»
Ответ гласил: «Все в порядке, небольшой толчок». Картер вымученно улыбнулся в ответ.
На операционном столе лежал Бенеш, другой центр внимания в операционной.
Термическое одеяло закрывало его до ключиц. Резиновые трубы шли от одеяла к центральному термическому устройству под операционным столом.
Образуя полусферу за бритой, разрисованной линиями сетки головы Бенеша, располагалась группа чувствительных датчиков, предназначенных для обнаружения радиоактивного излучения.
Несколько хирургов в марлевых повязках со своими ассистентами суетились около Бенеша, их глаза, не отрываясь, следили за приближающейся установкой. На одной из стен висел счетчик времени, на котором в этот момент цифра 59 сменилась на 58.
«Вальдо» остановился около операционного стола.
Два манипулятора с датчиками сорвались со своего места, как будто в них неожиданно вдохнули жизнь. Следуя за движениями управляющего ими техника, они склонились с обеих сторон к шприцу, один рядом с ампулой, а второй рядом с иглой.
Ожил зеленым светом экран на столе техника, на нем появилась вспышка, затем она поблекла, опять вспыхнула, поблекла и так далее.
Техник сказал:
– Принято радиоактивное излучение «Протеруса».
Картер крепко сжал руки и отреагировал на это сообщение удовлетворенной улыбкой.
Еще одно препятствие, о котором он даже не решался подумать, было преодолено. Это была не просто радиоактивность, которую можно было обнаружить, а радиоактивность миниатюризированных частиц, которые из-за своих исключительно малых, инфра-атомных размеров могли пройти через любой обычный датчик, не подействовав на него. Частицы, следовательно, нужно было пропустить через деминиатюризатор, а необходимое сочетание деминиатюризатора и чувствительного датчика было создано за несколько сумасшедших часов рано утром.
«Вальдо», до сих пор удерживающий плунжер, теперь нажал на него с плавно возрастающим давлением. Хрупкий пластиковый барьер между ампулой и иглой был прорван, и через мгновение на кончике иглы начал появляться крошечный пузырек жидкости. Капля упала в небольшой контейнер, установленный под шприцем, за ней последовали вторая и третья капли.
Плунжер поднялся, и вместе с ним поднялся уровень жидкости в ампуле. В этот момент мерцающая вспышка на экране перед техником изменила свое положение.
– «Протерус» в игле! – закричал он.
Плунжер остановился.
Картер посмотрел на Рейда.
– О'кей?
Рейд кивнул.
– Мы можем вводить, – сказал он.
Игла шприца с помощью двух захватов была наклонена под острым углом и «вальдо» снова начал двигаться, на этот раз по направлению к точке на шее Бенеша, которую сестра поспешно смазала спиртом.
На шее был нарисован небольшой кружочек, а в кружке – небольшой крестик, и к центру этого крестика приближался кончик иглы шприца. Датчики следовали за ним.
«Вальдо» на мгновение остановился, когда кончик иглы коснулся шеи. Затем игла проткнула кожу и вошла на заданную глубину, плунжер слегка продвинулся вперед, и техник, следивший за датчиками, объявил:
– «Протерус» введен!
«Вальдо» поспешно отъехал. Туча датчиков, словно протянутые щупальца, усыпали пространство над головой и шеей Бенеша.
– Слежение, – объявил техник.
Он нажал кнопку. Вспыхнуло полдюжины экранов на каждом из которых была своя мерцающая точка. Где-то информация с этих экранов вводилась в компьютер с заложенной в его память огромной картой кровеносной системы Бенеша.
Яркая точка вспыхнула на этой карте в районе сонной артерии. В эту артерию был введен «Протерус».
Картер ощущал непреодолимую потребность помолиться, но он не умел этого.
На карте казалось, что между яркой точкой и кровяным тромбом в мозгу очень маленькое расстояние.
