) Впрочем, иди!
Молчание.
Помнишь, как в детстве… Пора домой, там светятся огни. На кухне стучат в пятеро ножей. Жаркая плита – котлеты, пироги… Мешают клюквенный морс… Колют орехи… В гостиной светло. В окна заглядывают из сугробов зайцы. В гостиной музыка… Casta diva…
Напевает себе под нос.
Замолкает, потому что глаза его становятся мокрыми.
Casta diva… Не могу равнодушно вспомнить Casta diva… Как её пела матушка! Отчего, ведь у ней всё было хорошо, – я, папенька, Матрёша, Игнашка… Какая грусть!.. И никто не знает вокруг – отчего… Она одна… Что за тайна?
ШТОЛЬЦ. Ты любишь эту арию? Я очень рад, – её прекрасно поет Ольга Ильинская.
ОБЛОМОВ. Ольга? Ильинская? Кто она? Неужели ты, Андрей…
ШТОЛЬЦ (смеясь). Пока нет! Я познакомлю тебя с ней. Вот голос, вот пение!
Сцена четвертая.
Вечер у Ильинских.
Ольга играет на рояле.
Рядом на двух стульях сидят Обломов и Штольц.
У Штольца спина прямая, он весь в музыке, на лице блаженство.
Обломов же, напротив, вертится на стуле, скучает.
То одно ухо зажмёт, то другое. А то оба разом. А потом отведёт руки, послушает музыку, и снова уши зажмёт.
ШТОЛЬЦ (толкнув локтем). Ты Ольге Сергеевне помешаешь.
Обломов складывает руки на манер подзорной трубы, внимательно разглядывает Ольгу.
Ольга, слегка повернув голову, замечает “подзорную трубу” Обломова, направленную на нее.
Пьеса кончена.
ОБЛОМОВ. Видел? Ты её видел?
ШТОЛЬЦ. Ольгу Сергеевну? Что, хороша?
ОБЛОМОВ (радостно). Слава Богу, не красавица. Ни белизны в ней, ни ярких щек, ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту. Особенно хорошо, что не горят у ней лучами глаза.
ШТОЛЬЦ (неприятно уязвлён). Тише, Илья! Замолчи!
ОБЛОМОВ (свистящим шепотом). Ни миньятюрных рук. Ни пальчиков в виде винограда!
Внезапно Обломов осекается на полуслове.
Он видит, что Ольга повторяет его маневр – сложенные руки трубочкой, – разглядывает (в отместку) Обломова.
ОБЛОМОВ (в панике). Зачем она смотрит на меня? Наверное, у меня выпачкан нос. Или развязан галстук? Или волосы всклокочены. На другого ни на кого не смотрит так.
Штольц знакомит Ольгу с Обломовым.
ШТОЛЬЦ. Илья Ильич Обломов! Ольга Сергеевна Ильинская!
ОБЛОМОВ. Я знаю, зачем вы так смотрели на меня. Верно, Андрей вам рассказал, что на мне вчера были надеты чулки разные?
Ольга смеется.
Да что это такое? На смех, что ли, я вам дался? Вот мученье! Ни над кем другим не смеетесь так. Я посмирнее, так вот вы… Зачем вы так смотрите на меня?
ОЛЬГА. Разве нельзя? Может быть, у вас есть тайны?
ОБЛОМОВ. Может, есть.
ОЛЬГА. Да. Это важная тайна – надевать разные чулки.
ОБЛОМОВ. Странно! Вы злы, а взгляд у вас добрый.
ОЛЬГА (смутилась). Хотите, я вам покажу коллекцию итальянских акварелей?
ОБЛОМОВ. Не хочу. Вы стараетесь по обязанности хозяйки занять меня?
ОЛЬГА. Я хочу, чтоб вам не было скучно. Вы любите цветы?
ОБЛОМОВ. Не люблю. В поле еще так, а в комнате – противно, сколько возни с ними…
ОЛЬГА. А музыка вам нравится?
ОБЛОМОВ. Нет. Иной раз даже уши зажмешь.
ШТОЛЬЦ. Спойте, Ольга Сергеевна! Casta diva!
