Напротив! Самые ярые его враги, кричавшие, что он главный виновник преступления в Тижоке, теперь заявляли, что он ни в чем не виноват, и требовали его немедленного освобождения. Толпа легко бросается из одной крайности в другую.
Впрочем, этот перелом был понятен.
События, происшедшие за последние два дня: дуэль Бенито с Торресом; поиски трупа и то, что он всплыл при таких необыкновенных обстоятельствах; находка документа, который, как оказалось, невозможно прочесть; внезапно обретенная уверенность, что это и есть доказательство невиновности Жоама Дакосты и что бумага написана рукой настоящего преступника – все это способствовало перемене общественного мнения. То, чего все желали, чего нетерпеливо требовали два дня назад, теперь ждали с тревогой: все боялись приказа, который должен был прийти из Рио-де-Жанейро.
Однако он не мог задержаться надолго. Жоама Дакосту арестовали 24 августа и допросили на другой день. Донесение судьи было отправлено 26-го. Теперь наступило уже 28 августа. Министр решит участь осужденного через три-четыре дня самое большее, и нет никакого сомнения, что «правосудие свершится».
Да, никто в этом не сомневался. А между тем все были уверены, что документ доказывает невиновность Жоама Дакосты, – и члены его семьи, и даже непостоянные жители Манауса, сейчас с волнением следившие за развитием этой драматической истории.
Однако какую цену мог иметь документ в глазах людей незаинтересованных и беспристрастных, не поддавшихся влиянию последних событий? Из чего они могли заключить, что он имеет отношение к делу в Алмазном округе? Документ существовал, это бесспорно. Его нашли на теле Торреса. Совершенно верно. Можно было даже удостовериться, сравнив его с доносом Торреса на Жоама Дакосту, что документ этот написан не его рукой. Однако, как заметил судья Жаррикес, разве этот негодяй не мог состряпать документ, чтобы шантажировать Дакосту? И это тем вероятнее, что Торрес соглашался отдать его только после свадьбы с дочерью Дакосты, когда уже ничего нельзя будет изменить.
Одни поддерживали, другие оспаривали эти доводы, и можно себе представить, как взбудоражило всех это дело. А между тем положение Жоама Дакосты было чрезвычайно опасно. Пока документ не расшифрован, его все равно что нет; а если в течение трех дней каким-либо чудом ключ к нему не будет найден, тогда осужденного уже ничто не спасет – через три дня он будет казнен.
И все же один человек надеялся совершить это чудо! То был судья Жаррикес. Теперь он трудился, чтобы спасти Жоама Дакосту, а не только из любви к искусству. Да, и в его сознании тоже произошел перелом. Человек, добровольно покинувший свое убежище в Икитосе и, рискуя жизнью, приехавший требовать, чтобы бразильский суд восстановил его честь, был тоже загадкой, загадкой человеческой души, поважнее многих других! И судья решил не отрываться от документа, пока не найдет разгадки. С каким пылом он взялся за дело! Он не ел, не спал и все время только подбирал числа, чтобы найти ключ к этому секретному замку!
К концу первого дня эта неотвязная мысль превратилась у него в настоящую манию. Он кипел от злости, и весь дом дрожал перед ним. Слуги, и белые и черные, не смели к нему подступиться. К счастью, он был холостяком, иначе госпоже Жаррикес пришлось бы пережить немало неприятных часов. Никогда в жизни ни одна задача так сильно не увлекала этого чудака, и он был твердо намерен добиваться ее решения, пока голова его не лопнет, как перегретый котел.
Теперь достойный судья окончательно убедился, что ключом к документу служит число, состоящее из двух или нескольких цифр, но найти это число невозможно никакими логическими рассуждениями.
А между тем именно таким способом яростно искал его Жаррикес и весь день 28 августа не отрывался от этого нечеловеческого труда, напрягая все свои силы и способности.
Искать число наугад – значило, как говорил он сам, проделать миллионы комбинаций, на что не хватило бы целой жизни самого умелого вычислителя. Но если невозможно найти число наугад, то нельзя ли попытаться отыскать его с помощью умозаключений? Конечно, можно, и судья Жаррикес пытался до тех пор, пока ум у него не зашел за разум, хотя он и старался отдохнуть, соснув часок-другой.
Тот, кому удалось бы в это время проникнуть к судье, несмотря на строгий приказ никого не пускать и не нарушать его уединения, застал бы его, как и накануне, в кабинете, за письменным столом: он сидел, уставившись на документ, непонятные буквы которого, казалось, порхали вокруг его головы.
– Эх! – воскликнул он. – Почему негодяй, написавший эту бумагу, кем бы он ни был, не разделил строчки на слова! Я бы попробовал… попытался… Так нет же! Однако, если в этом документе действительно идет речь об убийстве и краже алмазов, там должны встречаться слова: «алмазы», «Тижока», «Дакоста», и еще какие-то имена. Если бы я мог сопоставить их со словами криптограммы, то докопался бы и до числа… Но нет! Ни одного пробела! Он написал только одно слово. Слово в двести пятьдесят две буквы! Ах, будь он проклят двести пятьдесят два раза, этот мерзавец, так некстати усложнивший свою систему! За одно это его надо бы двести пятьдесят два раза вздернуть на виселицу!
