Доложили кому-то из областного (или тогда еще губернского) начальства.
- Что? Иконы? Какие могут быть иконы? Зачем? Сжечь!
Второй случай произошел в Рязани, во время не столь давней сельскохозяйственной истории. Нужно было найти помещение, чтобы ставить фляги с молоком. Нашли подвал, в котором хранились иконы, очевидно фонды областного музея. Чтобы освободить помещение, иконы сожгли.
Я думаю, что в обоих случаях это был вопрос головотяпства двух начальников. Но только ли одного головотяпства? Вопрос слишком сложный, чтобы решить его с наскоку. Мечтаю, собираюсь подступиться к нему поближе в какой-нибудь будущей книге.
Да, и Перун был сброшен в Днепр князем Владимиром, окрестившим Русь. Предмет поклонения язычников с точки зрения первого христианина на Руси подлежал уничтожению. Но представим себе, если бы тот деревянно-золотой идол с Киевского языческого капища уцелел? Какая бы это была драгоценность! Какое бы это было этнографическое сокровище, какая бы это была жемчужина наших музейных фондов!
Мы сейчас настолько отошли от язычества, от перунов, стрибогов, даждьбогов и ярил, что смешно было бы истреблять их из идейных и, так сказать, антирелигиозных соображений. Точно так же, как смешно истреблять древнегреческие изваяния потому, что они суть предметы религиозного культа древних греков. Мы теперь слишком культурны или, скажем, достаточно культурны, чтобы смотреть на Венеру Милосскую как на предмет, не подлежащий немедленному и обязательному истреблению только за то, что она богиня.
Не будучи яростным иконоборцем, я не был, разумеется, и защитником икон. С какой бы стати мне, пионеру, их защищать? Просто для меня этого вопроса не существовало. Участок сознания, - мозга или души, - который должен был бы так или эдак реагировать на иконы, руководить моим отношением к иконам, был у меня, по-видимому, отключен, заморожен, анестезирован.
Я учился в техникуме, служил в солдатах, был студентом Литературного института, ездил в командировки от «Огонька», писал стихи о любви и о природе, а также очерки о киргизских овцеводах, о рязанской пасечнице, о проблеме поливных земель на Дону, о ненцах в малоземельской тундре. Я читал книги, ловил рыбу, собирал грибы, пил вино, целовался с женщинами, ходил на стадион смотреть футбольные матчи, играл с друзьями в шахматы, бывал в театрах, в кино, посещал Третьяковскую галерею, ходил на очередные выставки живописи, собирал вот даже птичьи яйца, водил аквариум, и мне казалось, что мои интересы довольно широки и разносторонни. Может быть, в какой-то степени так и было. Но понятия «икона», «русская икона», «древнерусская икона» для меня не существовало начисто, как сегодня не существует, например, ну что бы такое придумать, ну, например, как не существует для меня сегодня проблемы миграции морских звезд в пределах Карского моря.
Наверно, живут в Карском море морские звезды, и, наверно, существуют какие-нибудь проблемы, связанные с ними, и можно увлечься и посвятить этому жизнь, написав одну или две диссертации. Но для меня сегодня такой проблемы нет. Я выдумал ее для примера и вскоре забуду снова.
Точно так же не существовало в моей жизни понятия «русская икона». Пример с морскими звездами получился не совсем удачный, потому что есть понятия, явления и проблемы, которые обязательны для каждого русского человека, чем бы он ни занимался. Ты можешь изучать морских звезд, речных моллюсков, уральские минералы, свойства редких металлов, ты можешь быть инженером, партийным работником, химиком, комбайнером, футболистом, писателем, электриком, ракетчиком, генералом, учителем, но если ты русский человек, ты должен знать, что такое Пушкин, что такое «Слово о полку Игореве», что такое Достоевский, что такое поле Куликово, Покров на Нерли, Третьяковская галерея, рублевская «Троица», Владимирская Божья Матерь.
Увы, я говорю правду: в день моего прихода в мастерскую известного московского художника я о морских звездах имел более четкое представление (попадались под ноги на берегу Карского моря), нежели о иконах.
Ну что же, тем больше я удивился, увидев развешанные на стенах иконы. Они были развешаны не рядами, как в церковном иконостасе, но вперемежку с другими картинами, крупными фотографиями (например, фотография Александра Бенуа в преклонном возрасте), вперемежку с разными интересными предметами, вроде деревянного ковша или красивой старинной ленты из девичьей косы.
Иногда я слышал, но как-то пропускал мимо ушей, что действительно есть люди, которые собирают старинные иконы, и кто-то из моих друзей восхищенно рассказывал однажды, что видел в одном доме поразительную икону XV века. Но если я даже в Третьяковской галерее всегда проходил мимо икон не задерживаясь, то что для меня разговоры? Я их, вот именно, пропускал мимо ушей.
