! Они волнуются так, словно впервые выходят на поле. Дональд еще ощущает это волнение в себе. Сколько бы времени ни прошло с его последнего выхода на поле, чувство предстартового волнения он не забудет никогда. Желание отличиться переполняет душу; опасение опозориться, подвести перерастает в страх.
Несколько минут назад футболисты сидели под бетонной крышей раздевалки. Мягко вздыхала входная дверь, пропуская людей. Кто-то с нарочитой небрежностью спрашивал о знакомой девушке у приятеля. Лениво затягивал тесьму на бутсах рыжий крепыш, имя которого с вожделением шепчут мальчишки на манчестерских дворах. «Номер восемь» старательно зализывал нейлоновой щеткой набриолиненные волосы. В углу договаривались, как лучше провести свободный вечер. Кто-то деловито и сосредоточенно, будто нет у него в жизни других забот, сворачивал брюки. Марфи ходил от кресла к креслу и что-то говорил каждому. Слушали, кивали головой в знак согласия.
Вечернее солнце наполняло раздевалку мягким светом.
И Дональду вспомнилась другая раздевалка. Маленькая, тесная комнатушка с одним круглым окном под самым потолком. Раздевалка, в которой он первый раз готовился к официальному матчу. Сжатые от волнения зубы. Слегка дрожащие руки, шнурующие бутсы. Прижавшись друг к другу – и потому, что не повернуться, и потому, что так спокойнее, – мальчишки из своих чемоданов достают форму с эмблемой любимого клуба. Кто-то, подбадривая, бормочет: «Давай, давай, ни черта!…» Потом суетливой струйкой все текут к выходу, оправляя на ходу и без того аккуратную форму.
Рев трибуны возвращает Дональда к действительности. Рядом с ним в ложе прессы пристроился репортер французской радиовещательной компании. Маленький магнитофон стоит перед ним на пюпитре. Француз оперся подбородком на скрещенные руки, в кулаке зажат микрофон, и что-то диктует, шевеля маленькими усиками.
Потом поднимает руку, подзывая торговца напитками, меняет крупный банкнот и сосет пиво из горлышка, сооружая рядом с магнитофоном столбик из тяжелых монет, полученных сдачи.
Стараясь сбить нервный озноб, Кеван прыгает на поле. Ему разыгрывать мяч. Свисток. Он откидывает мяч назад. Еще одна передача. И мяч перехватил Аугусто. Атака катится к воротам Клифта. Кеван остается ждать возвращения мяча в центре.
Дуэль ускользавшего каждое мгновение Хенто и левого защитника началась с первым свистком судьи. Он никак не мог сдержать Хенто. Дважды он свалил его довольно грубым подкатом. И отсюда, с левого края, подобно кругам по воде от упавшего камня, начала распространяться грубость.
Дональд не осуждал ирландца Билли Стюарда. Тот был просто медленнее Хенто. И Билли сам расписался в этом, дав Хенто пробить в штангу. Вскочивший после броска вратарь набросился на Стюарда.
– Ты что… ушами хлопаешь… Держи плотнее!…
Ирландец лишь развел руками.
Зато рыжий Майкл великолепно справлялся со своей задачей. Ему было поручено держать Ди Стефано.
Первые минуты испанский центр присматривался к своему опекуну. Начал изматывать постоянными рейдами назад к своим воротам. И Майкл шел, выжимая из себя все, что мог. Ди Стефано чувствовал это. Иронически посматривал на рыжего англичанина. Однако вскоре испанцу стало не до иронии. В бегах шло время, а игра у него не клеилась. Майкл на какое-то мгновение раньше успевал к мячу, не давая питать мячами партнеров.
Но к концу тайма Майкл стал сдавать. Дональд понял это, увидев, как Майкл два раза грубо толкнул подопечного в спину. Ди Стефано обернулся и что-то резкое крикнул Майклу. Тот огрызнулся.
