Но там были слишком суровые наставницы.
– Скажите, а дома к вам хорошо относились?
Флер немного помолчала.
– Я была счастлива, пока были живы мои родители. А потом… Потом мне многое пришлось пережить.
– Значит, в семье опекуна вас не любили, я правильно понял? А они не пытались поскорее выдать вас замуж?
Флер вспомнила о двух джентльменах – обоим было за пятьдесят, – делавших ей предложения. Когда она, восемнадцатилетняя, отказала им, кузина Кэролайн пришла в ярость.
– Да, пытались, – кивнула Флер.
– Но у них ничего не получилось, – улыбнулся герцог. – Полагаю, у вас твердый характер, мисс Гамильтон.
Наверное, в семье опекуна вас называли упрямой.
– Да, иногда.
– А мне кажется – очень часто. Вы так и не встретили человека, за которого хотели бы выйти замуж?
– Нет, не встречала, – ответила Флер.
Она тотчас же вспомнила ночные кошмары, в которых к ней являлся Дэниел.
– А мне кажется, встречали…
Флер опустила глаза.
– Вам не разрешили выйти за него замуж, не так ли?
Она молча кивнула.
– Так почему же вы покинули свой дом? – допытывался герцог. – Почему ваш возлюбленный не уехал вместе с вами?
– Дэниел забыл обо мне, – сказала Флер.
– Значит, его звали Дэниел… Но вы ведь его любили? А может, и сейчас любите?
– Нет, это было давно. Теперь все в прошлом.
Герцог допил бренди, поставил на столик бокал и поднялся на ноги.
– Что ж, – пробормотал он, – уже поздно, пора спать.
Флер протянула ему свой бокал, и он поставил его рядом со своим. Затем предложил ей руку и, внимательно посмотрев на нее, спросил:
– Скажите, вы доверяете мне? Может, вам помочь? Ведь вы пошли с ним не по доброй воле, не так ли? Вы же не хотели с ним идти?
Он осторожно провел пальцем по ее верхней губе.
Она крепко сжала его руку.
– Флер, почему вы уехали в Лондон? Почему ваш Дэниел не приехал за вами?
– Он не знал, что я убежала, – сказала она, все еще сжимая его руку. – Он и сейчас не знает, где я.
– Если бы я любил вас, Флер, если бы знал, что и вы меня любите, то непременно отыскал бы вас, где бы вы ни находились.
Она взглянула на его шрам. Затем, глядя ему прямо в глаза, проговорила:
– Нет, не отыскали бы. Никто не может любить так сильно. Любовь не может быть такой. Она эгоистична и жестока.
И я ни в чем не виню Дэниела, он ни в чем не виноват.
– И все же, Флер… Если бы я любил вас, то нашел бы, поверьте.
Она усмехнулась:
– Вам просто так кажется, ваша светлость. Такой любви не бывает.
И вдруг она поняла, что он хочет поцеловать ее. Поняла за несколько мгновений до того, как его губы коснулись ее губ.
Флер еще успела бы отступить – ведь он не держал ее и не прижимал к стене, однако не стала противиться, даже не сделала попытки уклониться. По-прежнему сжимая руку герцога, она закрыла глаза…
Губы герцога были чуть влажными и теплыми. А его поцелуй.., он совершенно не походил на поцелуи Мэтью и мистера Чемберлена.
Наконец он отстранился и, обнимая ее одной рукой, тихо проговорил:
– Не отвергайте меня, Флер, пожалуйста. Не оставляйте меня, не бойтесь ничего.
Она крепко прижалась к нему и вдруг вспомнила, как он стоял перед ней обнаженный, такой огромный и мускулистый, с ужасными шрамами на боку и на ноге. А потом вспомнила, как он раздвинул ее ноги и овладел ею, вспомнила, как он терзал ее тело, причиняя ужасную боль.
Но ведь герцог щедро заплатил ей и накормил ее. А потом взял гувернанткой, доверил воспитание дочери. И, похоже, он действительно о ней заботился и хотел ей помочь.