И вдруг я воочию увидел иконы, развешанные по стенам. Хозяин мастерской доверил своей жене, и хозяйка повела меня от иконы к иконе, стараясь объяснить особенности и даже исключительность каждой из них. Но легко ли рассказывать дальтонику или слепому о разнообразии красок на летнем закатном небе? Она говорила:
- Вот эта икона довольно поздняя. На ней проставлена дата - 1787 год. Конец восемнадцатого века. Но писал ее замечательный мастер. Смотрите, как перебегает по иконе красный цвет. Он зарождается в левом нижнем углу и, нарастая, в убыстряющемся ритме распространяется по доске, чтобы достигнуть своего апогея в одеждах Спасителя.
Или посмотрите на этой иконе (это жемчужина нашей коллекции - конец пятнадцатого). Какая смелость и цельность линий, какая выразительность при скупости средств. Там было пиршество красок, а здесь господствуют одни только линии. Теперь взглянем издали на ту красную икону, оценим ее как пятно. Самый модный абстракционист сдох бы от зависти (это «сдох бы» прозвучало в ее устах вовсе не грубо, а, напротив, очень к месту) перед таким выразительным пятном. Эта икона, хотя она очень невелика по размеру, способна держать целую большую стену в любом современном интерьере.
Мы остановились около иконы, необыкновенной по форме. Это была узкая горизонтальная доска. На ней были нарисованы семеро святых. Огрудные образы, как я сказал бы теперь, шесть лет спустя. В середине, строго в фас, - изображение Иисуса Христа. Справа и слева обращены к нему святые, по трое с каждой стороны. Святые обращены к Христу не только лицами, но даже и ручками, которым несколько тесно на доске.
- Это называется деисусный чин, - объясняла хозяйка. - Чаще он состоит из многих икон. Каждый святой изображается на отдельной доске. Обратите внимание на полную, сочную зелень фона. Икона писалась на русском севере. Зелень просторного северного леса самая приятная краска для глаз северянина. Этот цвет он сделал основным на иконе. Даже нимбы здесь не золотые, как было бы, если бы икона писалась в царствующей Москве, но тоже нежно-зеленые, мягкие, нежные.
Обратите внимание на расположение рук. Если проследить их графику слева направо, получается волнистая, очень ритмичная линия, словно уточки покачиваются на волнах. Во всем разлита мягкость, просьба, мольба. Но в этом и состоит смысл иконы.
- Скажите, а эти черные зияющие дырки по краям доски, они от гвоздей?
- Видите ли, икона, когда мы ее нашли, загораживала дверь на колокольню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Что? Иконы? Какие могут быть иконы? Зачем? Сжечь!
Второй случай произошел в Рязани, во время не столь давней сельскохозяйственной истории. Нужно было найти помещение, чтобы ставить фляги с молоком. Нашли подвал, в котором хранились иконы, очевидно фонды областного музея. Чтобы освободить помещение, иконы сожгли.
Я думаю, что в обоих случаях это был вопрос головотяпства двух начальников. Но только ли одного головотяпства? Вопрос слишком сложный, чтобы решить его с наскоку. Мечтаю, собираюсь подступиться к нему поближе в какой-нибудь будущей книге.
Да, и Перун был сброшен в Днепр князем Владимиром, окрестившим Русь. Предмет поклонения язычников с точки зрения первого христианина на Руси подлежал уничтожению. Но представим себе, если бы тот деревянно-золотой идол с Киевского языческого капища уцелел? Какая бы это была драгоценность! Какое бы это было этнографическое сокровище, какая бы это была жемчужина наших музейных фондов!
Мы сейчас настолько отошли от язычества, от перунов, стрибогов, даждьбогов и ярил, что смешно было бы истреблять их из идейных и, так сказать, антирелигиозных соображений. Точно так же, как смешно истреблять древнегреческие изваяния потому, что они суть предметы религиозного культа древних греков. Мы теперь слишком культурны или, скажем, достаточно культурны, чтобы смотреть на Венеру Милосскую как на предмет, не подлежащий немедленному и обязательному истреблению только за то, что она богиня.
Не будучи яростным иконоборцем, я не был, разумеется, и защитником икон. С какой бы стати мне, пионеру, их защищать? Просто для меня этого вопроса не существовало. Участок сознания, - мозга или души, - который должен был бы так или эдак реагировать на иконы, руководить моим отношением к иконам, был у меня, по-видимому, отключен, заморожен, анестезирован.
Я учился в техникуме, служил в солдатах, был студентом Литературного института, ездил в командировки от «Огонька», писал стихи о любви и о природе, а также очерки о киргизских овцеводах, о рязанской пасечнице, о проблеме поливных земель на Дону, о ненцах в малоземельской тундре. Я читал книги, ловил рыбу, собирал грибы, пил вино, целовался с женщинами, ходил на стадион смотреть футбольные матчи, играл с друзьями в шахматы, бывал в театрах, в кино, посещал Третьяковскую галерею, ходил на очередные выставки живописи, собирал вот даже птичьи яйца, водил аквариум, и мне казалось, что мои интересы довольно широки и разносторонни. Может быть, в какой-то степени так и было. Но понятия «икона», «русская икона», «древнерусская икона» для меня не существовало начисто, как сегодня не существует, например, ну что бы такое придумать, ну, например, как не существует для меня сегодня проблемы миграции морских звезд в пределах Карского моря.
