Брод дал по газам и съехал с дороги на ровный пустырь, шедший рядом с дорогой. И в этот момент с Пятницкого шоссе, на пустырь, тоже въехала «девятка» и направилась в сторону джипа.
— Мцыри, резко кидай вправо и подставь им задок…
Однако было скользко и машину повело. Инерция поволокла ее по раскисшей земле вниз. Когда двери джипа открылись, и из них начали стрелять, Одинец мгновенно оказался вне машины и полоснул по джипу точечной очередью. С другой стороны девятки стрелял Карташов.
И тут они увидели неповторимый рисунок схлестнувшихся автоматных трасс: из багажника «ауди» стрелял Валентин, его поддерживали выскочившие из машины Николай с Бродом. Брод, стреляя из «глока», обойму из семнадцати патронов израсходовал мгновенно. Но все уже было кончено: вряд ли те, кто был в джипе успели осознать тот факт, что попали в элементарную западню, из которой только один выход — в царствие небесное. Примерно, с шестидесяти метров джип буквально был растерзан сотней пуль, посланных в его сторону… Однако это еще был не конец. Из дверей джипа сначала выскочил один человек, за ним еще двое… В течение трех минут все было кончено. Карташов с Одинцом, приблизившись к изрешеченной машине, увидели, как с подножки стекает кровь. У водителя вся правая сторона лица была снесена. У того, кто первым вышел из машины, не было на кожаной куртке живого места — словно кто-то старательно прожег ее сигаретой. Двое других, отвалившихся к кузову, также были нафаршированы пулями.
— Доигрались, мрази! — тихо сказал Николай и сплюнул. — Валя, проверь их карманы, меня интересуют документы.
Брод подошел к водителю, склонившему на баранку забрызганное кровью лицо, и откинул убитого на спинку сиденья. Приставил к его виску пистолет. Карташов, видевший это, зажмурил глаза. Ждал выстрела. Однако Брод опустил ствол…
— Отрываемся! — сказал он Николаю и пошел к своей машине. — Мы тут и так целую вечность возимся… Бросайте стволы, возвращаемся…
Валентин, скинув на землю автомат, захлопнул багажник.
— Отрываемся! — повторил Брод и, не снимая с рук перчаток, уселся за руль.
Объехав стороной Новое Тушино, они по улице Барышихи вернулись в Ангелов переулок.
Среди изъятых у бандитов паспортов был один на имя Артура Фикусова. Фикса. Жителя Латвии. Вся лицевая сторона документа была залита кровью.
Одинец, Карташов и Валентин принялись заметать следы: сняли с протекторов специальную замазку, меняющую их рисунок, помыли машины, а перчатки, в которых держали оружие, и обувь бросили в разожженный котелок и сожгли. Последнее, что они сделали — тщательно вымыли пол в гараже и подмели двор. На их счастье, ни одна пуля не угодила в «ауди» и лишь немного досталось «девятке»: на правом переднем крыле виднелась узкая, словно лезвие, царапина. Ее тут же загрунтовал и подкрасил Валентин. Чтобы устранить пороховые запахи, смыть следы гари с лица, они по очереди сходили в душ.
Потом они принялись снимать стресс. Кто как умел. Николай спустился в подвальное помещение, где находились тренажеры, Брод с Валентином пили пиво вперемежку с водкой, Одинец с Карташовым у себя в комнате поглощали «Столичную» и играли в буру. Карташов бы рассеян и чаще проигрывал. Возле Одинца выросла порядочная пачка российских ассигнаций…
Настроение в доме царило аховое — пожалуй, все, кроме Николая, остро ощущали избыток пространства, который вдруг возник после гибели Галины.
Поздним вечером, когда город погрузился в декабрьскую мглу, Карташов с Одинцом поехали за телом Галины. Сергей боялся этой встречи, однако Одинец был озабочен другим — безопасностью. Они решили не подъезжать близко к дому: оставив машину за соседней девятиэтажкой, дальше они пошли пешком. Шли осмотрительно, вдоль стен зданий и, обогнув угол очередного дома, вошли в подъезд. Оба лифта — пассажирский и грузовой — еще работали. Когда поднялись на этаж, и увидели на дверях календарь, Одинец сказал:
— Стреляли, конечно, из автомата с глушителем, иначе весь дом об этом знал бы…
Они вошли в квартиру — их поразила удушливая атмосфера. В кухне и прихожей горел свет — видимо, в спешке Брод забыл его выключить.
Галина лежала в двух метрах от входной двери. Голова ее немного повернута вбок, одна рука вытянута вдоль туловища, вторая — поднята, словно пыталась поправить волосы.
Карташов не в силах был на нее смотреть, он вышел на кухню и взял со стола недопитую Бродом бутылку коньяка. Выпил и занял рот сигаретой.
— У нее четыре ранения и все смертельные, — сказал Одинец. — Одна пуля угодила прямо в сердце и три в животе…
Они завернули ее в тонкое шелковое покрывало, на котором еще недавно Карташов с Галиной предавались любви…
Труп женщины упаковали в большой картонный ящик, который они нашли на антресолях, где он лежал в сложенном виде. Однако самое трудное было впереди: в любую минуту их могли увидеть соседи или просто случайные люди. И когда этого не произошло, Одинец облегченно вздохнул. Карташов по-прежнему находился в ступоре и вряд ли в те минуты хоть что-нибудь могло его напугать.
