Стремясь осуществить свой бредовый план завоевания мирового господства, Гитлер обрушил на Советский Союз удар невиданной силы: 190 вражеских дивизий двинулись через границы СССР. Фашистские полчища шли лавиной от Баренцева до Черного моря – миллионы солдат, сотни тысяч танков, орудий, минометов… Закрывая собой солнце, на мирные города и села Украины, Белоруссии, Прибалтики, России ринулись самолеты с черной паучьей свастикой…
На весь мир тогда прозвучала гневная, грозная русская песня, зовущая к сражениям с фашистскою ордой:
Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!..
И вся страна – от мала до велика – поднялась на (борьбу против иноземных захватчиков.
Пламенный патриот Николай Иванович Кузнецов не мог оставаться в стороне от развернувшихся событий. Желая быть на передовой линии, в гуще сражений, он обратился к командованию Советской Армии с просьбой направить его на фронт или в тыл противника и с нетерпением ждал ответа.
В августе у станции метро «Дзержинская» Николай Иванович неожиданно встретил своего сослуживца по Уралмашу, инженера-конструктора Грабовского. Леонид Константинович рассказывал позднее:
– Это была случайная и незабываемая встреча. Я только что вернулся в Москву из-за границы, где находился в командировке. Кузнецов сразу же повел меня к себе на квартиру, живо интересовался всем, что я видел, побывав в Германии. Подробно расспрашивал меня об этой стране и ее людях. А о себе, как всегда, говорил очень скупо:
– Ну, а я скоро отправлюсь на фронт, меня зачислили в десантные войска, – доверительно сказал мне Кузнецов.
По его возбужденному лицу и блестящим глазам нетрудно было заметить, что он с большим нетерпением ждал тех минут, когда сможет участвовать в борьбе с врагами.
Наша беседа продолжалась немногим более часа. Николай Иванович проводил меня до вокзала, и мы тепло распрощались.
В это время Виктор Кузнецов уже воевал с немецко-фашистскими захватчиками. В конце августа он получил от Николая письмо и посылочку. Письмо было проникнуто глубокой ненавистью к врагу, посягнувшему на нашу Родину, содержало боевое напутствие на ратные подвиги и сетования на то, что сам он еще не на фронте, а пока в Москве.
В эти дни одному из своих друзей Ф. А. Белоусову Николай Иванович писал:
«Милый Федя!
В этот грозный для нашей любимой Родины час я ре. шил тебе, моему лучшему другу юности, высказать наболевшие мысли.
Я еду послезавтра на фронт, назначен я на самый ответственный участок – в парашютно-десантные части. Будем выполнять очень ответственное задание нашего командования. Мало шансов на то, что я останусь жив в этой грозной борьбе с ненавистным Гитлером. Ты сам понимаешь, что десанты, высаживаются не для прогулки и не дома. Но если суждено умереть, то я до последнего дыхания буду громить этих гадов, посягнувших на святую нашу землю, политую потом и кровью нашего народа. Не бывать по-ихнему, – будем уничтожать их, как ядовитых гадов, беспощадно!
И если погибну я, то пусть память о нашей дружбе будет всегда с тобою, мой друг, тогда отомсти фашистским гадам за меня, если придется, не давай им пощады. Мой брат Виктор сражается уже на передовой линии, он был в армии в Барановичах, вестей нет, может, погиб, буду мстить и за него.
Я полон сознания, что наше дело правое, и мы уничтожим фашистского изверга…»
Переполненный гордостью, что скоро будет участвовать в боях с ненавистным врагом, усиленно готовясь на фронт, Николай делится своими патриотическими мыслями с родными, друзьями, со старыми школьными товарищами. Он писал семье Прохоровых:
«Здравствуйте, Александра Васильевна, Рая, Миша, Веночка и Коля! Думаю, что вы не все вместе живете, как когда-то, но, не зная адресов, решил я написать вам всем, так как в моем представлении вы все те же, что были много лет назад… Много событий произошло с тех пор в моей жизни. Есть что вспомнить, есть о чем рассказать, но подробно поговорим, если увидимся уже после победы над обнаглевшим врагом, который пытается осквернить нашу священную землю. Но не бывать этому! Все бандиты армии Гитлера найдут бесславную смерть на нашей земле. В этом мы все твердо уверены и готовы для выполнения этого отдать свои жизни.
Последние три года я работал в авиационной промышленности. Много ездил и повидал интересного и в результате еще больше полюбил нашу великую Отчизну. Правда на нашей стороне, и мы победим!
Теперь я зачислен в парашютно-десантные части РККА и в ближайшие дни отправляюсь на выполнение специального задания нашего Верховного командования. Сейчас идет усиленная подготовка. Самочувствие прекрасное.
