Мы спустились к воде напиться. Он встал на колени, чтобы взять черпак. Это было так легко, так легко. Я не мог отказаться от соблазна.
Картина, которую он нарисовал, была такой яркой, что Летти все живо представила. Она прикрыла рот руками, потому что боялась, что ее стошнит.
— Так это все и началось, у ручья. Потому что случайно меня там увидели двое джейхокеров, бандиты по имени Лоуз и Кимбрелл. Они забрали половину золота, будь они прокляты, и пригрозили, что если не буду снабжать их нужными сведениями, они донесут на меня. Но они не знали, с кем имели дело. Ведь игра могла вестись в обои ворота. Я предложил, что буду добывать сведения, но в обмен на половину награбленного. Иначе шериф узнает их имена. Все шло прекрасно, тем более что запас панцирей саранчи и шипов не иссякал.
— Теперь иссяк. Мартин пожал плечами.
— Ну, что же. Думаю, нам всем пора прогуляться в лес.
Летти не двигалась.
— Не понимаю, чего вы этим добьетесь?
— Вы разве не слышали? Сатисфакции от вас. Вы лишили меня возможности обладать Анжеликой. Думаю, самое малое, вы должны вернуть отнятое той же монетой. Ну, а Рэнсом… — все будет выглядеть так, если бы вы его убили после того, как он вами… попользовался. Карман, полный саранчи и шипов, записка со сведениями о грузе с золотом, несомненно обнаруженная вами, окончательно все запутают. Все решат, что сведения передавал он, а я… я буду жертвой обмана, несчастным другом, попавшим в ловушку и сообщавшим ему ценные сведения, ничего об этом не зная. Конечно, чтобы это сработало, вам, дорогая Летти, придется умереть от жестокого обращения в руках этого дьявола. Какая жалость, какая трагедия!
— Вы сумасшедший!
— Я? Возможно. В такие времена люди сходят с ума, но не я.
Рэнсом пошевелился. Когда он заговорил, голос его был спокоен и тверд:
— Сумасшедший или нет, но ты просчитался.
— Просчитался? Ты, конечно, просветишь меня, в чем именно? Думаешь, меня заподозрит шериф, этот бедный, запутавшийся человек?
— Полковник У орд видел улики.
— О, но я же сотрудничал с северянами и нарочно завел много друзей среди радикальных республиканцев. Не думаю, что полковнику позволят тронуть меня хоть пальцем, пока есть какое-то сомнение в мей вине. Ну, а слишком уж скрупулезное разбирательство в среде «саквояжников» стало бы опасным прецедентом.
Самое ужасное, что это было правдой, подумала Летти. Если они ему позволят уйти, у Мартина все получится, ему все сойдет с рук. А Рэнсом если и беспокоился, то не подавал вида.
— Есть еще одно обстоятельство. Ты согласишься, что это важно. Доказательства также представлены Рыцарям Белой Камелии.
Кровь отхлынула от лица Мартина, а усы его уныло и беспомощно повисли.
— Рыцари, — повторил он, потом лицо его просветлело. — Но они ведь узнали только недавно?
— Это дело нескольких часов. Мартин мрачно улыбнулся:
— В таком случае спасибо за предупреждение. Значит, мне нужно поторопиться.
— Они идут по твоему, следу уже сейчас.
— Среди бела дня? — Мартин громко рассмеялся. — Не думаешь же ты обратить меня в бегство. Повернитесь, оба, и пошли.
Револьвер недвусмысленно был направлен на Летти. Рэнсом отдал Мартину должное. Тот знал, что он будет очень осторожен, пока она — мишень. Больше всего Рэнсом боялся, однако, что Летти откажется идти и это неподчинение заставит Мартина причинить ей боль. Но он по опыту знал, какой упрямой и хитрой она может быть. Сейчас, когда Мартин был настороже и ждал ответного шага, их время еще не наступило.
