Меха уже не шли былым потоком, и цены на них поднялись. Именно теперь настало время для частного рейса.
Есть люди, которые на всю жизнь отдают свои сердца лошадям, кораблям или оружию, люди, одержимые своим увлечением. Жан Лабарж был именно таким человеком, но его сердце было отдано земле под названием Аляска. На севере лежала обширная и незаселенная страна, без городов, земля ледников и гор, ледяных заливов и скалистых фьордов, длинных, покрытых травой равнин и заснеженных каньонов, бескрайней тундры и многих миль прекрасного строевого леса. Это была земля с изрезанными берегами, где ледяные языки арктических морей лизали скалистые уступы берегов, а наверху разноцветными огнями играло северное сияние. Задолго до того, как он увидел эту землю, он влюбился в нее, потому что чувствовал ее силу, красоту и богатство: Аляска изобиловала пушниной, строевым лесом и золотом.
Он знал о золоте. Однажды к нему пришел продать пушнину траппер, зимовавший с идейцами племени тлингит с северу от пятьдесят четвертой широты. Жан купил у него меха, удивляясь их великолепному качеству, и спросил, когда тот собирается обратно.
Траппер резко обернулся к нему с покрасневшим от гнева лицом.
— Обратно? Вы что, сошли с ума? Кто поедет обратно в края, где замерзают глаза в глазницах, где мороз пробирает до костей, где медведи вырастают до размеров лошади, а весят столько же, сколько хороший бык? Пусть там живут русские, милости просим. Я не вернусь даже из-за золота.
— Золота?
Траппер залез в карман и вынул кусочек дубленой шкуры, развернул его и показал самородок с каштан величиной. Он мерцал на мозолистой ладони, тяжелый, как грех на сердце человека. — Если это не золото, то что же еще?
Жан вспомнил чувства, которые вызвал первый самородок на его собственной ладони, тяжесть и сияние благородного металла. Это было золото, совершеннно точно, самородное золото, которое он видел предостаточно здесь, в Калифорнии. Это, однако, было с Аляски.
— Нашел его на берегу горного ручья, когда у меня перевернулось каноэ. Я вынимал свои вещи со дна ручья, когда увидел его там, я мог собрать еще дюжину, да только собирались морозы, а у меня кончились припасы. Самородное золото, видите какое оно шершавое? Это означает, что его недалеко отнесло от жилы, иначе его отполировало бы камнями и песком. У тлингитов есть золото, они ценят его меньше, чем железо. — Он махнел рукой. — Я бы его тоже не ценил, если бы пришлось ехать за ним обратно на Аляску.
Однако через год Жан Лабарж услышал, что этот траппер был убит на Аляске в драке из-за индейской скво. Все люди, побывавшие в северных краях, были одинаковы: они утверждали, что ненавидят ее, и тем не менее все возвращались. И Жан знал, что не из-за пушнины или золота, или свободной жизни в диких краях. Из-за земли.
Он стоял в задумчивости, пытаясь решить проблему со шхуной, ее приблизительную стоимость и дополнительные расходы по снаряжению. За изящной черной шхуной лежал большой трехмачтовик под русским флагом. Жан усмехнулся, подумав о том, что шхуна могла пройти там, куда этот трехмачтовик и близко не осмелится подойти.
После закрытия Форта Росс в Сан-Франциско появлялось немного русских судов, тем не менее, иногда они приходили из Ситки закупить пшеницу и другое продовольствие точно так же, как они делали во времена испанских донов, тогда русские многое закупали в католических миссиях. Торговый корабль под русским флагом вошел в гавань недавно.
Услышав приближающиеся шаги, он оглянулся и увидел низкого, коренастого человека в капитанской фуражке, надвинутой на затылок. Несмотря на сырую прохладу, человек нес пиджак в руках, ворот его рубашки был расстегнут. В зубах он держал короткую трубку.
— Хорошенькая штучка, эта шхуна, не так ли? — он искоса бросил на Жана хитрый, оценивающий взгляд. — А самое хорошее в ней то, что ее можно купить. Через неделю я не стал бы говорить так уверенно, но сейчас за наличные ее продадут по дешевке.
Он вытянул перед собой указательный палец, как револьвер, и ткнул им в сторону Жана.
— Сейчас ее владелец немного не в себе... у него отбили охоту.
— Отбили охоту?
В подошедшем человеке чувствовалась какая-то странная уверенность. На щеке у него красовался едва заживший шрам.
— Не повезло у островов Прибылова. Его поймали русские.
— И не отобрали шхуну?
— Он ходил не на шхуне, а на бригантине. Но они ее тоже не отобрали. Только груз. Шесть тысяч великолепных тюленьих шкур. Шесть тысяч, надо же такому случится! — Человек сплюнул. — И ему еще повезло. Если бы его схватил барон Зинновий, он вряд ли ушел бы живым, не говоря уж о судне и команде.
— Кто такой Зинновий?
