В деревнях постоянные визиты Жана стали чем-то самим собой разумеющимся, и никто никогда бы не поверил — а может быть жителям деревни было все равно, — что он жил один.
Об отце он помнил совсем немного, за исключением того, что рассказывала мать: он ушел в западные горы, чтобы добывать шкуры и пушнину, и в конце концов вернется. Жану он казался смутной, похожей на тень фигурой с бородой, в одежде из оленьей шкуры; он все время курил трубку и был хорошим и добрым. Время от времени Жан слышал в деревнях рассказы о нем, поскольку его отец был для крестьян сказочной фигурой — горцем. Он был таким, каким хотелось стать Жану.
У Жана Лабаржа не было друзей, кроме Роба Уокера. Для жителей соседних селений Жан был сыном «той цыганки», на него с подозрением косились матери матери семейств, которые хотели, чтобы их послушные сыновья и дальше оставались послушными, и опасались, что дружба с Жаном Лабаржем может подействовать на их отпрысков не лучшим образом.
Другие дети в деревне презирали его за то, что он был нищим, да к тому же сыном цыганки, и в то же время восхищались за то, что он жил в ужасных и чарующих Великих болотах. Для деревенских детей дорога Милл Крик была границей, которую им запрещалось переходить. Даже мужчины никогда не охотились в болотах, в конце концов, добычи водилось в избытке и за его пределами, где охотиться было намного легче, чем в глубине запретной территории, на которой человек мог заблудиться или провалиться в многочисленные топи и исчезнуть навсегда.
Вряд ли незнакомец случайно оказался в Великих болотах так далеко от дороги. Но этот человек, похоже, точно знал, куда направляется. Прошло четыре года с тех пор, как Жан видел в болотах чужие следы... а тогда говорили, что вернулся один из банды «возчиков», которых в свое время выгнали из этих краев.
Для Роба Уокера болота были мрачным, угрюмым, пугающим местом, потому что он знал, что даже взрослые, включая его отца, с наступлением темноты спешили с дороги Милл Крик по домам, и не без основания. Два года назад одного жителя деревни основательно помял повстречавшийся ему ночью медведь. Ходили также упорные слухи, что какого-то ребенка утащила пантера.
Роб был старше Жана, но стеснительней из-за своего маленького роста. И в то время как остальные мальчики становились больше и сильнее, он все чаще проводил время в обществе книг, и тем не менее, обладая живым умом и воображением, он проявил интерес к мальчику, который был на несколько лет моложе его и который бесстрашно входил и уходил из Великих болот. Время от времени он видел, как Жан Лабарж приходил в деревню со своими мешками трав, и, наконец, стал ждать у магазина, чтобы посмотреть, как мистер Дин аккуратно раскладывает травы по кучкам. Слушая, он узнал, что в каждой кучке отдельная трава, но самые большие были с кровавым корнем, диким имбирем, змеиным корнем и сассафрасом.
Дружба между мальчиками началась с вопроса. Однажды днем старый мистер Дин подсчитывал, сколько должен Жану. Роб смотрел, как он согнулся над листком с цифрами, вглядываясь в них через квадратные очки в стальной оправе, огромная грива седых волос делала голову слишком большой для его тощей шеи. Поймав взгляд Жана, Роб спросил:
— Где ты достаешь все эти травы?
Застенчивый от природы, Жан понял, что перед ним еще более застенчивый мальчик маленького роста.
— В болотах.
— Разве ты не боишься?
Жан тщательно обдумал вопрос. Он поннимал, что иногда ему было страшно, но никогда не в болотах. Он пугался ночью, когда просыпался в тихой хижине и сознавал, что один. Иногда он лежал без сна, напрягая глаза, чтобы разглядеть в темноте ужасных существ, которые, как подсказывало ему воображение, прячутся по углам комнаты или притаились за стенами хижины. Но он знал, что никому не расскажет о своих страхах, потому что жители деревни, желая ему добра, уведут его из хижины и от болот и пристроят в какой-нибудь дом или отошлют в приют, а ему не нужен был никакой дом, кроме того, что он имел.
По крайней мере, пока у него не появится винтовка. Как только он раздобудет винтовку, он уйдет на запад и станет горцем, как отец, а может быть, на каком-нибудь сходе трапперов горах встретит его — большого и сильного человека, который знал Кита Карсона и жил среди индейцев. Но боялся ли он болот?
— Не очень, — сказал он.
— Люди говорят, там водятся привидения.
— Я не видел никаких привидений. Хотя края там дикие, и лучше смотреть, куда ступаешь, иначе провалишься прямо с головой.
— Откуда ты знаешь, какие растения надо собирать?
— Меня научила мать. — Он было известно, что в деревне говорили, будто его мать была цыганкой. — Она выросла в доме рядом с полем, где обычно разбивали табор цыгане.
Дин отсчитал несколько монет, глядя на Жана поверх очков.
— Мне нужно побольше сассафрасы, сынок, а когда созреют ягоды, неси мне всю чернику и ежевику, которую сможешь собрать. Не знаю, где ты их находишь. Ты приносишь самые крупные ягоды, которые мне когда-либо приходилось видеть.