«Испанец не из тех, кто позволит себе затеять драку. Он найдет средство отомстить».
Больше всего Дональда огорчали нападающие. Они никак не могли пробиться к воротам «Реала». Губил мелкий пас в центре. Защита испанцев начинала плести кружева, длинными ударами выводя вперед то одного, то другого края. У «рейнджерсов» игра шла вдоль правой бровки. Кеван и Камптон непростительно мельчили, играя между собой.
«Этот родственный дуэт может дорого стоить», – подумал Дональд.
Оба были женаты на родных сестрах. Сестры сестрами, жены женами, а партнеров в нападении еще трое. Но оба играли только друг с другом.
Наступил момент, когда на мгновение Дональд потерял логическую нить игры. Короткие схватки вспыхивали то здесь, то там. Кто-то из обозревателей потом сказал, что игра была скомкана. Но нет, она была сломана.
Майкл устал. Он уже не поспевал за Ди Стефано. В одном из поединков, когда Майкл пытался в последнем усилии достать упущенный мяч, Ди Стефано ударил. Никто не обратил внимания на этот вроде бы обычный удар. Только Майкл остался лежать, корчась на траве и держась за сведенную болью ногу.
Судья, казалось, целую вечность не останавливал игру. Но Марфи ринулся на поле, не дожидаясь свистка. Когда он подбежал в Майклу, тот лежал бледный, откинувшись на спину. Крису не надо было ничего говорить. Все было ясно и так. Врач и Фокс подняли Майкла и унесли с поля. Он висел у них на плечах, не поднимая головы. А в центре, спокойно глядя на эту сцену, стоял, сложив руки на груди, испанский лидер.
С мужеством, граничащим с безумием, Майкл спустя пять минут пытался занять свое место на поле: замена не разрешена, а как играть вдесятером, когда полным составом едва держишься?!
Но нет, Майкл уже не игрок. Он с трудом дотягивает оставшиеся до перерыва минуты. После матча рентген покажет, что у него трещина малой берцовой кости.
Итак, похоже, что судьба матча решена. Сломленные усталостью и подавленные случившимся «рейнджерсы» идут к тоннелю и исчезают в люке.
Один за другим словно сходят в преисподнюю.
Когда Дональд спускается в раздевалку, там стоит гнетущая тишина. Марфи сидит в углу, посасывая трубку, и дает ребятам отдышаться.
Первым нарушает тишину Солман:
– Послушай, Вилли, у вас в семье нет больше сестры?
Еще не понимая, в чем дело, Вилли, расшнуровывая бутсу, спрашивает:
– А что?
– Я бы на ней женился. Может, тогда и на левый край мячи бы отдавали.
Но шутка так и повисает в воздухе. Марфи встает.
– Еще не все потеряно, и можно сделать ничью. Но у нападающих нет согласованности. Третьей сестры не надо, а вот уйти Солману далеко вперед придется. Остальные оттянутся. Играть вдесятером будет трудно. Но можно. Испанцы тоже порядком устали…
Все слушают Марфи, хотя знают, что обречены. Но Крис льет бальзам на раны. А больному порой нужно лишь чуть-чуть сладкой лжи, чтобы вернуться к жизни.
Что думает каждый из десятерых, уходя вновь на поле, на котором уже не надеются добыть себе славу?
Развязка наступает на четвертой минуте. Вилли не попадает по мячу. Аугусто, удивительный Аугусто с яйцеообразной головой и миндалевидными глазами, обманывает сразу двоих англичан, отдает мяч Ди Стефано, и тот забивает гол. Через пять минут Клифт вынимает второй мяч из сетки. Он стоит с ним мгновение, потом неохотно пинает в сторону центра. Мяч катится по полю. Возвращающиеся игроки «Реала» подгоняют его, торопят… Сто тридцать тысяч зрителей, разгоряченных зрелищем и вином, присутствуют при невероятном: в десять минут их любимцы раскрошили защиту, которая держалась целый тайм.
