– Хватайтесь за ушко и помогайте тянуть.
– Не в этом дело, – сказал Мичелз. – Неужели вы не понимаете? Это должно было прийти мне в голову раньше – ведь воздух не пойдет через эту штуку.
– Что?
– Он будет идти медленно. Нормальные молекулы воздуха довольно велики для отверстия в шнорхеле. Вы полагаете, что воздух будет проходить через крошечную трубочку, которую едва можно разглядеть в микроскоп?
– Но воздух будет находиться под давлением развиваемым легкими.
– Ну и что? Вы слышали о медленном просачивании воздуха из автомобильной шины? Отверстие, из которого происходит утечка воздуха в такой шине, наверное, не меньше этого, и он вытекает под значительным давлением, гораздо большим, чем могут создать легкие, и вытекает медленно.
Мичелз сделал печальную мину.
– Мне нужно было подумать об этом раньше.
– Оуэнс! – рявкнул Грант.
– Я слышу вас. Не выводите мне из строя барабанные перепонки.
– Не меня нужно слушать. Вы слышали, что сказал Мичелз?
– Слышал.
– Он прав? Вы у нас самый лучший специалист по миниатюризации. Он прав?
– Ну, и да, и нет.
– А что это значит?
– Это означает, что воздух будет проходить через трубку очень медленно, пока не будет миниатюризирован, и это означает нет, так как мы не будем иметь никаких забот, если я сумею его миниатюризировать. Я могу растянуть поле на весь шнорхель, миниатюризировать воздух на другом конце и всасывать его…
– А не будет ли такое растянутое поле действовать на нас? – вставил Мичелз.
– Нет. Я установлю его на фиксированный максимум миниатюризации, а мы его уже прошли.
– А как насчет окружающей крови в легочной ткани? – спросил Дьювал.
– Существует предел выборочности, до которого я могу отрегулировать поле, – согласился Оуэнс. – У меня здесь имеется только небольшой миниатюризатор, но я могу настроить его только на газ. Это все-таки связано с некоторыми повреждениями. Я надеюсь, что они будут незначительными.
– Мы должны рискнуть, вот и все, – сказал Грант. – Давайте продолжим. Мы не можем все предусмотреть.
С помощью четырех пар рук, обхвативших шнорхель, и четырех пар ног, работавших ластами, они добрались до стенки капилляра.
На мгновение Грант заколебался.
– Нам нужно проткнуть ее, Дьювал!
Губы Дьювала дрогнули в слабой улыбке.
– Нет необходимости звать для этого хирурга. На нашем микроскопическом уровне вы справитесь с этим не хуже меня. Здесь не нужно профессионального мастерства.
Он вынул нож из небольших ножен, висевших на его поясе, и осмотрел его.
– На нем, несомненно, есть миниатюризированные бактерии. В конце концов они деминиатюризируются в потоке крови, но тогда о них позаботятся белые кровяные тельца. В любом случае, я надеюсь, ничего патогенного.
– Пожалуйста, поработайте им, доктор, – настойчиво предложил Грант.
Дьювал быстро полоснул ножом между двумя клетками, образовывавшими клетку капилляра. Образовалась аккуратная щель.
Толщина стенки в обычном мире должна была составлять около одной десятичной дюйма, но в миниатюризированном масштабе она увеличилась до нескольких ярдов. Дьювал нырнул в образовавшуюся щель и стал пробираться через нее, ломая межклеточное скрепляющее вещество и углубляя разрез. Наконец, стенка оказалась пробитой, и клетки раздались, словно края зияющей раны.
Через рану виднелась другая группа клеток, по которой Дьювал полоснул так же аккуратно и осторожно.
Он вернулся и сказал:
– Это отверстие микроскопического размера. Оно не будет пропускать сколько-нибудь заметное количество крови.
– Вообще не будет пропускать, – подчеркнул Мичелз. Просачивание будет происходить в другом направлении.