Больше писать о работе не буду, вы сами понимаете… Но могу заверить вас: горько пожалеют фашистские изверги о том, что пришли в нашу страну! Пощады давать не будем никому! Каждая кочка, каждый куст далеко в тылу у немцев будет стрелять по ним, земля загорится под ними, не найдут они жизни и у себя в Германии, везде их поджидает лютая смерть…»
Зная, какое серьезное задание ожидает его впереди, Николай послал сыновний привет и весть о себе – родному городку Талице, чтобы земляки знали: Кузнецов сдержал клятву комсомольской юности, и Родина по достоинству доверяет ему, посылает молодого патриота на ответственное задание в тыл врага.
Примерно в это же время на участке фронта, где воевал брат Николая Виктор, создалась трудная обстановка. Войсковая часть, в которой служил В. Кузнецов, попала в окружение в Ярцевском районе, Смоленской области. Почти месяц Виктор с товарищами пробирался к своим войскам. Наконец в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года группе бойцов удалось под Волоколамском вырваться, откуда всех их, вышедших из окружения, направили на переформирование в город Клязьму.
11 ноября Виктор оказался на Ржевском вокзале в Москве. Несмотря на ранний час, он не утерпел и позвонил на квартиру Николаю. Раздался знакомый голос: «Алло! Витя, братец! Ты ли это? Через десять минут я буду у тебя на вокзале!..»
Виктор вышел из здания вокзала и у входа стал с нетерпением ждать брата. Вот подкатило такси, Коля выскочил из него почти на ходу, и они бросились в объятия друг другу. Радости не было предела.
Договорившись с сопровождавшим группу командиром и получив разрешение отлучиться на два-три часа, Виктор поехал к брату. Жил Николай один. Он тут же начал его расспрашивать о положении на фронте. Николай заставил брата рассказать со всеми подробностями, как их часть попала в «котел», как выходили из окружения, вынес ли он свое оружие, сохранил ли партийный билет?
– Да, я вернулся с оружием и партбилетом, – ответил Виктор. – В пути к своим я прибинтовал билет на всякий случай к ноге… А вот ремень кожаный поясной не донес. Мы съели его во время голодовки в лесу, порезали и сварили в солдатском котелке. Пробирались-то тридцать четыре дня!..
– Покажи партбилет, – попросил Николай, – хочу вериться… – Посмотрел, удовлетворенно заметил:
– Молодчина!.. Не посрамил звания коммуниста. Потом он подробно расспрашивал брата, как бойцы действовали в окружении, где и какие у них были бои с врагом, как ведет себя противник в захваченной местности, как удалось перейти линию фронта. Николай слушал с большим вниманием.
В заключение разговора с нескрываемым волнением заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
На весь мир тогда прозвучала гневная, грозная русская песня, зовущая к сражениям с фашистскою ордой:
Вставай, страна огромная!
Вставай на смертный бой!..
И вся страна – от мала до велика – поднялась на (борьбу против иноземных захватчиков.
Пламенный патриот Николай Иванович Кузнецов не мог оставаться в стороне от развернувшихся событий. Желая быть на передовой линии, в гуще сражений, он обратился к командованию Советской Армии с просьбой направить его на фронт или в тыл противника и с нетерпением ждал ответа.
В августе у станции метро «Дзержинская» Николай Иванович неожиданно встретил своего сослуживца по Уралмашу, инженера-конструктора Грабовского. Леонид Константинович рассказывал позднее:
– Это была случайная и незабываемая встреча. Я только что вернулся в Москву из-за границы, где находился в командировке. Кузнецов сразу же повел меня к себе на квартиру, живо интересовался всем, что я видел, побывав в Германии. Подробно расспрашивал меня об этой стране и ее людях. А о себе, как всегда, говорил очень скупо:
– Ну, а я скоро отправлюсь на фронт, меня зачислили в десантные войска, – доверительно сказал мне Кузнецов.
По его возбужденному лицу и блестящим глазам нетрудно было заметить, что он с большим нетерпением ждал тех минут, когда сможет участвовать в борьбе с врагами.
Наша беседа продолжалась немногим более часа. Николай Иванович проводил меня до вокзала, и мы тепло распрощались.
В это время Виктор Кузнецов уже воевал с немецко-фашистскими захватчиками. В конце августа он получил от Николая письмо и посылочку. Письмо было проникнуто глубокой ненавистью к врагу, посягнувшему на нашу Родину, содержало боевое напутствие на ратные подвиги и сетования на то, что сам он еще не на фронте, а пока в Москве.
В эти дни одному из своих друзей Ф. А. Белоусову Николай Иванович писал:
«Милый Федя!
В этот грозный для нашей любимой Родины час я ре. шил тебе, моему лучшему другу юности, высказать наболевшие мысли.