Картер посмотрел, как отметчик времени показал цифру 57, затем проследил за безошибочным и довольно быстрым перемещением точки вдоль артерии по направлению к голове и тромбу.
На мгновение он закрыл глаза и подумал: «Пожалуйста! Если там где-нибудь кто-то есть, пожалуйста!»
* * *
Грант объявил слегка задыхающимся голосом:
– Мы приближаемся к Бенешу. Они говорят, что введут нас в иглу, а потом в шею. А я сказал им, что мы почувствовали небольшой толчок. Уф-ф! – небольшой толчок!
– Хорошо, – сказал Оуэнс.
Он сражался с ручками управления, пытаясь предугадать направление толчков и нейтрализовать их действие. Это ему не очень удавалось.
– Послушайте, почему мы должны быть введены в иглу? – спросил Грант.
– Мы будем там сильнее сжаты со всех сторон. При движении иглы воздействие на нас будет едва ощутимым. Во-вторых, чтобы как можно меньше миниатюризированной воды попало в Бенеша.
– О, господи! – воскликнула Кора.
Ее волосы разметались в беспорядке, и когда она тщетно пыталась отбросить их назад, чтобы не лезли в глаза, она чуть не вывалилась из кресла. Грант попытался подхватить ее, но Дьювал успел схватить ее крепко за руку.
Беспорядочные скачки прекратились так же неожиданно, как и начались.
– Мы в игле, – сказал Оуэнс с облегчением.
Он включил внешнее освещение корабля.
Грант внимательно посмотрел перед собой.
Мало что можно было увидеть. Соляной раствор впереди, казалось, искрился, словно в нем плавала тусклая пыль из огненных мух.
Далеко вверху и далеко внизу виднелись изгибающиеся формы чего-то, что светилось еще ярче. Стенки иглы?
Он почувствовал тревогу и повернулся к Мичелзу.
– Доктор…
Глаза Мичелза были закрыты. Он неохотно открыл их и повернул голову на голос Гранта.
– Да, мистер Грант?
– Что вы видели?
Мичелз посмотрел вперед, слегка развел руки и сказал:
– Искорки.
– Вы что-нибудь ясно различаете? Не кажется ли вам все танцующим?
– Да, кажется. Все танцует.
– Означает ли это, что наши глаза оказались подвергнутыми воздействию миниатюризации?
– Нет, мистер Грант.
Мичелз утомленно вздохнул.
– Если вы беспокоитесь насчет слепоты, забудьте об этом. Посмотрите вокруг здесь, в «Протерусе». Посмотрите на меня. Разве здесь что-нибудь выглядит не так, как всегда?
– Нет.
– Очень хорошо. Здесь, внутри, вы воспринимаете миниатюризированные световые волны с помощью в такой же степени миниатюризированной сетчатки, и все хорошо. Но когда миниатюризированные световые волны проходят туда, в менее миниатюризированный или совсем не миниатюризированный мир, они отражаются с большим трудом. Действительно, они почти полностью отражаются там. Мы видим только то там, то сям перемещающиеся отражения. Поэтому все, что находится снаружи, кажется нам мерцающим.
– Я понимаю. Спасибо, док, – сказал Грант.
Мичелз снова вздохнул.
– Я надеюсь, что скоро привыкну к качке. Этот мерцающий свет и Броуновское движение вместе вызывают у меня головную боль.
– Мы движемся! – внезапно крикнул Оуэнс.
Они теперь скользили вперед, ощущение было безошибочным. Далекие криволинейные стены иглы шприца казались еще более мощными, когда неровное отражение миниатюризированного света от них туманилось и таяло.
Это было похоже на серебряный поднос, катящийся по бесконечной наклонной плоскости.
Прямо впереди мощь стен прервалась крошечным мерцающим отверстием. Отверстие увеличивалось сначала медленно, затем быстрее, затем превратилось в невероятную бездну. И в ней все искрилось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Ответ гласил: «Все в порядке, небольшой толчок». Картер вымученно улыбнулся в ответ.
