Курбанов, и многим было понятно, что он уже не поднимется. С Айтмуратовым мы говорили по служебным делам, потом онперевёлразговор на болезнь Курбанова, что хотел бы уехать из Каракалпакии. Хотя он прямо не сказал о своём желании занять место секретаря ЦК вместо Курбанова, но это было очевидно из существа разговора. Кроме того, я поняла, что это прелюдия и что за разговором последует дача взятки… Я ему прямо сказала, что поняла его и поговорю об этом с Рашидовым. Айтмуратов обрадовался, стал благодарить меня, после чего вынул из портфеля бумажный свёрток и вручил его мне… В свёртке был конверт с деньгами в сумме 5 000 руб. После пересчёта денег я всё вновь также завернула и решила отнести это Рашидову. Я была уверена, что Айтмуратов знал о моих интимных отношениях с Рашидовым, поэтому и обратился ко мне за содействием как к любовнице Рашидова…
В этот день я не успела связаться с Рашидовым, а на другой день позвонила ему и он сказал зайти вечером. Вечером я пришла в кабинет Рашидова, подробно рассказала ему о состоявшемся разговоре с Айтмуратовым и вручила ему от Айтмуратова свёрток с 5 000 руб. Рашидов взял деньги и положил их или в стол, или на полочку под телефонами. Рашидов в принципе не возражал против кандидатуры Айтмуратова, но дал понять, что решение этого вопроса является преждевременным, поскольку Курбанова не следует хоронить раньше времени.
Примерно через 6-7 месяцев после этого Курбанов скончался. Я вновь заходила к Рашидову и напомнила о кандидатуре Айтмуратова. Он улыбнулся и сказал: «Ну и настырная ты, разве я могу тебе отказать», т.е. дал понять, что вопрос с Айтмуратовым будет решён положительно. Так и произошло, Айтмуратов стал секретарём ЦК КП Узбекистана по сельскому хозяйству…»
По-разному вели себя партийные функционеры в период расследования дела. Командир дивизиона ГАИ Иззатов, к примеру, выйдя от следователя после очередного допроса, умудрился вновь получить взятку. Председатель Каганского райпо Шарипов жестоко отдубасил своего племянника, изобличившего его на допросе, поместил в больницу и попытался свалить избиение на следователей. Председатель Совета Министров Худайбердиев спрятался в дурдом и, обложившись учебниками по психиатрии, изучал симптомы шизофрении и других освобождавших от уголовной ответственности заболеваний. Второй секретарь ЦК КП Узбекистана Осетров, убедившись после 30 очных ставок, что окончательно заврался, отказался давать какие-либо показания и встречал изобличающих его лиц исключительно матерной бранью. Чего только не предпринимают подследственные, чтобы выпутаться из уголовного дела. Их можно понять, да и следователи привыкли уже ничему не удивляться. Но Абдуллаева поначалу просто ошарашила следствие.
В первые недели после ареста она, вопреки фактам, начисто отрицала всё. Тогда провели ряд очных ставок, на которых сослуживцы изобличали её в коррупции, после чего от Абдуллаевой поступает явка с повинной, где излагается такая версия: дескать, «иногда я получала в небольших размерах взятки, но лишь часть средств оставляла себе, остальное передавала Рашидову, который был моим любовником».
Вот те на! Уж кто-кто, а Рашидов был предметом нашего очень пристального внимания: не давали покоя его огромные капиталы, которые по самым минимальным подсчётам составляли более 100 миллионов рублей. Но никаких сведений о любовных похождениях престарелого республиканского вождя у нас не было. Кроме того, надо было просто знать главную хранительницу домашнего очага Рашидова и его миллионов Хурсанд Гафуровну, женщину такого крутого нрава, что узнай она про любовные шашни Шарафа Рашидовича, от Рано Хабибовны мокрое место только бы и осталось. Но эмоции эмоциями, а следствие обязано проверить все, даже бредовые версии. Были допрошены лица из ближайшего окружения Рашидова, и они начисто опровергали возможность любовной связи его с Абдуллаевой. Почти месяц, образно говоря, мы вытаскивали Рано Хабибовну из постели «видного деятеля коммунистической партии и советского государства», как именовался Рашидов во всех отрывных календарях. Причём делали это вовсе не ради спасения чести выдающегося казнокрада эпохи застоя, а исключительно в интересах установления истины. Но секретарь по идеологии упрямо стояла на своём: любила Рашидова, и всё тут, а он не разрешал брать много, да и почти всё, что получала, отбирал.
