Маленькая Перепелка поспешила предложить ему освежающий напиток из трав, и он, чтобы не обидеть ее, отведал питье. По индейскому обычаю гость начал говорить первым; Элиз показалось, что его речь была хорошо подготовлена заранее. Она почти совсем не знала языка начезов и поняла всего несколько слов, но подумала, что он говорит о делах совета.
Маленькая Перепелка стояла неподвижно, широко раскрыв глаза. Рено слушал внимательно, потом кивнул, очевидно, соглашаясь на какую-то просьбу. Его брат вскоре после этого поднялся и ушел, а Рено быстро встал с постели, нимало не стесняясь своей наготы, и начал одеваться.
— Что случилось? — спросила Элиз.
— Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться, — ответил он.
Она сомневалась, что он сказал ей правду, но подумала, что это, наверное, связано с его новым положением военного вождя, и не стала расспрашивать дальше. Ей не хотелось вступать в пререкания в присутствии Маленькой Перепелки.
Перед тем как уходить, он приблизился к Элиз и взял ее за руки. Она не успела высвободиться, и он коснулся своими твердыми теплыми губами ее лба. Потом отпустил ее, кивнул и быстро вышел из хижины.
Элиз смущенно взглянула на Маленькую Перепелку, но индианка сосредоточенно возилась у очага, не обращая внимания на их дела. Пытаясь отвлечься от охватившего ее неприятного предчувствия, Элиз стала ей помогать.
Маленькая Перепелка сразу же начала обучать ее. Это оказалось нетрудно — французы многое переняли у индейцев, в частности, способы приготовления еды, так что разница заключалась лишь в кухонной утвари. Индейцы пользовались самыми различными сосудами и емкостями. У них были плетеные корзины разнообразных форм и размеров для хранения всех видов продуктов: орехов, ягод, рыбы. Были огромные глиняные кувшины, в которых помещался целый бушель зерна, и толстые глиняные бутылки чуть вместительней пивной кружки, маленькие стаканчики для питья, крошечные бутылочки для кормления младенцев. Большая часть керамической посуды изготавливалась из золотисто-коричневой глины и украшалась волнистыми параллельными полосками, похожими на морские волны, а некоторые предметы окрашивались оранжево-красной охрой. Горшки, в которых готовилась пища, тоже были из глины, но они не ставились на огонь: чтобы приготовить еду, в них помещали раскаленные чистые камни. В хижине Рено, однако, посуда была металлической — так повелось у всех зажиточных индейцев благодаря заезжим торговцам, таким, как Пьер.
Среди бывших соседей Элиз некоторые брезговали пищей индейцев, предпочитая ей несвежую засоленную свинину, доставлявшуюся в бочках из Франции. Они довольствовались пшеничной мукой и сушеными бобами, пренебрегая кукурузой, кабачками и сладким картофелем, которые выращивали начезы. Элиз это казалось глупым, особенно в период осенних штормов, когда корабли с провизией прибывали нерегулярно. Теперь ее привычка к индейской пище оказалась очень полезной, потому что ей, по всей вероятности, придется готовить для Рено.
Она хотела было отказаться от этой обязанности, чтобы выяснить раз и навсегда, раба ли она в полном смысле слова. Но, подумав, решила, что не стоит этого делать. Лучше уж не испытывать дружбу Маленькой Перепелки и не тратить зря энергию на то, чтобы противостоять Рено в столь незначительном деле. Да и самой ей надо питаться, а если она не будет готовить на его очаге, то придется попрошайничать в чужих хижинах, а это не прибавит ей достоинства.
Конечно, Элиз могла отказаться жить в его хижине и потребовать, чтобы ей позволили присоединиться к другим француженкам. Но хотя ей и неудобно было жить в столь тесном соседстве с Рено, жизнь в чужой индейской семье была бы еще тяжелее. Нет, уж лучше оставаться в его хижине, даже если это и означает, что придется его обслуживать.
Элиз смотрела, как Маленькая Перепелка делает лепешки и кладет их жариться на сковороду, смазанную медвежьим жиром, а сама в это время предавалась мыслям о побеге. Но чем дольше думала, тем ясней ей становилась обреченность этой затеи. Здесь, в Большой Деревне, за ней пристально наблюдали начезы. Даже если ей удастся уйти незамеченной, до форта Сан-Жан-Баптист сорок миль, а до Нового Орлеана — девяносто по Великой реке. Эти длинные мили кишели воинственными индейцами и дикими зверями, это были мили опасной воды, болот и глухих лесов. Конечно, ей не занимать предприимчивости, но такие препятствия казались непреодолимыми. Лучше уж быть рабыней Рено, чем умереть! Эта мрачная истина даже позабавила Элиз. Но вот то, что ей придется избегать близости с Рено в постели и при этом обслуживать его, совсем не казалось смешным. Впрочем, какой-то выход есть всегда. Она постарается что-нибудь придумать.