От неожиданности происшедшего сосед-радиорепортер на мгновение замирает, подобно боксеру, застигнутому сильным внезапным ударом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Несколько минут назад футболисты сидели под бетонной крышей раздевалки. Мягко вздыхала входная дверь, пропуская людей. Кто-то с нарочитой небрежностью спрашивал о знакомой девушке у приятеля. Лениво затягивал тесьму на бутсах рыжий крепыш, имя которого с вожделением шепчут мальчишки на манчестерских дворах. «Номер восемь» старательно зализывал нейлоновой щеткой набриолиненные волосы. В углу договаривались, как лучше провести свободный вечер. Кто-то деловито и сосредоточенно, будто нет у него в жизни других забот, сворачивал брюки. Марфи ходил от кресла к креслу и что-то говорил каждому. Слушали, кивали головой в знак согласия.
Вечернее солнце наполняло раздевалку мягким светом.
И Дональду вспомнилась другая раздевалка. Маленькая, тесная комнатушка с одним круглым окном под самым потолком. Раздевалка, в которой он первый раз готовился к официальному матчу. Сжатые от волнения зубы. Слегка дрожащие руки, шнурующие бутсы. Прижавшись друг к другу – и потому, что не повернуться, и потому, что так спокойнее, – мальчишки из своих чемоданов достают форму с эмблемой любимого клуба. Кто-то, подбадривая, бормочет: «Давай, давай, ни черта!…» Потом суетливой струйкой все текут к выходу, оправляя на ходу и без того аккуратную форму.
Рев трибуны возвращает Дональда к действительности. Рядом с ним в ложе прессы пристроился репортер французской радиовещательной компании. Маленький магнитофон стоит перед ним на пюпитре. Француз оперся подбородком на скрещенные руки, в кулаке зажат микрофон, и что-то диктует, шевеля маленькими усиками.
Потом поднимает руку, подзывая торговца напитками, меняет крупный банкнот и сосет пиво из горлышка, сооружая рядом с магнитофоном столбик из тяжелых монет, полученных сдачи.
Стараясь сбить нервный озноб, Кеван прыгает на поле. Ему разыгрывать мяч. Свисток. Он откидывает мяч назад. Еще одна передача. И мяч перехватил Аугусто. Атака катится к воротам Клифта. Кеван остается ждать возвращения мяча в центре.
Дуэль ускользавшего каждое мгновение Хенто и левого защитника началась с первым свистком судьи. Он никак не мог сдержать Хенто. Дважды он свалил его довольно грубым подкатом. И отсюда, с левого края, подобно кругам по воде от упавшего камня, начала распространяться грубость.
Дональд не осуждал ирландца Билли Стюарда. Тот был просто медленнее Хенто. И Билли сам расписался в этом, дав Хенто пробить в штангу. Вскочивший после броска вратарь набросился на Стюарда.
– Ты что… ушами хлопаешь… Держи плотнее!…
Ирландец лишь развел руками.
Зато рыжий Майкл великолепно справлялся со своей задачей. Ему было поручено держать Ди Стефано.
Первые минуты испанский центр присматривался к своему опекуну. Начал изматывать постоянными рейдами назад к своим воротам. И Майкл шел, выжимая из себя все, что мог. Ди Стефано чувствовал это. Иронически посматривал на рыжего англичанина. Однако вскоре испанцу стало не до иронии. В бегах шло время, а игра у него не клеилась. Майкл на какое-то мгновение раньше успевал к мячу, не давая питать мячами партнеров.
Но к концу тайма Майкл стал сдавать. Дональд понял это, увидев, как Майкл два раза грубо толкнул подопечного в спину. Ди Стефано обернулся и что-то резкое крикнул Майклу. Тот огрызнулся.
«Испанец не из тех, кто позволит себе затеять драку. Он найдет средство отомстить».