ОЛЬГА. А если мсье Обломов вдруг уши зажмет?
ОБЛОМОВ. А если вы дурно поете?
ОЛЬГА. Вы не хотите, чтоб я пела?
ОБЛОМОВ (указывая на Штольца). Это он хочет.
ОЛЬГА. А вы?
ОБЛОМОВ. Я не могу хотеть, чего не знаю.
ШТОЛЬЦ. Ты грубиян, Илья! Вот что значит залежаться дома и надевать чулки…
ОБЛОМОВ (быстро). Помилуй, Андрей! Мне ничего не стоит сказать: «Ах! Я очень рад буду, счастлив, вы, конечно, чудесно поете… мне это доставит…» Да разве это нужно?
ОЛЬГА. Но вы могли пожелать по крайней мере, чтоб я спела… хоть из любопытства. (Штольцу). Ну, тогда я вам спою.
ШТОЛЬЦ. Ну, Илья, готовь комплимент!
Ольга садится к роялю.
ПоетCasta diva.
Обломов приготовился зажать уши.
Но вдруг руки его опустились, взгляд, устремленный в одну точку, померк.
Ольга закончила пение.
ОБЛОМОВ (бормочет). У сердца, вот здесь, начинает будто кипеть и биться. Тут я чувствую что-то лишнее. Чего, кажется, не было. У сердца, в левом боку, как будто болит. Даже дышать тяжело. Не успеваю ловить мыслей. (Громко.)Ах!..
ШТОЛЬЦ (торжествуя). Вот он, комплимент!
Ольга вспыхнула.
ОЛЬГА. Что с вами? Какое у вас лицо! Отчего? Посмотрите в зеркало, глаза блестят, боже мой, слезы в них! Как глубоко вы чувствуете музыку!
ОБЛОМОВ. Нет, я чувствую… не музыку… А… (Тянет к ней руки.) Любовь!
Ольга, недослушав, стремительно уходит.
ШТОЛЬЦ. Ты сошел с ума, Илья! Не нужно говорить все, что тебе на ум приходит. Не хотел даже слушать пения, я тебя почти насильно заставил. А теперь вдруг как из пушки стреляешь: любовь! Ты смутил Ольгу Сергеевну. Какую еще любовь ты выдумал?
ОБЛОМОВ. Обыкновенную, с приливами к голове. Сухость во рту. И сердце щемит. Это любовь, приметы точные.
Штольц и Ольга.
ОЛЬГА. Кого вы привели?
ШТОЛЬЦ. Медведя. А что? Да он ручной, не бойтесь. И у него доброе сердце.
ОЛЬГА. Вы рассказывали о нем, но я и предположить не могла, что он таков.
ШТОЛЬЦ. Живет на диване, штор поднимать не разрешает. Спит днем, плотно ужинает на ночь.
ОЛЬГА. Он болен?
ШТОЛЬЦ. Ленив.
ОЛЬГА. Мужчина – ленив? Я этого не понимаю.
ШТОЛЬЦ. Вы разбудили его.
ОЛЬГА. Да чем же?
ШТОЛЬЦ. Casta diva! Я давно его таким не видал. Подумайте, Ольга Сергеевна, возвратить человека к жизни – сколько славы доктору! Особенно, когда он спасет безнадежного больного.
Обломов и Ольга.
ОЛЬГА. Если б вы ушли, не сказав мне ни слова… Если б вы не сказали – «ах» после моего пения… Я бы, кажется, не уснула ночь. Может быть, плакала бы.
ОБЛОМОВ. Отчего?
ОЛЬГА. Сама не знаю.
ОБЛОМОВ. Вы так самолюбивы?
ОЛЬГА. Самолюбие – двигатель, управляющий волей. Вот у вас, должно быть, нет его, оттого вы всё…
ОБЛОМОВ. Что? Лежу? И чулки разные. И рубашка часто бывает надета наизнанку. Это правда. Но теперь… Мне отчего-то больно, неловко. Жжет меня. (Помолчав.) Можно, я пойду?
ОЛЬГА. Куда?
ОБЛОМОВ. Домой.
ОЛЬГА. Я вас не держу… Постойте! Вы такой странный. Вас как будто гонит кто-то.