На операционном столе лежал Бенеш, другой центр внимания в операционной.
Термическое одеяло закрывало его до ключиц. Резиновые трубы шли от одеяла к центральному термическому устройству под операционным столом.
Образуя полусферу за бритой, разрисованной линиями сетки головы Бенеша, располагалась группа чувствительных датчиков, предназначенных для обнаружения радиоактивного излучения.
Несколько хирургов в марлевых повязках со своими ассистентами суетились около Бенеша, их глаза, не отрываясь, следили за приближающейся установкой. На одной из стен висел счетчик времени, на котором в этот момент цифра 59 сменилась на 58.
«Вальдо» остановился около операционного стола.
Два манипулятора с датчиками сорвались со своего места, как будто в них неожиданно вдохнули жизнь. Следуя за движениями управляющего ими техника, они склонились с обеих сторон к шприцу, один рядом с ампулой, а второй рядом с иглой.
Ожил зеленым светом экран на столе техника, на нем появилась вспышка, затем она поблекла, опять вспыхнула, поблекла и так далее.
Техник сказал:
– Принято радиоактивное излучение «Протеруса».
Картер крепко сжал руки и отреагировал на это сообщение удовлетворенной улыбкой.
Еще одно препятствие, о котором он даже не решался подумать, было преодолено. Это была не просто радиоактивность, которую можно было обнаружить, а радиоактивность миниатюризированных частиц, которые из-за своих исключительно малых, инфра-атомных размеров могли пройти через любой обычный датчик, не подействовав на него. Частицы, следовательно, нужно было пропустить через деминиатюризатор, а необходимое сочетание деминиатюризатора и чувствительного датчика было создано за несколько сумасшедших часов рано утром.
«Вальдо», до сих пор удерживающий плунжер, теперь нажал на него с плавно возрастающим давлением. Хрупкий пластиковый барьер между ампулой и иглой был прорван, и через мгновение на кончике иглы начал появляться крошечный пузырек жидкости. Капля упала в небольшой контейнер, установленный под шприцем, за ней последовали вторая и третья капли.
Плунжер поднялся, и вместе с ним поднялся уровень жидкости в ампуле. В этот момент мерцающая вспышка на экране перед техником изменила свое положение.
– «Протерус» в игле! – закричал он.
Плунжер остановился.
Картер посмотрел на Рейда.
– О'кей?
Рейд кивнул.
– Мы можем вводить, – сказал он.
Игла шприца с помощью двух захватов была наклонена под острым углом и «вальдо» снова начал двигаться, на этот раз по направлению к точке на шее Бенеша, которую сестра поспешно смазала спиртом.
На шее был нарисован небольшой кружочек, а в кружке – небольшой крестик, и к центру этого крестика приближался кончик иглы шприца. Датчики следовали за ним.
«Вальдо» на мгновение остановился, когда кончик иглы коснулся шеи. Затем игла проткнула кожу и вошла на заданную глубину, плунжер слегка продвинулся вперед, и техник, следивший за датчиками, объявил:
– «Протерус» введен!
«Вальдо» поспешно отъехал. Туча датчиков, словно протянутые щупальца, усыпали пространство над головой и шеей Бенеша.
– Слежение, – объявил техник.
Он нажал кнопку. Вспыхнуло полдюжины экранов на каждом из которых была своя мерцающая точка. Где-то информация с этих экранов вводилась в компьютер с заложенной в его память огромной картой кровеносной системы Бенеша.
Яркая точка вспыхнула на этой карте в районе сонной артерии. В эту артерию был введен «Протерус».
Картер ощущал непреодолимую потребность помолиться, но он не умел этого.
На карте казалось, что между яркой точкой и кровяным тромбом в мозгу очень маленькое расстояние.
