Батынит бросился на него с ножом, но Хаммам ударил его своим мечом над глазами и рассек ему череп. Мозг исмаилита выпал на землю и разлетелся по ней во все стороны. Хаммам выронил из рук свой меч, и его вырвало, так как ему сделалось дурно при виде этого мозга.
В этот день на меня напал один из исмаилитов, в руке которого был кинжал, а я держал в руке меч. Он бросился на меня с кинжалом, но я ударил его по [193] руке между кистью и локтем; кинжал он держал так, что рукоятка и лезвие прилегали у него к руке. Мой удар отрубил кусок лезвия длиной в четыре пальца, рассек руку исмаилита пополам и отделил ее. На лезвии моего меча остался след кончика кинжала.
Один из наших мастеров увидал этот след и сказал: «Я сведу эту царапину с меча». – «Оставь его, как он есть, – сказал я ему, – этот след самое красивое, что есть в мече». И до сих пор, когда кто-нибудь видит эту царапину, ему ясно, что это след кинжала.
Этот меч имеет свою историю, которую я расскажу.
У моего отца, да помилует его Аллах, был стремянный по имени Джами. Франки сделали на нас набег, и отец, надев казакин, вышел из своего дома, чтобы сесть на лошадь. Он не нашел ее у дверей и постоял немного, ожидая ее. Стремянный Джами, который замешкался, привел лошадь. Мой отец ударил его этим самым мечом, которым был опоясан, не вынимая его из ножен. Удар рассек ножны меча, серебряные наконечники, плащ, который был на стремянном, и шерстяную рубашку; локоть у Джами был разрублен, и рука отлетела. Мой отец, да помилует его Аллах, содержал Джами, а после него – его детей из-за этого удара, а меч был прозван Джамиевским, по имени стремянного.
Вот еще знаменитый удар мечом: четыре брата из родственников эмира Ифтихар ад-Даула Абу-ль-Футуха ибн Амруна, властителя крепости Букубейс, влезли в крепость, когда он спал, и нанесли ему много ран. В крепости с ним никого не было, кроме его сына. Братья вышли, полагая, что убили эмира, и направились к его сыну, но Аллах наделил этого Ифтихар ад-Даула великой силой. Он поднялся с постели, обнаженный, взял свой меч, который висел у него в комнате, и пошел за нападавшими. К нему навстречу вышел один из них, который был их предводителем и самым доблестным из них. Ифтихар ад-Даула ударил его мечом и отскочил от него в сторону, [194] боясь, что тот достанет его ножом, бывшим у него в руке. Потом обернулся и увидел, что он лежит на земле, убитый этим ударом. Эмир повернулся к другому брату, ударил его мечом и убил, а остальные двое пустились бежать и бросились вниз с крепости; один из них умер, а другой спасся.
Слух об этом дошел к нам в Шейзар, и мы послали к эмиру поздравить его со спасением. Через три дня мы отправились в крепость Букубейс навестить его. Его сестра была замужем за моим дядей Изз ад-Дином, и он имел от нее детей. Эмир рассказал нам, что с ним случилось и как он действовал, и затем сказал: «У меня чешется между лопатками, и я не могу достать до этого места». Он позвал своего слугу, чтобы тот взглянул на спину и посмотрел, что его там колет. Слуга посмотрел, и оказалось, что это рана, в которой застрял конец кинжала, сломавшегося в его спине. Он даже не знал об этом и ничего не чувствовал, но, когда рана затянулась, это место стало чесаться.
Примером силы этого человека может служить то, что он брал мула за копыто задней ноги и бил его, и мул не мог вырвать своей ноги у него из рук. Он также брал пальцами гвозди от подков и вонзал их в дубовую доску. Он был столь же прожорлив, как и силен, или даже еще более. [195]
Выдающиеся женщины
Я упомянул о некоторых деяниях мужчин и теперь упомяну также о деяниях женщин, но предварительно сделаю небольшое предисловие.
