Такой мимолетный.
Я в ужасе: Дег прожигает огненным цветком своей сигареты дырки в крыше машины.
— Дег! Что ты делаешь, прекрати! Опять за старое?!
— Эндрю, говори по-ти-ше. Будь так добр. Куда девалась твоя крутизна?
— Дег, с меня хватит. Я ухожу.
Я отступаю на несколько шагов. Дег, как я уже говорил, вандал. Я безуспешно пытаюсь понять его поведение; то, что на прошлой неделе он поцарапал «катласс-сюприм»,, было лишь одним-единственным звеном в длинной цепи сходных событий. Похоже, он нападает исключительно на те автомобили, у которых на бамперах отвратительные (с его точки зрения) наклейки. Естественно, осмотрев заднюю часть машины, я обнаруживаю наклейку: «СПРОСИТЕ, КАК ДЕЛИШКИ У МОИХ ВНУЧАТ».
— Вернись, Палмер. Я заканчиваю. Через секунду. Кроме того, я хотел открыть тебе одну тайну.
Я останавливаюсь.
— Тайна касается моего будущего, — произносит он. Плюнув на здравый смысл, я возвращаюсь.
— Дег, прожигать дырки… ну просто идиотизм какой-то.
— Успокойся, парень. Это считается мелким хулиганством. Статья 594 уголовного кодекса штата Калифорния. Просто дадут по рукам. Да никто и не видит.
Он стряхивает небольшую щепотку пепла с краев отверстия, оставленного сигаретой.
— Я хочу открыть гостиницу на полуострове Баха-Калифорниа. И если не ошибаюсь — я ближе к этому, чем ты думаешь.
— Что?
— Вот чем я хочу заниматься в будущем. Открыть гостиницу.
— Отлично. Теперь пошли.
_ Нет, — он закуривает еще одну сигарету. — Сначала я тебе ее опишу.
— Только быстро.
— Я хочу открыть гостиницу в Сан-Фелипе. Баха имеет форму иголки, а Сан-Фелипе — на ее восточной стороне. Малюсенькая деревушка, вокруг одни пески, заброшенные урановые рудники да пеликаны. Открою маленькое такое заведение, только для друзей и чудаков, а в обслугу наберу исключительно старух-мексиканок, офигительных красавцев-серфингистов и прихиппованных ребят и девушек, у которых от наркоты мозги стали как швейцарский сыр. В баре будет принято пришпиливать к стенам и потолку деньги и визитки, а единственным источником света будут десятиваттовые лампочки, скрытые за подвешенными к потолку скелетами кактусов. Вечерами мы будем стирать друг другу с носов цинковую мазь, пить коктейли с ромом и рассказывать истории. Кто расскажет хорошо, может за постой не платить. В туалет тебя не пустят, пока не напишешь фломастером на стене что-нибудь смешное. И все комнаты будут обшиты сучковатыми сосновыми панелями, а в качестве сувенира каждому достанется маленький кусочек мыла.
Должен признаться, на словах гостиница Дега была хоть куда, но мне все же хотелось уйти.
— Прекрасно, Дег. В смысле, идея у тебя прекрасная, это без дураков, только давай смотаемся отсюда, ладно?
— Да, наверно. Я… — Он смотрит на то место, где прожигал дырку, пока я отвернулся. — Уя…
— Что случилось?
— О черт!
Алый уголек сигареты упал внутрь, в коробку с бумагами и прочим хламом. Дег соскакивает с машины, и мы оба завороженно смотрим, как маленький жаркий язычок проедает себе дорогу через пачку газет; вроде бы исчезает, но вдруг — у-уф — коробка мгновенно — так взлаивает разбуженная собака — воспламеняется, озарив наши искаженные ужасом лица злорадной желтой усмешкой.
— О черт!
— Бежим!
Меня уже нет. Мы оба несемся вниз по улице, сердца наши застряли где-то в глотках, оборачиваемся мы лишь однажды, и то на секунду, через два квартала, чтобы увидеть худшее из возможных последствий — «астон-мартин», объятый малиновой лавой шипучего пламени, радостной гренкой растекается по мостовой.
— Черт, Беллингхаузен, это самый кретинский, самый долбаный из фортелей, на какие ты способен.
