Мне и самой надоело мое платье, но у меня нет выбора.
— Ты ведь можешь одеваться как женщины из племени начезов.
— Нет уж, покорнейше благодарю.
Женщины начезов обматывали куском тканой материи нижнюю часть тела, завязав ее узлом на бедре. Грудь у них оставалась голой. В холода они набрасывали на себя короткую тканую накидку или мех.
— Она подойдет тебе, а главное, облегчит твои движения. Я могу соорудить для тебя этот наряд из того, что мы имеем.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Почему бы не расслабиться и сделать так, чтобы тебе было удобно?
Элиз с радостью скинула бы свое платье и больше никогда не надела бы его, но это было невозможно.
— Может быть, наряд ваших женщин и удобен, только я всегда удивлялась, как они, да и мужчины тоже, не замерзают в нем.
— В нем иногда прохладно, — шутливо признался Рено. — Но ведь здесь никогда не бывает по-настоящему холодно. Кроме того, мы купаемся в любую погоду, а это прекрасная закалка.
— Мне кажется, что начезы более неприхотливы в одежде, чем другие племена. Не так ли?
— Да, пожалуй. Это традиция — ведь они пришли сюда с юга.
— Неужели? — рассеянно спросила Элиз, глядя, как вода ручейками стекает с его волос на грудь.
— Начезы не похожи ни на чокто, ни на чикасо. Разница между ними в том, что начезы выше ростом, у них более высокие лбы, но главное — в традициях. Начезы — часть некогда большого племени, жившего на огромных территориях. Существует легенда, что племя начезов пришло сюда с юга, с земель, которые теперь принадлежат Испании. Именно предки начезов строили там знаменитые ритуальные пирамиды. А здесь они появились двести-триста лет тому назад.
Элиз нахмурилась.
— Насколько я помню уроки истории, которые давали нам сестры-монахини, это было, когда путешественник Кортес завоевал ацтеков.
— Совершенно верно. А до этого начезы вели войну с каким-то большим племенем. Когда пришли белые люди — как гласит легенда, они приплыли в деревянных домах, — начезы объединились с ними в борьбе против своего врага. Когда же враг начезов был повержен, а их вожди мертвы, белые люди принялись воевать с самими начезами. Индейцы вынуждены были бежать и наконец осели здесь. Не имея возможности строить свои ритуальные пирамиды из-за отсутствия камня, они стали сооружать курганы. Не знаю, что здесь правда, а что вымысел: древние не оставили ни имен белых людей, ни имен их индейских врагов. Неизвестно даже, почему начезы до сих пор поклоняются солнцу, — ведь этого уже не делает никто по всей долине реки Миссисипи.
— Да, начезы отличаются от других племен, — задумчиво произнесла Элиз. — Обычно у индейцев множество богов, а они поклоняются одному высшему существу, которое у них олицетворяет солнце. Власть у них передается по наследству, онм прослеживают свое родство по женской линии, допуская главенство женщины. Начезы красноречивы, принимают гостей с почестями и очень нежны с детьми. Короче говоря, они более цивилизованны, чем другие племена и даже многие европейцы. И однако они до сих пор хоронят жен и слуг вместе с умершим вождем, мучают и убивают пленных, и если их разозлить, то поднимают восстание и уничтожают сотни людей.
Какое-то время Рено молчал.
— Я вижу, ты изучала жизнь людей моей матери.
— Это и неудивительно: ведь мы живем так близко друг к другу.
— Другие не придают этому значения.
— Мне было интересно. Многим я восхищалась до… дня святого Андрея.
— Начезами можно восхищаться и сейчас, но кто знает, как долго?
— Что ты имеешь в виду?
— Неужели ты сомневаешься в том, что французы возьмут реванш? К ним обязательно присоединятся другие племена, лишенные по ошибке своей части добычи.
— Наверное, так и будет…
Они замолчали. Первым заговорил Рено:
— Если ты хочешь искупаться, я постою на карауле.
— Я не умею плавать.