Антиохия принадлежала дьяволу из франков по имени Роджер. Он отправился в паломничество в Иерусалим, властителем которого был принц Балдуин. Балдуин был старик, а Роджер – юноша. Он сказал Балдуину: «Заключим такое условие: если я умру прежде, чем ты, Антиохия будет твоя, а если ты умрешь раньше меня, Иерусалим будет принадлежать мне». Они заключили такой договор и обязали им друг друга. Аллах великий предопределил, чтобы Наджм ад-Дин Ильгази ибн Ортук, да помилует его Аллах, встретил Роджера у Баданиса в четверг пятого числа первой джумады пятьсот тринадцатого года. Он убил его и перебил все войско, и в Антиохию вошло не больше двадцати человек из его бойцов. Балдуин отправился в Антиохию и вступил во владение городом. [196]
Через сорок дней он дал бой Наджм ад-Дину, а когда этот последний пил вино, похмелье длилось у него двадцать дней. Он принялся пить после того, как разбил франков и перебил их, и им овладело похмелье, от которого он оправился не раньше, чем король Балдуин, принц, подошел к Антиохии с войском.
Второе сражение между ними шло с равным успехом. Отряды франков разбили отряды мусульман, а отряды мусульман разбили отряды франков; и с той и с другой стороны было много убитых. Мусульмане взяли в плен Роберта, властителя Сыхьяуна и Балятунуса и всей соседней области. Роберт в то время был другом атабека Тугтегина, властителя Дамаска, и действовал заодно с Наджм ад-Дином Ильгази, когда тот соединился с франками в Апамее при приближении восточного войска под начальством Бурсука ибн Бурсука. Этот Роберт «прокаженный» сказал тогда атабеку Тугтегину: «Не знаю, как оказать тебе гостеприимство. Я отдаю тебе во власть мою страну. Пошли твоих всадников, пусть они проедут по ней и возьмут себе все, что найдут там, лишь бы не брали людей в плен и не убивали вьючных животных, а деньги и урожай пусть будут им, они могут их забрать с моего позволения».
Когда Роберт был взят в плен, атабек Тугтегин участвовал в сражении, помогая Ильгази. Роберт сам назначил за себя выкуп в десять тысяч динаров. «Отведите его к атабеку, – приказал Наджм ад-Дин, – может быть, он испугает Роберта, и тот назначит за себя больший выкуп». Роберта отвели к атабеку, который сидел в своей палатке и пил. Увидев приближавшегося Роберта, он встал, заткнул за пояс подол своего платья, взял меч и, выйдя к Роберту, отрубил ему голову. Ильгази послал к нему гонца, упрекая за это и говоря: «Мы нуждаемся в каждом динаре для уплаты [197] туркменам, а этот назначил за себя выкуп в десять тысяч динаров. Я послал его к тебе, думая, что ты испугаешь его и он увеличит свой выкуп, а ты убил его». – «Я не умею лучше пугать, чем так», – отвечал атабек.
Тогда Антиохией стал владеть Балдуин, принц. Он был многим обязан моему отцу и дяде, да помилует их обоих Аллах. Когда он был взят в плен Нур ад-Даула Балаком, да помилует его Аллах, а после убийства Нур ад-Даула перешел к Хусам ад-Дину Тимурташу ибн Ильгази, тот отправил его к нам в Шейзар, чтобы мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, оказали посредничество в получении за него выкупа, и они хорошо обращались с ним. Когда Балдуин получил власть, на нас лежал долг властителю Антиохии. Балдуин охотно сложил его с нас, и наши дела с Антиохией пошли успешно.
