Переселенцы двинулись вниз по берегу искать какое-нибудь плавсредство и вскоре наткнулись на плешивого рыжего кентавра, сидевшего под табличкой: «Перевоз. 15 рублей одно пассажиро-место. Дети до 5 лет бесплатно, льгот нет». Чуть ниже висела табличка поменьше: «ИЧП „Эвон“, вас обслуживает водитель Несс К. Е.».
Переправить на другой берег Деяниру кентавр легко согласился, но везти на своей спине еще и Геракла отказался наотрез даже за двойную плату.
— Вас, барин, редкая лошадь сдюжит, — отговаривался проходимец. — А я существо пожилое, радикулиту подверженное. Мне тяжелое поднимать врачи не рекомендуют.
Порешили на том, что перевозчик отвезет Деяниру («в лучшем виде доставлю, в лучшем виде») и багаж, а герой переберется самостоятельно. Принцесса уселась на спину труженику речного флота, и кентавр с песней «Волга, Волга, мать родная» пустился вплавь.
Геракл тоже уже собрался, было, завязав манатки в львиную шкуру, пуститься на волю волн, как увидел, что кентавр как-то уж больно уклонился от курса. Вместо того чтобы править перпендикулярно береговой линии, взяв поправку на течение, он со скоростью неплохого катера рванул куда-то вниз. И с каждой минутой удалялся все дальше и дальше.
В конце концов, отплыв почти на километр, Несс выбрался на небольшой песчаный островок, намытый волнами. И, судя по резким движениям и громким крикам Деяниры, собирался совершить деяние, каравшееся в РСФСР согласно статье 117 УК этой республики сроком лишения свободы до семи лет, а в греческом обществе, сообразно царившим в нем понятиям — так и вообще смертной казнью на месте преступления.
Нужно было немедленно что-то предпринять, но не совсем было понятно, что именно. Выбор стоял, мягко говоря, небогатый. Бросаться вдогонку? Пока Геракл доплыл бы до острова, Несс успел бы претворить в жизнь половину «Камасутры». Стрелять? Почти километр до цели и огромный риск, что стрела попадет в отбивающуюся от охальника жену. События на острове развивались стремительно, и минутное промедление грозило обернуться непоправимыми потерями для чести и имени величайшего героя планеты.
Твердо решив, какое из двух зол меньшее, Геракл поднял лук. Прицелился, выстрелили — попал! Чтобы свести риск зацепить Деяниру к минимуму, он взял прицел максимально высоко. Стрела лишь оцарапала спину подонку-перевозчику и не убила его на месте. Медленно разливающийся по телу яд уже не позволил Нессу совершить задуманное, но способность говорить тот сразу не утратил.
— Он действительно великий, — шептал кентавр перепуганной даме. — Тебе будет трудно жить с таким, любая захочет отобрать его у тебя. Но я подскажу тебе, как сделать его только твоим.
Шепот стал совсем тихим, и Деянира подобралась поближе.
— Собери мою кровь и натри ею одежду мужа. Как только он наденет ее, не взглянет больше ни на одну женщину в мире. Хранить в сухом прохладном месте, защищать от попадания солнечных лучей.
Тут яд Лернейской гидры, наконец, добрался до нервных центров и четырехногий злодей откинул копыта. Чести принцессы больше ничего не грозило, о чем она и сигнализировала Гераклу платочком. Пока герой сооружал плот и выгребал на нем к острову, Деянира успела собрать в кувшинчик из-под духов и спрятать в поклаже пол-литра кентавровой крови.
— Вот же подлый народ эти с копытами, — говорил Геракл, правя к берегу. — Никогда не знаешь, какой пакости от них ждать.
Деянира согласно кивала, задумчиво посматривая на багаж.
Глава 21
СМЕРТЬ ГЕРОЯ
Формула «один переезд равен двум пожарам» одинаково применима ко всем жителям земного шара, и несомненное величие Геракла еще и в том, что он оказался неподвластен этому бытовому коллапсу. Кочуя по Элладе, как цыган по Бессарабии, в конце жизни он, как и в начале ее, входил и выходил в ворота городов с одним и тем же дорожным набором: лук, палица, львиная шкура и борода.
Этого инструмента герою с лихвой хватило, чтобы совершить дюжину великих зачетных и еще массу неучтенных подвигов. А если ему и приходилось таскать с собой что-то сверх того, так исключительно по женским прихотям, быть свободными от которых не способны даже величайшие из мужчин.
Сдав жену на попечение Кеика, Геракл незамедлительно занялся подготовкой новой войны. Проведя столько лет в относительно мирном строительстве калидонского абсолютизма, он, может быть, и не вспомнил бы ни про свою тетрадь с обидами, ни про оставшуюся там последнюю нереализованную запись. Но на следующее утро после приезда в Трахину к нему явился голубь.
