Сяошо – буквально: «малые (пустячные) речения» – стало впоследствии обозначением сюжетной повествовательной прозы. К сожалению, ни одно из пятнадцати отнесенных к этой категории произведений до нас не дошло. Сам историограф пояснил, что к этой группе отнес он сочинения, составленные из записей различных уличных толков и рассказов, услышанных на дорогах и в глухих городских переулках. Рассказы эти, представлявшие тогдашний прозаический фольклор, собирали специальные чиновники – бигуани. По представлениям конфуцианцев, если правитель хотел знать о настроениях народа, ему следовало обязать чиновников собирать все, что говорят в народе, то есть толки, слухи, предания, рассказы об обычаях (именно несколько подобных фрагментов и сохранилось случайно в комментариях к сочинениям об обрядах). Эти записи народных преданий и были предшественниками того, из чего родилась впоследствии богатейшая повествовательная литература китайцев. (Можно предположить, что первые книги сяошо напоминали знаменитые «Пестрые рассказы» римского писателя конца II в. н. э. Клавдия Элиана.)
Перечислив десять школ мыслителей, Бань Гу перешел к описанию литературы поэтической (вспомним, что «Книга песен» как памятник конфуцианского канона была рассмотрена им ранее). К литературе этой он отнес произведения двух ведущих в его время жанров: поэм-фу и песен-гэши. Если гэшн пелись, то фу скандировались, они писались вроде бы и прозой, но рифмованной, являя собой промежуточное явление между поэзией и прозой. «Традиция гласит: «То, что не поется, а скандируется, называется фу. Тот, кто, поднявшись высоко, может слагать фу, достоин именоваться великим мужем. ...Мужи, изучавшие «Книгу песен», стоят над простым людом в холщовом платье, высокомудрые, потеряв надежду осуществить свои стремления, слагали поэмы-фу. Великий конфуцианец Сунь Цин и Цюй Юань, сановник царства Чу, который, будучи оклеветан и устранен от дел, скорбел по своей отчизне,– оба слагали поэмы, чтобы увещевать правителя, сочинения их передавали боль души, и смысл их фу подобен значению древних стихов. А после них Сяи Юй, Тан Лэ, а при расцвете династии Хань: Мэй Шэн, Сыма Сянжу и под конец Ян Сюн – все состязались в пышности и разнообразии слов. Они уже не вкладывали в свои поэмы аллегорический и назидательный смысл» – так пояснял Бань Гу особенности и эволюцию жанра фу. К этому следует добавить, что поэмы фу писались обычно в трехчастной форме и состояли из вступления (сюй), собственно описания (фу) и завершения (луань или сюнь). Вступление нередко представляло собой диалог поэта с кем-либо из правителей, в котором высказывалась основная идея поэмы, развиваемая уже во второй части, а в заключении автор давал свое резюме и высказывал свой личный взгляд на описанные события.
Авторы, о которых говорит Бань Гу, представлены в нашем разделе и своими поэтическими произведениями (стихи Цюй Юаня), и своими поэмами-фу (Сян Юй, Сыма Сян-жу, Чжан Хэп). Цюй Юань жил в царство Чу, на юго-западе тогдашнего Китая. В культуре тех мест было немало своеобразных черт, обусловленных бытом иных, некитайских племен, но поэзия его быстро стала известна по всей стране. Оклеветанного поэта дважды изгоняли из Чу, он видел, как, не вняв его советам войти в союз с царством Ци и доверившись вероломному царству Цинь, правитель Чу потерял свою страну. Циньские войска разрушили древнюю столицу Чунского царства город Ин. Нет меры той печали поэта, которой овеяно стихотворение, описывающее гибель родной страны («Плач по столице Ину»),
Как мы уже говорили, Бань Гу соединил в одном разделе своей библиографии поэмы-фу и песни-гэши. Ни одного из перечисленных им двадцати восьми сборников песен до нас не дошло, по по названиям их мы можем судить, что это были в основном сборники песен отдельных местностей или собрания ритуальных песнопений, вроде «Песнопений божествам» или «Гимнов, исполняемых при проводах и встречах души». Песни в древнем Китае, так же как и всевозможные «уличные толки», собирались с целью выяснения настроений подданных. Император Сяо-у-ди, правивший в 140–86 гг. до н. э., учредил даже специальную Музыкальную палату – Юэфу. «Со времени Сяо-у-ди, когда была учреждена Музыкальная палата, начали собирать народные песни. Так стали известны песни местностей Дай и Чжао, напевы Цинь и Чу, в них были чувства радости и скорби, их появление было вызвано теми или иными событиями, и по ним можно судить об обычаях и нравах, узнать их достоинства и недостатки» – так сам Бань Гу определил роль Музыкальной палаты, в которой в ранний период ее деятельности состояло на службе до шестисот чиновников. Около ста пятидесяти из собранных ими песенных текстов дошло до нас. Отдельные образцы их включены и в эту книгу.
