случалось, что в ночи полнолуния он падал в обморок. Лорд Бэкон был блестящим придворным, ученым-естествоиспытателем, мыслителем, сокрушившим средневековую схоластику и угадавшим некоторые черты будущего — воздушные корабли, сверхглубокие шахты, радио и телевидение. Духовник короля Якова I Джозеф Глэнвиль передает, что Бэкон создал некое общество для осуществления своих любимых идей. А доктор У.Роули — друг и духовник самого Бэкона — с восхищением писал: «Если бы я помыслил, что Бог излил на кого-нибудь из нынешних людей луч познания, то это относилось бы к нему. Он прочитал много книг, но знание его происходит не от книг, но из самих основ и понятий внутри него самого».
Многие западные исследователи считают, что Френсис Бэкон стал первым идеологом того типа общественных отношений, который впоследствии наиболее отчетливо сложился в Соединенных Штатах Америки. Будучи лордом-канцлером, Ф.Бэкон тайно способствовал тому, чтобы государство притесняло пуритан — этих религиозных максималистов, мужественных и трудолюбивых скопидомов, обуянных идеей своего избранничества. Историкам еще предстоит оценить усилия великого канцлера, благодаря которым в 1620 году корабль «Мейфлауэр» высадил на североамериканский континент «отцов-пилигримов» — первых колонистов-пуритан.
Новая Англия — ступенька к Луне: чем ближе к экватору располагается место старта, тем меньшая мощность нужна для вывода аппарата на орбиту. Таким образом, победитель лунного марафона 60-х годов был предрешен: чтобы быть в равном положении с американцами, нам требовался космодром где-то на широте Дели.
…Вы заметили, читатель, что в булгаковском романе чересчур много сидящих? Взять, к примеру, Воланда: он присаживается на скамейку между двумя литераторам, сидит на табуретке, на кровати, в седле и на террасе, требует кресло на сцене Варьете. «Я люблю сидеть низко», — говорит иностранец. То же самое делают другие персонажи — Пилат, Левий Матвей, Иван, Маргарита и Босой. А Бегемот, сидящий на толстой пачке рукописей!?. Все объясняет странная латинская надпись на надгробном камне в церкви Св. Павла в Сент-Олбани: вместо обычного «Здесь покоится…» — «Бэкон сидел здесь». Писали, что при раскопках в гробу была найдена лишь свинцовая кукла.
В редакции «Мастера…», датированной 1937 годом, Воланд так объясняет цель своего приезда: «…Тут в государственной библиотеке нашли интересные рукописи Бэкона и бенедиктинского монаха Гильдебранда, тринадцатый и одиннадцатый век». Но в тринадцатом веке жил совсем другой Бэкон! Было два знаменитых однофамильца — монах-францисканец Роджер Бэкон (XIII в.) и лорд-канцлер Френсис Бэкон (XVI-XVII в.в.). Во всех текстах их традиционно различают по именам, и Булгаков не мог этого не знать. К тому же, будь это Роджер Бэкон, писатель упомянул бы его монашеский сан и даже орден, к которому тот принадлежал, — как он сделал это с «бенедиктинским монахом Гильдебрандом». Но имя, сан и конгрегацию Булгаков опускает — не для того ли, чтобы посредством одного Бэкона указать на другого?
В рукописи 1934 года Бэкона еще нет: «Тут в государственной библиотеке громадный отдел старой книги, магии и демонологии…». А в последней редакции (менее откровенной) — его уже нет. Почему? И на какие рукописи намекает Воланд, якобы приглашенный государственной библиотекой их «разбирать»?
