До тюрьмы он работал вице-президентом
крупного банка в Портленде. Согласитесь, неплохая должность для такого
молодого человека. Особенно, если учесть, насколько консервативны
большинство банков... и умножьте этот консерватизм в десяток раз, если вы
находитесь в Новой Англии, где люди не склонны доверять свои деньги
человеку, если он не стар, не лыс, не готов завтра протянуть ноги. Энди
получил срок за убийство своей жены и ее любовника.
Кажется, я уже говорил, что в тюрьме каждый считает себя невинным. И
все находящиеся здесь - жертвы обстоятельств, чертовского невезения,
некомпетентных следователей, бессердечных прокуроров, дубоголовых
полицейских и так далее и тому подобное. Мне кажется, большинство здешних
людей - третий сорт, и самое большое их "чертовское невезение" заключается в
том, что их мама вовремя не сделала аборт.
За мои долгие годы в Шоушенке было всего лишь человек десять, в
невинность которых я поверил. Энди Дюфресн был одним из них, хотя ему я
поверил спустя годы с момента нашего знакомства. Если бы я был в коллегии,
слушавшей его дело в Портлендском суде в 1947, я вряд ли был бы на стороне
этого парня. История, вообще-то говоря, довольно банальная. Наличествуют все
необходимые элементы такого рода скандалов. Красивая девочка со связями в
обществе, молодой спортсмен - оба мертвы - и многообещающий бизнесмен на
скамье подсудимых. И грандиозный скандал в газетах, которые трещали об этом
процессе без умолку. И открытое судебное разбирательство, которое
продолжалось довольно долго. Прокурор округа хотел обращаться в центральные
органы, и он хотел, чтобы Джон К. Паблик взглянул повнимательней на это
дело. Зрители начинали собираться около четырех утра, чтобы занять себе
места в битком набитом зале. И это несмотря на то, что столбик термометра
опускался необыкновенно низко в те дни. Даже мороз не смог отпугнуть
любопытствующих. Факты таковы: у Энди была жена, Линда Коллинз Дюфресн. В
июне 1947 года она захотела научиться играть в гольфклубе Фал Мауф Хилла.
Она действительно брала уроки в течение четырех месяцев. Инструктором был
тренер Фал Мауф Хилла по имени Глен Квентин. В августе 1947 Энди узнал, что
Квентин и его жена любовники. Энди и Линда крупно поссорились 10 сентября
1947 года, и предметом ссоры была ее неверность. Энди показал на суде, что
жена была рада, что он узнал правду: ей надоело хитрить и увиливать. Она
говорила, что ей это было более всего неприятно, и заявила Энди, что
намерена брать развод. На что он ответил, что скорее увидит ее в
преисподней, чем на бракоразводном процессе. Она развернулась и уехала
проводить ночь с Квентином в бунгало, которое тот снимал неподалеку от
клуба. На следующее утро пришедшая домработница нашла их мертвыми в постели.
И в каждом по четыре пули. Последний факт более чем все остальные настраивал
суд против Энди. Окружной прокурор с невиданным вдохновением и дрожью в
голосе обыгрывал эту тему в своем заключительном слове. Энди Дюфресн, вещал
прокурор, не просто разгневанный муж, учиняющий расправу над неверной женой.
Это, говорил прокурор, если не простительно, то хотя бы понятно. Но мы имеем
дело с безжалостным чудовищем, с хладнокровным убийцей. Обратите внимание,
возвышал голос прокурор, четыре и четыре! Не шесть выстрелов, а восемь! Он
выпустил всю обойму, потом остановился, спокойно перезарядил пистолет, и
снова выстрелил в каждого из них. Естественно, эта речь стала изюминкой
газетных публикаций, которые пестрели заголовками типа "Расчетливый убийца",
"Восемь выстрелов в невинную парочку", и прочей подобной пошлятиной. Клерк
из оружейного магазина в Левистоне показал, что он продал шестизарядный
пистолет тридцать восьмого калибра мистеру Дюфренсу за два дня до убийства.
Бармен из клуба в своих свидетельских показаниях сказал, что Энди пришел в
бар около семи часов вечера 10 сентября, заказал три виски без содовой,
выпил все это в течение двадцати минут. И, когда расплачивался, сообщил
бармену, что направляется к Глену Квентину, и о дальнейшем можно будет
прочитать в утренних газетах. Другой клерк из магазина, находящегося в миле
от дома Квентина, засвидетельствовал, что Дюфресн зашел к нему тем вечером в
четверть девятого. Он заказал сигареты, три бутылки пива и несколько
салфеток. Судмедэксперт заключил, что Квентин и Линда Дюфресн были убиты
между двадцатью тремя ноль-ноль 10 сентября и двумя ноль-ноль 11 сентября.