Яростный удар кулака по документу подкрепил это не очень-то человеколюбивое пожелание.
– Но все же, – продолжал судья, – если я не в состоянии отыскать одно из этих слов в середине документа, то могу попробовать найти их в начале и в конце каждого абзаца. Тут, может, есть хоть один шанс на успех, и им нельзя пренебрегать.
И судья Жаррикес начал пробовать, не соответствуют ли буквы, которыми начинались и кончались абзацы документа, буквам, составляющим самое важное слово, несомненно встречающиеся в нем, – слово «Дакоста».
Но у него ничего не вышло.
В самом деле, посмотрим хотя бы начало последнего абзаца. Вот эти семь букв:
С – Д Т – Л У – К Ч – Щ П – С В – Т Э – А
На первой же букве судья Жаррикес вынужден был остановиться, ибо между буквами С и Д в алфавите находятся тринадцать букв, что дает двузначное число, а в подобных криптограммах каждую букву можно заменить только одной цифрой.
То же случилось и с последними семью буквами этого абзаца: ПТУФКДГ, где буква П никак не могла заменить букву Д в слове «Дакоста», ибо их отделяет одиннадцать букв.
Значит, это имя тут не стояло.
То же произошло и со словами «алмазы» и «Тижока», которые также не соответствовали буквам криптограммы.
Проделав эту работу, судья Жаррикес, у которого трещала голова, встал, походил по кабинету, подышал воздухом у открытого окна и вдруг взревел так, что спугнул стайку колибри, щебетавшую в листве ближней мимозы. Потом снова сел и взялся за документ.
Он принялся вертеть его в руках.
– Мерзавец! – бормотал он. – Прощелыга! Он скоро сведет меня с ума! Однако – стоп! Спокойно! Нельзя терять рассудка! Сейчас не время!
Он вышел и облил голову холодной водой.
– Попробуем другой способ, – проговорил он. – Если я не могу вывести числа из этих проклятых букв, подумаем, какое число мог выбрать автор документа, которого мы считаем виновником преступления в Тижоке.
Судья решил применить новый метод анализа и, возможно, был прав, потому что в нем тоже была своя логика.
– Прежде всего, – сказал он, – возьмем какой-нибудь год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Впрочем, этот перелом был понятен.
События, происшедшие за последние два дня: дуэль Бенито с Торресом; поиски трупа и то, что он всплыл при таких необыкновенных обстоятельствах; находка документа, который, как оказалось, невозможно прочесть; внезапно обретенная уверенность, что это и есть доказательство невиновности Жоама Дакосты и что бумага написана рукой настоящего преступника – все это способствовало перемене общественного мнения. То, чего все желали, чего нетерпеливо требовали два дня назад, теперь ждали с тревогой: все боялись приказа, который должен был прийти из Рио-де-Жанейро.
Однако он не мог задержаться надолго. Жоама Дакосту арестовали 24 августа и допросили на другой день. Донесение судьи было отправлено 26-го. Теперь наступило уже 28 августа. Министр решит участь осужденного через три-четыре дня самое большее, и нет никакого сомнения, что «правосудие свершится».
Да, никто в этом не сомневался. А между тем все были уверены, что документ доказывает невиновность Жоама Дакосты, – и члены его семьи, и даже непостоянные жители Манауса, сейчас с волнением следившие за развитием этой драматической истории.
Однако какую цену мог иметь документ в глазах людей незаинтересованных и беспристрастных, не поддавшихся влиянию последних событий? Из чего они могли заключить, что он имеет отношение к делу в Алмазном округе? Документ существовал, это бесспорно. Его нашли на теле Торреса. Совершенно верно. Можно было даже удостовериться, сравнив его с доносом Торреса на Жоама Дакосту, что документ этот написан не его рукой. Однако, как заметил судья Жаррикес, разве этот негодяй не мог состряпать документ, чтобы шантажировать Дакосту? И это тем вероятнее, что Торрес соглашался отдать его только после свадьбы с дочерью Дакосты, когда уже ничего нельзя будет изменить.
Одни поддерживали, другие оспаривали эти доводы, и можно себе представить, как взбудоражило всех это дело. А между тем положение Жоама Дакосты было чрезвычайно опасно. Пока документ не расшифрован, его все равно что нет; а если в течение трех дней каким-либо чудом ключ к нему не будет найден, тогда осужденного уже ничто не спасет – через три дня он будет казнен.