Действительно, пузырь воздуха, казалось, выдулся внутрь отверстия. Он продолжал раздуваться, а затем остановился.
Мичелз положил руку на пузырь. Часть его поверхности вдавилась внутрь, но рука не прошла сквозь него.
– Поверхностное натяжение! – воскликнул он.
– Что теперь? – поинтересовался Грант.
– Я говорю, поверхностное натяжение. На любой поверхности возникает такого рода эффект. Для больших существ, таких как человек, эффект этот слишком мал, чтобы его заметить, но благодаря ему насекомые могут передвигаться по поверхности воды. В нашем миниатюризированном состоянии эффект даже сильнее. Мы не можем пройти через этот барьер.
Мичелз вынул нож и вонзил его в жидкостно-газовую поверхность раздела, как это раньше делал Дьювал, разрезая клетки. Нож продавил поверхность тела в одной точке, а затем пробил ее.
– Это как прорезать тонкую резину, – сказал Мичелз. Он немного запыхался.
Он резанул вниз. Образовался проем, но почти тут же закрылся, затянувшись.
Грант тоже попытался всунуть руку через проем до того, как он закрылся. Он слегка вздрогнул, когда наткнулся на молекулу воды.
– Знаете, я почти схватил ее.
– Если бы вы вычислили размеры этих молекул в нашем масштабе, – мрачно сказал Дьювал, – вы были бы поражены. Вы могли бы обнаружить их с помощью лупы. Действительно…
– Действительно, достойно сожаления, что вы не захватили лупу. Я должен сообщить вам, Дьювал, что вы бы мало что увидели. Вы бы увеличили свойства волны в такой же степени, как и свойства частицы – для всех атомных и субатомных частиц. То, что вы бы увидели, даже в странном миниатюризированном свете было бы слишком туманным, чтобы доставить вам удовольствие.
– И это причина того, что все вокруг выглядит нерезким? – спросила Кора. – Я думала, это просто потому, что мы все видим сквозь кровяную плазму.
– Плазма тоже является одним из факторов, несомненно. Но, кроме того, обычная зернистая структура нашей вселенной значительно укрупнилась, так как мы стали значительно меньше. Это выглядит так, как если бы мы рассматривали с близкого расстояния старую газетную фотографию. Вы видите более ясно отдельные точки, но снимок делается туманным.
Грант не уделял много внимания этому разговору. Одна его рука была внутри поверхности раздела, и он с ее помощью разрывал пузырь, чтобы всунуть внутрь вторую руку и голову.
На мгновение жидкость сомкнулась у его шеи, и он почувствовал удушье.
– Удержите меня за ноги, а? – спросил он.
– Я держу их, – ответил Дьювал.
Тело Гранта теперь наполовину было в пузыре, и он смог посмотреть через щель, проделанную Дьювалом в стенке капилляра.
– Все в порядке. Потяните меня вниз.
Он спустился вниз, и поверхность раздела закрылась за ним с хлопающим звуком.
– Теперь давайте посмотрим, что мы можем сделать со шнорхелем – сказал он. – Взяли!
Это была совершенно бесполезная работа. Тупой конец шнорхеля не мог продырявить крепко спаянную оболочку из молекул воды на воздушном пузыре. Ножи резали эту оболочку на куски, так что части шнорхеля проникали внутрь, но тут же поверхность раздела восстанавливалась, поверхностное натяжение вновь проявляло себя, и шнорхель с шумом выскакивал назад.
Мичелз тяжело дышал.
– Я не думаю, что нам удастся сделать это.
– Мы должны это сделать, – сказал Грант. – Посмотрите, я вхожу внутрь, полностью внутрь. Когда вы проталкиваете шнорхель через оболочку, я хватаюсь за какую-нибудь его часть и тяну. Между толканием и подтягиванием…
– Вы не можете войти внутрь, Грант, – сказал Дьювал. – Вас всосет внутрь, и вы исчезнете.
– Закрепите меня страховочным тросом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53