносный меч, — осторожно, обдумывая каждое слово, сказал Чогдар — Может быть, наступило время, когда Сартаку следует подарить свою саблю князю Александру?
Бату задумался, хмуро осмысливая услышанное. Взял наполненную Чогдаром чашу, отхлебнул глоток.
— Субедей-багатур считал тебя своим сыном, потому что твой отец был его андой. Есть ли подобный обычай у русичей?
— Да, мой хан. Я считаю сына своего побратима своим сыном, а он меня — своим вторым отцом.
Бату неожиданно тихо и облегчённо рассмеялся
— Мой мудрый учитель Субедей-багатур не ошибся со своим последним советом. Насколько я знаю, у русских есть обычай всегда пить за что-то.
Выпьем за здоровье и победы князя Невского, Чогдар!
И первым поднял чашу с кумысом.
3
В ожидании отцовской дружины Невский вновь отправил Домаша терзать ливонцев в их землях, усилив его удары самостоятельно действующей дружиной Миши Прушанина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— По девице маешься?
— Нет у меня девицы.
— Ну, девицы всегда есть, — улыбнулся Андрей. — Тут неподалёку — сельцо, боярин стар и хлебосолен, а девки у него!… На любой вкус.
Раньше и речи не могло быть ни о каком сельце: Сбыслав строго исполнял повеления Невского. А стоило ему уехать — и сельцо появилось. Только не появилось желания воспрепятствовать: угнетала его тоска, тяжесть на сердце и равнодушие. Отговаривался он вяло, и Андрею не составило труда уговорить друга.
Поехали с небольшой, умеющей помалкивать охраной. И хозяин угощал на славу, и красные девки подносили кубки с поцелуями, и не догадался никто, что Сбыслав целует женщину впервые в жизни…
И дальше было — тоже впервые в жизни, только не прибавило это Сбыславу радости. Не ощутил он порога, через который перешагнул, не почувствовал он ни нежности, на благодарности к той, которая помогла ему наконец-то стать мужчиной. Он почувствовал чисто физическое, телесное облегчение, а душа так и осталась в неведении, не присутствуя при этом, а как бы глядя со стороны, сквозь занавес тоски.
— Ну, как девка? Понравилась? — спросил наутро Андрей.
— Понравилась, — ответил.
И остались ещё на неделю Пока Будимир не отыскал их в этом сельце.
— Как посмел войти ко мне? — по-отцовски сдвинув брови, с гневом спросил князь Андрей.
— Я во Псков вошёл без ливонского дозволения, князь, — с суровым достоинством сказал Будимир. — Старший брат твой князь Александр Невский повелел передать, чтобы ты немедля поднимал дружину отцовскую и поспешал к нему.
— Я сам знаю, что мне делать!
— Ладно, ночь подожду. А утром поскачу прямо к великому князю Ярославу, доложу о твоих утехах, а заодно и о просьбе Невского передать дружину под руку Гаврилы Олексича.
Ничего такого Невский не говорил, но Будимир знал, как разговаривать с вздорным княжичем.
— Ступай вон! — вскочив, заорал Андрей. — Вон!…
— Горяч ты, князь, — улыбнулся Сбыслав, ощутив вдруг прилив прежних сил. — А ну как отец лишит тебя возможности горячность эту в решающей битве Невского с ливонцами проявить? Дружина-то все равно уйдёт. С тобой или без тебя — это сам решай.
— Ну так собирай её, чего сидишь? — крикнул Андрей и вышел, громко хлопнув дверью.
Через сутки дружина выступила. Вёл её хмурый и очень недовольный Андрей.
2
Получив повеление хана, Чогдар не стал задерживаться в Новгороде, но задержался у великого князя, отослав гонца на ближайшую ямскую станцию, поскольку до Владимира татары их ещё не довели. Он не был встревожен этим внезапным вызовом, но все же думал, зачем и кому — самому Бату или Субедей багатуру — он вдруг понадобился. Посланный за ним сотник от ответов уклонялся, поэтому Чогдар и решился на свидание с Ярославом.
Он помнил совет своего покровителя, неисполнение которого могло быть расценено как нарушение приказа, хитрить не умел и перешёл к делу, едва опрокинув первый кубок:
— К Бату надо ехать добровольно, великий князь.
— Знаю, — вздохнул Ярослав. — Да вот — беда у нас. Невестка моя до сей поры с постели не встаёт. Александр с Андреем в Ливонии, а ну как, не дай Бог, преставится, когда я в отъезде буду?
— Невский не знает о её болезни?