Мы снова бежим, я впереди (сказываются занятия аэробикой). Дег сворачивает за угол позади меня, и вдруг я слышу тихий возглас и глухой удар. Обернувшись, я вижу, что Дег — везет как утопленнику! — налетел на Шкипера Всех Народов, бродягу из «Долины уродцев», который иногда захаживает в бар «У Ларри» (а Шкипером его прозвали, потому что фуражка у него — как у капитана из телесериала).
— Здорово, Дег. Бар закрыт?
— Привет, Шкип. А то. Опаздываю на свиданьице. Надо бежать, — уже на ходу говорит он, салютуя Шкиперу рукой, словно яппи, лицемерно обещающий как-нибудь вместе отобедать.
Пробежав еще десяток кварталов, мы в изнеможении, еле переводя дух, останавливаемся и начинаем класть земные поклоны.
— Никто не должен знать об этом проколе, Эндрю. Понял? Никто. Даже Клэр.
— Я что, похож на анэнцефала? Блин. Уф, уф, уф.
— А как же Шкипер? — спрашиваю я. — Думаешь, у него хватит ума сделать очевидный вывод?
— Он? Не-а. У него мозги давно превратились в тосол.
— Ты уверен?
— Да. — Мы опять можем свободно дышать. — Быстро. Назови десять рыжеволосых покойников, — командует Дег.
— Что?
— У тебя пять секунд. Раз, два, три… Я задумываюсь.
— Джордж Вашингтон, Дэнни Кей…
— Он еще жив.
— Нет, мертв.
— И то правда. Призовое очко.
Остаток нашего путешествия от бара до дома был не столь занимателен.
Я НЕ РЕВНУЮ
Говорят, Элвисса, покинув наш бассейн, тем же вечером оседлала дворняжку («оседлать дворняжку» — стильный синоним словосочетания «поехать автобусом компании „Грейхаунд“). Ее путешествие в северо-западном направлении длилось четыре часа: в Санта-Барбаре она вылезла и устроилась на новую работу — и зацените на какую! Садовником в монастырь. Мы сражены, на все сто процентов сражены этой краткой вестью.
— Вообще-то, — льет бальзам на рану Клэр, — это не настоящий монастырь. Женщины там ходят в мешковатых черных сутанах — японщина этакая — и коротко стригутся. Я видела в проспекте. Кроме того, она всего лишь ухаживает за садом.
— В проспекте?
— Ужас ужасом погоняет.
— Да, такой сложенный вдвое, как меню пиццерии, буклетик, его Элвиссе прислали вместе с письмом о ее зачислении. (Боже милосердный…) Она нашла работу по бумажке на доске объявлений «Новости нашего прихода»; говорит, ей нужно проветрить сознание. Но я другое подозреваю: ей кажется, что туда может занести Кертиса, и она хочет оказаться в нужном месте в нужное время. Эта женщина отлично умеет держать язык за зубами, когда хочет.
Мы сидим у меня на кухне, развалившись на табуретках из опаленной сосны, какие ставят у стойки бара; верх у них пурпурный, стеганный ромбиками, а ножки обгрызены собаками. Эти стулья месяц назад я бесплатно уволок с одной мрачноватой распродажи -ликвидировалось имущество должников из кооперативного дома на Пало-Фиеро-роуд. Для вящей «атмосферы» Дег вкрутил в патрон над столом модняцкую красную лампочку, а в данный момент смешивает кошмарные коктейли с кошмарными названиями, которым научился у подростков, заполонивших город на весенних каникулах. («Физра с минетом», «Химиотерапия», «Безголовая королева выпускного бала» — кто только выдумывает эти названия?)
Все одеты в «наряды для рассказов на сон грядущий»: Клэр во фланелевом домашнем халатике, отороченном кружевом из прожженных сигаретами дырок, Дег в пижаме искусственного шелка цвета бургундского вина, с «королевскими», под золото, аксельбантами (дом моделей «Лорд Тайрон»); я в обвислой ковбойке с длинными рукавами. Вид у нас разношерстный, малахольный и унылый.
— Надо нам все-таки ввести униформу в нашем балагане, — говорит Клэр.
