Анна. Позволь! С чего ты взял?
Черкун. Неправда - везде излишня, тем более меж нами, Анна... Она мне нравится, с ней - интересно; ты это видишь и боишься...
Анна (тревожно). Чего боюсь? Я... не боюсь, нет!
Черкун. Я ведь вижу, Анна...
Анна. Что? Что ты видишь? Скажи... скажи... скорее... Нет, не говори... прошу тебя, - не надо!
Черкун (угрюмо). Тише, Анна:
Анна. Молчи! Прошу тебя... Дай мне привыкнуть к мысли...
Черкун. Эта мысль давно уже с тобой, а ты все не привыкла...
Анна. Но если - не могу! Ведь я люблю тебя, люблю! Я все тебе прощаю...
Черкун. Прощенья мне не нужно...
Анна. Я скучный, я обыкновенный человек... я знаю это, да! Но я люблю тебя... И не могу я без тебя... я не могу. Разве за это можно презирать? Разве можно... так жестоко...
Черкун. Я тебя не презираю... Это неправда... Но я уже не люблю тебя. Вот правда...
Анна. Но ты любил меня... Нет... подожди! Ты ошибаешься.
Черкун. Это сгорело. А не любя живут с женами только развратники... или лгуны...
Анна. О, подожди! Подожди... Дай мне время... я попробую, быть может, я буду... другой! Быть может, я не буду такой неинтересной...
Черкун. Эх, Анна! Стыдись! Как можно отрекаться от себя?
Анна. Мой дорогой! Любимый мой... Я не могу жить без тебя...
Черкун (твердо). А я - с тобой... (Идет к дому. Анна, подавленная, медленно садится к столу. Шум; кто-то перелез через забор, как слышно по звукам. Анна не слышит. Из-за деревьев выбегает Катя.)
Катя (обнимая Анну). Милая, славная моя! Вы не плачьте... он подлец...
Анна (вскакивая). Уйдите! Кто вы?
Катя. Он - дурак! Разве так можно говорить? Разве можно не любить вас?
Анна. Кто вы? Как вы...
Катя. Я - Катя, я Редозубова! Вы его бросьте... вы молодая, полюбите еще! Полюбите другого, хорошего, доброго... А ему... Я бы отхлестала его по щекам...
Анна. Зачем вы слушали? О боже мой!
Катя. Я все знаю, что у вас делается... я целые дни слежу за вами в щель... и так люблю вас, так люблю!
Анна (несколько оправляясь). Это нехорошо... подслушивать...
Катя. А почему нехорошо? Надо все видеть, это интересно! Вот, если б я не пришла, вы бы сидели одна и плакали... А теперь я буду утешать вас...
(Идет Степан.)
Анна. Молчите... тише! Вы ничего не знаете, не слышали... прошу вас!
Катя (с важностью). Я понимаю! Ах, это... этот!
Степан (снимая фуражку, кланяется). Тот самый... Через забор изволили прибыть?
Катя. А вам какое дело? Вы думаете, если я через забор, так уж и дурочка? Я не глупее вас... убирайтесь!
Степан. Вот тебе и раз! Чем я прогневал...
Катя (топая ногой). Молчите! С вами не разговаривают... Идемте! (Берет Анну за руку.)
Анна. Я: простите меня... не могу... мне некогда...
Катя. Я понимаю... Я буду с вами... Идемте! (Ведет ее в глубину сада. Степан недоумевает. Идут Редозубов и Павлин, Редозубов растрепан и взволнован.)
Редозубов. Будь свидетелем, Павлин... давеча сына сманили... напоили... теперь дочь... (Степану.) Ты кто?
Служащий? Зови господ... Гляди, Павлин...
Степан. Вы ошибаетесь, почтенный...
Редозубов. Мне все равно! Здесь - вертеп, да Ах, фармазоны, а? Зови их!
Степан. Не хочу...
Редозубов. Как? Я тебе говорю, а ты...
(Черкун идет.)
Павлин. Они - студент:
Редозубов. Aгa! Значит, одна шайка:
Черкун (спокойно) Что такое? В чем дело?
Редозубов. Где дочь?
Черкун. Не знаю...
Редозубов. Врешь, фармазон!..
Черкун (Степану). Что такое - фармазон?
Степан. Первый раз слышу...
Редозубов. Не шути, барин! Где дочь?
Павлин. По-научному если - франкмасон говорится.
Черкун. Послушайте, старик: ваша дочь бросала в меня камнями, а больше я ничего не знаю о ней... Вы понимаете?
(Катя бежит.)
