Вспомним остроумное замечание святителя Филарета об “общественном договоре” между матерью и младенцем. Разве станет оно менее справедливым, если вместо матери мы в нем помянем отца? Патриарх же – “первенствующий из отцов”. Тем более странной эта ситуация выглядит ввиду того обстоятельства, что многие из тех, кто сегодня нападает на Патриарха за его якобы недостаточное Православие, были духовно еще даже не зачаты и не рождены в тот год, когда Собор избрал митрополита Алексия на Патриарший Престол. Они тогда еще были атеистами. Но сегодня они готовы диктовать и Патриарху, и духовным академиям – что считать Православием, а что ересью.
Более того – иерархический инстинкт у многих нынешних неофитов монархизма атрофирован настолько, что они сами готовы экзаменовать церковных пастырей! Давно уже прозвучал призыв свт. Григория Богослова: “Овцы, не пасите пастырей!”[237] Давно уже святитель Василий Великий возмутился ситуацией, при которой “человек, недавно принявший на себя труд проникнуть в жизнь христианскую, а потом возмечтавший, что принесет ему некоторую честь столкновение со мною, слагает, чего не слыхал и рассказывает, чего не понял”[238]. Давно уже прп. Феодор Студит увещевал – «Разве позволительно нам, не имеющим никакого жребия священства, а только монахам (в то время как истина не подвергается опасности), присвоив себе священное звание, составлять окружное послание и в нем восставать против иерархов и священников, монахов и игуменов, издавать частные законы из собственного сердца и притом подвергать укоризнам и обидам, осуждениям и отлучениям?… Осмелится ли кто–нибудь, принадлежащий к числу воинов, составив от себя царскую грамоту, провозглашать то и это и укорять высших, будто они поступают неправильно и безрассудно? Если кто сделает это и будет обличен, то его тотчас возьмут и отведут на смертную казнь; неужели же не подвергнется наказанию по суду Церкви простой монах, осмелившийся подобно этому?… Или ты не читал, что всякий, восшедший на чужое епископское место, подвергается отлучению. А тебя, брат, кто поставил законодателем в Церкви Божией, тогда как ты, может быть, еще не научился и повиноваться?… Но, говоришь ты, – возревновал я о Господе (3 Цар. 19,10) и усматриваемое невыносимо. А где у нас, почтеннейший, дар пророчества? Где гора Кармил? Где ключи небесные? Где милоть, разделяющая Иордан, ниспадшая на Елисея с сугубой благодатью?»[239].
… В дни работы Архиерейского собора в октябре 2004 года митрополит Воронежский Сергий решил подойти к пикетчикам, что стояли напротив входа в Зал церковных соборов. Когда он приблизился к этой группке, одна из пикетчиц сунула ему в руку листовку со словами: "Возьми, почитай!". Ее соседка смутилась от столь резкого обращения и робко заступилась: "Ну, зачем же так грубо! Это ведь, быть может, батюшка!". На что первая активистка отрезала: "Да какой же это батюшка! У него же панагия висит! Не видиь, што ль? Это ж епископ!".
Порой дух революционного модернизма, в одержании которым маются некоторые "ревнители церковных канонов", проявляет себя вполне открыто:
"Нам представляется весьма конструктивным это конкретное предложение об удалении рядовыми мирянами неправославных по духу и убеждениям епископов из православных епархий. Хорошо бы это предложение начать претворять в жизнь!… К сожалению, среди современного духовенства и простых верующих довольно широко распространено бездумное преклонение перед церковной иерархией. Почитание епископата простирается до фактического признания за ним непогрешимости. Так, богослов–модернист диакон А. Кураев предлагает нам считать “голосом Церкви” исключительно суждения Патриарха и епископата (см., напр., его кн. “Сегодня ли дают печать антихриста?”, 2001 г., стр. 15). В условиях апостасии это заблуждение становится одним из самых опасных. Подчинение Богу, послушание и служение Ему заменяется служением человекам, находящимся на вершине церковно–управленческой пирамиды. Процесс этот инициировал католицизм, а в глобальном смысле он найдет свое завершение в царстве антихриста"[240].
