— Зачем же, я еду, шериф. Я не возражаю. — Он вдел ногу в стремя, сел верхом на Хари и громко произнес: — Снэп, если здесь объявятся какие-нибудь шалуны, стреляй не раздумывая. Стреляй на поражение. Ты в полной безопасности, потому что едва ли найдется дурак, чтобы крутиться вокруг лошадей накануне скачек. Так запомни, стреляй, чтобы убить!
— Ясное дело, босс. У меня ружье заряжено на медведя.
Пока они ехали в город, никто не проронил ни слова. Несколько раз Тенди подмечал, что Пассмен следил за ним. В городе только несколько зевак заметили, как они проехали вдоль по улице к офису шерифа.
Как только они вошли, Линн сразу же приступил к делу.
— Я пригласил вас сюда, чтобы задать несколько вопросов о перестрелке, которая случилась некоторое время назад.
— Ну да, конечно! — воскликнул Медоус, опускаясь на стул. — Выходит, Толлефсон не зря ездил в каньон. Он давно уже ищет способ, как ему избавиться от этого пари. Но не подумали ли вы с Пассменом, на кого будете работать, если я выиграю?
— Я работаю на мой округ! — отрезал Линн. — Эти скачки не имеют ко мне никакого отношения.
— Конечно нет! Вот вы и решили привезти меня сюда именно в ночь перед гонкой! Только теперь мне совершенно ясно, почему Фултон и Пассмен ездят с вами, шериф! Они надеются, что я сделаю неверный шаг и дам им повод напасть на меня. Но хочу еще раз предупредить: если кто-то побеспокоит моих лошадей, Снэп отлично справится со своими обязанностями.
— Вы много говорите, а умеете ли стрелять? — Серые глаза Пассмена стали холодными.
Линн раздраженно махнул рукой.
— Кто те люди, которых вы убили там, в каньоне?
— Я убил? — удивленно переспросил Медоус. — Но, шериф, кто сказал, что я кого-то убил? Я что-то слышал о том, что банда Альвареса схлопотала хорошую порцию свинца за кражу лошадей, но, кроме этого, боюсь, ничего не смогу вспомнить.
— Вы отрицаете, что застрелили их? Отрицаете, что была стычка?
— Я ничего не отрицаю и ничего не признаю, — спокойно ответил Тенди. — Если вы собрались арестовать меня, то, пожалуйста, арестовывайте. Но только вызовите мне сюда адвоката и предъявите обвинение по всей форме или отпустите меня. А то, что вы делаете сейчас, шериф, незаконно. Все, что у вас есть, так это лишь слова Толлефсона, что он где-то видел скелеты, или отверстия от пуль, или еще что-то. Вы знаете, что примерно в то же время меня ранили, но даже если те люди и не конокрады, вам потребуется доказать связь между явлениями.
Линн оказался в затруднительном положении. Все, что сказал Тенди, было правдой, и он знал это, но помнил и о требованиях Толлефсона, а тот всегда добивался чего хотел. И все же больше трех часов шериф упорно задавал вопросы, донимая ими Медоуса и стараясь подловить его. Но, так ничего и не добившись, наконец заявил:
— Ну хорошо, вы можете идти. Если у меня появятся еще вопросы, я за вами пришлю.
Медоус поднялся и холодным взглядом обвел всех присутствовавших.
— Отлично, шериф. Я всегда рад ответить на вопросы. Но имейте в виду, если во время моего отсутствия что-нибудь случилось с моими лошадьми, я вернусь и разберусь с каждым из вас. А что до вас, Линн… — Тенди сурово взглянул на блюстителя порядка. — Шериф вы или не шериф, я законопослушный человек и всегда был таким, но если вы задумали с этим тупоголовым Толлефсоном не допустить моих лошадей на скачки и нанесли им вред, то советую вам носить оружие. Вы поняли?
Лицо Джорджа Линна побелело, и он невольно попятился назад, обеспокоенно посмотрев на Фултона и Пассмена, ища у них поддержки. Фултон заметно нервничал, а Пассмен стоял, прислонившись к стене, и беззаботно сворачивал сигарету. Руби Хэтли спокойно подпирал дверной косяк, наблюдая эту немую сцену. Медоус повернулся и прошел мимо него, едва расслышав, как тот прошептал:
— Удачи вам!