— После революции, Клэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Я в ужасе: Дег прожигает огненным цветком своей сигареты дырки в крыше машины.
— Дег! Что ты делаешь, прекрати! Опять за старое?!
— Эндрю, говори по-ти-ше. Будь так добр. Куда девалась твоя крутизна?
— Дег, с меня хватит. Я ухожу.
Я отступаю на несколько шагов. Дег, как я уже говорил, вандал. Я безуспешно пытаюсь понять его поведение; то, что на прошлой неделе он поцарапал «катласс-сюприм»,, было лишь одним-единственным звеном в длинной цепи сходных событий. Похоже, он нападает исключительно на те автомобили, у которых на бамперах отвратительные (с его точки зрения) наклейки. Естественно, осмотрев заднюю часть машины, я обнаруживаю наклейку: «СПРОСИТЕ, КАК ДЕЛИШКИ У МОИХ ВНУЧАТ».
— Вернись, Палмер. Я заканчиваю. Через секунду. Кроме того, я хотел открыть тебе одну тайну.
Я останавливаюсь.
— Тайна касается моего будущего, — произносит он. Плюнув на здравый смысл, я возвращаюсь.
— Дег, прожигать дырки… ну просто идиотизм какой-то.
— Успокойся, парень. Это считается мелким хулиганством. Статья 594 уголовного кодекса штата Калифорния. Просто дадут по рукам. Да никто и не видит.
Он стряхивает небольшую щепотку пепла с краев отверстия, оставленного сигаретой.
— Я хочу открыть гостиницу на полуострове Баха-Калифорниа. И если не ошибаюсь — я ближе к этому, чем ты думаешь.
— Что?
— Вот чем я хочу заниматься в будущем. Открыть гостиницу.
— Отлично. Теперь пошли.
_ Нет, — он закуривает еще одну сигарету. — Сначала я тебе ее опишу.
— Только быстро.
— Я хочу открыть гостиницу в Сан-Фелипе. Баха имеет форму иголки, а Сан-Фелипе — на ее восточной стороне. Малюсенькая деревушка, вокруг одни пески, заброшенные урановые рудники да пеликаны. Открою маленькое такое заведение, только для друзей и чудаков, а в обслугу наберу исключительно старух-мексиканок, офигительных красавцев-серфингистов и прихиппованных ребят и девушек, у которых от наркоты мозги стали как швейцарский сыр. В баре будет принято пришпиливать к стенам и потолку деньги и визитки, а единственным источником света будут десятиваттовые лампочки, скрытые за подвешенными к потолку скелетами кактусов. Вечерами мы будем стирать друг другу с носов цинковую мазь, пить коктейли с ромом и рассказывать истории. Кто расскажет хорошо, может за постой не платить. В туалет тебя не пустят, пока не напишешь фломастером на стене что-нибудь смешное. И все комнаты будут обшиты сучковатыми сосновыми панелями, а в качестве сувенира каждому достанется маленький кусочек мыла.
Должен признаться, на словах гостиница Дега была хоть куда, но мне все же хотелось уйти.
— Прекрасно, Дег. В смысле, идея у тебя прекрасная, это без дураков, только давай смотаемся отсюда, ладно?
— Да, наверно. Я… — Он смотрит на то место, где прожигал дырку, пока я отвернулся. — Уя…
— Что случилось?
— О черт!
Алый уголек сигареты упал внутрь, в коробку с бумагами и прочим хламом. Дег соскакивает с машины, и мы оба завороженно смотрим, как маленький жаркий язычок проедает себе дорогу через пачку газет; вроде бы исчезает, но вдруг — у-уф — коробка мгновенно — так взлаивает разбуженная собака — воспламеняется, озарив наши искаженные ужасом лица злорадной желтой усмешкой.
— О черт!
— Бежим!
Меня уже нет. Мы оба несемся вниз по улице, сердца наши застряли где-то в глотках, оборачиваемся мы лишь однажды, и то на секунду, через два квартала, чтобы увидеть худшее из возможных последствий — «астон-мартин», объятый малиновой лавой шипучего пламени, радостной гренкой растекается по мостовой.
— Черт, Беллингхаузен, это самый кретинский, самый долбаный из фортелей, на какие ты способен.