Флер вспомнила, как танцевала с герцогом вальс на дорожке парка. Вспомнила и верховую прогулку.
Неужели герцог Риджуэй и мужчина, стоявший перед ней в номере гостиницы, – один и тот же человек?
Тихонько вздохнув, Флер еще крепче прижалась к нему.
Она вдруг поняла, что уже не боится герцога. Словно прочитав ее мысли, он пробормотал:
– Флер, вы ведь уже не боитесь меня?
Она подняла голову, посмотрела ему в глаза, и их губы снова слились в поцелуе.
Наконец он чуть отстранился и со вздохом прошептал:
– О Боже… Боже милостивый…
И тут Флер почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. В следующее мгновение герцог отступил на шаг.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец он вновь заговорил:
– Флер, я хочу сказать вам… Завтра мне придется извиняться перед вами, но сегодня я ни о чем не жалею. А сейчас идите к себе, вам давно уже пора спать. Правда, я не стану вас провожать. Потому что не смогу остановиться у порога вашей комнаты.
Флер молча направилась к двери. Выйдя в коридор, она взбежала по лестнице и заперла дверь своей комнаты, словно боялась, что герцог все же станет преследовать ее.
О Господи, что она наделала? Что себе позволила? Флер вдруг поняла, что до сих пор ощущает на губах вкус бренди, вкус его поцелуя, и она даже сейчас трепетала от возбуждения… Неужели она не сознавала, что делает? Ведь герцог Риджуэй – женатый человек, к тому же отец ее ученицы.
А может, она направилась в музыкальный салон, потому что искала встречи с герцогом?
Флер наконец-то поняла, от кого только что убегала. Она пыталась убежать от самой себя.
Глава 16
Герцог еще до завтрака направился к конюшням. Быстро оседлав Ганнибала, он выехал за пределы парка и погнал коня галопом.
Возвращаться домой ему не хотелось. К тому же у него накопилось множество хозяйственных дел – их на время пришлось отложить из-за гостей Сибиллы.
«А может, все-таки стоит осмотреть посевы и молодняк скота? – размышлял герцог. – И, конечно, следовало бы поговорить с арендаторами. Возможно, у них есть какие-нибудь затруднения или жалобы».
Впрочем, он мог бы поехать и за пределы своих владений. Например, провести утро у Чемберлена. После возвращения из Лондона ему так и не удалось с ним поговорить.
Но можно было бы навестить и других соседей – он со всеми поддерживал дружеские отношения.
Но в конце концов герцог решил вернуться: дома его ждали важные дела, причем весьма неприятные.
Сильно прихрамывая, он вошел в холл и тотчас же направился в свои покои, чтобы переодеться к завтраку.
– Напрасно вы истязаете беднягу Ганнибала, – сказал герцогу Сидни. – Ваши грумы, наверное, очень недовольны.
Я сейчас помогу вам раздеться и разотру вас как следует. А уж потом вы оденетесь к завтраку.
– Помолчите, Сидни, – проворчал герцог. – Мне сейчас некогда, я очень тороплюсь.
– Если вы будете ходить с этой болью целый день, то начнете бранить всех слуг, а не только меня одного, сэр. А слуги будут во всем винить меня, так всегда бывает. Ложитесь же.
– О чем вы говорите. Сидни? Я всегда относился к своим слугам с уважением.
Сидни выразительно взглянул на герцога, и его светлость все же лег. Он застонал, когда слуга принялся массировать его левый бок и ногу.
– Ну вот, – проговорил Сидни, – через минуту вам полегчает. А без массажа нога болела бы весь день.
Перед завтраком герцог зашел в классную комнату, но гувернантки там не было. Не оказалось ее и в детской.
Герцог зашел в столовую и, увидев Памелу, нахмурился.
Сидя за столом, девочка кормила щенка кусочками поджаренного хлеба.
– Памела, мне казалось, что мы с тобой договорились, – сказал герцог. – Ведь ты вчера обещала, что не будешь кормить собаку, сидя за столом, разве не так?
