Или спокойно стоит на якоре где-то на побережье?
Рэйф Лекенби знал об этом судне и, конечно, будет стараться не пропустить его. Но никто из нас не может покинуть укрытия, пока не уляжется шторм. Любая попытка выйти из бухты сейчас означала бы смертельную опасность. За нашей бухтой прибрежная полоса тянулась в северо-западном направлении, а затем поворачивала на юг. Это низкое песчаное побережье в такую погоду — настоящая ловушка для любого судна. Хотим мы этого или нет, сейчас мы в одинаковом положении и не сможем выбраться отсюда, пока не ослабнет буря.
Дэбни снова спустился вниз, когда мы уже заканчивали завтрак. Он выслушал мои соображения и согласился со мной.
— Дождь затихает, и как только он прекратится, я прикажу перезарядить пушки и приготовить их к бою.
— Лекенби попытается захватить нас врасплох, — сказал я. — В лобовую атаку он пойдет только в крайнем случае. Он дьявольски хитер и отчаянно смел.
— Мы будет наготове, — заверил меня Дэбни.
С наступлением ночи ветер начал ослабевать, но волнение в море продолжалось. Дэбни отправился отдыхать, оставив на капитанском мостике своего помощника Маккрэ.
Маккрэ был шотландец. Ему было двадцать шесть лет. Четырнадцать лет он провел в море: перед тем как перейти на «Добрую Катерину», плавал под командой Хокинса и Фробишера.
Это был высокий, худой, серьезный человек. Он держал команду в строгости, к матросам относился хорошо, но не слишком доверял им.
— У нас хорошая команда, — сказал он мне. — Они служат у нас, потому что им здесь нравится. Для большей части экипажа это уже третий или четвертый рейс. Капитан Дэбни разрешает им участвовать в торговле. Все торговые дела ведет сам капитан, но каждый член команды может внести до десяти фунтов в стоимость товаров, которые мы везем на продажу. Как помощник капитана и штурман, я имею право внести до пятидесяти фунтов. Это дает неплохой доход. Так что мы все одинаково заинтересованы в деле.
Оставшись один, я ходил взад-вперед по палубе, глядя на вход в бухту, откуда, по всей вероятности, должен был появиться барк. Я избегал Гвадалупу, так как был раздражен и обеспокоен. В любой момент может последовать атака. Если нас захватят врасплох, никто из нас не уйдет живым. От Рэйфа Лекенби милосердия не дождешься.
Каким образом Тости связался с Лекенби? Он всегда был порядочным человеком. Правда, у него не было особых талантов, но он много знал и ко многому стремился, хотя не имел четкого представления о том, как этого добиться. Он ждал, когда горшок с золотом сам упадет ему в руки, мечтал то получить наследство, то отыскать клад. Словом, разбогатеть, не ударив при этом пальцем о палец. Я симпатизировал ему. Он был моим другом, когда у меня не было других друзей. Вероятно, Лекенби предложил ему легкий путь достигнуть всего, чего тот хотел.
Вода в бухте потемнела, слышался грохот тяжелых валов, обрушивавшихся на берег за Сторожевым мысом, но, как мне казалось, ураган уже миновал нас. Звезды проглядывали в разрывах туч, ветер постепенно спадал. Пролетела чайка, держа путь к берегу. Я поднялся на шканцы, откуда открывался более широкий вид на бухту, но кругом было темно и тихо. Небо опять затянуло тучами, и звезды исчезли.
Ко мне подошел Маккрэ.
— Капитан говорил, что вы хорошо знаете этого Лекенби. Он в самом деле такой злодей, как его изображают?
— Никаких красок не хватит. Он ни перед чем не остановится, люди для него — ничто... Этот человек — воплощенное зло, он думает только о себе. Люди идут за ним, потому что он прирожденный лидер и потому что сулит им богатство или запугивает их. Он использует их, а затем отшвыривает прочь или же убивает. К тому же он самый искусный фехтовальщик, какого я когда-либо встречал.