Больше всего Дональда огорчали нападающие. Они никак не могли пробиться к воротам «Реала». Губил мелкий пас в центре. Защита испанцев начинала плести кружева, длинными ударами выводя вперед то одного, то другого края. У «рейнджерсов» игра шла вдоль правой бровки. Кеван и Камптон непростительно мельчили, играя между собой.
«Этот родственный дуэт может дорого стоить», – подумал Дональд.
Оба были женаты на родных сестрах. Сестры сестрами, жены женами, а партнеров в нападении еще трое. Но оба играли только друг с другом.
Наступил момент, когда на мгновение Дональд потерял логическую нить игры. Короткие схватки вспыхивали то здесь, то там. Кто-то из обозревателей потом сказал, что игра была скомкана. Но нет, она была сломана.
Майкл устал. Он уже не поспевал за Ди Стефано. В одном из поединков, когда Майкл пытался в последнем усилии достать упущенный мяч, Ди Стефано ударил. Никто не обратил внимания на этот вроде бы обычный удар. Только Майкл остался лежать, корчась на траве и держась за сведенную болью ногу.
Судья, казалось, целую вечность не останавливал игру. Но Марфи ринулся на поле, не дожидаясь свистка. Когда он подбежал в Майклу, тот лежал бледный, откинувшись на спину. Крису не надо было ничего говорить. Все было ясно и так. Врач и Фокс подняли Майкла и унесли с поля. Он висел у них на плечах, не поднимая головы. А в центре, спокойно глядя на эту сцену, стоял, сложив руки на груди, испанский лидер.
С мужеством, граничащим с безумием, Майкл спустя пять минут пытался занять свое место на поле: замена не разрешена, а как играть вдесятером, когда полным составом едва держишься?!
Но нет, Майкл уже не игрок. Он с трудом дотягивает оставшиеся до перерыва минуты. После матча рентген покажет, что у него трещина малой берцовой кости.
Итак, похоже, что судьба матча решена. Сломленные усталостью и подавленные случившимся «рейнджерсы» идут к тоннелю и исчезают в люке.
Один за другим словно сходят в преисподнюю.
Когда Дональд спускается в раздевалку, там стоит гнетущая тишина. Марфи сидит в углу, посасывая трубку, и дает ребятам отдышаться.
Первым нарушает тишину Солман:
– Послушай, Вилли, у вас в семье нет больше сестры?
Еще не понимая, в чем дело, Вилли, расшнуровывая бутсу, спрашивает:
– А что?
– Я бы на ней женился. Может, тогда и на левый край мячи бы отдавали.
Но шутка так и повисает в воздухе. Марфи встает.
– Еще не все потеряно, и можно сделать ничью. Но у нападающих нет согласованности. Третьей сестры не надо, а вот уйти Солману далеко вперед придется. Остальные оттянутся. Играть вдесятером будет трудно. Но можно. Испанцы тоже порядком устали…
Все слушают Марфи, хотя знают, что обречены. Но Крис льет бальзам на раны. А больному порой нужно лишь чуть-чуть сладкой лжи, чтобы вернуться к жизни.
Что думает каждый из десятерых, уходя вновь на поле, на котором уже не надеются добыть себе славу?
Развязка наступает на четвертой минуте. Вилли не попадает по мячу. Аугусто, удивительный Аугусто с яйцеообразной головой и миндалевидными глазами, обманывает сразу двоих англичан, отдает мяч Ди Стефано, и тот забивает гол. Через пять минут Клифт вынимает второй мяч из сетки. Он стоит с ним мгновение, потом неохотно пинает в сторону центра. Мяч катится по полю. Возвращающиеся игроки «Реала» подгоняют его, торопят… Сто тридцать тысяч зрителей, разгоряченных зрелищем и вином, присутствуют при невероятном: в десять минут их любимцы раскрошили защиту, которая держалась целый тайм.
От неожиданности происшедшего сосед-радиорепортер на мгновение замирает, подобно боксеру, застигнутому сильным внезапным ударом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71