Я еду послезавтра на фронт, назначен я на самый ответственный участок – в парашютно-десантные части. Будем выполнять очень ответственное задание нашего командования. Мало шансов на то, что я останусь жив в этой грозной борьбе с ненавистным Гитлером. Ты сам понимаешь, что десанты, высаживаются не для прогулки и не дома. Но если суждено умереть, то я до последнего дыхания буду громить этих гадов, посягнувших на святую нашу землю, политую потом и кровью нашего народа. Не бывать по-ихнему, – будем уничтожать их, как ядовитых гадов, беспощадно!
И если погибну я, то пусть память о нашей дружбе будет всегда с тобою, мой друг, тогда отомсти фашистским гадам за меня, если придется, не давай им пощады. Мой брат Виктор сражается уже на передовой линии, он был в армии в Барановичах, вестей нет, может, погиб, буду мстить и за него.
Я полон сознания, что наше дело правое, и мы уничтожим фашистского изверга…»
Переполненный гордостью, что скоро будет участвовать в боях с ненавистным врагом, усиленно готовясь на фронт, Николай делится своими патриотическими мыслями с родными, друзьями, со старыми школьными товарищами. Он писал семье Прохоровых:
«Здравствуйте, Александра Васильевна, Рая, Миша, Веночка и Коля! Думаю, что вы не все вместе живете, как когда-то, но, не зная адресов, решил я написать вам всем, так как в моем представлении вы все те же, что были много лет назад… Много событий произошло с тех пор в моей жизни. Есть что вспомнить, есть о чем рассказать, но подробно поговорим, если увидимся уже после победы над обнаглевшим врагом, который пытается осквернить нашу священную землю. Но не бывать этому! Все бандиты армии Гитлера найдут бесславную смерть на нашей земле. В этом мы все твердо уверены и готовы для выполнения этого отдать свои жизни.
Последние три года я работал в авиационной промышленности. Много ездил и повидал интересного и в результате еще больше полюбил нашу великую Отчизну. Правда на нашей стороне, и мы победим!
Теперь я зачислен в парашютно-десантные части РККА и в ближайшие дни отправляюсь на выполнение специального задания нашего Верховного командования. Сейчас идет усиленная подготовка. Самочувствие прекрасное.
Больше писать о работе не буду, вы сами понимаете… Но могу заверить вас: горько пожалеют фашистские изверги о том, что пришли в нашу страну! Пощады давать не будем никому! Каждая кочка, каждый куст далеко в тылу у немцев будет стрелять по ним, земля загорится под ними, не найдут они жизни и у себя в Германии, везде их поджидает лютая смерть…»
Зная, какое серьезное задание ожидает его впереди, Николай послал сыновний привет и весть о себе – родному городку Талице, чтобы земляки знали: Кузнецов сдержал клятву комсомольской юности, и Родина по достоинству доверяет ему, посылает молодого патриота на ответственное задание в тыл врага.
Примерно в это же время на участке фронта, где воевал брат Николая Виктор, создалась трудная обстановка. Войсковая часть, в которой служил В. Кузнецов, попала в окружение в Ярцевском районе, Смоленской области. Почти месяц Виктор с товарищами пробирался к своим войскам. Наконец в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года группе бойцов удалось под Волоколамском вырваться, откуда всех их, вышедших из окружения, направили на переформирование в город Клязьму.
11 ноября Виктор оказался на Ржевском вокзале в Москве. Несмотря на ранний час, он не утерпел и позвонил на квартиру Николаю. Раздался знакомый голос: «Алло! Витя, братец! Ты ли это? Через десять минут я буду у тебя на вокзале!..»
Виктор вышел из здания вокзала и у входа стал с нетерпением ждать брата. Вот подкатило такси, Коля выскочил из него почти на ходу, и они бросились в объятия друг другу. Радости не было предела.
Договорившись с сопровождавшим группу командиром и получив разрешение отлучиться на два-три часа, Виктор поехал к брату. Жил Николай один. Он тут же начал его расспрашивать о положении на фронте. Николай заставил брата рассказать со всеми подробностями, как их часть попала в «котел», как выходили из окружения, вынес ли он свое оружие, сохранил ли партийный билет?
– Да, я вернулся с оружием и партбилетом, – ответил Виктор. – В пути к своим я прибинтовал билет на всякий случай к ноге… А вот ремень кожаный поясной не донес. Мы съели его во время голодовки в лесу, порезали и сварили в солдатском котелке. Пробирались-то тридцать четыре дня!..
– Покажи партбилет, – попросил Николай, – хочу вериться… – Посмотрел, удовлетворенно заметил:
– Молодчина!.. Не посрамил звания коммуниста. Потом он подробно расспрашивал брата, как бойцы действовали в окружении, где и какие у них были бои с врагом, как ведет себя противник в захваченной местности, как удалось перейти линию фронта. Николай слушал с большим вниманием.
В заключение разговора с нескрываемым волнением заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47