В то утро деревня казалась спокойной. Это отметила и Маленькая Перепелка. Она предположила, что приехал какой-нибудь торговец из Каролины, чтобы обменять товары на рабов. Впрочем, могли также привезти сообщение о новых жертвах в войне с французами, так что молодая индианка решила пойти и выяснить, в чем дело.
Прошел час, но Маленькая Перепелка не возвращалась, и Элиз начала волноваться. Любое несчастье, которое могло постигнуть начезов, тут же отразилось бы на французских пленниках, включая и ее. Отсутствие Рено Элиз не беспокоило: он часто пропадал целыми часами без каких-либо объяснений.
Элиз собралась было пойти посмотреть, что происходит, но не знала, как ее встретят индейцы в деревне. Кроме того, ей не хотелось выходить в этом своем странном костюме, который в самые неподходящие моменты поднимался от ветра и обнажал ее тело. Она, конечно, не была пуританкой, но смущалась, когда верхний квадрат материи сбивался и обнажал ее грудь или юбка съезжала с бедер.
В конце концов Элиз решила презреть все эти препятствия и уже собиралась выйти, как распахнулась дверь. Без всяких церемоний и приветствий внутрь вошла молодая француженка с испуганным лицом.
— К вам идет моя хозяйка, — запыхавшись, сказала она.
В хижину вошла индианка. Высокая, статная, она была одета в плащ, сшитый из красного одеяла, купленного у торговца. Ее руки, украшенные серебряными браслетами, были скрещены на груди. Она отпустила свою служанку коротким жестом и осталась с Элиз один на один.
Элиз с трудом вспомнила подходящую фразу для приветствия. Не услышав на нее ответа, она начала предлагать угощения.
— Нет, спасибо, — сказала индианка на чистом французском языке. — Я только хотела взглянуть на женщину, из-за которой мой сын может погибнуть.
Элиз побледнела.
— Вы говорите о Рено?
— А разве кто-то еще так рисковал из-за вас?
— Я… — Элиз помедлила, а затем переменила разговор: — Вы, должно быть, Татуированная Рука?
— Да, это я.
Элиз много слышала об этой женщине, которая разоблачила заговор начезов перед французами. О женщине, которая полюбила француза и родила от него детей — Большое Солнце и Рено.
— Я не понимаю, о чем вы. Я ничего такого не сделала, чтобы повредить вашему сыну.
— Достаточно того, что ты существуешь.
Пораженная таким заявлением, Элиз не нашлась что ответить, а Татуированная Рука продолжала:
— Завтра на рассвете Рено прогонят сквозь строй по твоей милости.
— Из-за меня? Почему?!
— На заседании совета его обвинил Лесной Медведь, сын моего младшего брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Маленькая Перепелка стояла неподвижно, широко раскрыв глаза. Рено слушал внимательно, потом кивнул, очевидно, соглашаясь на какую-то просьбу. Его брат вскоре после этого поднялся и ушел, а Рено быстро встал с постели, нимало не стесняясь своей наготы, и начал одеваться.
— Что случилось? — спросила Элиз.
— Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться, — ответил он.
Она сомневалась, что он сказал ей правду, но подумала, что это, наверное, связано с его новым положением военного вождя, и не стала расспрашивать дальше. Ей не хотелось вступать в пререкания в присутствии Маленькой Перепелки.
Перед тем как уходить, он приблизился к Элиз и взял ее за руки. Она не успела высвободиться, и он коснулся своими твердыми теплыми губами ее лба. Потом отпустил ее, кивнул и быстро вышел из хижины.
Элиз смущенно взглянула на Маленькую Перепелку, но индианка сосредоточенно возилась у очага, не обращая внимания на их дела. Пытаясь отвлечься от охватившего ее неприятного предчувствия, Элиз стала ей помогать.
Маленькая Перепелка сразу же начала обучать ее. Это оказалось нетрудно — французы многое переняли у индейцев, в частности, способы приготовления еды, так что разница заключалась лишь в кухонной утвари. Индейцы пользовались самыми различными сосудами и емкостями. У них были плетеные корзины разнообразных форм и размеров для хранения всех видов продуктов: орехов, ягод, рыбы. Были огромные глиняные кувшины, в которых помещался целый бушель зерна, и толстые глиняные бутылки чуть вместительней пивной кружки, маленькие стаканчики для питья, крошечные бутылочки для кормления младенцев. Большая часть керамической посуды изготавливалась из золотисто-коричневой глины и украшалась волнистыми параллельными полосками, похожими на морские волны, а некоторые предметы окрашивались оранжево-красной охрой. Горшки, в которых готовилась пища, тоже были из глины, но они не ставились на огонь: чтобы приготовить еду, в них помещали раскаленные чистые камни. В хижине Рено, однако, посуда была металлической — так повелось у всех зажиточных индейцев благодаря заезжим торговцам, таким, как Пьер.