Рэнсом протянул руку и дотронулся до ее плеча, пытаясь предупредить. Поняла ли она или все еще была в шоке после услышанного, он не знал, но Летти повернулась и пошла рядом с ним к лесу.
Тень и влажный воздух под высокими деревьями окружили их. После жаркой и пыльной дороги в лесу казалось намного прохладнее. Прошлогодние листья лежали толстым ковром, тут же были сухие ветки, большие и маленькие, упавшие или сорванные ветром с деревьев. Повсюду росли кусты папоротников и вереска, поднимались покрытые мхом кочки, заросли шиповника, череды, паслена и осоки прикрывали заячьи тропки. Воздух был вязким, наполненным ароматами сосновых иголок, сухой листвы и отцветших трав.
Тихо, было так тихо и покойно. Слышны были только шелест их шагов и шуршание юбок Летти. Треск сухих веток под ногами был приглушенным и как бы сдавленным. Где-то далеко пела птица. Ясная, чистая трель эхом отдавалась в тишине.
Летти шла с поникшей головой. Со стороны казалось, что она подчинилась и смирилась, но внутри у нее нарастал гнев, и мысли, перегоняя друг друга, проносились с яростной скоростью. Самоуверенность Мартина приводила в бешенство. Ей хотелось опрокинуть эту самоуверенность, смутить, шокировать его. Летти тоже поняла, почему он держит ее на мушке. Она была помехой для Рэнсома, заложницей его— хорошего поведения. И если он не мог действовать из-за боязни за нее, то она должна найти способ уйти от непосредственной опасности. Но как? Как?
Они вышли на небольшую полянку. Мартин злорадно сказал:
— Ну, вот мы и пришли.
Тщеславие. Его поедом съедали любовь к самому себе и тщеславие. Вот почему, он так подробно рассказывал им о своих намерениях. Вот почему то, как она с ним обошлась, вызвало жажду мести. Вот почему его так взбесило отступничество Анжелики. Это было его слабое место. Ну что ж, посмотрим.
Летти облизала губы, изобразила бесстыжую подобострастную улыбку и повернулась. Низким грудным голосом она сказала:
— Возьмите меня с собой в Новый Орлеан.
Брови Мартина взметнулись вверх. У Рэнсома перехватило дыхание в почти беззвучном стоне.
Летти не обратила внимания ни на то, ни на другое. Так как оба молчали, она продолжила:
— Я восхищаюсь мужчинами, которые выходят победителями, несмотря на все наши разногласия. Я все равно уезжаю отсюда, а в Новом Орлеане я никогда не была.
Мартин и в самом деле выглядел потрясенным.
— Вы готовы уехать с человеком, который убил вашего брата?
Она склонила голову набок.
— Альтернатива-то не из приятных. Если уж мне придется заниматься с вами любовью, то я, по крайней мере, могла бы получить от этого удовольствие. Я не из ваших южных красавиц, вы знаете, таких застенчивых, готовых упасть в обморок в любую минуту, так дорожащих своей невинностью.
— Это я вижу, — ухмыльнулся он.
В глазах Мартина тем не менее появился интерес. Она завладела его вниманием, пусть в этом и была какая-то ирония.
— Я предпочитаю смотреть правде в глаза. А правда в том, что вы — победитель. И я уверена, вы тоже считаете, что победитель получает все. Вы хотели иметь женщину в Новом Орлеане. Во мне, может, и нет африканской крови, но у меня зато есть кое-какой опыт и я умею доставить удовольствие мужчине. А возможно, вам понравится поменяться ролями — победа южанина над этой янки.
— Возможно, — медленно сказал Мартин.
— Летти, — голос Рэнсома звучал хрипло. Над бровями и верхней губой собрались капельки пота. Руки медленно сжимались в кулаки.
Летти состроила Мартину хорошенькую гримасу.
— Слышите? Он не хочет мной делиться. Он думает, я должна хранить ему верность до самой смерти. Не правда ли, мило? К сожалению, а может быть, к счастью, я не из тех, кто жертвует собой. Да таких и не много.
— Это верно.