"Мне видится лишь один путь возрождения русской монархии – партийно–вождистский. Все эти игры в возвращение “бывших”, в “избрание Царя” и прочие современно–“монархические” штучки–дрючки есть самая настоящая политическая декандентщина, превращающая сторонников Реставрации в кучку ностальгирующих чудиков. В стране должна быть создана мощная национал–революционная партия орденского типа, партия, вооруженная детально разработанной правой идеологией. Она тайно или явно будет под руководством молодого и энергичного Русского Вождя, чей образ великолепно описан Шульгиным: “националист по убеждениям и большевик по темпам работы ”. Вот он–то и есть Русский Православным Царь, власть которого освятит Церковь. Партия национал–революционеров будет представлять собой Лучших из Лучших, она составит ядро будущей русской национальной аристократии. У нее будут свои вооруженные силы, своя служба безопасности, свои орденские территории. Она превратится в Опричнину, возвышающуюся над Земщиной"[241].
Ясное дело: хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается.
И сказочки у этих опричников соответствующие: "…И тут очнулись русские люди, обрадовались, помолились Богу и Он дал им Грозного Царя. Теперь на том Царстве Грозный Царь всех колдунов и вещунов на кострах сжигает. Конец и Богу слава!"[242].
И эти люди смеют прикрываться именам Алексея Хомякова! Для славянофилов основа церковной соборности – свободное единение любящих людей. Соборное единство есть "единство свободное и органическое, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви"[243]. Но в нынешних «соборных опричниках» не чувствуется ни любви, ни умения дорожить свободой других людей.
Революционные амбиции "ревнителей православного благочестия" порой проявляются столь ярко, что отпугивают даже близких им людей. Обозреватель "Русской линии" Анатолий Степанов, побывав на Съезде Православных братств, счел нужным публично отстраниться от недавних своих соратников: "22 ноября 2004 года в Москве в здании Союза писателей России проходила годовая Конференция Союза Православных Братств. В зале собралось около 150 человек, среди них известные в православно–патриотических кругах деятели: лидер Союза "Христианское возрождение" Владимир Осипов, настоятель храма Св.Николы на Берсеневке игумен Кирилл (Сахаров), священники Сергий Зинченко и Александр Васькин, писатель Михаил Назаров, литературовед Марк Любомудров, филолог Татьяна Миронова, издатели журнала "Первый и последний" Константин Гордеев и Вячеслав Манягин, атаман Терского казачьего войска Михаил Инкавцов, публицист Юрий Агеещев, издатель Юрий Самусенко, художник Игорь Мирошниченко и др. Председательствовал на конференции руководитель СПБ и Союза хоругвеносцев Леонид Симонович. Если попытаться сформулировать лейтмотив выступлений на конференции, то его можно выразить словами – "курс на революционное Православие". Самые яркие выступления, прозвучавшие на конференции и получившие поддержку зала, были именно такими. Тон задала, пожалуй, Татьяна Миронова. Она заявила, что нам, православным, нужно "сделать выбор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Более того – иерархический инстинкт у многих нынешних неофитов монархизма атрофирован настолько, что они сами готовы экзаменовать церковных пастырей! Давно уже прозвучал призыв свт. Григория Богослова: “Овцы, не пасите пастырей!”[237] Давно уже святитель Василий Великий возмутился ситуацией, при которой “человек, недавно принявший на себя труд проникнуть в жизнь христианскую, а потом возмечтавший, что принесет ему некоторую честь столкновение со мною, слагает, чего не слыхал и рассказывает, чего не понял”[238]. Давно уже прп. Феодор Студит увещевал – «Разве позволительно нам, не имеющим никакого жребия священства, а только монахам (в то время как истина не подвергается опасности), присвоив себе священное звание, составлять окружное послание и в нем восставать против иерархов и священников, монахов и игуменов, издавать частные законы из собственного сердца и притом подвергать укоризнам и обидам, осуждениям и отлучениям?… Осмелится ли кто–нибудь, принадлежащий к числу воинов, составив от себя царскую грамоту, провозглашать то и это и укорять высших, будто они поступают неправильно и безрассудно? Если кто сделает это и будет обличен, то его тотчас возьмут и отведут на смертную казнь; неужели же не подвергнется наказанию по суду Церкви простой монах, осмелившийся подобно этому?… Или ты не читал, что всякий, восшедший на чужое епископское место, подвергается отлучению. А тебя, брат, кто поставил законодателем в Церкви Божией, тогда как ты, может быть, еще не научился и повиноваться?… Но, говоришь ты, – возревновал я о Господе (3 Цар. 19,10) и усматриваемое невыносимо. А где у нас, почтеннейший, дар пророчества? Где гора Кармил? Где ключи небесные? Где милоть, разделяющая Иордан, ниспадшая на Елисея с сугубой благодатью?»[239].