Наверно, живут в Карском море морские звезды, и, наверно, существуют какие-нибудь проблемы, связанные с ними, и можно увлечься и посвятить этому жизнь, написав одну или две диссертации. Но для меня сегодня такой проблемы нет. Я выдумал ее для примера и вскоре забуду снова.
Точно так же не существовало в моей жизни понятия «русская икона». Пример с морскими звездами получился не совсем удачный, потому что есть понятия, явления и проблемы, которые обязательны для каждого русского человека, чем бы он ни занимался. Ты можешь изучать морских звезд, речных моллюсков, уральские минералы, свойства редких металлов, ты можешь быть инженером, партийным работником, химиком, комбайнером, футболистом, писателем, электриком, ракетчиком, генералом, учителем, но если ты русский человек, ты должен знать, что такое Пушкин, что такое «Слово о полку Игореве», что такое Достоевский, что такое поле Куликово, Покров на Нерли, Третьяковская галерея, рублевская «Троица», Владимирская Божья Матерь.
Увы, я говорю правду: в день моего прихода в мастерскую известного московского художника я о морских звездах имел более четкое представление (попадались под ноги на берегу Карского моря), нежели о иконах.
Ну что же, тем больше я удивился, увидев развешанные на стенах иконы. Они были развешаны не рядами, как в церковном иконостасе, но вперемежку с другими картинами, крупными фотографиями (например, фотография Александра Бенуа в преклонном возрасте), вперемежку с разными интересными предметами, вроде деревянного ковша или красивой старинной ленты из девичьей косы.
Иногда я слышал, но как-то пропускал мимо ушей, что действительно есть люди, которые собирают старинные иконы, и кто-то из моих друзей восхищенно рассказывал однажды, что видел в одном доме поразительную икону XV века. Но если я даже в Третьяковской галерее всегда проходил мимо икон не задерживаясь, то что для меня разговоры? Я их, вот именно, пропускал мимо ушей.
И вдруг я воочию увидел иконы, развешанные по стенам. Хозяин мастерской доверил своей жене, и хозяйка повела меня от иконы к иконе, стараясь объяснить особенности и даже исключительность каждой из них. Но легко ли рассказывать дальтонику или слепому о разнообразии красок на летнем закатном небе? Она говорила:
- Вот эта икона довольно поздняя. На ней проставлена дата - 1787 год. Конец восемнадцатого века. Но писал ее замечательный мастер. Смотрите, как перебегает по иконе красный цвет. Он зарождается в левом нижнем углу и, нарастая, в убыстряющемся ритме распространяется по доске, чтобы достигнуть своего апогея в одеждах Спасителя.
Или посмотрите на этой иконе (это жемчужина нашей коллекции - конец пятнадцатого). Какая смелость и цельность линий, какая выразительность при скупости средств. Там было пиршество красок, а здесь господствуют одни только линии. Теперь взглянем издали на ту красную икону, оценим ее как пятно. Самый модный абстракционист сдох бы от зависти (это «сдох бы» прозвучало в ее устах вовсе не грубо, а, напротив, очень к месту) перед таким выразительным пятном. Эта икона, хотя она очень невелика по размеру, способна держать целую большую стену в любом современном интерьере.
Мы остановились около иконы, необыкновенной по форме. Это была узкая горизонтальная доска. На ней были нарисованы семеро святых. Огрудные образы, как я сказал бы теперь, шесть лет спустя. В середине, строго в фас, - изображение Иисуса Христа. Справа и слева обращены к нему святые, по трое с каждой стороны. Святые обращены к Христу не только лицами, но даже и ручками, которым несколько тесно на доске.
- Это называется деисусный чин, - объясняла хозяйка. - Чаще он состоит из многих икон. Каждый святой изображается на отдельной доске. Обратите внимание на полную, сочную зелень фона. Икона писалась на русском севере. Зелень просторного северного леса самая приятная краска для глаз северянина. Этот цвет он сделал основным на иконе. Даже нимбы здесь не золотые, как было бы, если бы икона писалась в царствующей Москве, но тоже нежно-зеленые, мягкие, нежные.
Обратите внимание на расположение рук. Если проследить их графику слева направо, получается волнистая, очень ритмичная линия, словно уточки покачиваются на волнах. Во всем разлита мягкость, просьба, мольба. Но в этом и состоит смысл иконы.
- Скажите, а эти черные зияющие дырки по краям доски, они от гвоздей?
- Видите ли, икона, когда мы ее нашли, загораживала дверь на колокольню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46