Среди бывших соседей Элиз некоторые брезговали пищей индейцев, предпочитая ей несвежую засоленную свинину, доставлявшуюся в бочках из Франции. Они довольствовались пшеничной мукой и сушеными бобами, пренебрегая кукурузой, кабачками и сладким картофелем, которые выращивали начезы. Элиз это казалось глупым, особенно в период осенних штормов, когда корабли с провизией прибывали нерегулярно. Теперь ее привычка к индейской пище оказалась очень полезной, потому что ей, по всей вероятности, придется готовить для Рено.
Она хотела было отказаться от этой обязанности, чтобы выяснить раз и навсегда, раба ли она в полном смысле слова. Но, подумав, решила, что не стоит этого делать. Лучше уж не испытывать дружбу Маленькой Перепелки и не тратить зря энергию на то, чтобы противостоять Рено в столь незначительном деле. Да и самой ей надо питаться, а если она не будет готовить на его очаге, то придется попрошайничать в чужих хижинах, а это не прибавит ей достоинства.
Конечно, Элиз могла отказаться жить в его хижине и потребовать, чтобы ей позволили присоединиться к другим француженкам. Но хотя ей и неудобно было жить в столь тесном соседстве с Рено, жизнь в чужой индейской семье была бы еще тяжелее. Нет, уж лучше оставаться в его хижине, даже если это и означает, что придется его обслуживать.
Элиз смотрела, как Маленькая Перепелка делает лепешки и кладет их жариться на сковороду, смазанную медвежьим жиром, а сама в это время предавалась мыслям о побеге. Но чем дольше думала, тем ясней ей становилась обреченность этой затеи. Здесь, в Большой Деревне, за ней пристально наблюдали начезы. Даже если ей удастся уйти незамеченной, до форта Сан-Жан-Баптист сорок миль, а до Нового Орлеана — девяносто по Великой реке. Эти длинные мили кишели воинственными индейцами и дикими зверями, это были мили опасной воды, болот и глухих лесов. Конечно, ей не занимать предприимчивости, но такие препятствия казались непреодолимыми. Лучше уж быть рабыней Рено, чем умереть! Эта мрачная истина даже позабавила Элиз. Но вот то, что ей придется избегать близости с Рено в постели и при этом обслуживать его, совсем не казалось смешным. Впрочем, какой-то выход есть всегда. Она постарается что-нибудь придумать.
В то утро деревня казалась спокойной. Это отметила и Маленькая Перепелка. Она предположила, что приехал какой-нибудь торговец из Каролины, чтобы обменять товары на рабов. Впрочем, могли также привезти сообщение о новых жертвах в войне с французами, так что молодая индианка решила пойти и выяснить, в чем дело.
Прошел час, но Маленькая Перепелка не возвращалась, и Элиз начала волноваться. Любое несчастье, которое могло постигнуть начезов, тут же отразилось бы на французских пленниках, включая и ее. Отсутствие Рено Элиз не беспокоило: он часто пропадал целыми часами без каких-либо объяснений.
Элиз собралась было пойти посмотреть, что происходит, но не знала, как ее встретят индейцы в деревне. Кроме того, ей не хотелось выходить в этом своем странном костюме, который в самые неподходящие моменты поднимался от ветра и обнажал ее тело. Она, конечно, не была пуританкой, но смущалась, когда верхний квадрат материи сбивался и обнажал ее грудь или юбка съезжала с бедер.
В конце концов Элиз решила презреть все эти препятствия и уже собиралась выйти, как распахнулась дверь. Без всяких церемоний и приветствий внутрь вошла молодая француженка с испуганным лицом.
— К вам идет моя хозяйка, — запыхавшись, сказала она.
В хижину вошла индианка. Высокая, статная, она была одета в плащ, сшитый из красного одеяла, купленного у торговца. Ее руки, украшенные серебряными браслетами, были скрещены на груди. Она отпустила свою служанку коротким жестом и осталась с Элиз один на один.
Элиз с трудом вспомнила подходящую фразу для приветствия. Не услышав на нее ответа, она начала предлагать угощения.
— Нет, спасибо, — сказала индианка на чистом французском языке. — Я только хотела взглянуть на женщину, из-за которой мой сын может погибнуть.
Элиз побледнела.
— Вы говорите о Рено?
— А разве кто-то еще так рисковал из-за вас?
— Я… — Элиз помедлила, а затем переменила разговор: — Вы, должно быть, Татуированная Рука?
— Да, это я.
Элиз много слышала об этой женщине, которая разоблачила заговор начезов перед французами. О женщине, которая полюбила француза и родила от него детей — Большое Солнце и Рено.
— Я не понимаю, о чем вы. Я ничего такого не сделала, чтобы повредить вашему сыну.
— Достаточно того, что ты существуешь.
Пораженная таким заявлением, Элиз не нашлась что ответить, а Татуированная Рука продолжала:
— Завтра на рассвете Рено прогонят сквозь строй по твоей милости.
— Из-за меня? Почему?!
— На заседании совета его обвинил Лесной Медведь, сын моего младшего брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87