— Если не возражаете. — Он помолчал и посмотрел на свои руки. — Мне нужно умыться.
Мэри показала на полку на стене здания станции, как раз за углом от двери. Там был медный таз, ведро с водой, кусок мыла и свернутое полотенце.
— Управляйся сам, а потом приходи в дом. — И она повернулась к мужчине в черной шляпе: — Вы бы тоже что-нибудь съели.
Он посмотрел на нее и отвел взгляд.
— Потом. Во вторую смену.
Мэри проследовала в дом, Уот — за ней. Возница дилижанса вышел и придержал для них дверь, только теперь заметив Уота.
— Здорово, сынок.
— Я вам не сынок, — воинственно ответил парнишка.
Уилбур отступил, лицо em стало хмурым. Он развернул мальчика, чтобы получше его разглядеть.
— Ага! Вот теперь вижу: ты не мой сын. Но, могу поклясться, кому-то ты доводишься сынком.
Мальчик уставился на него.
— Мистер, вы просто куль с… — Оглянувшись, он увидел, что Мэри Брейдон стоит рядом. — Просто не верится, что у вас когда-нибудь был сын.
— Ты его узнаешь, если увидишь, — ответил Уилбур. — Он ездит верхом на гризли, а на шляпе носит большие мексиканские шпоры. — И направился к дилижансу, чтобы проверить конскую упряжь.
Из дома появился коренастый мужчина и протянул руку:
— Меня зовут Кауан, мэм. Клянусь, никогда не видал ничего более замечательного, чем вы с кнутом.
Мэри покраснела.
— Боюсь, я…
— Вы поступили совершенно правильно, только теперь поостерегитесь. Время от времени я езжу этой тропой. Лутер — подлый человек, очень подлый. Вы еще не знаете, на что он способен.
Уилбур забрался на козлы и освободил тормоз, салютуя поднятым кнутом.
— Пока еще светло, нужно добраться до следующей станции.
Он щелкнул кнутом, и упряжка рывком тронулась. Всего минуту Мэри стояла, наблюдая за пыльным облаком, прислушиваясь к удаляющимся звукам. Вот и все. Она вступила в должность. Это ее последнее соприкосновение с прошлым, а как теперь будет складываться жизнь, зависит только от нее.
Мужчина в черной шляпе поднялся с порога.
— Если с вами все в порядке, я бы поел.
— Пожалуйста. — Дверь закрылась, потом открылась снова, и появился Уот. — Мистер Таннер, вы наелись?
Парнишка посмотрел на нее, подтянул штаны и сказал:
— Мэм, не называйте меня «мистер». Я полагаю, мы друзья. Зовите меня просто Уот.
— Спасибо, Уот, путь так и будет.
Мальчик посмотрел через ее плечо, а потом тихо спросил:
— Он ваш друг?
— Мы только что встретились, но он мне здорово помог.
— Мэм, вам очень повезло. Вы знаете, кто это? Сам Темпль Бун!
— Боюсь, мне не доводилось слышать о Темпле Буне.
Уот был потрясен.
— Мэм, откуда это вы все приехали, что не знаете, кто такой Темпль Бун? Спросите любого от Денвера до Джулсбурга и Ларами, и вам расскажут о Темпле Буне! Он был военным проводником, сопровождал дилижансы, которые перевозят золото, охотился на бизонов, жил с индейцами. Он Делал абсолютно все! Ну, может, даже убил дюжину людей… Конечно, только тех, кого следовало убить.
— Боюсь, мне нужно еще многое узнать, Уот. — Мэри положила руку ему на плечо. — Ты поможешь мне, Уот? Ты здесь старожил, а я всего-навсего новичок.
— Мэм, тот, кто может отстегать Сканта Лутера хлыстом, Уже не новичок. Я сам это видел! Ведь никто не осмеливался связаться с ним! Никто! Пока вы не приехали.
— Уот, становится поздно. Твои родители не будут о тебе беспокоиться?
Последовало продолжительное молчание.
— У меня нет родителей. И никто не будет обо мне беспокоиться, и мне никто не нужен.
— Каждому обязательно кто-то нужен, Уот. У меня есть Пег, но если ты позволишь, то у меня будешь и ты.
— Мне никто не нужен.