— Вы дрались с ним?
— Да, дрался, и едва не погиб. Это было очень давно, с тех пор я многому научился и надеюсь, смогу ему противостоять.
Я спустился вниз. Дэбни не спал. Перед ним стояла чашка шоколада. Тут же сидела Гвадалупа.
— Наверху все в порядке? — спросил капитан, разложивший на столе навигационные карты.
— Пока да, — сказал я. — По крайней мере, он дал нам выспаться.
— Это, вероятно, входило в его планы, — спокойно отозвался капитан. — Если вы верно описываете его, он, без сомнения, выберет минуту, когда мы менее всего будем ожидать нападения. Убежден, он по минутам знает, чем мы занимаемся.
— Вы считаете, что у него здесь есть шпионы?
— Ему не нужны никакие шпионы. Просто он знает, что мы ждем нападения и, следовательно, должны быть настороже. Он же не ждет нападения и сам выбирает время для атаки. Его люди могут отдохнуть, расслабиться и спокойно ждать подходящей минуты. Вот почему у меня на палубе сейчас всего трое матросов. Остальные отдыхают.
— А если он нападет именно сейчас?
— Нас предупредят. Ведь не может же лодка подойти к борту так, чтобы ее не услышали.
Тем не менее тревога не покидала меня. Но шоколад и лепешки были так вкусны!
— Вы неплохо живете, капитан, — сказал я.
— Конечно. Моя жизнь проходит в море, и я не вижу причин для аскетического образа жизни. Человек нуждается в комфорте, а я не могу получить его больше нигде.
Вдруг в каюту вбежал матрос:
— Барк, капитан! Вошел в бухту, но к нам не приближается.
— Спасибо, Сэмюэл. Поднимите людей, но всем стоять по своим местам. Каждому выдать по порции рома. Я сейчас поднимусь.
Он налил нам еще по чашке шоколада, в том числе и себе.
— Не слишком ли вы благодушны, капитан? — спросил я.
— Нет, я уверен в себе. Я верю в свое судно и в своих людей. Что делает Лекенби — не так уж важно. Он не предпримет атаки на мое судно. Его барк меньше нашего судна, и у него меньше пушек, а Рэйф Лекенби человек осмотрительный. Он не допустит, чтобы его барк разбили прежде, чем он обзаведется другим. Вероятно, сейчас он выполняет обманный маневр или же выбирает позицию для будущей атаки. Если верно последнее, то один матрос может наблюдать за ним не хуже дюжины. Мы просто должны быть в готовности. У Лекенби преимущество атакующей стороны, он сам выбирает место и время атаки.
Дэбни поставил на стол свою чашку.
— Вы недавно были во Франции, капитан. Не встречались ли вы случайно с Монтенем, автором «Опытов»?
— Нет, не встречался. Как вам известно, я служил в испанской армии, и она вела боевые действия против Генриха Наваррского. Мы потерпели поражение, и я попал в плен. Мне известно, что со времени чумы Монтень больше не мэр Бордо. Я слышал, что он был посредником в переговорах Генриха Наваррского и Генриха Третьего.
— Король Генрих освободил вас и удостоил беседы?
— Да, это так. — Я помедлил, тщательно подбирая слова. — Думаю, он что-то знал обо мне.
— Да? Очень интересно. А вы знаете, что у нас с вами, капитан, тоже есть общие друзья?
На моем лице, по-видимому, отразилось изумление, и он снова улыбнулся:
— Вы умеете выбирать друзей, капитан Чантри. Нужных друзей. Я имею в виду Джекоба Биннса.
Он был так доволен собой, что я почувствовал раздражение.
— Да, я действительно знаю Джекоба Биннса, — ответил я. — У него, видно, друзья повсюду, хотя, когда мы впервые встретились с ним, я принял его за простого рыбака.