Коробку с телом Галины они занесли за угол дома, куда через минуту подъехал Одинец. Они погрузили ее на заднее сиденье и когда они это делали, у Карташова перед глазами закачалась земля, в глазах стало темно, руки ощутили предательскую дрожь…
…Ветер колыхнул зацепившийся за водосточный желоб засохший лист, тот издал противный, скрежещущий звук, и подхваченный порывом ветра, улетел в сумеречное пространство забытого Богом микрорайона…
Авария на дороге.
Когда Брод остался один, его охватило страшное уныние. Он подошел к бару и откупорил бутылку «Алазанской долины», которую, по совету Таллера, купил в винной лавочке в Столешниковом переулке. Налил полный фужер и тихими глотками, не отрываясь от ободка, выпил вино. Однако после этого ему не стало легче, наоборот — с удвоенной силой он ощутил всю неустроенность мира, враждебность каждой минуты. Он не чувствовал перспективы жизни.
Выкурив подряд несколько сигарет, он ничего кроме никотиновой горечи во рту не почувствовал.
В гостиную бесшумно вошел Николай. Застыл рядом с креслом, в котором сидел Брод.
— Музафаров предлагает 200 тысяч за почку.
— Но мы же только что ему…
— Не спеши, Никола! То, что мы ему предоставили оказалось трухой… Донор сам страдал нефритом и труды наши напрасны… Я сейчас говорю о другом. У нас есть неплохой шанс поправить свои финансовые дела, но для этого нам надо кое-что инсценировать.
Охранник молча ждал резюме. Он доверял Броду больше, чем кому бы то ни было на этом свете.
— Ну? — только и сказал он. — Валентин записал телефонный разговор с этой незнакомой нам Татьяной Ивановной с Музафаровым… Она уже дважды ему звонила и истерически требовала его убыстрить процесс… Речь явно шла о протезе. Ее отец, с ее же слов, на грани необратимой почечной недостаточности.
— Вполне возможно, правда, пока я не вижу как это можно сделать в быстром темпе… Но этот Музафаров жук… Ох, жук! Протез, который он готов добыть любой ценой для какого-то высокопоставленного гуся, явная взятка… За это он рассчитывает получить часть концессии на разработку Уренгойской нефти… Миллиардный бизнес…
— Может, мне торгонуть своей почкой? — Николай попытался улыбнуться, но ничего кроме кислой мины на лице не отобразилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Мцыри, резко кидай вправо и подставь им задок…
Однако было скользко и машину повело. Инерция поволокла ее по раскисшей земле вниз. Когда двери джипа открылись, и из них начали стрелять, Одинец мгновенно оказался вне машины и полоснул по джипу точечной очередью. С другой стороны девятки стрелял Карташов.
И тут они увидели неповторимый рисунок схлестнувшихся автоматных трасс: из багажника «ауди» стрелял Валентин, его поддерживали выскочившие из машины Николай с Бродом. Брод, стреляя из «глока», обойму из семнадцати патронов израсходовал мгновенно. Но все уже было кончено: вряд ли те, кто был в джипе успели осознать тот факт, что попали в элементарную западню, из которой только один выход — в царствие небесное. Примерно, с шестидесяти метров джип буквально был растерзан сотней пуль, посланных в его сторону… Однако это еще был не конец. Из дверей джипа сначала выскочил один человек, за ним еще двое… В течение трех минут все было кончено. Карташов с Одинцом, приблизившись к изрешеченной машине, увидели, как с подножки стекает кровь. У водителя вся правая сторона лица была снесена. У того, кто первым вышел из машины, не было на кожаной куртке живого места — словно кто-то старательно прожег ее сигаретой. Двое других, отвалившихся к кузову, также были нафаршированы пулями.
— Доигрались, мрази! — тихо сказал Николай и сплюнул. — Валя, проверь их карманы, меня интересуют документы.
Брод подошел к водителю, склонившему на баранку забрызганное кровью лицо, и откинул убитого на спинку сиденья. Приставил к его виску пистолет. Карташов, видевший это, зажмурил глаза. Ждал выстрела. Однако Брод опустил ствол…
— Отрываемся! — сказал он Николаю и пошел к своей машине. — Мы тут и так целую вечность возимся… Бросайте стволы, возвращаемся…
Валентин, скинув на землю автомат, захлопнул багажник.
— Отрываемся! — повторил Брод и, не снимая с рук перчаток, уселся за руль.
Объехав стороной Новое Тушино, они по улице Барышихи вернулись в Ангелов переулок.
Среди изъятых у бандитов паспортов был один на имя Артура Фикусова. Фикса. Жителя Латвии. Вся лицевая сторона документа была залита кровью.