И вот, когда Балдуин находился в таком положении, и у него был послом наш товарищ, к Сувайдии однажды приплыла лодка, в которой был юноша в лохмотьях. Он явился к Балдуину, и тот узнал в нем Ибн Маймуна. Балдуин вручил тогда юноше власть над городом, а сам ушел и разбил свои палатки в окрестностях. Наш посол в Антиохии клялся, что он, то есть король Балдуин, покупал в этот же вечер на базаре корм для своих лошадей, хотя амбары Антиохии были наполнены собранным урожаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
В этот день на меня напал один из исмаилитов, в руке которого был кинжал, а я держал в руке меч. Он бросился на меня с кинжалом, но я ударил его по [193] руке между кистью и локтем; кинжал он держал так, что рукоятка и лезвие прилегали у него к руке. Мой удар отрубил кусок лезвия длиной в четыре пальца, рассек руку исмаилита пополам и отделил ее. На лезвии моего меча остался след кончика кинжала.
Один из наших мастеров увидал этот след и сказал: «Я сведу эту царапину с меча». – «Оставь его, как он есть, – сказал я ему, – этот след самое красивое, что есть в мече». И до сих пор, когда кто-нибудь видит эту царапину, ему ясно, что это след кинжала.
Этот меч имеет свою историю, которую я расскажу.
У моего отца, да помилует его Аллах, был стремянный по имени Джами. Франки сделали на нас набег, и отец, надев казакин, вышел из своего дома, чтобы сесть на лошадь. Он не нашел ее у дверей и постоял немного, ожидая ее. Стремянный Джами, который замешкался, привел лошадь. Мой отец ударил его этим самым мечом, которым был опоясан, не вынимая его из ножен. Удар рассек ножны меча, серебряные наконечники, плащ, который был на стремянном, и шерстяную рубашку; локоть у Джами был разрублен, и рука отлетела. Мой отец, да помилует его Аллах, содержал Джами, а после него – его детей из-за этого удара, а меч был прозван Джамиевским, по имени стремянного.
Вот еще знаменитый удар мечом: четыре брата из родственников эмира Ифтихар ад-Даула Абу-ль-Футуха ибн Амруна, властителя крепости Букубейс, влезли в крепость, когда он спал, и нанесли ему много ран. В крепости с ним никого не было, кроме его сына. Братья вышли, полагая, что убили эмира, и направились к его сыну, но Аллах наделил этого Ифтихар ад-Даула великой силой. Он поднялся с постели, обнаженный, взял свой меч, который висел у него в комнате, и пошел за нападавшими. К нему навстречу вышел один из них, который был их предводителем и самым доблестным из них. Ифтихар ад-Даула ударил его мечом и отскочил от него в сторону, [194] боясь, что тот достанет его ножом, бывшим у него в руке. Потом обернулся и увидел, что он лежит на земле, убитый этим ударом. Эмир повернулся к другому брату, ударил его мечом и убил, а остальные двое пустились бежать и бросились вниз с крепости; один из них умер, а другой спасся.
Слух об этом дошел к нам в Шейзар, и мы послали к эмиру поздравить его со спасением. Через три дня мы отправились в крепость Букубейс навестить его. Его сестра была замужем за моим дядей Изз ад-Дином, и он имел от нее детей. Эмир рассказал нам, что с ним случилось и как он действовал, и затем сказал: «У меня чешется между лопатками, и я не могу достать до этого места». Он позвал своего слугу, чтобы тот взглянул на спину и посмотрел, что его там колет. Слуга посмотрел, и оказалось, что это рана, в которой застрял конец кинжала, сломавшегося в его спине. Он даже не знал об этом и ничего не чувствовал, но, когда рана затянулась, это место стало чесаться.
Примером силы этого человека может служить то, что он брал мула за копыто задней ноги и бил его, и мул не мог вырвать своей ноги у него из рук. Он также брал пальцами гвозди от подков и вонзал их в дубовую доску. Он был столь же прожорлив, как и силен, или даже еще более. [195]
Выдающиеся женщины
Я упомянул о некоторых деяниях мужчин и теперь упомяну также о деяниях женщин, но предварительно сделаю небольшое предисловие.