ОБЛОМОВ. Стыд. Поначалу я обрадовался, увидев вас. Ни белизны, ни жемчугу во рту.
ОЛЬГА (растеряна). Monsieur Обломов!..
ОБЛОМОВ. Постойте! У вас же нет ярких щек? Нет коралловых губ? И не горят у вас, слава Богу, глаза лучами!
ОЛЬГА. Monsieur Обломов, я… Я не знаю, продолжать ли разговор с вами?
ОБЛОМОВ. И вдруг… Ни с того, ни сего… (Зажмурился. После паузы.) Я полюбил вас!
ОЛЬГА (в панике). Я… Простите, я должна идти…
ОБЛОМОВ. Постойте минуточку! Мне стыдно. Поверьте, это вырвалось невольно. Я не смог удержаться. Я сам теперь жалею! Бог знает что дал бы, чтоб воротить глупое слово. Забудьте! Тем более, что это – неправда.
ОЛЬГА. Неправда? Что неправда?
ОБЛОМОВ. Уверяю вас, это только минутное. От музыки.
ОЛЬГА. Все же я пойду. Ma tante ждет.
ОБЛОМОВ. Вы в салочки играете? Или в пятнашки? Это очень просто, я вас мигом научу. Хотите, сейчас и начнем? А лучше – в жмурики! У вас платок есть?
ОЛЬГА. Платок?
ОБЛОМОВ. Как же! Без платка нельзя. А то будете подглядывать – я вас знаю! (Жалобно.) Вы сердитесь на меня. (Решительно.) Нет, кончено! Я не стану больше слушать вашего пения!
ОЛЬГА. Я… Я и сама не стану петь! (Порывается уйти.)
ОБЛОМОВ. Стойте! Если вы вдруг уйдете… Я… Пожалейте, Ольга Сергеевна! Я буду нездоров, у меня колени дрожат, я насилу стою. Под ложечкой тяжесть. Ноги отекают. В сердце отверделость. Дыханье тяжело. Приливы к голове.
ОЛЬГА. Отчего?
ОБЛОМОВ (мотает головой).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Молчание.
Помнишь, как в детстве… Пора домой, там светятся огни. На кухне стучат в пятеро ножей. Жаркая плита – котлеты, пироги… Мешают клюквенный морс… Колют орехи… В гостиной светло. В окна заглядывают из сугробов зайцы. В гостиной музыка… Casta diva…
Напевает себе под нос.
Замолкает, потому что глаза его становятся мокрыми.
Casta diva… Не могу равнодушно вспомнить Casta diva… Как её пела матушка! Отчего, ведь у ней всё было хорошо, – я, папенька, Матрёша, Игнашка… Какая грусть!.. И никто не знает вокруг – отчего… Она одна… Что за тайна?
ШТОЛЬЦ. Ты любишь эту арию? Я очень рад, – её прекрасно поет Ольга Ильинская.
ОБЛОМОВ. Ольга? Ильинская? Кто она? Неужели ты, Андрей…
ШТОЛЬЦ (смеясь). Пока нет! Я познакомлю тебя с ней. Вот голос, вот пение!
Сцена четвертая.
Вечер у Ильинских.
Ольга играет на рояле.
Рядом на двух стульях сидят Обломов и Штольц.
У Штольца спина прямая, он весь в музыке, на лице блаженство.
Обломов же, напротив, вертится на стуле, скучает.
То одно ухо зажмёт, то другое. А то оба разом. А потом отведёт руки, послушает музыку, и снова уши зажмёт.
ШТОЛЬЦ (толкнув локтем). Ты Ольге Сергеевне помешаешь.
Обломов складывает руки на манер подзорной трубы, внимательно разглядывает Ольгу.
Ольга, слегка повернув голову, замечает “подзорную трубу” Обломова, направленную на нее.
Пьеса кончена.
ОБЛОМОВ. Видел? Ты её видел?
ШТОЛЬЦ. Ольгу Сергеевну? Что, хороша?
ОБЛОМОВ (радостно). Слава Богу, не красавица. Ни белизны в ней, ни ярких щек, ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту. Особенно хорошо, что не горят у ней лучами глаза.