Следователь, который занимался этим делом, обнаружил на повороте,
находящемся в семидесяти ярдах от бунгало, вещественные доказательства,
которые были представлены на суде: две пустые бутылки швейцарского пива с
отпечатками пальцев обвиняемого, около двадцати окурков тех самых сигарет,
что обвиняемый приобрел в магазине, и отпечаток, отлитый в пластике, шин на
повороте, в точности соответствующий отпечатку шин на "плимуте" 47 модели
обвиняемого. В спальне бунгало на софе были найдены четыре салфетки. Они
были продырявлены пулями и испачканы порохом. Следователь заключил, что
убийца обмотал ствол оружия салфетками, чтобы приглушить звук выстрела. Энди
Дюфресн, получив слово, рассказал о происшедшем спокойно, холодно,
рассудительно. Он сказал, что начал слышать кое-какие сплетни где-то в конце
июля. В начале августа он был так измучен неопределенностью ситуации, что
решил устроить проверку. Линда однажды вечером собралась якобы съездить в
Портленд за покупками после занятия гольфом. Энди преследовал ее и Квентина
до бунгало (которое газеты окрестили "Любовным гнездышком"). Он
припарковался на повороте и подождал, пока Квентин отвезет Линду до клуба,
где она оставила свою машину. "Вы хотите сказать, что преследовали жену на
вашем новом "плимуте""? - спросил прокурор. - Я поменялся машинами с другом
на вечер, - ответил Энди, - и эта холодная запланированность его действий
только усугубила негативное отношение к нему судей и присяжных. Вернув другу
машину и забрав свою, Энди поехал домой. Линда, лежа в кровати, читала
книгу. Он спросил ее, как прошла поездка в Портленд. Она ответила, что все
было замечательно, но она не присмотрела ничего, что стоило бы купить. С тех
пор Энди окончательно уверился в своих подозрениях. Он рассказывал все это
совершенно спокойно, негромким ровным голосом, который за все время его
показаний ни разу не пресекся, не повысился, не сорвался. - Какое было ваше
психическое состояние после этого и до той ночи, когда была убита ваша жена?
- спросил защитник. - Я был в глубокой депрессии, - холодно ответил Энди.
Все так же монотонно и безэмоционально, как человек, зачитывающий меню в
ресторане, он поведал, что задумал самоубийство и зашел так далеко, что даже
купил пистолет 8 сентября в Левинстоне. Затем защитник предложил рассказать
присяжным, что произошло после того, как Линда отправилась на встречу с
Гленом Квентином в ночь убийства. Энди рассказал, и впечатление, которое он
произвел на жюри, было наихудшим, какое только можно себе вообразить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
крупного банка в Портленде. Согласитесь, неплохая должность для такого
молодого человека. Особенно, если учесть, насколько консервативны
большинство банков... и умножьте этот консерватизм в десяток раз, если вы
находитесь в Новой Англии, где люди не склонны доверять свои деньги
человеку, если он не стар, не лыс, не готов завтра протянуть ноги. Энди
получил срок за убийство своей жены и ее любовника.
Кажется, я уже говорил, что в тюрьме каждый считает себя невинным. И
все находящиеся здесь - жертвы обстоятельств, чертовского невезения,
некомпетентных следователей, бессердечных прокуроров, дубоголовых
полицейских и так далее и тому подобное. Мне кажется, большинство здешних
людей - третий сорт, и самое большое их "чертовское невезение" заключается в
том, что их мама вовремя не сделала аборт.
За мои долгие годы в Шоушенке было всего лишь человек десять, в
невинность которых я поверил. Энди Дюфресн был одним из них, хотя ему я
поверил спустя годы с момента нашего знакомства. Если бы я был в коллегии,
слушавшей его дело в Портлендском суде в 1947, я вряд ли был бы на стороне
этого парня. История, вообще-то говоря, довольно банальная. Наличествуют все
необходимые элементы такого рода скандалов. Красивая девочка со связями в
обществе, молодой спортсмен - оба мертвы - и многообещающий бизнесмен на
скамье подсудимых. И грандиозный скандал в газетах, которые трещали об этом
процессе без умолку. И открытое судебное разбирательство, которое
продолжалось довольно долго. Прокурор округа хотел обращаться в центральные
органы, и он хотел, чтобы Джон К. Паблик взглянул повнимательней на это
дело. Зрители начинали собираться около четырех утра, чтобы занять себе
места в битком набитом зале. И это несмотря на то, что столбик термометра
опускался необыкновенно низко в те дни. Даже мороз не смог отпугнуть
любопытствующих. Факты таковы: у Энди была жена, Линда Коллинз Дюфресн. В
июне 1947 года она захотела научиться играть в гольфклубе Фал Мауф Хилла.