— Понятно. Кем только он не был! — Капитан помолчал, прислушиваясь к движению на палубе. Он, казалось, улавливал и скрип снастей, и топот ног, и плеск волн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Рэйф Лекенби знал об этом судне и, конечно, будет стараться не пропустить его. Но никто из нас не может покинуть укрытия, пока не уляжется шторм. Любая попытка выйти из бухты сейчас означала бы смертельную опасность. За нашей бухтой прибрежная полоса тянулась в северо-западном направлении, а затем поворачивала на юг. Это низкое песчаное побережье в такую погоду — настоящая ловушка для любого судна. Хотим мы этого или нет, сейчас мы в одинаковом положении и не сможем выбраться отсюда, пока не ослабнет буря.
Дэбни снова спустился вниз, когда мы уже заканчивали завтрак. Он выслушал мои соображения и согласился со мной.
— Дождь затихает, и как только он прекратится, я прикажу перезарядить пушки и приготовить их к бою.
— Лекенби попытается захватить нас врасплох, — сказал я. — В лобовую атаку он пойдет только в крайнем случае. Он дьявольски хитер и отчаянно смел.
— Мы будет наготове, — заверил меня Дэбни.
С наступлением ночи ветер начал ослабевать, но волнение в море продолжалось. Дэбни отправился отдыхать, оставив на капитанском мостике своего помощника Маккрэ.
Маккрэ был шотландец. Ему было двадцать шесть лет. Четырнадцать лет он провел в море: перед тем как перейти на «Добрую Катерину», плавал под командой Хокинса и Фробишера.
Это был высокий, худой, серьезный человек. Он держал команду в строгости, к матросам относился хорошо, но не слишком доверял им.
— У нас хорошая команда, — сказал он мне. — Они служат у нас, потому что им здесь нравится. Для большей части экипажа это уже третий или четвертый рейс. Капитан Дэбни разрешает им участвовать в торговле. Все торговые дела ведет сам капитан, но каждый член команды может внести до десяти фунтов в стоимость товаров, которые мы везем на продажу. Как помощник капитана и штурман, я имею право внести до пятидесяти фунтов. Это дает неплохой доход. Так что мы все одинаково заинтересованы в деле.
Оставшись один, я ходил взад-вперед по палубе, глядя на вход в бухту, откуда, по всей вероятности, должен был появиться барк. Я избегал Гвадалупу, так как был раздражен и обеспокоен. В любой момент может последовать атака. Если нас захватят врасплох, никто из нас не уйдет живым. От Рэйфа Лекенби милосердия не дождешься.
Каким образом Тости связался с Лекенби? Он всегда был порядочным человеком. Правда, у него не было особых талантов, но он много знал и ко многому стремился, хотя не имел четкого представления о том, как этого добиться. Он ждал, когда горшок с золотом сам упадет ему в руки, мечтал то получить наследство, то отыскать клад. Словом, разбогатеть, не ударив при этом пальцем о палец. Я симпатизировал ему. Он был моим другом, когда у меня не было других друзей. Вероятно, Лекенби предложил ему легкий путь достигнуть всего, чего тот хотел.
Вода в бухте потемнела, слышался грохот тяжелых валов, обрушивавшихся на берег за Сторожевым мысом, но, как мне казалось, ураган уже миновал нас. Звезды проглядывали в разрывах туч, ветер постепенно спадал. Пролетела чайка, держа путь к берегу. Я поднялся на шканцы, откуда открывался более широкий вид на бухту, но кругом было темно и тихо. Небо опять затянуло тучами, и звезды исчезли.
Ко мне подошел Маккрэ.
— Капитан говорил, что вы хорошо знаете этого Лекенби. Он в самом деле такой злодей, как его изображают?
— Никаких красок не хватит. Он ни перед чем не остановится, люди для него — ничто... Этот человек — воплощенное зло, он думает только о себе. Люди идут за ним, потому что он прирожденный лидер и потому что сулит им богатство или запугивает их. Он использует их, а затем отшвыривает прочь или же убивает. К тому же он самый искусный фехтовальщик, какого я когда-либо встречал.
— Вы дрались с ним?