Лишь 22 декабря 1987 г. Абдуллаева, наконец-то, была вынуждена признать всю вздорность своей версии, перестала перекладывать полученные взятки в карман Рашидова и вспомнила, что она порядочная и почти непорочная женщина. «…Я не являлась ничьей любовницей, я честная женщина. Но взяточничество становилось нормой поведения между руководителями, оно задело и меня… Худайбердиеву я вручила 5 000 руб… От Раджабова получила 7 000 руб. и отрез «хан-атласа»… От Айтмуратова получила 5 000 руб… От Камалова три раза получила по 10 000 руб., кольцо и серьги с бриллиантами… От Худайбергенова получила 5 000 руб… От Каньязова получила 4 000 руб… От Мусаханова получила 15 000 руб… От Каримова получила 12 000 руб… Я присматривалась и наблюдала за тем, как проводится расследование, и в конце концов убедилась, что для следствия главным является установление истины, что оно проводится объективно. Это и побудило рассказать, какие криминальные эпизоды у меня действительно были…»
Что же, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Но, сообщая об обстоятельствах получения и дачи взяток, Абдуллаева вновь не удержалась от того, чтобы не принизить свою роль: «…Могла ли я бороться тогда с политической мафией, возглавляемой кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС Рашидовым, который, в свою очередь, пользовался покровительством Брежнева? Рашидов сплотил вокруг себя костяк наиболее преданных кадров, таких как Усманходжаев, Осетров, Салимов, Худайбердиев, Мусаханов, Орлов и т.п. На фоне этих махинаторов, многие из которых стали миллионерами, я старалась вести себя по возможности более достойно…» – скромно констатировала Рано Хабибовна и тут же с гневом обрушилась на коварных соучастников: «…Когда после смерти Рашидова я попыталась забыть прошлое, стала отходить от махинаторов, от взяточничества, занимать по многим вопросам принципиальную линию, по-партийному решать служебные вопросы, очищать идеологический участок от мафии и её связей, то в конечном итоге стала неугодной Усманходжаеву и другим членам новой мафии. Это и послужило причиной моего освобождения с поста секретаря ЦК КП Узбекистана…»
Кстати, эта удивительная способность к мимикрии секретаря по идеологии не осталась незамеченной при разгроме «кремлёвского дела». Абдуллаева изобличала коварных следователей с комсомольским задором и продемонстрировала богатую фантазию. За что и была спешно реабилитирована и восстановлена в родной КПСС. Но дома её ждали и некоторые разочарования. Все доходные должности в республиканском руководстве уже были проданы.
Глава
Утренняя гимнастика подполковника ОБХСС
Разумеется, подследственные могут занимать любую позицию, использовать все средства для своей защиты. Но в случае с Абдуллаевой мы-то имели дело не с заурядной перекупщицей краденого из Марьиной рощи. Перед нами, наконец, женщина Востока, а это уже совсем иной разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
В этот день я не успела связаться с Рашидовым, а на другой день позвонила ему и он сказал зайти вечером. Вечером я пришла в кабинет Рашидова, подробно рассказала ему о состоявшемся разговоре с Айтмуратовым и вручила ему от Айтмуратова свёрток с 5 000 руб. Рашидов взял деньги и положил их или в стол, или на полочку под телефонами. Рашидов в принципе не возражал против кандидатуры Айтмуратова, но дал понять, что решение этого вопроса является преждевременным, поскольку Курбанова не следует хоронить раньше времени.
Примерно через 6-7 месяцев после этого Курбанов скончался. Я вновь заходила к Рашидову и напомнила о кандидатуре Айтмуратова. Он улыбнулся и сказал: «Ну и настырная ты, разве я могу тебе отказать», т.е. дал понять, что вопрос с Айтмуратовым будет решён положительно. Так и произошло, Айтмуратов стал секретарём ЦК КП Узбекистана по сельскому хозяйству…»
По-разному вели себя партийные функционеры в период расследования дела. Командир дивизиона ГАИ Иззатов, к примеру, выйдя от следователя после очередного допроса, умудрился вновь получить взятку. Председатель Каганского райпо Шарипов жестоко отдубасил своего племянника, изобличившего его на допросе, поместил в больницу и попытался свалить избиение на следователей. Председатель Совета Министров Худайбердиев спрятался в дурдом и, обложившись учебниками по психиатрии, изучал симптомы шизофрении и других освобождавших от уголовной ответственности заболеваний. Второй секретарь ЦК КП Узбекистана Осетров, убедившись после 30 очных ставок, что окончательно заврался, отказался давать какие-либо показания и встречал изобличающих его лиц исключительно матерной бранью. Чего только не предпринимают подследственные, чтобы выпутаться из уголовного дела. Их можно понять, да и следователи привыкли уже ничему не удивляться. Но Абдуллаева поначалу просто ошарашила следствие.