Как только Медоус ушел, Линн посмотрел на Фултона.
— Гарри, что будем делать?
Руби Хэтли фыркнул.
— Вы можете сделать только одно, шериф: сбежать отсюда, иначе вам придется умереть. Что касается меня, то я не хочу иметь ничего общего с этим негодяем, и, если бы лошади принадлежали мне, я стрелял бы не раздумывая.
— Пассмен? — Линн почти умолял. — Вы же хороший боец.
Пассмен пожал плечами.
— Когда получаю указание. Без этого я и пальцем не пошевелю.
Он круто повернулся и вышел в темноту ночи.
Линн посмотрел на Фултона.
— Гарри, — взмолился шериф, — вы же знаете, что они там сделали?
— Сделали? — Руки Фултона тряслись, когда он закуривал. — Толлефсон слишком умен, чтобы поступать необдуманно. Он приказал своим ребятам погонять лошадей Медоуса по прерии часа три, вот и все! К утру они так вымотаются, что не смогут даже шагом пройти дистанцию, и он останется один среди участников!
— А что с черным парнем?
Фултон пожал плечами.
— Кому он нужен?
— Может быть, Медоусу.
— Ну да, — кивнул Фултон, — но это не имеет значения. После того как лошадей погоняют ночью по скалам, через кактусы и кусты, они не смогут завтра участвовать в скачках. Это я гарантирую. А остальное оставьте Пассмену!
— А Толлефсон на самом деле видел скелеты?
— Несомненно видел, — ответил Фултон сухим бесстрастным голосом. — Если это Тенди Медоус влез в хижину за ребятами Альвареса и выбрался из такого осиного гнезда живым, то у него железные нервы, поверьте мне!
Глава 4
ДРАГОЦЕННЫЙ ЗАКЛАД
Ясным тихим рассветом хозяева и ковбои всех окрестных ранчо начали собираться в Эль-Палео на скачки. Ехали кто в повозках, кто в красиво отделанных легких двухместных колясках или в тяжелых фургонах. Все сгорали от любопытства, что здесь произойдет. Некоторые прослышали о тревожных событиях прошедшей ночи, но толком никто ничего не знал. Молодежь, как всегда, веселилась, но в глазах некоторых пожилых скотоводов читалась тревога.
Арт Толлефсон прибыл около полудня. Его крытый фургон стоял в долине в угрюмом одиночестве. Жесткая улыбка змеилась на его губах, а глаза сверкали триумфом и удовлетворением. Попробуйте-ка победить Арта Толлефсона, только попытайтесь! — говорил весь его вид, когда самый богатый ранчеро шел в салун. Заметив повозку, в которой сидели Джек Бейтс и Джим Уиттен, Арт насупился.
Как только он появился, веселье и смех сразу стихли. Хозяин ранчо «Флаинг Т» подошел к бару и широким жестом пригласил всех без исключения присоединиться к нему. Каждый год во время скачек он делал так, и это вошло уже в привычку. Но сегодня не шелохнулся ни один человек.
Толлефсон нетерпеливо окинул взором помещение, но все старательно избегали его взгляда. Покраснев до корней волос от едва сдерживаемого гнева, он уставился в свой стакан, крепко сжав челюсти.
Через минуту в салуне появились Джек Бейтс и Джим Уиттен.
— Толлефсон угощает, — сообщил им бармен.
— Только не нас, — отрезал Бейтс. — Я не пью с человеком, который нанимает подонков расправиться со своим соперником и испортить чужих лошадей, чтобы они не могли участвовать в скачках.
— Как ты смел такое сказать? — взвился Арт. — Это все ложь!
Бейтс повернулся к нему. Суровые глаза седого старика метали молнии.
— Помолчите лучше! — посоветовал он ему. — На этот раз у вас нет под рукой Пассмена, который всегда готов стрелять вместо вас!
Пальцы Толлефсона замерли на рукоятке револьвера, но, услышав тихое предупреждение Фултона, он повернулся к бару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38