— И не должен знать, — нахмурился великий князь. — С тревогой на сердце войска не водят.
Ярославу и впрямь нельзя было уезжать, и Чогдар об этом больше не говорил. Старался, как мог, отвлечь Ярослава от тяжких дум, рассказывал о Яруне, об ополчении, о лучниках, которых обучал стрелять. Так прошло три дня, он уже собирался в дорогу, когда от Невского примчался гонец с сообщением, что князь Александр взял Псков.
— Вот этой радостью от Батыя и сам прикроешься, и меня прикроешь, — сказал великий князь. — Отслужим благодарственный молебен, попируем и — распрощаемся. Ненадолго, надеюсь.
Распрощаться пришлось навсегда. Но тогда они этого не знали.
Ещё издали, едва въехав на площадь, Чогдар увидел перед ханским шатром бунчук с длинным чёрным хвостом, обёрнутый чёрным войлоком. И придержал коня.
— Кто умер?
— Не знаю, — растерянно сказал сотник
— Нашего учителя, великого полководца Субе-дей-багатура больше нет среди нас, — угрюмо сказал Бату-хан. — Тело его следует сейчас в Каракорум, где будет предано земле с ханскими почестями. Траурный караван ведёт мой брат Бёрке, которого я отозвал с Кавказа. Ты опоздал проститься с андой собственного отца, Чогдар.
— Я…
— Твоя печаль больше, чем твоя вина. — Бату вздохнул. — Перед кончиной он вспомнил о тебе. Ты заменишь его возле моего стремени и возле моего трона. Такова его последняя воля.
— Кто же может заменить Субедей-багатура?
— Угедей умер, — не слушая, продолжал Бату. — Угедей умер, и Каракорум отозвал тумены Гуюка и Бури. То, что ты сейчас услышишь от меня, должно умереть в твоём сердце.
— Оно умрёт там.
Бату сам наполнил чашу Чогдара кумысом. Чогдар с поклоном принял её двумя руками и почтительно выпил вслед за ханом.
— У меня осталась тысяча чжурчженей и тысяча мангутов. Всего две тысячи монголов, остальное — кипчаки, татары, аланы и русичи. На курултае великим ханом провозгласят Гуюка. Это сказал знающий человек Ючень, сбежавший ко мне. Но куда бежать мне, мой советник?
— Никуда, мой хан, — спокойно ответил Чогдар. — Надо искать союзников в русских княжествах, и такие союзники есть. Князь Александр Невский взял Псков и этой зимой даст ливонцам решающую битву.
— И ты убеждён, что он выиграет её?
— У меня нет сомнений.
Бату задумался, и Чогдар сам наполнил чаши кумысом.
— Ты убеждён, что он не поднимет восстания против меня?
— И в этом у меня нет сомнений. Князь Александр очень умен для того, чтобы драться на два фронта. А ливонцы для него куда опаснее, чем мы.
Последнее Чогдар сказал с известным напряжением, но вовремя Бату почувствовал это и улыбнулся
— Мой анда — русский воевода Ярун, — тотчас же напомнил Чогдар -Яна. собственном опыте убедился, сколь русские верны законам побратимства.
— Ты второй раз говоришь мне об этом. Как я должен понимать твою забывчивость?
— Земли завоёвывают, сидя в седле, но управлять с седла землями невозможно, мой хан. Я не очень доверяю китайцам, но Ючень мудр и искушён в делах правления.
— Этим он и будет заниматься. Только налогами и казной, и ничем более. Зачем ты напомнил мне о своём побратимстве, Чогдар?
— Невский много рассказывал мне о Сартаке, которому подарил свой победоносный меч, — осторожно, обдумывая каждое слово, сказал Чогдар — Может быть, наступило время, когда Сартаку следует подарить свою саблю князю Александру?
Бату задумался, хмуро осмысливая услышанное. Взял наполненную Чогдаром чашу, отхлебнул глоток.
— Субедей-багатур считал тебя своим сыном, потому что твой отец был его андой. Есть ли подобный обычай у русичей?
— Да, мой хан. Я считаю сына своего побратима своим сыном, а он меня — своим вторым отцом.
Бату неожиданно тихо и облегчённо рассмеялся
— Мой мудрый учитель Субедей-багатур не ошибся со своим последним советом. Насколько я знаю, у русских есть обычай всегда пить за что-то.
Выпьем за здоровье и победы князя Невского, Чогдар!
И первым поднял чашу с кумысом.
3
В ожидании отцовской дружины Невский вновь отправил Домаша терзать ливонцев в их землях, усилив его удары самостоятельно действующей дружиной Миши Прушанина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91