— Да, дрался, и едва не погиб. Это было очень давно, с тех пор я многому научился и надеюсь, смогу ему противостоять.
Я спустился вниз. Дэбни не спал. Перед ним стояла чашка шоколада. Тут же сидела Гвадалупа.
— Наверху все в порядке? — спросил капитан, разложивший на столе навигационные карты.
— Пока да, — сказал я. — По крайней мере, он дал нам выспаться.
— Это, вероятно, входило в его планы, — спокойно отозвался капитан. — Если вы верно описываете его, он, без сомнения, выберет минуту, когда мы менее всего будем ожидать нападения. Убежден, он по минутам знает, чем мы занимаемся.
— Вы считаете, что у него здесь есть шпионы?
— Ему не нужны никакие шпионы. Просто он знает, что мы ждем нападения и, следовательно, должны быть настороже. Он же не ждет нападения и сам выбирает время для атаки. Его люди могут отдохнуть, расслабиться и спокойно ждать подходящей минуты. Вот почему у меня на палубе сейчас всего трое матросов. Остальные отдыхают.
— А если он нападет именно сейчас?
— Нас предупредят. Ведь не может же лодка подойти к борту так, чтобы ее не услышали.
Тем не менее тревога не покидала меня. Но шоколад и лепешки были так вкусны!
— Вы неплохо живете, капитан, — сказал я.
— Конечно. Моя жизнь проходит в море, и я не вижу причин для аскетического образа жизни. Человек нуждается в комфорте, а я не могу получить его больше нигде.
Вдруг в каюту вбежал матрос:
— Барк, капитан! Вошел в бухту, но к нам не приближается.
— Спасибо, Сэмюэл. Поднимите людей, но всем стоять по своим местам. Каждому выдать по порции рома. Я сейчас поднимусь.
Он налил нам еще по чашке шоколада, в том числе и себе.
— Не слишком ли вы благодушны, капитан? — спросил я.
— Нет, я уверен в себе. Я верю в свое судно и в своих людей. Что делает Лекенби — не так уж важно. Он не предпримет атаки на мое судно. Его барк меньше нашего судна, и у него меньше пушек, а Рэйф Лекенби человек осмотрительный. Он не допустит, чтобы его барк разбили прежде, чем он обзаведется другим. Вероятно, сейчас он выполняет обманный маневр или же выбирает позицию для будущей атаки. Если верно последнее, то один матрос может наблюдать за ним не хуже дюжины. Мы просто должны быть в готовности. У Лекенби преимущество атакующей стороны, он сам выбирает место и время атаки.
Дэбни поставил на стол свою чашку.
— Вы недавно были во Франции, капитан. Не встречались ли вы случайно с Монтенем, автором «Опытов»?
— Нет, не встречался. Как вам известно, я служил в испанской армии, и она вела боевые действия против Генриха Наваррского. Мы потерпели поражение, и я попал в плен. Мне известно, что со времени чумы Монтень больше не мэр Бордо. Я слышал, что он был посредником в переговорах Генриха Наваррского и Генриха Третьего.
— Король Генрих освободил вас и удостоил беседы?
— Да, это так. — Я помедлил, тщательно подбирая слова. — Думаю, он что-то знал обо мне.
— Да? Очень интересно. А вы знаете, что у нас с вами, капитан, тоже есть общие друзья?
На моем лице, по-видимому, отразилось изумление, и он снова улыбнулся:
— Вы умеете выбирать друзей, капитан Чантри. Нужных друзей. Я имею в виду Джекоба Биннса.
Он был так доволен собой, что я почувствовал раздражение.
— Да, я действительно знаю Джекоба Биннса, — ответил я. — У него, видно, друзья повсюду, хотя, когда мы впервые встретились с ним, я принял его за простого рыбака.
— Понятно. Кем только он не был! — Капитан помолчал, прислушиваясь к движению на палубе. Он, казалось, улавливал и скрип снастей, и топот ног, и плеск волн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69