ШТОЛЬЦ (неприятно уязвлён). Тише, Илья! Замолчи!
ОБЛОМОВ (свистящим шепотом). Ни миньятюрных рук. Ни пальчиков в виде винограда!
Внезапно Обломов осекается на полуслове.
Он видит, что Ольга повторяет его маневр – сложенные руки трубочкой, – разглядывает (в отместку) Обломова.
ОБЛОМОВ (в панике). Зачем она смотрит на меня? Наверное, у меня выпачкан нос. Или развязан галстук? Или волосы всклокочены. На другого ни на кого не смотрит так.
Штольц знакомит Ольгу с Обломовым.
ШТОЛЬЦ. Илья Ильич Обломов! Ольга Сергеевна Ильинская!
ОБЛОМОВ. Я знаю, зачем вы так смотрели на меня. Верно, Андрей вам рассказал, что на мне вчера были надеты чулки разные?
Ольга смеется.
Да что это такое? На смех, что ли, я вам дался? Вот мученье! Ни над кем другим не смеетесь так. Я посмирнее, так вот вы… Зачем вы так смотрите на меня?
ОЛЬГА. Разве нельзя? Может быть, у вас есть тайны?
ОБЛОМОВ. Может, есть.
ОЛЬГА. Да. Это важная тайна – надевать разные чулки.
ОБЛОМОВ. Странно! Вы злы, а взгляд у вас добрый.
ОЛЬГА (смутилась). Хотите, я вам покажу коллекцию итальянских акварелей?
ОБЛОМОВ. Не хочу. Вы стараетесь по обязанности хозяйки занять меня?
ОЛЬГА. Я хочу, чтоб вам не было скучно. Вы любите цветы?
ОБЛОМОВ. Не люблю. В поле еще так, а в комнате – противно, сколько возни с ними…
ОЛЬГА. А музыка вам нравится?
ОБЛОМОВ. Нет. Иной раз даже уши зажмешь.
ШТОЛЬЦ. Спойте, Ольга Сергеевна! Casta diva!
ОЛЬГА. А если мсье Обломов вдруг уши зажмет?
ОБЛОМОВ. А если вы дурно поете?
ОЛЬГА. Вы не хотите, чтоб я пела?
ОБЛОМОВ (указывая на Штольца). Это он хочет.
ОЛЬГА. А вы?
ОБЛОМОВ. Я не могу хотеть, чего не знаю.
ШТОЛЬЦ. Ты грубиян, Илья! Вот что значит залежаться дома и надевать чулки…
ОБЛОМОВ (быстро). Помилуй, Андрей! Мне ничего не стоит сказать: «Ах! Я очень рад буду, счастлив, вы, конечно, чудесно поете… мне это доставит…» Да разве это нужно?
ОЛЬГА. Но вы могли пожелать по крайней мере, чтоб я спела… хоть из любопытства. (Штольцу). Ну, тогда я вам спою.
ШТОЛЬЦ. Ну, Илья, готовь комплимент!
Ольга садится к роялю.
ПоетCasta diva.
Обломов приготовился зажать уши.
Но вдруг руки его опустились, взгляд, устремленный в одну точку, померк.
Ольга закончила пение.
ОБЛОМОВ (бормочет). У сердца, вот здесь, начинает будто кипеть и биться. Тут я чувствую что-то лишнее. Чего, кажется, не было. У сердца, в левом боку, как будто болит. Даже дышать тяжело. Не успеваю ловить мыслей. (Громко.)Ах!..
ШТОЛЬЦ (торжествуя). Вот он, комплимент!
Ольга вспыхнула.
ОЛЬГА. Что с вами? Какое у вас лицо! Отчего? Посмотрите в зеркало, глаза блестят, боже мой, слезы в них! Как глубоко вы чувствуете музыку!
ОБЛОМОВ. Нет, я чувствую… не музыку… А… (Тянет к ней руки.) Любовь!
Ольга, недослушав, стремительно уходит.
ШТОЛЬЦ. Ты сошел с ума, Илья! Не нужно говорить все, что тебе на ум приходит. Не хотел даже слушать пения, я тебя почти насильно заставил. А теперь вдруг как из пушки стреляешь: любовь! Ты смутил Ольгу Сергеевну. Какую еще любовь ты выдумал?