Мы снова бежим, я впереди (сказываются занятия аэробикой). Дег сворачивает за угол позади меня, и вдруг я слышу тихий возглас и глухой удар. Обернувшись, я вижу, что Дег — везет как утопленнику! — налетел на Шкипера Всех Народов, бродягу из «Долины уродцев», который иногда захаживает в бар «У Ларри» (а Шкипером его прозвали, потому что фуражка у него — как у капитана из телесериала).
— Здорово, Дег. Бар закрыт?
— Привет, Шкип. А то. Опаздываю на свиданьице. Надо бежать, — уже на ходу говорит он, салютуя Шкиперу рукой, словно яппи, лицемерно обещающий как-нибудь вместе отобедать.
Пробежав еще десяток кварталов, мы в изнеможении, еле переводя дух, останавливаемся и начинаем класть земные поклоны.
— Никто не должен знать об этом проколе, Эндрю. Понял? Никто. Даже Клэр.
— Я что, похож на анэнцефала? Блин. Уф, уф, уф.
— А как же Шкипер? — спрашиваю я. — Думаешь, у него хватит ума сделать очевидный вывод?
— Он? Не-а. У него мозги давно превратились в тосол.
— Ты уверен?
— Да. — Мы опять можем свободно дышать. — Быстро. Назови десять рыжеволосых покойников, — командует Дег.
— Что?
— У тебя пять секунд. Раз, два, три… Я задумываюсь.
— Джордж Вашингтон, Дэнни Кей…
— Он еще жив.
— Нет, мертв.
— И то правда. Призовое очко.
Остаток нашего путешествия от бара до дома был не столь занимателен.
Я НЕ РЕВНУЮ
Говорят, Элвисса, покинув наш бассейн, тем же вечером оседлала дворняжку («оседлать дворняжку» — стильный синоним словосочетания «поехать автобусом компании „Грейхаунд“). Ее путешествие в северо-западном направлении длилось четыре часа: в Санта-Барбаре она вылезла и устроилась на новую работу — и зацените на какую! Садовником в монастырь. Мы сражены, на все сто процентов сражены этой краткой вестью.
— Вообще-то, — льет бальзам на рану Клэр, — это не настоящий монастырь. Женщины там ходят в мешковатых черных сутанах — японщина этакая — и коротко стригутся. Я видела в проспекте. Кроме того, она всего лишь ухаживает за садом.
— В проспекте?
— Ужас ужасом погоняет.
— Да, такой сложенный вдвое, как меню пиццерии, буклетик, его Элвиссе прислали вместе с письмом о ее зачислении. (Боже милосердный…) Она нашла работу по бумажке на доске объявлений «Новости нашего прихода»; говорит, ей нужно проветрить сознание. Но я другое подозреваю: ей кажется, что туда может занести Кертиса, и она хочет оказаться в нужном месте в нужное время. Эта женщина отлично умеет держать язык за зубами, когда хочет.
Мы сидим у меня на кухне, развалившись на табуретках из опаленной сосны, какие ставят у стойки бара; верх у них пурпурный, стеганный ромбиками, а ножки обгрызены собаками. Эти стулья месяц назад я бесплатно уволок с одной мрачноватой распродажи -ликвидировалось имущество должников из кооперативного дома на Пало-Фиеро-роуд. Для вящей «атмосферы» Дег вкрутил в патрон над столом модняцкую красную лампочку, а в данный момент смешивает кошмарные коктейли с кошмарными названиями, которым научился у подростков, заполонивших город на весенних каникулах. («Физра с минетом», «Химиотерапия», «Безголовая королева выпускного бала» — кто только выдумывает эти названия?)
Все одеты в «наряды для рассказов на сон грядущий»: Клэр во фланелевом домашнем халатике, отороченном кружевом из прожженных сигаретами дырок, Дег в пижаме искусственного шелка цвета бургундского вина, с «королевскими», под золото, аксельбантами (дом моделей «Лорд Тайрон»); я в обвислой ковбойке с длинными рукавами. Вид у нас разношерстный, малахольный и унылый.
— Надо нам все-таки ввести униформу в нашем балагане, — говорит Клэр.
— После революции, Клэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47