Жан вспомнил, что эти ягоды росли в самой непроходимой и опасной части болот. Листья падали там на сырую землю, а на их гниющих останках вырастали кусты с самыми большими и самыми сладкими ягодами. Он часто думал о том месте, оно пугало его и одновременно влекло к себе.
— Да, сэр.
— Что-то давно не видно твоего дядю, — произнес Дин, — того самого, который приехал, когда умерла твоя мама.
— Он ходит в Селинсгроув, — сказал Жан, — или в Санбери.
Вопрос был задан, скорее, чтобы прокомментировать факт или просто поддержать разговор, и Дин тут же повернулся к вошедшему покупателю, добавив:
— Не забудь про сассафрасу.
Жан остался стоять, положив пальцы на край прилавка, впитывая густые запахи старого магазина. Здесь чувствовался аромат табака, лакрицы и сухофруктов, смешивающийся с запахом новой кожи для упряжи, и всеми другими запахами старомодного магазина.
Роб Уокер пождал, пока Жан не направился к двери.
— Это старое болото, — сказал он, когда мальчики вышли на улицу, — Я слыхал, это сильно мрачное место.
— Мне оно нравится.
— Мне казалось, тебе там страшно одному.
— Ничего страшного... если знаешь, где идти. Жан засунул руку в карман и вытащил погремушку, отрезанную от убитой им гремучей змеи. — Хотя надо остерегаться гремучек. Они там огромные.
— Говорят, что змея меняет погремушку каждый год.
— Не-а, — сказал Жан. — Новая погремушка появляется каждый раз, как змея меняет кожу, а случается это два-три раза в год.
— Ты возьмешь меня туда как-нибудь?
— Тебе будет страшно.
— Не страшно. Я почти зашел туда один раз... много раз.
— Ладно, если хочешь, можем пойти сейчас.
Вот так все началось, почти за три года до того, как они договорились встретиться в тот день у Медового дерева. Объединенные одиночеством, мальчики обнаружили, что у них одна мечта — уйти на запад, далеко на запад, через равнины, где паслись бизоны, к землям индейцев сиу и блэкфут, и там стать горцами и трапперами.
В деревне где бы ни собирались мужчины — в конюшне, на мельнице, в таверне или кузнице — разговор всегда заходил о горах, люди вслух высказывали свои мечты, это были люди, которые много мечтают и ничего не делают, люди, которые, будучи связаны по рукам и ногам своим делом, работой или семьей, мечтают о далеких землях и чудесных приключениях, которые им когда-либо предстоят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Об отце он помнил совсем немного, за исключением того, что рассказывала мать: он ушел в западные горы, чтобы добывать шкуры и пушнину, и в конце концов вернется. Жану он казался смутной, похожей на тень фигурой с бородой, в одежде из оленьей шкуры; он все время курил трубку и был хорошим и добрым. Время от времени Жан слышал в деревнях рассказы о нем, поскольку его отец был для крестьян сказочной фигурой — горцем. Он был таким, каким хотелось стать Жану.
У Жана Лабаржа не было друзей, кроме Роба Уокера. Для жителей соседних селений Жан был сыном «той цыганки», на него с подозрением косились матери матери семейств, которые хотели, чтобы их послушные сыновья и дальше оставались послушными, и опасались, что дружба с Жаном Лабаржем может подействовать на их отпрысков не лучшим образом.
Другие дети в деревне презирали его за то, что он был нищим, да к тому же сыном цыганки, и в то же время восхищались за то, что он жил в ужасных и чарующих Великих болотах. Для деревенских детей дорога Милл Крик была границей, которую им запрещалось переходить. Даже мужчины никогда не охотились в болотах, в конце концов, добычи водилось в избытке и за его пределами, где охотиться было намного легче, чем в глубине запретной территории, на которой человек мог заблудиться или провалиться в многочисленные топи и исчезнуть навсегда.
Вряд ли незнакомец случайно оказался в Великих болотах так далеко от дороги. Но этот человек, похоже, точно знал, куда направляется. Прошло четыре года с тех пор, как Жан видел в болотах чужие следы... а тогда говорили, что вернулся один из банды «возчиков», которых в свое время выгнали из этих краев.
Для Роба Уокера болота были мрачным, угрюмым, пугающим местом, потому что он знал, что даже взрослые, включая его отца, с наступлением темноты спешили с дороги Милл Крик по домам, и не без основания. Два года назад одного жителя деревни основательно помял повстречавшийся ему ночью медведь. Ходили также упорные слухи, что какого-то ребенка утащила пантера.
Роб был старше Жана, но стеснительней из-за своего маленького роста. И в то время как остальные мальчики становились больше и сильнее, он все чаще проводил время в обществе книг, и тем не менее, обладая живым умом и воображением, он проявил интерес к мальчику, который был на несколько лет моложе его и который бесстрашно входил и уходил из Великих болот. Время от времени он видел, как Жан Лабарж приходил в деревню со своими мешками трав, и, наконец, стал ждать у магазина, чтобы посмотреть, как мистер Дин аккуратно раскладывает травы по кучкам. Слушая, он узнал, что в каждой кучке отдельная трава, но самые большие были с кровавым корнем, диким имбирем, змеиным корнем и сассафрасом.