– Но я же кормлю Тини только хлебом, – оправдывалась девочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Скажите, а дома к вам хорошо относились?
Флер немного помолчала.
– Я была счастлива, пока были живы мои родители. А потом… Потом мне многое пришлось пережить.
– Значит, в семье опекуна вас не любили, я правильно понял? А они не пытались поскорее выдать вас замуж?
Флер вспомнила о двух джентльменах – обоим было за пятьдесят, – делавших ей предложения. Когда она, восемнадцатилетняя, отказала им, кузина Кэролайн пришла в ярость.
– Да, пытались, – кивнула Флер.
– Но у них ничего не получилось, – улыбнулся герцог. – Полагаю, у вас твердый характер, мисс Гамильтон.
Наверное, в семье опекуна вас называли упрямой.
– Да, иногда.
– А мне кажется – очень часто. Вы так и не встретили человека, за которого хотели бы выйти замуж?
– Нет, не встречала, – ответила Флер.
Она тотчас же вспомнила ночные кошмары, в которых к ней являлся Дэниел.
– А мне кажется, встречали…
Флер опустила глаза.
– Вам не разрешили выйти за него замуж, не так ли?
Она молча кивнула.
– Так почему же вы покинули свой дом? – допытывался герцог. – Почему ваш возлюбленный не уехал вместе с вами?
– Дэниел забыл обо мне, – сказала Флер.
– Значит, его звали Дэниел… Но вы ведь его любили? А может, и сейчас любите?
– Нет, это было давно. Теперь все в прошлом.
Герцог допил бренди, поставил на столик бокал и поднялся на ноги.
– Что ж, – пробормотал он, – уже поздно, пора спать.
Флер протянула ему свой бокал, и он поставил его рядом со своим. Затем предложил ей руку и, внимательно посмотрев на нее, спросил:
– Скажите, вы доверяете мне? Может, вам помочь? Ведь вы пошли с ним не по доброй воле, не так ли? Вы же не хотели с ним идти?
Он осторожно провел пальцем по ее верхней губе.
Она крепко сжала его руку.
– Флер, почему вы уехали в Лондон? Почему ваш Дэниел не приехал за вами?
– Он не знал, что я убежала, – сказала она, все еще сжимая его руку. – Он и сейчас не знает, где я.
– Если бы я любил вас, Флер, если бы знал, что и вы меня любите, то непременно отыскал бы вас, где бы вы ни находились.
Она взглянула на его шрам. Затем, глядя ему прямо в глаза, проговорила:
– Нет, не отыскали бы. Никто не может любить так сильно. Любовь не может быть такой. Она эгоистична и жестока.
И я ни в чем не виню Дэниела, он ни в чем не виноват.
– И все же, Флер… Если бы я любил вас, то нашел бы, поверьте.
Она усмехнулась:
– Вам просто так кажется, ваша светлость. Такой любви не бывает.
И вдруг она поняла, что он хочет поцеловать ее. Поняла за несколько мгновений до того, как его губы коснулись ее губ.
Флер еще успела бы отступить – ведь он не держал ее и не прижимал к стене, однако не стала противиться, даже не сделала попытки уклониться. По-прежнему сжимая руку герцога, она закрыла глаза…
Губы герцога были чуть влажными и теплыми. А его поцелуй.., он совершенно не походил на поцелуи Мэтью и мистера Чемберлена.
Наконец он отстранился и, обнимая ее одной рукой, тихо проговорил:
– Не отвергайте меня, Флер, пожалуйста. Не оставляйте меня, не бойтесь ничего.
Она крепко прижалась к нему и вдруг вспомнила, как он стоял перед ней обнаженный, такой огромный и мускулистый, с ужасными шрамами на боку и на ноге. А потом вспомнила, как он раздвинул ее ноги и овладел ею, вспомнила, как он терзал ее тело, причиняя ужасную боль.
Но ведь герцог щедро заплатил ей и накормил ее. А потом взял гувернанткой, доверил воспитание дочери. И, похоже, он действительно о ней заботился и хотел ей помочь.