Она бросила ему лукавый взгляд из-под ресниц и придвинулась на шаг ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Картина, которую он нарисовал, была такой яркой, что Летти все живо представила. Она прикрыла рот руками, потому что боялась, что ее стошнит.
— Так это все и началось, у ручья. Потому что случайно меня там увидели двое джейхокеров, бандиты по имени Лоуз и Кимбрелл. Они забрали половину золота, будь они прокляты, и пригрозили, что если не буду снабжать их нужными сведениями, они донесут на меня. Но они не знали, с кем имели дело. Ведь игра могла вестись в обои ворота. Я предложил, что буду добывать сведения, но в обмен на половину награбленного. Иначе шериф узнает их имена. Все шло прекрасно, тем более что запас панцирей саранчи и шипов не иссякал.
— Теперь иссяк. Мартин пожал плечами.
— Ну, что же. Думаю, нам всем пора прогуляться в лес.
Летти не двигалась.
— Не понимаю, чего вы этим добьетесь?
— Вы разве не слышали? Сатисфакции от вас. Вы лишили меня возможности обладать Анжеликой. Думаю, самое малое, вы должны вернуть отнятое той же монетой. Ну, а Рэнсом… — все будет выглядеть так, если бы вы его убили после того, как он вами… попользовался. Карман, полный саранчи и шипов, записка со сведениями о грузе с золотом, несомненно обнаруженная вами, окончательно все запутают. Все решат, что сведения передавал он, а я… я буду жертвой обмана, несчастным другом, попавшим в ловушку и сообщавшим ему ценные сведения, ничего об этом не зная. Конечно, чтобы это сработало, вам, дорогая Летти, придется умереть от жестокого обращения в руках этого дьявола. Какая жалость, какая трагедия!
— Вы сумасшедший!
— Я? Возможно. В такие времена люди сходят с ума, но не я.
Рэнсом пошевелился. Когда он заговорил, голос его был спокоен и тверд:
— Сумасшедший или нет, но ты просчитался.
— Просчитался? Ты, конечно, просветишь меня, в чем именно? Думаешь, меня заподозрит шериф, этот бедный, запутавшийся человек?
— Полковник У орд видел улики.
— О, но я же сотрудничал с северянами и нарочно завел много друзей среди радикальных республиканцев. Не думаю, что полковнику позволят тронуть меня хоть пальцем, пока есть какое-то сомнение в мей вине. Ну, а слишком уж скрупулезное разбирательство в среде «саквояжников» стало бы опасным прецедентом.
Самое ужасное, что это было правдой, подумала Летти. Если они ему позволят уйти, у Мартина все получится, ему все сойдет с рук. А Рэнсом если и беспокоился, то не подавал вида.
— Есть еще одно обстоятельство. Ты согласишься, что это важно. Доказательства также представлены Рыцарям Белой Камелии.
Кровь отхлынула от лица Мартина, а усы его уныло и беспомощно повисли.
— Рыцари, — повторил он, потом лицо его просветлело. — Но они ведь узнали только недавно?
— Это дело нескольких часов. Мартин мрачно улыбнулся:
— В таком случае спасибо за предупреждение. Значит, мне нужно поторопиться.
— Они идут по твоему, следу уже сейчас.
— Среди бела дня? — Мартин громко рассмеялся. — Не думаешь же ты обратить меня в бегство. Повернитесь, оба, и пошли.
Револьвер недвусмысленно был направлен на Летти. Рэнсом отдал Мартину должное. Тот знал, что он будет очень осторожен, пока она — мишень. Больше всего Рэнсом боялся, однако, что Летти откажется идти и это неподчинение заставит Мартина причинить ей боль. Но он по опыту знал, какой упрямой и хитрой она может быть. Сейчас, когда Мартин был настороже и ждал ответного шага, их время еще не наступило.
Рэнсом протянул руку и дотронулся до ее плеча, пытаясь предупредить. Поняла ли она или все еще была в шоке после услышанного, он не знал, но Летти повернулась и пошла рядом с ним к лесу.