После песен и поэм-фу в библиографии Бань Гу помещены сочинения уже в основном прикладного характера; разные виды книг по военному искусству, по астрономии, по вопросам календаря, гаданий, медицины. Все сочинения, перечисленные Бань Гу, считались в его время составными частями письменной литературы. Литература при этом рассматривалась в тесной связи с ее функциональной предназначенностью, со строго определенным местом в иерархии древнекитайского общества. Не случайно, видимо, и то, что большинство упоминаемых Бань Гу философских школ и их сочинений связывается с отправлением определенных деловых функций в древнекитайском обществе. Так, про конфуцианцев он пишет, что они вышли из чиновников, ведающих делами управления и заботящихся о просвещении и совершенствовании государя и его людей. Даосов он связывает с историографами, которые вели записи о взлетах и падениях царств, что и заставило их задуматься о причинах явлений; законников-легистов – с чиновниками, отправлявшими наказания, моистов – со смотрителями в храме предков царского дома и т. д. И даже говоря о песенной поэзии и поэмах-фу, непосредственно не ассоциированных в сознании древних китайцев с деловыми функциями словесности, Бань Гу усматривал их общественную роль в связи с ритуалом. Он напоминал, например, что сановники, отправлявшиеся в соседние царства с посольской миссией, использовали песни «Шицзгша» для того, чтобы намеком выразить свои стремления. Можно сказать, что в древнем Китае художественность как чисто эстетическая категория еще не была открыта, и литература собственно художественная не была еще выделена и противопоставлена другим видам словесности, преследовавшей прикладные цели, вроде, например, медицинских или военных трактатов. При этом не следует забывать, что древние трактаты по различным отраслям знаний писались отточенным, выразительным языком, подлежали литературной, стилистической отделке, а нередко и ритмизации, что приближало их к произведениям, далеким от прикладного применения.
В древнем Китае постепенно зарождались жанры, составившие в средние века изящную бессюжетную прозу. Во времена Бань Гу жанры эти только начинали свою самостоятельную жизнь в литературе. Многие из них в момент своего появления не осознавались в качестве самостоятельной художественной структуры. Это были составные, но уже как-то выделенные части древних памятников, некое инородное тело в них. Такими были, по-видимому, древние указы или обращения к государю, входившие в свод «Книги исторических преданий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Перечислив десять школ мыслителей, Бань Гу перешел к описанию литературы поэтической (вспомним, что «Книга песен» как памятник конфуцианского канона была рассмотрена им ранее). К литературе этой он отнес произведения двух ведущих в его время жанров: поэм-фу и песен-гэши. Если гэшн пелись, то фу скандировались, они писались вроде бы и прозой, но рифмованной, являя собой промежуточное явление между поэзией и прозой. «Традиция гласит: «То, что не поется, а скандируется, называется фу. Тот, кто, поднявшись высоко, может слагать фу, достоин именоваться великим мужем. ...Мужи, изучавшие «Книгу песен», стоят над простым людом в холщовом платье, высокомудрые, потеряв надежду осуществить свои стремления, слагали поэмы-фу. Великий конфуцианец Сунь Цин и Цюй Юань, сановник царства Чу, который, будучи оклеветан и устранен от дел, скорбел по своей отчизне,– оба слагали поэмы, чтобы увещевать правителя, сочинения их передавали боль души, и смысл их фу подобен значению древних стихов. А после них Сяи Юй, Тан Лэ, а при расцвете династии Хань: Мэй Шэн, Сыма Сянжу и под конец Ян Сюн – все состязались в пышности и разнообразии слов. Они уже не вкладывали в свои поэмы аллегорический и назидательный смысл» – так пояснял Бань Гу особенности и эволюцию жанра фу. К этому следует добавить, что поэмы фу писались обычно в трехчастной форме и состояли из вступления (сюй), собственно описания (фу) и завершения (луань или сюнь). Вступление нередко представляло собой диалог поэта с кем-либо из правителей, в котором высказывалась основная идея поэмы, развиваемая уже во второй части, а в заключении автор давал свое резюме и высказывал свой личный взгляд на описанные события.