— В этом нет необходимости. Вода у берега не доходит до шеи.
Элиз очень хотелось освежиться. Дома она принимала ванну не реже двух раз в неделю, а летом и чаще.
— Только ты отвернешься, — наконец произнесла она.
— Как тебе будет угодно.
Сделав несколько шагов в сторону, Рено остановился. Убедившись, что он не смотрит на нее, Элиз стала быстро раздеваться. Побросав верхнюю одежду на ковер из листьев, она в нижнем белье поспешила к реке и окунулась в воду.
— Х-холодно!
— Ничего, привыкнешь.
Элиз показалось, что он смеется над ней, но ей не хотелось оборачиваться, чтобы проверить, так ли это. Сжав зубы, чтобы унять дрожь, она вошла глубже и вскоре обнаружила, что вода, хотя и прохладная, все же теплее воздуха. Погрузившись в нее по плечи, она с наслаждением расслабилась.
— Подожди! — крикнул Рено. — Я забыл дать тебе мыльный корень.
— Мне он не нужен.
— Нужен. Я сейчас принесу его.
Обернувшись, Элиз увидела, как Рено отложил в сторону нож, снял одной рукой набедренную повязку и направился к ней с каким-то предметом в руке.
— Не подходи ко мне!
— Не волнуйся.
Но Элиз волновалась. Она знала, что уязвима в воде больше, чем на суше, что движения ее ограниченны, и она едва одета. А он и вовсе был абсолютно голый.
Элиз попятилась назад, постепенно скрывая под водой грудь, плечи, шею. Однако наступив ногой на гнилое бревно, она споткнулась, потеряла равновесие и ушла под воду. Послышался громкий всплеск, и прежде чем она смогла подняться, крепкая рука Рено обняла ее за талию и подняла наверх.
Вынырнув на поверхность, Элиз судорожно вдохнула воздуха и обнаружила, что прижимается к крепкому телу Рено. Их тела нежно соприкасались друг с другом, и вода помогала им в этом.
По коже Элиз прошла дрожь, вызванная каким-то странным чувством, которое она затруднялась облечь в слова. Разжав губы, Элиз холодно произнесла:
— Благодарю. Можешь отпустить меня.
Как ни странно, он сразу же подчинился.
— Приношу вам свои извинения, мэм.
— По твоей милости я чуть было не утонула!
— Как я мог предполагать, что ты так глубоко зайдешь? Никогда не знаешь заранее, что может случиться.
Рено говорил как-то рассеянно и не смотрел ей в глаза. Вскоре Элиз поняла, куда он смотрит. Она стояла теперь близко к берегу, и видна была ее грудь, облепленная мокрой рубашкой.
Элиз поспешно шагнула назад.
— Тогда мне следует поблагодарить тебя. А где мыльный корень? Ты его потерял?
— Нет. — Он протянул ей на ладони кусочки мыльного корня.
Элиз осторожно взяла их и подняла глаза на Рено. Он стоял, не двигаясь, и тоже смотрел на нее. Казалось, он не собирается идти к берегу. Элиз хотела попросить его уйти, но что-то удержало ее от этого. Она вновь вспомнила о своих угрызениях совести и вдруг почувствовала, что они исчезли, а на смену им пришло какое-то странное ощущение, в котором она пока не могла разобраться.
Рено стоял не шевелясь. Опустив глаза и делая вид, что не замечает его взгляда, Элиз стала намыливать плечи, шею и грудь, наслаждаясь свежим запахом пены. Затем она вымыла голову и только после этого посмотрела на Рено.
Он стоял, с грустью наблюдая за ней. Что-то в его взгляде испугало ее, но она отбросила страх. Ее вдруг осенила одна идея. Повернувшись к Рено, она протянула ему обмылок.
— Не можешь ли ты…
В следующую секунду Элиз испугалась того, что собиралась сделать, осеклась и замолчала. Отдернув руку, она сжала ее в кулак и отвернулась.