И все же один человек надеялся совершить это чудо! То был судья Жаррикес. Теперь он трудился, чтобы спасти Жоама Дакосту, а не только из любви к искусству. Да, и в его сознании тоже произошел перелом. Человек, добровольно покинувший свое убежище в Икитосе и, рискуя жизнью, приехавший требовать, чтобы бразильский суд восстановил его честь, был тоже загадкой, загадкой человеческой души, поважнее многих других! И судья решил не отрываться от документа, пока не найдет разгадки. С каким пылом он взялся за дело! Он не ел, не спал и все время только подбирал числа, чтобы найти ключ к этому секретному замку!
К концу первого дня эта неотвязная мысль превратилась у него в настоящую манию. Он кипел от злости, и весь дом дрожал перед ним. Слуги, и белые и черные, не смели к нему подступиться. К счастью, он был холостяком, иначе госпоже Жаррикес пришлось бы пережить немало неприятных часов. Никогда в жизни ни одна задача так сильно не увлекала этого чудака, и он был твердо намерен добиваться ее решения, пока голова его не лопнет, как перегретый котел.
Теперь достойный судья окончательно убедился, что ключом к документу служит число, состоящее из двух или нескольких цифр, но найти это число невозможно никакими логическими рассуждениями.
А между тем именно таким способом яростно искал его Жаррикес и весь день 28 августа не отрывался от этого нечеловеческого труда, напрягая все свои силы и способности.
Искать число наугад – значило, как говорил он сам, проделать миллионы комбинаций, на что не хватило бы целой жизни самого умелого вычислителя. Но если невозможно найти число наугад, то нельзя ли попытаться отыскать его с помощью умозаключений? Конечно, можно, и судья Жаррикес пытался до тех пор, пока ум у него не зашел за разум, хотя он и старался отдохнуть, соснув часок-другой.
Тот, кому удалось бы в это время проникнуть к судье, несмотря на строгий приказ никого не пускать и не нарушать его уединения, застал бы его, как и накануне, в кабинете, за письменным столом: он сидел, уставившись на документ, непонятные буквы которого, казалось, порхали вокруг его головы.
– Эх! – воскликнул он. – Почему негодяй, написавший эту бумагу, кем бы он ни был, не разделил строчки на слова! Я бы попробовал… попытался… Так нет же! Однако, если в этом документе действительно идет речь об убийстве и краже алмазов, там должны встречаться слова: «алмазы», «Тижока», «Дакоста», и еще какие-то имена. Если бы я мог сопоставить их со словами криптограммы, то докопался бы и до числа… Но нет! Ни одного пробела! Он написал только одно слово. Слово в двести пятьдесят две буквы! Ах, будь он проклят двести пятьдесят два раза, этот мерзавец, так некстати усложнивший свою систему! За одно это его надо бы двести пятьдесят два раза вздернуть на виселицу!
Яростный удар кулака по документу подкрепил это не очень-то человеколюбивое пожелание.
– Но все же, – продолжал судья, – если я не в состоянии отыскать одно из этих слов в середине документа, то могу попробовать найти их в начале и в конце каждого абзаца. Тут, может, есть хоть один шанс на успех, и им нельзя пренебрегать.
И судья Жаррикес начал пробовать, не соответствуют ли буквы, которыми начинались и кончались абзацы документа, буквам, составляющим самое важное слово, несомненно встречающиеся в нем, – слово «Дакоста».
Но у него ничего не вышло.
В самом деле, посмотрим хотя бы начало последнего абзаца. Вот эти семь букв:
С – Д Т – Л У – К Ч – Щ П – С В – Т Э – А
На первой же букве судья Жаррикес вынужден был остановиться, ибо между буквами С и Д в алфавите находятся тринадцать букв, что дает двузначное число, а в подобных криптограммах каждую букву можно заменить только одной цифрой.
То же случилось и с последними семью буквами этого абзаца: ПТУФКДГ, где буква П никак не могла заменить букву Д в слове «Дакоста», ибо их отделяет одиннадцать букв.
Значит, это имя тут не стояло.
То же произошло и со словами «алмазы» и «Тижока», которые также не соответствовали буквам криптограммы.
Проделав эту работу, судья Жаррикес, у которого трещала голова, встал, походил по кабинету, подышал воздухом у открытого окна и вдруг взревел так, что спугнул стайку колибри, щебетавшую в листве ближней мимозы. Потом снова сел и взялся за документ.
Он принялся вертеть его в руках.
– Мерзавец! – бормотал он. – Прощелыга! Он скоро сведет меня с ума! Однако – стоп! Спокойно! Нельзя терять рассудка! Сейчас не время!
Он вышел и облил голову холодной водой.
– Попробуем другой способ, – проговорил он. – Если я не могу вывести числа из этих проклятых букв, подумаем, какое число мог выбрать автор документа, которого мы считаем виновником преступления в Тижоке.
Судья решил применить новый метод анализа и, возможно, был прав, потому что в нем тоже была своя логика.
– Прежде всего, – сказал он, – возьмем какой-нибудь год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65