Дружба между мальчиками началась с вопроса. Однажды днем старый мистер Дин подсчитывал, сколько должен Жану. Роб смотрел, как он согнулся над листком с цифрами, вглядываясь в них через квадратные очки в стальной оправе, огромная грива седых волос делала голову слишком большой для его тощей шеи. Поймав взгляд Жана, Роб спросил:
— Где ты достаешь все эти травы?
Застенчивый от природы, Жан понял, что перед ним еще более застенчивый мальчик маленького роста.
— В болотах.
— Разве ты не боишься?
Жан тщательно обдумал вопрос. Он поннимал, что иногда ему было страшно, но никогда не в болотах. Он пугался ночью, когда просыпался в тихой хижине и сознавал, что один. Иногда он лежал без сна, напрягая глаза, чтобы разглядеть в темноте ужасных существ, которые, как подсказывало ему воображение, прячутся по углам комнаты или притаились за стенами хижины. Но он знал, что никому не расскажет о своих страхах, потому что жители деревни, желая ему добра, уведут его из хижины и от болот и пристроят в какой-нибудь дом или отошлют в приют, а ему не нужен был никакой дом, кроме того, что он имел.
По крайней мере, пока у него не появится винтовка. Как только он раздобудет винтовку, он уйдет на запад и станет горцем, как отец, а может быть, на каком-нибудь сходе трапперов горах встретит его — большого и сильного человека, который знал Кита Карсона и жил среди индейцев. Но боялся ли он болот?
— Не очень, — сказал он.
— Люди говорят, там водятся привидения.
— Я не видел никаких привидений. Хотя края там дикие, и лучше смотреть, куда ступаешь, иначе провалишься прямо с головой.
— Откуда ты знаешь, какие растения надо собирать?
— Меня научила мать. — Он было известно, что в деревне говорили, будто его мать была цыганкой. — Она выросла в доме рядом с полем, где обычно разбивали табор цыгане.
Дин отсчитал несколько монет, глядя на Жана поверх очков.
— Мне нужно побольше сассафрасы, сынок, а когда созреют ягоды, неси мне всю чернику и ежевику, которую сможешь собрать. Не знаю, где ты их находишь. Ты приносишь самые крупные ягоды, которые мне когда-либо приходилось видеть.
Жан вспомнил, что эти ягоды росли в самой непроходимой и опасной части болот. Листья падали там на сырую землю, а на их гниющих останках вырастали кусты с самыми большими и самыми сладкими ягодами. Он часто думал о том месте, оно пугало его и одновременно влекло к себе.
— Да, сэр.
— Что-то давно не видно твоего дядю, — произнес Дин, — того самого, который приехал, когда умерла твоя мама.
— Он ходит в Селинсгроув, — сказал Жан, — или в Санбери.
Вопрос был задан, скорее, чтобы прокомментировать факт или просто поддержать разговор, и Дин тут же повернулся к вошедшему покупателю, добавив:
— Не забудь про сассафрасу.
Жан остался стоять, положив пальцы на край прилавка, впитывая густые запахи старого магазина. Здесь чувствовался аромат табака, лакрицы и сухофруктов, смешивающийся с запахом новой кожи для упряжи, и всеми другими запахами старомодного магазина.
Роб Уокер пождал, пока Жан не направился к двери.
— Это старое болото, — сказал он, когда мальчики вышли на улицу, — Я слыхал, это сильно мрачное место.
— Мне оно нравится.
— Мне казалось, тебе там страшно одному.
— Ничего страшного... если знаешь, где идти. Жан засунул руку в карман и вытащил погремушку, отрезанную от убитой им гремучей змеи. — Хотя надо остерегаться гремучек. Они там огромные.
— Говорят, что змея меняет погремушку каждый год.
— Не-а, — сказал Жан. — Новая погремушка появляется каждый раз, как змея меняет кожу, а случается это два-три раза в год.
— Ты возьмешь меня туда как-нибудь?
— Тебе будет страшно.
— Не страшно. Я почти зашел туда один раз... много раз.
— Ладно, если хочешь, можем пойти сейчас.
Вот так все началось, почти за три года до того, как они договорились встретиться в тот день у Медового дерева. Объединенные одиночеством, мальчики обнаружили, что у них одна мечта — уйти на запад, далеко на запад, через равнины, где паслись бизоны, к землям индейцев сиу и блэкфут, и там стать горцами и трапперами.
В деревне где бы ни собирались мужчины — в конюшне, на мельнице, в таверне или кузнице — разговор всегда заходил о горах, люди вслух высказывали свои мечты, это были люди, которые много мечтают и ничего не делают, люди, которые, будучи связаны по рукам и ногам своим делом, работой или семьей, мечтают о далеких землях и чудесных приключениях, которые им когда-либо предстоят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64