Одинец, Карташов и Валентин принялись заметать следы: сняли с протекторов специальную замазку, меняющую их рисунок, помыли машины, а перчатки, в которых держали оружие, и обувь бросили в разожженный котелок и сожгли. Последнее, что они сделали — тщательно вымыли пол в гараже и подмели двор. На их счастье, ни одна пуля не угодила в «ауди» и лишь немного досталось «девятке»: на правом переднем крыле виднелась узкая, словно лезвие, царапина. Ее тут же загрунтовал и подкрасил Валентин. Чтобы устранить пороховые запахи, смыть следы гари с лица, они по очереди сходили в душ.
Потом они принялись снимать стресс. Кто как умел. Николай спустился в подвальное помещение, где находились тренажеры, Брод с Валентином пили пиво вперемежку с водкой, Одинец с Карташовым у себя в комнате поглощали «Столичную» и играли в буру. Карташов бы рассеян и чаще проигрывал. Возле Одинца выросла порядочная пачка российских ассигнаций…
Настроение в доме царило аховое — пожалуй, все, кроме Николая, остро ощущали избыток пространства, который вдруг возник после гибели Галины.
Поздним вечером, когда город погрузился в декабрьскую мглу, Карташов с Одинцом поехали за телом Галины. Сергей боялся этой встречи, однако Одинец был озабочен другим — безопасностью. Они решили не подъезжать близко к дому: оставив машину за соседней девятиэтажкой, дальше они пошли пешком. Шли осмотрительно, вдоль стен зданий и, обогнув угол очередного дома, вошли в подъезд. Оба лифта — пассажирский и грузовой — еще работали. Когда поднялись на этаж, и увидели на дверях календарь, Одинец сказал:
— Стреляли, конечно, из автомата с глушителем, иначе весь дом об этом знал бы…
Они вошли в квартиру — их поразила удушливая атмосфера. В кухне и прихожей горел свет — видимо, в спешке Брод забыл его выключить.
Галина лежала в двух метрах от входной двери. Голова ее немного повернута вбок, одна рука вытянута вдоль туловища, вторая — поднята, словно пыталась поправить волосы.
Карташов не в силах был на нее смотреть, он вышел на кухню и взял со стола недопитую Бродом бутылку коньяка. Выпил и занял рот сигаретой.
— У нее четыре ранения и все смертельные, — сказал Одинец. — Одна пуля угодила прямо в сердце и три в животе…
Они завернули ее в тонкое шелковое покрывало, на котором еще недавно Карташов с Галиной предавались любви…
Труп женщины упаковали в большой картонный ящик, который они нашли на антресолях, где он лежал в сложенном виде. Однако самое трудное было впереди: в любую минуту их могли увидеть соседи или просто случайные люди. И когда этого не произошло, Одинец облегченно вздохнул. Карташов по-прежнему находился в ступоре и вряд ли в те минуты хоть что-нибудь могло его напугать.
Коробку с телом Галины они занесли за угол дома, куда через минуту подъехал Одинец. Они погрузили ее на заднее сиденье и когда они это делали, у Карташова перед глазами закачалась земля, в глазах стало темно, руки ощутили предательскую дрожь…
…Ветер колыхнул зацепившийся за водосточный желоб засохший лист, тот издал противный, скрежещущий звук, и подхваченный порывом ветра, улетел в сумеречное пространство забытого Богом микрорайона…
Авария на дороге.
Когда Брод остался один, его охватило страшное уныние. Он подошел к бару и откупорил бутылку «Алазанской долины», которую, по совету Таллера, купил в винной лавочке в Столешниковом переулке. Налил полный фужер и тихими глотками, не отрываясь от ободка, выпил вино. Однако после этого ему не стало легче, наоборот — с удвоенной силой он ощутил всю неустроенность мира, враждебность каждой минуты. Он не чувствовал перспективы жизни.
Выкурив подряд несколько сигарет, он ничего кроме никотиновой горечи во рту не почувствовал.
В гостиную бесшумно вошел Николай. Застыл рядом с креслом, в котором сидел Брод.
— Музафаров предлагает 200 тысяч за почку.
— Но мы же только что ему…
— Не спеши, Никола! То, что мы ему предоставили оказалось трухой… Донор сам страдал нефритом и труды наши напрасны… Я сейчас говорю о другом. У нас есть неплохой шанс поправить свои финансовые дела, но для этого нам надо кое-что инсценировать.
Охранник молча ждал резюме. Он доверял Броду больше, чем кому бы то ни было на этом свете.
— Ну? — только и сказал он. — Валентин записал телефонный разговор с этой незнакомой нам Татьяной Ивановной с Музафаровым… Она уже дважды ему звонила и истерически требовала его убыстрить процесс… Речь явно шла о протезе. Ее отец, с ее же слов, на грани необратимой почечной недостаточности.
— Вполне возможно, правда, пока я не вижу как это можно сделать в быстром темпе… Но этот Музафаров жук… Ох, жук! Протез, который он готов добыть любой ценой для какого-то высокопоставленного гуся, явная взятка… За это он рассчитывает получить часть концессии на разработку Уренгойской нефти… Миллиардный бизнес…
— Может, мне торгонуть своей почкой? — Николай попытался улыбнуться, но ничего кроме кислой мины на лице не отобразилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76