Она действительно брала уроки в течение четырех месяцев. Инструктором был
тренер Фал Мауф Хилла по имени Глен Квентин. В августе 1947 Энди узнал, что
Квентин и его жена любовники. Энди и Линда крупно поссорились 10 сентября
1947 года, и предметом ссоры была ее неверность. Энди показал на суде, что
жена была рада, что он узнал правду: ей надоело хитрить и увиливать. Она
говорила, что ей это было более всего неприятно, и заявила Энди, что
намерена брать развод. На что он ответил, что скорее увидит ее в
преисподней, чем на бракоразводном процессе. Она развернулась и уехала
проводить ночь с Квентином в бунгало, которое тот снимал неподалеку от
клуба. На следующее утро пришедшая домработница нашла их мертвыми в постели.
И в каждом по четыре пули. Последний факт более чем все остальные настраивал
суд против Энди. Окружной прокурор с невиданным вдохновением и дрожью в
голосе обыгрывал эту тему в своем заключительном слове. Энди Дюфресн, вещал
прокурор, не просто разгневанный муж, учиняющий расправу над неверной женой.
Это, говорил прокурор, если не простительно, то хотя бы понятно. Но мы имеем
дело с безжалостным чудовищем, с хладнокровным убийцей. Обратите внимание,
возвышал голос прокурор, четыре и четыре! Не шесть выстрелов, а восемь! Он
выпустил всю обойму, потом остановился, спокойно перезарядил пистолет, и
снова выстрелил в каждого из них. Естественно, эта речь стала изюминкой
газетных публикаций, которые пестрели заголовками типа "Расчетливый убийца",
"Восемь выстрелов в невинную парочку", и прочей подобной пошлятиной. Клерк
из оружейного магазина в Левистоне показал, что он продал шестизарядный
пистолет тридцать восьмого калибра мистеру Дюфренсу за два дня до убийства.
Бармен из клуба в своих свидетельских показаниях сказал, что Энди пришел в
бар около семи часов вечера 10 сентября, заказал три виски без содовой,
выпил все это в течение двадцати минут. И, когда расплачивался, сообщил
бармену, что направляется к Глену Квентину, и о дальнейшем можно будет
прочитать в утренних газетах. Другой клерк из магазина, находящегося в миле
от дома Квентина, засвидетельствовал, что Дюфресн зашел к нему тем вечером в
четверть девятого. Он заказал сигареты, три бутылки пива и несколько
салфеток. Судмедэксперт заключил, что Квентин и Линда Дюфресн были убиты
между двадцатью тремя ноль-ноль 10 сентября и двумя ноль-ноль 11 сентября.
Следователь, который занимался этим делом, обнаружил на повороте,
находящемся в семидесяти ярдах от бунгало, вещественные доказательства,
которые были представлены на суде: две пустые бутылки швейцарского пива с
отпечатками пальцев обвиняемого, около двадцати окурков тех самых сигарет,
что обвиняемый приобрел в магазине, и отпечаток, отлитый в пластике, шин на
повороте, в точности соответствующий отпечатку шин на "плимуте" 47 модели
обвиняемого. В спальне бунгало на софе были найдены четыре салфетки. Они
были продырявлены пулями и испачканы порохом. Следователь заключил, что
убийца обмотал ствол оружия салфетками, чтобы приглушить звук выстрела. Энди
Дюфресн, получив слово, рассказал о происшедшем спокойно, холодно,
рассудительно. Он сказал, что начал слышать кое-какие сплетни где-то в конце
июля. В начале августа он был так измучен неопределенностью ситуации, что
решил устроить проверку. Линда однажды вечером собралась якобы съездить в
Портленд за покупками после занятия гольфом. Энди преследовал ее и Квентина
до бунгало (которое газеты окрестили "Любовным гнездышком"). Он
припарковался на повороте и подождал, пока Квентин отвезет Линду до клуба,
где она оставила свою машину. "Вы хотите сказать, что преследовали жену на
вашем новом "плимуте""? - спросил прокурор. - Я поменялся машинами с другом
на вечер, - ответил Энди, - и эта холодная запланированность его действий
только усугубила негативное отношение к нему судей и присяжных. Вернув другу
машину и забрав свою, Энди поехал домой. Линда, лежа в кровати, читала
книгу. Он спросил ее, как прошла поездка в Портленд. Она ответила, что все
было замечательно, но она не присмотрела ничего, что стоило бы купить. С тех
пор Энди окончательно уверился в своих подозрениях. Он рассказывал все это
совершенно спокойно, негромким ровным голосом, который за все время его
показаний ни разу не пресекся, не повысился, не сорвался. - Какое было ваше
психическое состояние после этого и до той ночи, когда была убита ваша жена?
- спросил защитник. - Я был в глубокой депрессии, - холодно ответил Энди.
Все так же монотонно и безэмоционально, как человек, зачитывающий меню в
ресторане, он поведал, что задумал самоубийство и зашел так далеко, что даже
купил пистолет 8 сентября в Левинстоне. Затем защитник предложил рассказать
присяжным, что произошло после того, как Линда отправилась на встречу с
Гленом Квентином в ночь убийства. Энди рассказал, и впечатление, которое он
произвел на жюри, было наихудшим, какое только можно себе вообразить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30