… В дни работы Архиерейского собора в октябре 2004 года митрополит Воронежский Сергий решил подойти к пикетчикам, что стояли напротив входа в Зал церковных соборов. Когда он приблизился к этой группке, одна из пикетчиц сунула ему в руку листовку со словами: "Возьми, почитай!". Ее соседка смутилась от столь резкого обращения и робко заступилась: "Ну, зачем же так грубо! Это ведь, быть может, батюшка!". На что первая активистка отрезала: "Да какой же это батюшка! У него же панагия висит! Не видиь, што ль? Это ж епископ!".
Порой дух революционного модернизма, в одержании которым маются некоторые "ревнители церковных канонов", проявляет себя вполне открыто:
"Нам представляется весьма конструктивным это конкретное предложение об удалении рядовыми мирянами неправославных по духу и убеждениям епископов из православных епархий. Хорошо бы это предложение начать претворять в жизнь!… К сожалению, среди современного духовенства и простых верующих довольно широко распространено бездумное преклонение перед церковной иерархией. Почитание епископата простирается до фактического признания за ним непогрешимости. Так, богослов–модернист диакон А. Кураев предлагает нам считать “голосом Церкви” исключительно суждения Патриарха и епископата (см., напр., его кн. “Сегодня ли дают печать антихриста?”, 2001 г., стр. 15). В условиях апостасии это заблуждение становится одним из самых опасных. Подчинение Богу, послушание и служение Ему заменяется служением человекам, находящимся на вершине церковно–управленческой пирамиды. Процесс этот инициировал католицизм, а в глобальном смысле он найдет свое завершение в царстве антихриста"[240].
"Мне видится лишь один путь возрождения русской монархии – партийно–вождистский. Все эти игры в возвращение “бывших”, в “избрание Царя” и прочие современно–“монархические” штучки–дрючки есть самая настоящая политическая декандентщина, превращающая сторонников Реставрации в кучку ностальгирующих чудиков. В стране должна быть создана мощная национал–революционная партия орденского типа, партия, вооруженная детально разработанной правой идеологией. Она тайно или явно будет под руководством молодого и энергичного Русского Вождя, чей образ великолепно описан Шульгиным: “националист по убеждениям и большевик по темпам работы ”. Вот он–то и есть Русский Православным Царь, власть которого освятит Церковь. Партия национал–революционеров будет представлять собой Лучших из Лучших, она составит ядро будущей русской национальной аристократии. У нее будут свои вооруженные силы, своя служба безопасности, свои орденские территории. Она превратится в Опричнину, возвышающуюся над Земщиной"[241].
Ясное дело: хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается.
И сказочки у этих опричников соответствующие: "…И тут очнулись русские люди, обрадовались, помолились Богу и Он дал им Грозного Царя. Теперь на том Царстве Грозный Царь всех колдунов и вещунов на кострах сжигает. Конец и Богу слава!"[242].
И эти люди смеют прикрываться именам Алексея Хомякова! Для славянофилов основа церковной соборности – свободное единение любящих людей. Соборное единство есть "единство свободное и органическое, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви"[243]. Но в нынешних «соборных опричниках» не чувствуется ни любви, ни умения дорожить свободой других людей.
Революционные амбиции "ревнителей православного благочестия" порой проявляются столь ярко, что отпугивают даже близких им людей. Обозреватель "Русской линии" Анатолий Степанов, побывав на Съезде Православных братств, счел нужным публично отстраниться от недавних своих соратников: "22 ноября 2004 года в Москве в здании Союза писателей России проходила годовая Конференция Союза Православных Братств. В зале собралось около 150 человек, среди них известные в православно–патриотических кругах деятели: лидер Союза "Христианское возрождение" Владимир Осипов, настоятель храма Св.Николы на Берсеневке игумен Кирилл (Сахаров), священники Сергий Зинченко и Александр Васькин, писатель Михаил Назаров, литературовед Марк Любомудров, филолог Татьяна Миронова, издатели журнала "Первый и последний" Константин Гордеев и Вячеслав Манягин, атаман Терского казачьего войска Михаил Инкавцов, публицист Юрий Агеещев, издатель Юрий Самусенко, художник Игорь Мирошниченко и др. Председательствовал на конференции руководитель СПБ и Союза хоругвеносцев Леонид Симонович. Если попытаться сформулировать лейтмотив выступлений на конференции, то его можно выразить словами – "курс на революционное Православие". Самые яркие выступления, прозвучавшие на конференции и получившие поддержку зала, были именно такими. Тон задала, пожалуй, Татьяна Миронова. Она заявила, что нам, православным, нужно "сделать выбор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118