Антиохия принадлежала дьяволу из франков по имени Роджер. Он отправился в паломничество в Иерусалим, властителем которого был принц Балдуин. Балдуин был старик, а Роджер – юноша. Он сказал Балдуину: «Заключим такое условие: если я умру прежде, чем ты, Антиохия будет твоя, а если ты умрешь раньше меня, Иерусалим будет принадлежать мне». Они заключили такой договор и обязали им друг друга. Аллах великий предопределил, чтобы Наджм ад-Дин Ильгази ибн Ортук, да помилует его Аллах, встретил Роджера у Баданиса в четверг пятого числа первой джумады пятьсот тринадцатого года. Он убил его и перебил все войско, и в Антиохию вошло не больше двадцати человек из его бойцов. Балдуин отправился в Антиохию и вступил во владение городом. [196]
Через сорок дней он дал бой Наджм ад-Дину, а когда этот последний пил вино, похмелье длилось у него двадцать дней. Он принялся пить после того, как разбил франков и перебил их, и им овладело похмелье, от которого он оправился не раньше, чем король Балдуин, принц, подошел к Антиохии с войском.
Второе сражение между ними шло с равным успехом. Отряды франков разбили отряды мусульман, а отряды мусульман разбили отряды франков; и с той и с другой стороны было много убитых. Мусульмане взяли в плен Роберта, властителя Сыхьяуна и Балятунуса и всей соседней области. Роберт в то время был другом атабека Тугтегина, властителя Дамаска, и действовал заодно с Наджм ад-Дином Ильгази, когда тот соединился с франками в Апамее при приближении восточного войска под начальством Бурсука ибн Бурсука. Этот Роберт «прокаженный» сказал тогда атабеку Тугтегину: «Не знаю, как оказать тебе гостеприимство. Я отдаю тебе во власть мою страну. Пошли твоих всадников, пусть они проедут по ней и возьмут себе все, что найдут там, лишь бы не брали людей в плен и не убивали вьючных животных, а деньги и урожай пусть будут им, они могут их забрать с моего позволения».
Когда Роберт был взят в плен, атабек Тугтегин участвовал в сражении, помогая Ильгази. Роберт сам назначил за себя выкуп в десять тысяч динаров. «Отведите его к атабеку, – приказал Наджм ад-Дин, – может быть, он испугает Роберта, и тот назначит за себя больший выкуп». Роберта отвели к атабеку, который сидел в своей палатке и пил. Увидев приближавшегося Роберта, он встал, заткнул за пояс подол своего платья, взял меч и, выйдя к Роберту, отрубил ему голову. Ильгази послал к нему гонца, упрекая за это и говоря: «Мы нуждаемся в каждом динаре для уплаты [197] туркменам, а этот назначил за себя выкуп в десять тысяч динаров. Я послал его к тебе, думая, что ты испугаешь его и он увеличит свой выкуп, а ты убил его». – «Я не умею лучше пугать, чем так», – отвечал атабек.
Тогда Антиохией стал владеть Балдуин, принц. Он был многим обязан моему отцу и дяде, да помилует их обоих Аллах. Когда он был взят в плен Нур ад-Даула Балаком, да помилует его Аллах, а после убийства Нур ад-Даула перешел к Хусам ад-Дину Тимурташу ибн Ильгази, тот отправил его к нам в Шейзар, чтобы мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, оказали посредничество в получении за него выкупа, и они хорошо обращались с ним. Когда Балдуин получил власть, на нас лежал долг властителю Антиохии. Балдуин охотно сложил его с нас, и наши дела с Антиохией пошли успешно.
И вот, когда Балдуин находился в таком положении, и у него был послом наш товарищ, к Сувайдии однажды приплыла лодка, в которой был юноша в лохмотьях. Он явился к Балдуину, и тот узнал в нем Ибн Маймуна. Балдуин вручил тогда юноше власть над городом, а сам ушел и разбил свои палатки в окрестностях. Наш посол в Антиохии клялся, что он, то есть король Балдуин, покупал в этот же вечер на базаре корм для своих лошадей, хотя амбары Антиохии были наполнены собранным урожаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64