Возможно, если бы с таким письмом пришла, скажем, белочка, к этому можно было бы отнестись проще, списав увиденное на неумеренность при праздновании встречи с братом. Если бы пришел осел, его можно было бы просто прогнать пинками и забыть. Но голубь был в буквальном смысле послан свыше, о чем недвусмысленно извещал штамп олимпийской службы доставки предсказаний, и, несмотря ни на какие «кыш-кыш отсюда, проклятый», улетать не желал.
Пришлось преодолеть тремор, тошноту и головокружение, снять с лапки пернатого записку и попытаться вникнуть в смысл написанного. Смысл был непростой. Додонская организация прорицателей извещала адресата, что их сотрудниками расшифровано в шуршании листвы священных дубов совершенно недвусмысленное предсказание, имеющее самое прямое отношение к герою.
«Получателю сего, Алкиду Амфитрионовичу Гераклу, по прошествии пятнадцати месяцев предрекается долгая счастливая и безмятежная жизнь без войн, стихийных бедствий и прочих беспокойств (не считая семейных скандалов), если, конечно, он эти пятнадцать месяцев переживет». Счет за услуги и доставку был привязан к другой лапке голубя.
Непонятно было, следовало ли из этого, что через пятнадцать месяцев Геракл вынужден будет либо умереть, либо отойти от активных дел. И если он умрет, то когда: в течение указанного срока или по прошествии его? И зачем ему это сообщают: чтобы предостеречь от всякой активности на ближайший год или, наоборот, побудить к ней?
Человек действия, которому легче было разом свернуть гору, чем недельку походить окольным путем, пока не подъедет бульдозер, Геракл расценил это как призыв и ломать голову над последствиями не стал. Он вынул из еще не распакованного тюка спящей жены свою долговую тетрадь и убедился, что не воздал по заслугам лишь одному своему обидчику. Глупому лучнику Эвриту.
По прошествии лет и после женитьбы на очаровательной, что было признано всеми, Деянире острота обиды несколько сгладилась. Иола уже не казалась той сладкой пышкой, о которой вместе с половиной мужиков Эллады мечтал только что дембельнувшийся герой. Но принцип не прощать обид был превыше всего, и Эврит должен был либо принести свои извинения и признать Геракла лучшим лучником страны, либо смыть обиду кровью.
В принципе, герой был согласен на мирный вариант развития событий, но Эврит к этому времени, очевидно, бесповоротно спятил. Он не только отказался признать первенство Геракла в обожаемом им виде спорта (что было бы абсолютно объективно), но и как глава национальной федерации стрельбы из лука заявил, что рабы — пусть даже и бывшие! — не имеют права осквернять своими грязными лапами великое изобретение человечества — палку с привязанной к ней веревкой, именуемую лук!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Переправить на другой берег Деяниру кентавр легко согласился, но везти на своей спине еще и Геракла отказался наотрез даже за двойную плату.
— Вас, барин, редкая лошадь сдюжит, — отговаривался проходимец. — А я существо пожилое, радикулиту подверженное. Мне тяжелое поднимать врачи не рекомендуют.
Порешили на том, что перевозчик отвезет Деяниру («в лучшем виде доставлю, в лучшем виде») и багаж, а герой переберется самостоятельно. Принцесса уселась на спину труженику речного флота, и кентавр с песней «Волга, Волга, мать родная» пустился вплавь.
Геракл тоже уже собрался, было, завязав манатки в львиную шкуру, пуститься на волю волн, как увидел, что кентавр как-то уж больно уклонился от курса. Вместо того чтобы править перпендикулярно береговой линии, взяв поправку на течение, он со скоростью неплохого катера рванул куда-то вниз. И с каждой минутой удалялся все дальше и дальше.
В конце концов, отплыв почти на километр, Несс выбрался на небольшой песчаный островок, намытый волнами. И, судя по резким движениям и громким крикам Деяниры, собирался совершить деяние, каравшееся в РСФСР согласно статье 117 УК этой республики сроком лишения свободы до семи лет, а в греческом обществе, сообразно царившим в нем понятиям — так и вообще смертной казнью на месте преступления.
Нужно было немедленно что-то предпринять, но не совсем было понятно, что именно. Выбор стоял, мягко говоря, небогатый. Бросаться вдогонку? Пока Геракл доплыл бы до острова, Несс успел бы претворить в жизнь половину «Камасутры». Стрелять? Почти километр до цели и огромный риск, что стрела попадет в отбивающуюся от охальника жену. События на острове развивались стремительно, и минутное промедление грозило обернуться непоправимыми потерями для чести и имени величайшего героя планеты.
Твердо решив, какое из двух зол меньшее, Геракл поднял лук. Прицелился, выстрелили — попал! Чтобы свести риск зацепить Деяниру к минимуму, он взял прицел максимально высоко. Стрела лишь оцарапала спину подонку-перевозчику и не убила его на месте. Медленно разливающийся по телу яд уже не позволил Нессу совершить задуманное, но способность говорить тот сразу не утратил.