— Я знаю, Уот, но ты нужен нам — мне и Пег. Мы совершенно одни, и мы не такие сильные, как ты. Если тебе некуда идти, почему бы не остаться с нами? По крайней мере, до тех пор, пока ты не решишь отправиться дальше?
— Ладно… Мне все равно нужно подзаработать на лошадь. Мужчина без лошади и седла мало что из себя представляет, мэм.
Тени стали длинными, и солнце зашло. Небольшой ветерок шевелил листья. Мэри осмотрелась вокруг и вздрогнула. Всего на одно мгновение ее мысли перенеслись к родному дому, назад, в Вирджинию, на плантацию. Огромный белый дом с колоннами, экипажи, подъезжающие к двери, ее отец, приветствующий гостей, — ничего больше нет, все ушло навсегда.
Из дома послышался звон посуды, потом зажгли лампу и появился свет.
Ночной воздух был прохладным. Оглянувшись назад, она уловила запах сена из конюшни, услышала, как лошади переступают с ноги на ногу… Неужели все это станет теперь ее миром? Неужели прошлого не вернуть? Да и хочет ли она, чтобы оно вернулось?
— Тот человек, — проговорила вдруг Мэри, — сказал, что он вернется?
— Да, мэм. И он это сделает. Он должен… или ему придется уехать из этих мест. А уезжать ему не хочется. У него тут слишком много дел.
— Что ты хочешь сказать, Уот?
— Да нет… ничего. Похоже, он околачивается тут довольно долго, у него здесь друзья, и все такое. Я просто подумал. что он не захочет уезжать.
Нет, это не все, о чем он подумал. Мэри была уверена: когда он начал говорить, у него в мыслях было нечто другое. Какие могут быть дела у Сканта Лутера?
— Уот, почему бы тебе не пойти в дом и не помочь барышням мыть посуду?
— Нет, мэм.
— Нет? Но почему же, Уот? Я считала…
— Нет, мэм. Я буду делать работу по дому. Приносить дрова или таскать воду. Буду кормить лошадей, убирать за ними навоз, но женскую работу делать не стану. У меня есть гордость, мэм. Некоторое время я холостяковал, сам себе готовил и стирал, и так далее, но это совсем другое.
— Холостяковал?
— Да, мэм. Так называется, когда мужчина живет один и сам о себе заботится. Вроде он как бы холостяк, ну и называют это «холостяковать».
— Понимаю. Вижу, мне еще многому придется учиться, Уот.
— Я помогу вам, мэм. — Он обвел жестом окрестности. — Я никогда не работал в таком месте, но ходил за табуном всю свою жизнь. Я умею запрячь упряжку или оседлать коня, могу пасти скотину. Могу доставлять верхом донесения, смазывать дегтем колеса и ничего не имею против «подай-принеси».
Темпль Бун задержался за кофе, и когда Мэри вошла, перевел взгляд с нее на Уота. В глазах его была легкая улыбка.
— Вижу, нашли себе мужика в хозяйство, мэм.
Она улыбнулась.
— Похоже, что так. Он собирается остаться и помочь мне.
Первой ее мыслью было, что они с Пег будут спать в небольшом коттедже, предназначенном для них, но чем больше она размышляла, тем меньше ей нравилась эта идея. Подло оставлять Мэтти одну на станции, лучше им держаться всем вместе. У нее есть ружье мужа, и оно заряжено. Еще ребенком Мэри часто охотилась вместе с отцом на уток и гусей и научилась стрелять.
— Хорошо бы и у тебя было оружие, Мэтти.
— Конечно, мэм, это лучше всего, но не бывает дома без оружия. Вот там нож для разделки мяса и поленья для растопки печки, печная заслонка, а здесь — перец в перечнице. Кроме того, мы можем держать под рукой кипяток. Он имеет обыкновение изменять намерения мужчин. Будем управляться тем, что у нас под рукой, мэм. — Уперев руки в бока, Мэтти огляделась. — Можно взять бельевую веревку и протянуть перед дверью, как раз на уровне колен. Когда те, что ворвутся, упадут, можно бросить в них горящее полено или кочергу из камина.
— Этак можно и убить кого-нибудь!
— Да, мэм, но ведь когда человек врывается ночью в ваш дом или лезет туда без разрешения, он действует на свой страх и риск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41