— Если вы торгуете, это имя скоро станет вам известным. Его прислали из Сибири командовать русским патрульным кораблем «Крондштат». Он не какой-нибудь там хлещущий водку алкаш, которых они сюда присылают, он крутой мужик, его специально выбрали для кровавой работы, дабы вселить страх Господень в сердца тех, кто собирается торговать на севере.
— Он уже на Аляске?
— Он здесь... в Сан-Франциско. — Человек указал на трехмачтовик корабль. — Он прибыл на его борту, но как пассажир, заметьте. Если мне захочется подраться, с удовольствием встречусь с любым амбалом, но этот — рассчетливый, умный, к тому же только что пришел из военно-морского флота с кучей новых идей. Я слышал, он собирается покончить со свободной торговлей огнем и мечом: кнут — для индейца, петля на шею — для «бостонца» и шесть футов воды над мачтой — для схваченных кораблей.
— Он много на себя берет.
— Да, но этот человек особый, он сможет это сделать, не сомневайтесь. Мне чертовски не нравится так говорить, но он сможет.
Русский трехмачтовик спустил лодку, которая направилась к берегу. Жан, напрягая глаза, рассмотрел в лодке только одного пассажира.
— Вы присматривались к шхуне, она — хорошее судно, но вам нужен будет капитан, человек, который знает острова. Вы не найдете ни одного, кто знал бы их лучше меня, все острова — от Ванкувера до Полярного круга.
Он ткнул себя пальцем в грудь.
— Вы видите меня, капитана по имени Барни Коль, со всей моей собственностью. Богатство? Это не та собственность, которая делает человека богатым, человека делает богатым то, что у него в голове, а у меня там много чего есть. Вам, Жан Лабарж, будет нужен капитан, который умеет не только шаркать ножкой и говорить красивые слова. Вам понадобится человек, который знает судно и море, который знаком с проделками индейцев северного побережья. Вам понадоблюсь я, Лабарж, если вы думаете купить ту шхуну.
Коль было известеным именем в морских кругах: по слухам, крутой мошенник, не стесняющийся нарушить закон-другой, тем не менее, хороший капитан и боец. Он торговал с индейцами племени колюш и эскимосами и пару раз схватывался с русскими патрульными кораблями.
— Вы знаете, что за человек Зинновий и все-таки хотите идти на север?
Коль вынул изо рта трубку.
— Именно поэтому и хочу. Там пропал один корабль, и я знаю, что случилось. Вы слышали о москитах на том побережье? Они садятся на каждый неприкрытый одеждой участок кожи и едят человека заживо. Я видел парня, которого индейцы колюш оставили голым, он был черного цвета, потому что его облепили москиты, они чуть не свели его с ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Есть люди, которые на всю жизнь отдают свои сердца лошадям, кораблям или оружию, люди, одержимые своим увлечением. Жан Лабарж был именно таким человеком, но его сердце было отдано земле под названием Аляска. На севере лежала обширная и незаселенная страна, без городов, земля ледников и гор, ледяных заливов и скалистых фьордов, длинных, покрытых травой равнин и заснеженных каньонов, бескрайней тундры и многих миль прекрасного строевого леса. Это была земля с изрезанными берегами, где ледяные языки арктических морей лизали скалистые уступы берегов, а наверху разноцветными огнями играло северное сияние. Задолго до того, как он увидел эту землю, он влюбился в нее, потому что чувствовал ее силу, красоту и богатство: Аляска изобиловала пушниной, строевым лесом и золотом.
Он знал о золоте. Однажды к нему пришел продать пушнину траппер, зимовавший с идейцами племени тлингит с северу от пятьдесят четвертой широты. Жан купил у него меха, удивляясь их великолепному качеству, и спросил, когда тот собирается обратно.
Траппер резко обернулся к нему с покрасневшим от гнева лицом.
— Обратно? Вы что, сошли с ума? Кто поедет обратно в края, где замерзают глаза в глазницах, где мороз пробирает до костей, где медведи вырастают до размеров лошади, а весят столько же, сколько хороший бык? Пусть там живут русские, милости просим. Я не вернусь даже из-за золота.
— Золота?
Траппер залез в карман и вынул кусочек дубленой шкуры, развернул его и показал самородок с каштан величиной. Он мерцал на мозолистой ладони, тяжелый, как грех на сердце человека. — Если это не золото, то что же еще?
Жан вспомнил чувства, которые вызвал первый самородок на его собственной ладони, тяжесть и сияние благородного металла. Это было золото, совершеннно точно, самородное золото, которое он видел предостаточно здесь, в Калифорнии. Это, однако, было с Аляски.
— Нашел его на берегу горного ручья, когда у меня перевернулось каноэ. Я вынимал свои вещи со дна ручья, когда увидел его там, я мог собрать еще дюжину, да только собирались морозы, а у меня кончились припасы. Самородное золото, видите какое оно шершавое? Это означает, что его недалеко отнесло от жилы, иначе его отполировало бы камнями и песком. У тлингитов есть золото, они ценят его меньше, чем железо. — Он махнел рукой. — Я бы его тоже не ценил, если бы пришлось ехать за ним обратно на Аляску.
