ребята помогли подобрать сантехнику 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И все! Шиш вам, а не извинение. Получите плевок, а не компенсацию… А тут – сами своими руками взваливают на свою армию, на свою родину страшенное преступление. И красиво объявляют это «полнотой картины жизни»… Почему не последовал совету старшего товарища? Чхал он на все советы.
И тут же устами одного из собутыльников в сотый раз повторена едва ли не самая грязная побрехушка всех волкогоновых и Сорокиных, всех антисоветчиков: «Да жить и в лагере по-разному жили. Помню, рядом с нами французский барак стоял – они на простынях спали! В волейбол играли! Им Красный Крест помогал… А мы в Красный Крест не входили». Потому, дескать, и морили русских голодом, потому и погибли в плену 3 миллиона… Французы, говоришь? Да откуда же у немцев могло быть особенно враждебное чувство к ним, если они в 1940 году не пожелали и не смогли сопротивляться вторжению вермахта даже половину того срока, что продержалась одна наша Брестская крепость, а объявили свою столицу открытым городом и через несколько дней капитулировали. Чего ж после такого подарка не снабдить французских пленных простынками, даже если их оказалось там 1 миллион 547 тысяч. А когда в конце 1942 года американские войска под командованием Эйзенхауэра высадились в Северной Африке, им там пришлось сражаться не с немцами, а с 200-тысячной французской армией под командованием самого военного министра профашистского петеновского правительства Франции адмирала Жана Дарлана, и хотя эта армия тоже вскоре капитулировала, но ей удалось все-таки истребить 584 американца и 597 англичан. Чего ж после такой поддержки немцам не разрешить французским пленным играть в волейбол!
И вот что еще интересно. В. Кожинов приводит данные: из общего количества 3 770 290 вражеских солдат, взятых нами в плен, 464 147 – французы, бельгийцы, чехи. Надо полагать, что основную часть составляли здесь именно французы. И ведь это только пленные! А сколько всего их воевало против нас? По подсчетам дотошного демографа Б. Урланиса, воюя на стороне Германии, погибло от 40 до 50 тысяч французов, а защищая свою родину, погибло 84 тысячи. Как видим, цифры сопоставимые. И Кожинов глубоко прав, когда пишет, что пока многонациональная армия под немецким командованием «одерживала победы на русском фронте, Европа была в общем и целом на ее стороне». Именно этим, а не Красным Крестом определялось положение пленных в немецких лагерях. Такое впечатление, что вот это Кожинов написал специально для своего друга Куняева: «Виноват, мол, опять Сталин, не подписавший в 1929 году Женевскую конвенцию о военнопленных. Эта версия давно и убедительно опровергнута, но тем не менее доверчивым читателям продолжают внушать, что в уничтожении миллионов действительных и мнимых военнопленных виноваты-де не враги, а свои» (Цит. соч., т. 2, с. 122). Да чего тут доказывать! Если немцы разорвали в клочки, так сказать, персональный договор о дружбе, то с какой стати стали бы они считаться с какой-то коллективной конвенцией.
С отменным тщанием доносит до нас Куняев из уст то ли упившихся собутыльников, то ли Валерии Новодворской еще и такую подлую дичь о Красной Армии и о Сталине: «В госпитале работал. Выхожу раз в коридор – стонет раненый. Смотрю, у него нет одной руки до локтя, другой до кисти, и ног нету выше колена… Вроде был приказ Сталина усыплять таких: да потом, говорят, отменили…» И у автора опять – ни удивления, ни вопроса, ни протеста. Словно так и надо. Воспитали демократы…
Весьма примечательны сильнопатриотические размышления С. Куняева об известной книге маркиза де Кюстина (1790-1857) «Россия в 1839 году», которые увязаны им, как ни странно, тоже с военным вопросом. Он пишет: «Аристократ Кюстин был в одном стане с „революционерами“ всех мастей (свежо сказано, правда? – В.Б.). Лишь бы против России. Он даже в любви к декабристам объяснялся: „Мы, люди Запада, революционеры и роялисты, видим в русском государственном преступнике невинную жертву абсолютизма“. Ну, прямо-таки говорил, как Ленин или Троцкий с Луначарским, а не как французский аристократ!» Во-первых, заметим, неужто Куняеву неизвестно, что «в любви к декабристам объяснялись» очень многие замечательные люди, и в частности, поэты – от великого Пушкина («Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье…») до знакомого ему Асеева («Голубые гусары»), которого он объявил «сапогом». Тем более что на вопрос Николая, где бы он был, если 14 декабря находился бы в Петербурге, Пушкин, не колеблясь, ответил: «Ваше величество, на Сенатской!» Так что Ленин (Троцкий меня тут не интересует, и его высказываний о декабристах я не знаю) в данном вопросе оказался в весьма достойной компании. А для апологетов «божьих помазанников» декабристы, конечно, преступники.
Читаем дальше: «Многие великие люди прошлого отозвались о книге Кюстина с презрением». Следуют имена: Тютчев, Жуковский, Вяземский – и подтверждающие оценку цитаты из них… «Один только Герцен приветствовал антирусскую эпопею». Почему приветствовал? А потому, что, как помним, «понятие чести у него было полностью разрушено». Допустим. А почему же нет цитаты, как в остальных случаях? Минутку…
«Книга Кюстина была издана во Франции в 1843 году, – пишет Куняев, – за десять лет много раз переиздавалась на французском, английском, немецком, шведском и прочих языках. Общий ее тираж был по тем временам огромен, более 200 тысяч. И когда за десять лет она обработала умы и души миллионов европейских обывателей и их правительственных элит, когда вся читающая Европа пришла к выводу, что такая Россия недостойна существования, то армада англо-франко-турецких кораблей появилась в Черном море, и началась Крымская война…» Вот он, военный аспект темы. Итак, виновники войны наконец установлены: Кюстин и его злокозненная книга. Прочитали ее в Европе и ахнули: ба! Россия-то, оказывается, империя зла, надо ее уничтожить! Но тут возникают вопросы. Во-первых, чего полезли турки, ведь они, судя по всему, не читали книгу. Во-вторых, с другой стороны, почему прочитавшие книгу немцы и шведы, давние противники России, не ринулись вместе с начитанными французами и англичанами против империи зла? В-третьих, войну начали не англо-французы, направившие корабли в Черном море, а турки, и не на Черном море, а на Балканах. Когда же, в-четвертых, эти корабли появились в Черном море, то сама Россия объявила войну Англии и Франции, видимо, с целью отомстить за книгу де Кюстина. Как известно, Крымскую войну еще называют Восточной. Странно. Надо бы назвать Литературной.
Однако закончим о книге француза. Почему же все-таки Куняев не привел в нужном месте суждения Герцена о ней? Да просто потому, что они не оставляют камня на камне от новаторской концепции литературного происхождения Крымской войны. Отношение Герцена к этой книге было не однозначным, не прямолинейным. Он, в частности, писал: «Без сомнения, это самая занимательная и умная книга, писанная о России иностранцем. Есть ошибки, много поверхностного, но есть истинный талант путешественника, наблюдателя, глубокий взгляд, умеющий ловить на лету… Всего лучше он схватил искусственность, поражающую у нас на всяком шагу, и хвастовство теми элементами европейской жизни, которые только и есть у нас для показа». Да не об этом ли писал хотя бы и Грибоедов: «Ах, Франция!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
 https://sdvk.ru/Dushevie_trapi/ 

 Юника Terre d'Orcia