— Опять у тебя какие-то дурные мысли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Ты ведь можешь одеваться как женщины из племени начезов.
— Нет уж, покорнейше благодарю.
Женщины начезов обматывали куском тканой материи нижнюю часть тела, завязав ее узлом на бедре. Грудь у них оставалась голой. В холода они набрасывали на себя короткую тканую накидку или мех.
— Она подойдет тебе, а главное, облегчит твои движения. Я могу соорудить для тебя этот наряд из того, что мы имеем.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Почему бы не расслабиться и сделать так, чтобы тебе было удобно?
Элиз с радостью скинула бы свое платье и больше никогда не надела бы его, но это было невозможно.
— Может быть, наряд ваших женщин и удобен, только я всегда удивлялась, как они, да и мужчины тоже, не замерзают в нем.
— В нем иногда прохладно, — шутливо признался Рено. — Но ведь здесь никогда не бывает по-настоящему холодно. Кроме того, мы купаемся в любую погоду, а это прекрасная закалка.
— Мне кажется, что начезы более неприхотливы в одежде, чем другие племена. Не так ли?
— Да, пожалуй. Это традиция — ведь они пришли сюда с юга.
— Неужели? — рассеянно спросила Элиз, глядя, как вода ручейками стекает с его волос на грудь.
— Начезы не похожи ни на чокто, ни на чикасо. Разница между ними в том, что начезы выше ростом, у них более высокие лбы, но главное — в традициях. Начезы — часть некогда большого племени, жившего на огромных территориях. Существует легенда, что племя начезов пришло сюда с юга, с земель, которые теперь принадлежат Испании. Именно предки начезов строили там знаменитые ритуальные пирамиды. А здесь они появились двести-триста лет тому назад.
Элиз нахмурилась.
— Насколько я помню уроки истории, которые давали нам сестры-монахини, это было, когда путешественник Кортес завоевал ацтеков.
— Совершенно верно. А до этого начезы вели войну с каким-то большим племенем. Когда пришли белые люди — как гласит легенда, они приплыли в деревянных домах, — начезы объединились с ними в борьбе против своего врага. Когда же враг начезов был повержен, а их вожди мертвы, белые люди принялись воевать с самими начезами. Индейцы вынуждены были бежать и наконец осели здесь. Не имея возможности строить свои ритуальные пирамиды из-за отсутствия камня, они стали сооружать курганы. Не знаю, что здесь правда, а что вымысел: древние не оставили ни имен белых людей, ни имен их индейских врагов. Неизвестно даже, почему начезы до сих пор поклоняются солнцу, — ведь этого уже не делает никто по всей долине реки Миссисипи.
— Да, начезы отличаются от других племен, — задумчиво произнесла Элиз. — Обычно у индейцев множество богов, а они поклоняются одному высшему существу, которое у них олицетворяет солнце. Власть у них передается по наследству, онм прослеживают свое родство по женской линии, допуская главенство женщины. Начезы красноречивы, принимают гостей с почестями и очень нежны с детьми. Короче говоря, они более цивилизованны, чем другие племена и даже многие европейцы. И однако они до сих пор хоронят жен и слуг вместе с умершим вождем, мучают и убивают пленных, и если их разозлить, то поднимают восстание и уничтожают сотни людей.
Какое-то время Рено молчал.
— Я вижу, ты изучала жизнь людей моей матери.
— Это и неудивительно: ведь мы живем так близко друг к другу.
— Другие не придают этому значения.
— Мне было интересно. Многим я восхищалась до… дня святого Андрея.
— Начезами можно восхищаться и сейчас, но кто знает, как долго?
— Что ты имеешь в виду?
— Неужели ты сомневаешься в том, что французы возьмут реванш? К ним обязательно присоединятся другие племена, лишенные по ошибке своей части добычи.
— Наверное, так и будет…
Они замолчали. Первым заговорил Рено:
— Если ты хочешь искупаться, я постою на карауле.
— Я не умею плавать.