Однако через год Жан Лабарж услышал, что этот траппер был убит на Аляске в драке из-за индейской скво. Все люди, побывавшие в северных краях, были одинаковы: они утверждали, что ненавидят ее, и тем не менее все возвращались. И Жан знал, что не из-за пушнины или золота, или свободной жизни в диких краях. Из-за земли.
Он стоял в задумчивости, пытаясь решить проблему со шхуной, ее приблизительную стоимость и дополнительные расходы по снаряжению. За изящной черной шхуной лежал большой трехмачтовик под русским флагом. Жан усмехнулся, подумав о том, что шхуна могла пройти там, куда этот трехмачтовик и близко не осмелится подойти.
После закрытия Форта Росс в Сан-Франциско появлялось немного русских судов, тем не менее, иногда они приходили из Ситки закупить пшеницу и другое продовольствие точно так же, как они делали во времена испанских донов, тогда русские многое закупали в католических миссиях. Торговый корабль под русским флагом вошел в гавань недавно.
Услышав приближающиеся шаги, он оглянулся и увидел низкого, коренастого человека в капитанской фуражке, надвинутой на затылок. Несмотря на сырую прохладу, человек нес пиджак в руках, ворот его рубашки был расстегнут. В зубах он держал короткую трубку.
— Хорошенькая штучка, эта шхуна, не так ли? — он искоса бросил на Жана хитрый, оценивающий взгляд. — А самое хорошее в ней то, что ее можно купить. Через неделю я не стал бы говорить так уверенно, но сейчас за наличные ее продадут по дешевке.
Он вытянул перед собой указательный палец, как револьвер, и ткнул им в сторону Жана.
— Сейчас ее владелец немного не в себе... у него отбили охоту.
— Отбили охоту?
В подошедшем человеке чувствовалась какая-то странная уверенность. На щеке у него красовался едва заживший шрам.
— Не повезло у островов Прибылова. Его поймали русские.
— И не отобрали шхуну?
— Он ходил не на шхуне, а на бригантине. Но они ее тоже не отобрали. Только груз. Шесть тысяч великолепных тюленьих шкур. Шесть тысяч, надо же такому случится! — Человек сплюнул. — И ему еще повезло. Если бы его схватил барон Зинновий, он вряд ли ушел бы живым, не говоря уж о судне и команде.
— Кто такой Зинновий?
— Если вы торгуете, это имя скоро станет вам известным. Его прислали из Сибири командовать русским патрульным кораблем «Крондштат». Он не какой-нибудь там хлещущий водку алкаш, которых они сюда присылают, он крутой мужик, его специально выбрали для кровавой работы, дабы вселить страх Господень в сердца тех, кто собирается торговать на севере.
— Он уже на Аляске?
— Он здесь... в Сан-Франциско. — Человек указал на трехмачтовик корабль. — Он прибыл на его борту, но как пассажир, заметьте. Если мне захочется подраться, с удовольствием встречусь с любым амбалом, но этот — рассчетливый, умный, к тому же только что пришел из военно-морского флота с кучей новых идей. Я слышал, он собирается покончить со свободной торговлей огнем и мечом: кнут — для индейца, петля на шею — для «бостонца» и шесть футов воды над мачтой — для схваченных кораблей.
— Он много на себя берет.
— Да, но этот человек особый, он сможет это сделать, не сомневайтесь. Мне чертовски не нравится так говорить, но он сможет.
Русский трехмачтовик спустил лодку, которая направилась к берегу. Жан, напрягая глаза, рассмотрел в лодке только одного пассажира.
— Вы присматривались к шхуне, она — хорошее судно, но вам нужен будет капитан, человек, который знает острова. Вы не найдете ни одного, кто знал бы их лучше меня, все острова — от Ванкувера до Полярного круга.
Он ткнул себя пальцем в грудь.
— Вы видите меня, капитана по имени Барни Коль, со всей моей собственностью. Богатство? Это не та собственность, которая делает человека богатым, человека делает богатым то, что у него в голове, а у меня там много чего есть. Вам, Жан Лабарж, будет нужен капитан, который умеет не только шаркать ножкой и говорить красивые слова. Вам понадобится человек, который знает судно и море, который знаком с проделками индейцев северного побережья. Вам понадоблюсь я, Лабарж, если вы думаете купить ту шхуну.
Коль было известеным именем в морских кругах: по слухам, крутой мошенник, не стесняющийся нарушить закон-другой, тем не менее, хороший капитан и боец. Он торговал с индейцами племени колюш и эскимосами и пару раз схватывался с русскими патрульными кораблями.
— Вы знаете, что за человек Зинновий и все-таки хотите идти на север?
Коль вынул изо рта трубку.
— Именно поэтому и хочу. Там пропал один корабль, и я знаю, что случилось. Вы слышали о москитах на том побережье? Они садятся на каждый неприкрытый одеждой участок кожи и едят человека заживо. Я видел парня, которого индейцы колюш оставили голым, он был черного цвета, потому что его облепили москиты, они чуть не свели его с ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64