Редозубов. А это что? Катерина... кто велел...
Катя. Ну, не шуми... Иди сюда! Иди, иди... не бойся, он не пойдет...
Редозубов. Дочка моя! Не место тебе тут...
Катя (Черкуну). Вы - не ходите! Слышите... вы! Урод!.. (Уходит, увлекая за собой отца. Степан смеется. Черкун, улыбаясь, смотрит на него. Павлин поджал губы и наблюдает.)
Черкун. Нелепо... но очень мило, право! Славная девчушка... Пришла, командует... гм...
Степан (смеясь). Ах, черт возьми! Ведь ловко, патрон?
Черкун. Надо поговорить со стариком...
(На заборе появляется голова Гриши. Лицо у него испуганное.)
Павлин. Осмелюсь сказать - вы его вполне потрясли и нарушили...
Черкун (Степану). Это кто?
Степан (усмехаясь). Местный мудрец... и прочее, что потребуется...
Гриша. Барин, эй!
Черкун. Ну?
Гриша. А он меня не бил... ей-богу!
Катя (бежит). Послушайте... вы! Подите сюда: отец зовет вас... Ну, чего вы зубы оскалили? Я все знаю про вас... У-у, рыжий! (Показывает ему язык и убегает Степан разражается хохотом. Павлин не знает, как отнестись к этому. Черкун улыбается, идет на зов Кати. Гриша опасливо следит за ним.)
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Тот же сад. Вечер. Солнце заходит. На деревьях висят разноцветные фонарики. Стол уставлен винами и закусками; вокруг него, в беспорядке, разнообразные стулья. Около стола возится Степа; Матвей Гогин, одетый очень чисто, открывает под деревьями бутылки пива. В глубине сада у забора стоит Притыкин; рядом с ним Монахов тихонько наигрывает на кларнете. В доме шумят. Кто-то одним пальцем играет на пианино "Чижика" и все сбивается. Хохочет исправник.
Матвей. Я уже около трех сотен накопил...
Степа. Какое мне дело до этого?
Матвей. Значит - не дурак...
Степа. Я не говорила, что вы дурак. А вот вы жадный... всё про деньги говорите... как все мужики...
Матвей. Что ж - мужики?
(Черкун идет к столу, вслед за ним Надежда.)
Черкун. Степа, дайте сельтерской! (Надежде.) И вы захотели освежиться? Душно там, да?
Надежда. Нет... ничего...
Черкун. Почему это вы так... странно смотрите на меня?
Надежда (негромко). Что же тут странного?
Черкун (усмехаясь). Не дать ли вам холодной соды... сельтерской, а?
Надежда. Нет, я не желаю...
Черкун (идет обратно). Ну-с, пойду доигрывать...
(Надежда медленно идет за ним.)
Матвей (упрямо). Что я мужик, ничего не значит! Степан Данилыч студент, он все знает... он говорит - раньше все люди мужиками были, а потом, которые умные, господами сделались... вот оно!
Степа. Отстаньте... не люблю я таких...
Матвей. Женимся - полюбите... Я парень здоровый...
Степа (как бы про себя). Я в монастырь уйду...
(Идут исправник и Цыганов, оба выпивши.)
Матвей (смеется). Ну, это вы врете... в монастырь... тоже!
Исправник (у стола). Здесь все прекрасно, но закуска и выпивка далеко.
Цыганов (наливая вино). Она - эпическая женщина...
Исправник. Вы всё про нее?.. Н-да... зверь! Я вот два года за ней ухаживаю... Мужчина не урод, как видите, военный и прочее. Вы, говорит, не герой... А почему я не герой? Неизвестно. И, наконец, что такое - герой? В уездном городе и вдруг - герой! Смешно...
(Монахов и Притыкин идут к столу.)
Богаевская (кричит). Яков Алексеевич, вам сдавать!
Исправник (идет с куском в руках). Спешу...
Цыганов (Монахову). А мы вот всё говорим о вашей супруге...
Монахов. Приятно слышать... А что именно вы говорите, если это не секрет?
Цыганов. Хотим понять, что она такое? И не понимаем...
Притыкин. Женщину очень трудно понять:
Монахов. Это ты про Марью Ивановну?
Притыкин (дергает его за рукав). Нет, вообще... Редкие понимают женщину...
Монахов. Что мне нужно, я, батя, понял... а что не нужно, того и понимать не надо...
Притыкин. Это, конечно, спокойнее. Опять же - всего никогда не поймешь...
Цыганов. Где вы ее достали, мой друг, а?
Монахов. В епархиальном училище за обедней заметил..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18