В первые недели после ареста она, вопреки фактам, начисто отрицала всё. Тогда провели ряд очных ставок, на которых сослуживцы изобличали её в коррупции, после чего от Абдуллаевой поступает явка с повинной, где излагается такая версия: дескать, «иногда я получала в небольших размерах взятки, но лишь часть средств оставляла себе, остальное передавала Рашидову, который был моим любовником».
Вот те на! Уж кто-кто, а Рашидов был предметом нашего очень пристального внимания: не давали покоя его огромные капиталы, которые по самым минимальным подсчётам составляли более 100 миллионов рублей. Но никаких сведений о любовных похождениях престарелого республиканского вождя у нас не было. Кроме того, надо было просто знать главную хранительницу домашнего очага Рашидова и его миллионов Хурсанд Гафуровну, женщину такого крутого нрава, что узнай она про любовные шашни Шарафа Рашидовича, от Рано Хабибовны мокрое место только бы и осталось. Но эмоции эмоциями, а следствие обязано проверить все, даже бредовые версии. Были допрошены лица из ближайшего окружения Рашидова, и они начисто опровергали возможность любовной связи его с Абдуллаевой. Почти месяц, образно говоря, мы вытаскивали Рано Хабибовну из постели «видного деятеля коммунистической партии и советского государства», как именовался Рашидов во всех отрывных календарях. Причём делали это вовсе не ради спасения чести выдающегося казнокрада эпохи застоя, а исключительно в интересах установления истины. Но секретарь по идеологии упрямо стояла на своём: любила Рашидова, и всё тут, а он не разрешал брать много, да и почти всё, что получала, отбирал.
Лишь 22 декабря 1987 г. Абдуллаева, наконец-то, была вынуждена признать всю вздорность своей версии, перестала перекладывать полученные взятки в карман Рашидова и вспомнила, что она порядочная и почти непорочная женщина. «…Я не являлась ничьей любовницей, я честная женщина. Но взяточничество становилось нормой поведения между руководителями, оно задело и меня… Худайбердиеву я вручила 5 000 руб… От Раджабова получила 7 000 руб. и отрез «хан-атласа»… От Айтмуратова получила 5 000 руб… От Камалова три раза получила по 10 000 руб., кольцо и серьги с бриллиантами… От Худайбергенова получила 5 000 руб… От Каньязова получила 4 000 руб… От Мусаханова получила 15 000 руб… От Каримова получила 12 000 руб… Я присматривалась и наблюдала за тем, как проводится расследование, и в конце концов убедилась, что для следствия главным является установление истины, что оно проводится объективно. Это и побудило рассказать, какие криминальные эпизоды у меня действительно были…»
Что же, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Но, сообщая об обстоятельствах получения и дачи взяток, Абдуллаева вновь не удержалась от того, чтобы не принизить свою роль: «…Могла ли я бороться тогда с политической мафией, возглавляемой кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС Рашидовым, который, в свою очередь, пользовался покровительством Брежнева? Рашидов сплотил вокруг себя костяк наиболее преданных кадров, таких как Усманходжаев, Осетров, Салимов, Худайбердиев, Мусаханов, Орлов и т.п. На фоне этих махинаторов, многие из которых стали миллионерами, я старалась вести себя по возможности более достойно…» – скромно констатировала Рано Хабибовна и тут же с гневом обрушилась на коварных соучастников: «…Когда после смерти Рашидова я попыталась забыть прошлое, стала отходить от махинаторов, от взяточничества, занимать по многим вопросам принципиальную линию, по-партийному решать служебные вопросы, очищать идеологический участок от мафии и её связей, то в конечном итоге стала неугодной Усманходжаеву и другим членам новой мафии. Это и послужило причиной моего освобождения с поста секретаря ЦК КП Узбекистана…»
Кстати, эта удивительная способность к мимикрии секретаря по идеологии не осталась незамеченной при разгроме «кремлёвского дела». Абдуллаева изобличала коварных следователей с комсомольским задором и продемонстрировала богатую фантазию. За что и была спешно реабилитирована и восстановлена в родной КПСС. Но дома её ждали и некоторые разочарования. Все доходные должности в республиканском руководстве уже были проданы.
Глава
Утренняя гимнастика подполковника ОБХСС
Разумеется, подследственные могут занимать любую позицию, использовать все средства для своей защиты. Но в случае с Абдуллаевой мы-то имели дело не с заурядной перекупщицей краденого из Марьиной рощи. Перед нами, наконец, женщина Востока, а это уже совсем иной разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97