ОБЛОМОВ. Обыкновенную, с приливами к голове. Сухость во рту. И сердце щемит. Это любовь, приметы точные.
Штольц и Ольга.
ОЛЬГА. Кого вы привели?
ШТОЛЬЦ. Медведя. А что? Да он ручной, не бойтесь. И у него доброе сердце.
ОЛЬГА. Вы рассказывали о нем, но я и предположить не могла, что он таков.
ШТОЛЬЦ. Живет на диване, штор поднимать не разрешает. Спит днем, плотно ужинает на ночь.
ОЛЬГА. Он болен?
ШТОЛЬЦ. Ленив.
ОЛЬГА. Мужчина – ленив? Я этого не понимаю.
ШТОЛЬЦ. Вы разбудили его.
ОЛЬГА. Да чем же?
ШТОЛЬЦ. Casta diva! Я давно его таким не видал. Подумайте, Ольга Сергеевна, возвратить человека к жизни – сколько славы доктору! Особенно, когда он спасет безнадежного больного.
Обломов и Ольга.
ОЛЬГА. Если б вы ушли, не сказав мне ни слова… Если б вы не сказали – «ах» после моего пения… Я бы, кажется, не уснула ночь. Может быть, плакала бы.
ОБЛОМОВ. Отчего?
ОЛЬГА. Сама не знаю.
ОБЛОМОВ. Вы так самолюбивы?
ОЛЬГА. Самолюбие – двигатель, управляющий волей. Вот у вас, должно быть, нет его, оттого вы всё…
ОБЛОМОВ. Что? Лежу? И чулки разные. И рубашка часто бывает надета наизнанку. Это правда. Но теперь… Мне отчего-то больно, неловко. Жжет меня. (Помолчав.) Можно, я пойду?
ОЛЬГА. Куда?
ОБЛОМОВ. Домой.
ОЛЬГА. Я вас не держу… Постойте! Вы такой странный. Вас как будто гонит кто-то.
ОБЛОМОВ. Стыд. Поначалу я обрадовался, увидев вас. Ни белизны, ни жемчугу во рту.
ОЛЬГА (растеряна). Monsieur Обломов!..
ОБЛОМОВ. Постойте! У вас же нет ярких щек? Нет коралловых губ? И не горят у вас, слава Богу, глаза лучами!
ОЛЬГА. Monsieur Обломов, я… Я не знаю, продолжать ли разговор с вами?
ОБЛОМОВ. И вдруг… Ни с того, ни сего… (Зажмурился. После паузы.) Я полюбил вас!
ОЛЬГА (в панике). Я… Простите, я должна идти…
ОБЛОМОВ. Постойте минуточку! Мне стыдно. Поверьте, это вырвалось невольно. Я не смог удержаться. Я сам теперь жалею! Бог знает что дал бы, чтоб воротить глупое слово. Забудьте! Тем более, что это – неправда.
ОЛЬГА. Неправда? Что неправда?
ОБЛОМОВ. Уверяю вас, это только минутное. От музыки.
ОЛЬГА. Все же я пойду. Ma tante ждет.
ОБЛОМОВ. Вы в салочки играете? Или в пятнашки? Это очень просто, я вас мигом научу. Хотите, сейчас и начнем? А лучше – в жмурики! У вас платок есть?
ОЛЬГА. Платок?
ОБЛОМОВ. Как же! Без платка нельзя. А то будете подглядывать – я вас знаю! (Жалобно.) Вы сердитесь на меня. (Решительно.) Нет, кончено! Я не стану больше слушать вашего пения!
ОЛЬГА. Я… Я и сама не стану петь! (Порывается уйти.)
ОБЛОМОВ. Стойте! Если вы вдруг уйдете… Я… Пожалейте, Ольга Сергеевна! Я буду нездоров, у меня колени дрожат, я насилу стою. Под ложечкой тяжесть. Ноги отекают. В сердце отверделость. Дыханье тяжело. Приливы к голове.
ОЛЬГА. Отчего?
ОБЛОМОВ (мотает головой).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11