— Он действительно великий, — шептал кентавр перепуганной даме. — Тебе будет трудно жить с таким, любая захочет отобрать его у тебя. Но я подскажу тебе, как сделать его только твоим.
Шепот стал совсем тихим, и Деянира подобралась поближе.
— Собери мою кровь и натри ею одежду мужа. Как только он наденет ее, не взглянет больше ни на одну женщину в мире. Хранить в сухом прохладном месте, защищать от попадания солнечных лучей.
Тут яд Лернейской гидры, наконец, добрался до нервных центров и четырехногий злодей откинул копыта. Чести принцессы больше ничего не грозило, о чем она и сигнализировала Гераклу платочком. Пока герой сооружал плот и выгребал на нем к острову, Деянира успела собрать в кувшинчик из-под духов и спрятать в поклаже пол-литра кентавровой крови.
— Вот же подлый народ эти с копытами, — говорил Геракл, правя к берегу. — Никогда не знаешь, какой пакости от них ждать.
Деянира согласно кивала, задумчиво посматривая на багаж.
Глава 21
СМЕРТЬ ГЕРОЯ
Формула «один переезд равен двум пожарам» одинаково применима ко всем жителям земного шара, и несомненное величие Геракла еще и в том, что он оказался неподвластен этому бытовому коллапсу. Кочуя по Элладе, как цыган по Бессарабии, в конце жизни он, как и в начале ее, входил и выходил в ворота городов с одним и тем же дорожным набором: лук, палица, львиная шкура и борода.
Этого инструмента герою с лихвой хватило, чтобы совершить дюжину великих зачетных и еще массу неучтенных подвигов. А если ему и приходилось таскать с собой что-то сверх того, так исключительно по женским прихотям, быть свободными от которых не способны даже величайшие из мужчин.
Сдав жену на попечение Кеика, Геракл незамедлительно занялся подготовкой новой войны. Проведя столько лет в относительно мирном строительстве калидонского абсолютизма, он, может быть, и не вспомнил бы ни про свою тетрадь с обидами, ни про оставшуюся там последнюю нереализованную запись. Но на следующее утро после приезда в Трахину к нему явился голубь.
Возможно, если бы с таким письмом пришла, скажем, белочка, к этому можно было бы отнестись проще, списав увиденное на неумеренность при праздновании встречи с братом. Если бы пришел осел, его можно было бы просто прогнать пинками и забыть. Но голубь был в буквальном смысле послан свыше, о чем недвусмысленно извещал штамп олимпийской службы доставки предсказаний, и, несмотря ни на какие «кыш-кыш отсюда, проклятый», улетать не желал.
Пришлось преодолеть тремор, тошноту и головокружение, снять с лапки пернатого записку и попытаться вникнуть в смысл написанного. Смысл был непростой. Додонская организация прорицателей извещала адресата, что их сотрудниками расшифровано в шуршании листвы священных дубов совершенно недвусмысленное предсказание, имеющее самое прямое отношение к герою.
«Получателю сего, Алкиду Амфитрионовичу Гераклу, по прошествии пятнадцати месяцев предрекается долгая счастливая и безмятежная жизнь без войн, стихийных бедствий и прочих беспокойств (не считая семейных скандалов), если, конечно, он эти пятнадцать месяцев переживет». Счет за услуги и доставку был привязан к другой лапке голубя.
Непонятно было, следовало ли из этого, что через пятнадцать месяцев Геракл вынужден будет либо умереть, либо отойти от активных дел. И если он умрет, то когда: в течение указанного срока или по прошествии его? И зачем ему это сообщают: чтобы предостеречь от всякой активности на ближайший год или, наоборот, побудить к ней?
Человек действия, которому легче было разом свернуть гору, чем недельку походить окольным путем, пока не подъедет бульдозер, Геракл расценил это как призыв и ломать голову над последствиями не стал. Он вынул из еще не распакованного тюка спящей жены свою долговую тетрадь и убедился, что не воздал по заслугам лишь одному своему обидчику. Глупому лучнику Эвриту.
По прошествии лет и после женитьбы на очаровательной, что было признано всеми, Деянире острота обиды несколько сгладилась. Иола уже не казалась той сладкой пышкой, о которой вместе с половиной мужиков Эллады мечтал только что дембельнувшийся герой. Но принцип не прощать обид был превыше всего, и Эврит должен был либо принести свои извинения и признать Геракла лучшим лучником страны, либо смыть обиду кровью.
В принципе, герой был согласен на мирный вариант развития событий, но Эврит к этому времени, очевидно, бесповоротно спятил. Он не только отказался признать первенство Геракла в обожаемом им виде спорта (что было бы абсолютно объективно), но и как глава национальной федерации стрельбы из лука заявил, что рабы — пусть даже и бывшие! — не имеют права осквернять своими грязными лапами великое изобретение человечества — палку с привязанной к ней веревкой, именуемую лук!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93