— В этом нет необходимости. Вода у берега не доходит до шеи.
Элиз очень хотелось освежиться. Дома она принимала ванну не реже двух раз в неделю, а летом и чаще.
— Только ты отвернешься, — наконец произнесла она.
— Как тебе будет угодно.
Сделав несколько шагов в сторону, Рено остановился. Убедившись, что он не смотрит на нее, Элиз стала быстро раздеваться. Побросав верхнюю одежду на ковер из листьев, она в нижнем белье поспешила к реке и окунулась в воду.
— Х-холодно!
— Ничего, привыкнешь.
Элиз показалось, что он смеется над ней, но ей не хотелось оборачиваться, чтобы проверить, так ли это. Сжав зубы, чтобы унять дрожь, она вошла глубже и вскоре обнаружила, что вода, хотя и прохладная, все же теплее воздуха. Погрузившись в нее по плечи, она с наслаждением расслабилась.
— Подожди! — крикнул Рено. — Я забыл дать тебе мыльный корень.
— Мне он не нужен.
— Нужен. Я сейчас принесу его.
Обернувшись, Элиз увидела, как Рено отложил в сторону нож, снял одной рукой набедренную повязку и направился к ней с каким-то предметом в руке.
— Не подходи ко мне!
— Не волнуйся.
Но Элиз волновалась. Она знала, что уязвима в воде больше, чем на суше, что движения ее ограниченны, и она едва одета. А он и вовсе был абсолютно голый.
Элиз попятилась назад, постепенно скрывая под водой грудь, плечи, шею. Однако наступив ногой на гнилое бревно, она споткнулась, потеряла равновесие и ушла под воду. Послышался громкий всплеск, и прежде чем она смогла подняться, крепкая рука Рено обняла ее за талию и подняла наверх.
Вынырнув на поверхность, Элиз судорожно вдохнула воздуха и обнаружила, что прижимается к крепкому телу Рено. Их тела нежно соприкасались друг с другом, и вода помогала им в этом.
По коже Элиз прошла дрожь, вызванная каким-то странным чувством, которое она затруднялась облечь в слова. Разжав губы, Элиз холодно произнесла:
— Благодарю. Можешь отпустить меня.
Как ни странно, он сразу же подчинился.
— Приношу вам свои извинения, мэм.
— По твоей милости я чуть было не утонула!
— Как я мог предполагать, что ты так глубоко зайдешь? Никогда не знаешь заранее, что может случиться.
Рено говорил как-то рассеянно и не смотрел ей в глаза. Вскоре Элиз поняла, куда он смотрит. Она стояла теперь близко к берегу, и видна была ее грудь, облепленная мокрой рубашкой.
Элиз поспешно шагнула назад.
— Тогда мне следует поблагодарить тебя. А где мыльный корень? Ты его потерял?
— Нет. — Он протянул ей на ладони кусочки мыльного корня.
Элиз осторожно взяла их и подняла глаза на Рено. Он стоял, не двигаясь, и тоже смотрел на нее. Казалось, он не собирается идти к берегу. Элиз хотела попросить его уйти, но что-то удержало ее от этого. Она вновь вспомнила о своих угрызениях совести и вдруг почувствовала, что они исчезли, а на смену им пришло какое-то странное ощущение, в котором она пока не могла разобраться.
Рено стоял не шевелясь. Опустив глаза и делая вид, что не замечает его взгляда, Элиз стала намыливать плечи, шею и грудь, наслаждаясь свежим запахом пены. Затем она вымыла голову и только после этого посмотрела на Рено.
Он стоял, с грустью наблюдая за ней. Что-то в его взгляде испугало ее, но она отбросила страх. Ее вдруг осенила одна идея. Повернувшись к Рено, она протянула ему обмылок.
— Не можешь ли ты…
В следующую секунду Элиз испугалась того, что собиралась сделать, осеклась и замолчала. Отдернув руку, она сжала ее в кулак и отвернулась.
— Опять у тебя какие-то дурные мысли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87