Тень и влажный воздух под высокими деревьями окружили их. После жаркой и пыльной дороги в лесу казалось намного прохладнее. Прошлогодние листья лежали толстым ковром, тут же были сухие ветки, большие и маленькие, упавшие или сорванные ветром с деревьев. Повсюду росли кусты папоротников и вереска, поднимались покрытые мхом кочки, заросли шиповника, череды, паслена и осоки прикрывали заячьи тропки. Воздух был вязким, наполненным ароматами сосновых иголок, сухой листвы и отцветших трав.
Тихо, было так тихо и покойно. Слышны были только шелест их шагов и шуршание юбок Летти. Треск сухих веток под ногами был приглушенным и как бы сдавленным. Где-то далеко пела птица. Ясная, чистая трель эхом отдавалась в тишине.
Летти шла с поникшей головой. Со стороны казалось, что она подчинилась и смирилась, но внутри у нее нарастал гнев, и мысли, перегоняя друг друга, проносились с яростной скоростью. Самоуверенность Мартина приводила в бешенство. Ей хотелось опрокинуть эту самоуверенность, смутить, шокировать его. Летти тоже поняла, почему он держит ее на мушке. Она была помехой для Рэнсома, заложницей его— хорошего поведения. И если он не мог действовать из-за боязни за нее, то она должна найти способ уйти от непосредственной опасности. Но как? Как?
Они вышли на небольшую полянку. Мартин злорадно сказал:
— Ну, вот мы и пришли.
Тщеславие. Его поедом съедали любовь к самому себе и тщеславие. Вот почему, он так подробно рассказывал им о своих намерениях. Вот почему то, как она с ним обошлась, вызвало жажду мести. Вот почему его так взбесило отступничество Анжелики. Это было его слабое место. Ну что ж, посмотрим.
Летти облизала губы, изобразила бесстыжую подобострастную улыбку и повернулась. Низким грудным голосом она сказала:
— Возьмите меня с собой в Новый Орлеан.
Брови Мартина взметнулись вверх. У Рэнсома перехватило дыхание в почти беззвучном стоне.
Летти не обратила внимания ни на то, ни на другое. Так как оба молчали, она продолжила:
— Я восхищаюсь мужчинами, которые выходят победителями, несмотря на все наши разногласия. Я все равно уезжаю отсюда, а в Новом Орлеане я никогда не была.
Мартин и в самом деле выглядел потрясенным.
— Вы готовы уехать с человеком, который убил вашего брата?
Она склонила голову набок.
— Альтернатива-то не из приятных. Если уж мне придется заниматься с вами любовью, то я, по крайней мере, могла бы получить от этого удовольствие. Я не из ваших южных красавиц, вы знаете, таких застенчивых, готовых упасть в обморок в любую минуту, так дорожащих своей невинностью.
— Это я вижу, — ухмыльнулся он.
В глазах Мартина тем не менее появился интерес. Она завладела его вниманием, пусть в этом и была какая-то ирония.
— Я предпочитаю смотреть правде в глаза. А правда в том, что вы — победитель. И я уверена, вы тоже считаете, что победитель получает все. Вы хотели иметь женщину в Новом Орлеане. Во мне, может, и нет африканской крови, но у меня зато есть кое-какой опыт и я умею доставить удовольствие мужчине. А возможно, вам понравится поменяться ролями — победа южанина над этой янки.
— Возможно, — медленно сказал Мартин.
— Летти, — голос Рэнсома звучал хрипло. Над бровями и верхней губой собрались капельки пота. Руки медленно сжимались в кулаки.
Летти состроила Мартину хорошенькую гримасу.
— Слышите? Он не хочет мной делиться. Он думает, я должна хранить ему верность до самой смерти. Не правда ли, мило? К сожалению, а может быть, к счастью, я не из тех, кто жертвует собой. Да таких и не много.
— Это верно.
Она бросила ему лукавый взгляд из-под ресниц и придвинулась на шаг ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91