«На закате солнца высоко над городом на каменной террасе одного из самых красивых зданий Москвы, здания, построенного около полутораста лет назад, находились двое: Воланд и Азазелло». Это, как известно — «Дом Пашкова». В первой редакции романа здание еще более узнаваемо: Воланд и его свита проходят через читальный зал библиотеки. Дело в том, что в «Доме Пашкова» долгое время располагался отдел рукописей той самой государственной библиотеки, где «историк» Воланд должен был разбирать рукописи Ф.Бэкона. На самом деле мага интересовала лишь одна рукопись — роман мастера, рассказывающий о Пилате и Иешуа. Новое Евангелие. Но именно Френсис Бэкон возглавлял работу по переводу и уточнению Библии!
«Историк по образованию, он еще два года тому назад работал в одном из московских музеев, а кроме того, занимался переводами». Это сказано о мастере. Рекомендуется переводчиком и помощник «евангелиста» Воланда — Коровьев. В конце жизни Ф.Бэкон становится лордом-канцлером, — не потому ли первая полная редакция романа называлась «Великий канцлер»?
«Фирменный знак» Бэкона — боров — украшал его герб и виньетку одного из гравированных портретов. Некоторые исследователи считают, что наличие этого знака в ряде известных книг того времени указывает на истинного автора или на его школу. Не случайно в булгаковском романе появляется кот, «громадный, как боров», и Николай Иванович — ответственный работник, превратившийся в летающего борова. (В полете он беспокоится о сохранности каких-то важных бумаг!) Прибавьте сюда засаленный халат Воланда, который он набрасывает на плечи Маргариты и засаленную шапочку мастера, — сшитую Маргаритой. А в эпилоге романа упомянут кандидат химических наук Ветчинкевич, — его приняли за Воланда и арестовали. Сало — ветчина — бекон. Сравните с пьесой «Иван Васильевич»: действие начинается с «утренней лекции свиновода». В момент появления царя радио убеждает слушателей хорошо относиться к свиньям.
7."МОИ СОЧИНЕНИЯ Я ЗАШИФРОВАЛ…"
Если Воланд должен «разобрать» рукописи Бэкона, — значит, они зашифрованы. Между тем, Френсис Бэкон считался специалистом по шифрам, — он даже написал специальную работу, посвященную криптографии. Известна и бэконовская классификация «идолов» — ложных идей, загромождающих сознание человека. Не случайно слово «идолы» несколько раз повторяется в ершалаимской части и трижды — в последней главе романа. «…И эти идолы, ах, золотые идолы. Они почему-то вес время не дают покоя», — говорит Маргарита мастеру. А почему Булгаков назвал свою героиню этим именем?
«Вы сами — королевской крови», — говорит Маргарите Коро-вьсв и объясняет, что она — прапрапраправпучка одной из французских королев шестнадцатого века. Булгаковеды уже вычислили эту августейшую особу — Маргарита Наваррская. Строго говоря, она не была французской королевой — такой, как жившая в том же веке Маргарита де Валуа, жена короля Генриха IV. Но та королева была бездетной и не могла иметь прапрапраправнучку. Значит — Наваррская?.. Согласиться с этим мешает эпизод на реке, где прилетевшую Маргариту узнает какой-то загадочный толстяк: «Светлая королева Марго!»
Дюма-отец, «Королева Марго»?
И все-таки это была Маргарита де Валуа: толстяк «залопотал… какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Па риже Гессара». Гессар — парижский издатель, опубликовавший переписку Маргариты де Валуа. Про ее свадьбу у Брокгауза и Ефрона сказано: «отпразднованная с большой пышностью, закончилась Варфоломеевской ночью или парижской кровавой свадьбой».
А зачем вообще понадобилось запутывать читателя — тем же нехитрым приемом, что и с двумя Бэконами? Маргарита де Валуа была бездетна (как и Маргарита!), но в той же редакции романа, где упомянуты «интересные рукописи Бэкона», Коровьев говорит отнюдь не о «прапрапраправнучке»: «Если разрешите… потом… это долго, — голос Коровьева становился все тише, — тут вопрос переселения душ… В шестнадцатом веке вы были королевой французской… Воспользуюсь случаем принести вам сожаления о том, что знаменитая свадьба ваша ознаменовалась столь великим кровопролитием…».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141