Картер посмотрел, как отметчик времени показал цифру 57, затем проследил за безошибочным и довольно быстрым перемещением точки вдоль артерии по направлению к голове и тромбу.
На мгновение он закрыл глаза и подумал: «Пожалуйста! Если там где-нибудь кто-то есть, пожалуйста!»
* * *
Грант объявил слегка задыхающимся голосом:
– Мы приближаемся к Бенешу. Они говорят, что введут нас в иглу, а потом в шею. А я сказал им, что мы почувствовали небольшой толчок. Уф-ф! – небольшой толчок!
– Хорошо, – сказал Оуэнс.
Он сражался с ручками управления, пытаясь предугадать направление толчков и нейтрализовать их действие. Это ему не очень удавалось.
– Послушайте, почему мы должны быть введены в иглу? – спросил Грант.
– Мы будем там сильнее сжаты со всех сторон. При движении иглы воздействие на нас будет едва ощутимым. Во-вторых, чтобы как можно меньше миниатюризированной воды попало в Бенеша.
– О, господи! – воскликнула Кора.
Ее волосы разметались в беспорядке, и когда она тщетно пыталась отбросить их назад, чтобы не лезли в глаза, она чуть не вывалилась из кресла. Грант попытался подхватить ее, но Дьювал успел схватить ее крепко за руку.
Беспорядочные скачки прекратились так же неожиданно, как и начались.
– Мы в игле, – сказал Оуэнс с облегчением.
Он включил внешнее освещение корабля.
Грант внимательно посмотрел перед собой.
Мало что можно было увидеть. Соляной раствор впереди, казалось, искрился, словно в нем плавала тусклая пыль из огненных мух.
Далеко вверху и далеко внизу виднелись изгибающиеся формы чего-то, что светилось еще ярче. Стенки иглы?
Он почувствовал тревогу и повернулся к Мичелзу.
– Доктор…
Глаза Мичелза были закрыты. Он неохотно открыл их и повернул голову на голос Гранта.
– Да, мистер Грант?
– Что вы видели?
Мичелз посмотрел вперед, слегка развел руки и сказал:
– Искорки.
– Вы что-нибудь ясно различаете? Не кажется ли вам все танцующим?
– Да, кажется. Все танцует.
– Означает ли это, что наши глаза оказались подвергнутыми воздействию миниатюризации?
– Нет, мистер Грант.
Мичелз утомленно вздохнул.
– Если вы беспокоитесь насчет слепоты, забудьте об этом. Посмотрите вокруг здесь, в «Протерусе». Посмотрите на меня. Разве здесь что-нибудь выглядит не так, как всегда?
– Нет.
– Очень хорошо. Здесь, внутри, вы воспринимаете миниатюризированные световые волны с помощью в такой же степени миниатюризированной сетчатки, и все хорошо. Но когда миниатюризированные световые волны проходят туда, в менее миниатюризированный или совсем не миниатюризированный мир, они отражаются с большим трудом. Действительно, они почти полностью отражаются там. Мы видим только то там, то сям перемещающиеся отражения. Поэтому все, что находится снаружи, кажется нам мерцающим.
– Я понимаю. Спасибо, док, – сказал Грант.
Мичелз снова вздохнул.
– Я надеюсь, что скоро привыкну к качке. Этот мерцающий свет и Броуновское движение вместе вызывают у меня головную боль.
– Мы движемся! – внезапно крикнул Оуэнс.
Они теперь скользили вперед, ощущение было безошибочным. Далекие криволинейные стены иглы шприца казались еще более мощными, когда неровное отражение миниатюризированного света от них туманилось и таяло.
Это было похоже на серебряный поднос, катящийся по бесконечной наклонной плоскости.
Прямо впереди мощь стен прервалась крошечным мерцающим отверстием. Отверстие увеличивалось сначала медленно, затем быстрее, затем превратилось в невероятную бездну. И в ней все искрилось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53