Авторы, о которых говорит Бань Гу, представлены в нашем разделе и своими поэтическими произведениями (стихи Цюй Юаня), и своими поэмами-фу (Сян Юй, Сыма Сян-жу, Чжан Хэп). Цюй Юань жил в царство Чу, на юго-западе тогдашнего Китая. В культуре тех мест было немало своеобразных черт, обусловленных бытом иных, некитайских племен, но поэзия его быстро стала известна по всей стране. Оклеветанного поэта дважды изгоняли из Чу, он видел, как, не вняв его советам войти в союз с царством Ци и доверившись вероломному царству Цинь, правитель Чу потерял свою страну. Циньские войска разрушили древнюю столицу Чунского царства город Ин. Нет меры той печали поэта, которой овеяно стихотворение, описывающее гибель родной страны («Плач по столице Ину»),
Как мы уже говорили, Бань Гу соединил в одном разделе своей библиографии поэмы-фу и песни-гэши. Ни одного из перечисленных им двадцати восьми сборников песен до нас не дошло, по по названиям их мы можем судить, что это были в основном сборники песен отдельных местностей или собрания ритуальных песнопений, вроде «Песнопений божествам» или «Гимнов, исполняемых при проводах и встречах души». Песни в древнем Китае, так же как и всевозможные «уличные толки», собирались с целью выяснения настроений подданных. Император Сяо-у-ди, правивший в 140–86 гг. до н. э., учредил даже специальную Музыкальную палату – Юэфу. «Со времени Сяо-у-ди, когда была учреждена Музыкальная палата, начали собирать народные песни. Так стали известны песни местностей Дай и Чжао, напевы Цинь и Чу, в них были чувства радости и скорби, их появление было вызвано теми или иными событиями, и по ним можно судить об обычаях и нравах, узнать их достоинства и недостатки» – так сам Бань Гу определил роль Музыкальной палаты, в которой в ранний период ее деятельности состояло на службе до шестисот чиновников. Около ста пятидесяти из собранных ими песенных текстов дошло до нас. Отдельные образцы их включены и в эту книгу.
После песен и поэм-фу в библиографии Бань Гу помещены сочинения уже в основном прикладного характера; разные виды книг по военному искусству, по астрономии, по вопросам календаря, гаданий, медицины. Все сочинения, перечисленные Бань Гу, считались в его время составными частями письменной литературы. Литература при этом рассматривалась в тесной связи с ее функциональной предназначенностью, со строго определенным местом в иерархии древнекитайского общества. Не случайно, видимо, и то, что большинство упоминаемых Бань Гу философских школ и их сочинений связывается с отправлением определенных деловых функций в древнекитайском обществе. Так, про конфуцианцев он пишет, что они вышли из чиновников, ведающих делами управления и заботящихся о просвещении и совершенствовании государя и его людей. Даосов он связывает с историографами, которые вели записи о взлетах и падениях царств, что и заставило их задуматься о причинах явлений; законников-легистов – с чиновниками, отправлявшими наказания, моистов – со смотрителями в храме предков царского дома и т. д. И даже говоря о песенной поэзии и поэмах-фу, непосредственно не ассоциированных в сознании древних китайцев с деловыми функциями словесности, Бань Гу усматривал их общественную роль в связи с ритуалом. Он напоминал, например, что сановники, отправлявшиеся в соседние царства с посольской миссией, использовали песни «Шицзгша» для того, чтобы намеком выразить свои стремления. Можно сказать, что в древнем Китае художественность как чисто эстетическая категория еще не была открыта, и литература собственно художественная не была еще выделена и противопоставлена другим видам словесности, преследовавшей прикладные цели, вроде, например, медицинских или военных трактатов. При этом не следует забывать, что древние трактаты по различным отраслям знаний писались отточенным, выразительным языком, подлежали литературной, стилистической отделке, а нередко и ритмизации, что приближало их к произведениям, далеким от прикладного применения.
В древнем Китае постепенно зарождались жанры, составившие в средние века изящную бессюжетную прозу. Во времена Бань Гу жанры эти только начинали свою самостоятельную жизнь в литературе. Многие из них в момент своего появления не осознавались в качестве самостоятельной художественной структуры. Это были составные, но уже как-то выделенные части древних памятников, некое инородное тело в них. Такими были, по-видимому, древние указы или обращения к государю, входившие в свод «Книги исторических преданий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155