Флер вспомнила, как танцевала с герцогом вальс на дорожке парка. Вспомнила и верховую прогулку.
Неужели герцог Риджуэй и мужчина, стоявший перед ней в номере гостиницы, – один и тот же человек?
Тихонько вздохнув, Флер еще крепче прижалась к нему.
Она вдруг поняла, что уже не боится герцога. Словно прочитав ее мысли, он пробормотал:
– Флер, вы ведь уже не боитесь меня?
Она подняла голову, посмотрела ему в глаза, и их губы снова слились в поцелуе.
Наконец он чуть отстранился и со вздохом прошептал:
– О Боже… Боже милостивый…
И тут Флер почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. В следующее мгновение герцог отступил на шаг.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Наконец он вновь заговорил:
– Флер, я хочу сказать вам… Завтра мне придется извиняться перед вами, но сегодня я ни о чем не жалею. А сейчас идите к себе, вам давно уже пора спать. Правда, я не стану вас провожать. Потому что не смогу остановиться у порога вашей комнаты.
Флер молча направилась к двери. Выйдя в коридор, она взбежала по лестнице и заперла дверь своей комнаты, словно боялась, что герцог все же станет преследовать ее.
О Господи, что она наделала? Что себе позволила? Флер вдруг поняла, что до сих пор ощущает на губах вкус бренди, вкус его поцелуя, и она даже сейчас трепетала от возбуждения… Неужели она не сознавала, что делает? Ведь герцог Риджуэй – женатый человек, к тому же отец ее ученицы.
А может, она направилась в музыкальный салон, потому что искала встречи с герцогом?
Флер наконец-то поняла, от кого только что убегала. Она пыталась убежать от самой себя.
Глава 16
Герцог еще до завтрака направился к конюшням. Быстро оседлав Ганнибала, он выехал за пределы парка и погнал коня галопом.
Возвращаться домой ему не хотелось. К тому же у него накопилось множество хозяйственных дел – их на время пришлось отложить из-за гостей Сибиллы.
«А может, все-таки стоит осмотреть посевы и молодняк скота? – размышлял герцог. – И, конечно, следовало бы поговорить с арендаторами. Возможно, у них есть какие-нибудь затруднения или жалобы».
Впрочем, он мог бы поехать и за пределы своих владений. Например, провести утро у Чемберлена. После возвращения из Лондона ему так и не удалось с ним поговорить.
Но можно было бы навестить и других соседей – он со всеми поддерживал дружеские отношения.
Но в конце концов герцог решил вернуться: дома его ждали важные дела, причем весьма неприятные.
Сильно прихрамывая, он вошел в холл и тотчас же направился в свои покои, чтобы переодеться к завтраку.
– Напрасно вы истязаете беднягу Ганнибала, – сказал герцогу Сидни. – Ваши грумы, наверное, очень недовольны.
Я сейчас помогу вам раздеться и разотру вас как следует. А уж потом вы оденетесь к завтраку.
– Помолчите, Сидни, – проворчал герцог. – Мне сейчас некогда, я очень тороплюсь.
– Если вы будете ходить с этой болью целый день, то начнете бранить всех слуг, а не только меня одного, сэр. А слуги будут во всем винить меня, так всегда бывает. Ложитесь же.
– О чем вы говорите. Сидни? Я всегда относился к своим слугам с уважением.
Сидни выразительно взглянул на герцога, и его светлость все же лег. Он застонал, когда слуга принялся массировать его левый бок и ногу.
– Ну вот, – проговорил Сидни, – через минуту вам полегчает. А без массажа нога болела бы весь день.
Перед завтраком герцог зашел в классную комнату, но гувернантки там не было. Не оказалось ее и в детской.
Герцог зашел в столовую и, увидев Памелу, нахмурился.
Сидя за столом, девочка кормила щенка кусочками поджаренного хлеба.
– Памела, мне казалось, что мы с тобой договорились, – сказал герцог. – Ведь ты вчера обещала, что не будешь кормить собаку, сидя за столом, разве не так?
– Но я же кормлю Тини только хлебом, – оправдывалась девочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70