В сей же миг государь опочил.
Когда придворные доложили о случившемся государыне Фэй-янь, она приказала выяснить все обстоятельства высочайшей кончины у Хэ-дэ. Узнав об этом, Хэ-дэ сказала:
– Я смотрела за государем, как за малым ребенком, а он отвечал мне любовью, которая способна повергать царства. Возможно ли, чтоб я смиренно предстала перед главным управителем внутренних покоев и препиралась с ним о делах, что происходили за спальным пологом.– Затем, нескончаемо ударяя себя в грудь, она горестно воскликнула: – Куда ушли вы, мой государь? – Кровь хлынула у нее горлом, и она скончалась.
Перевод выполнен по изданию: «Цзю сяо шо», сост. У Цзэн-цп, Шанхай, 1957, цзюань 1.
Чжао Е
Жизнеописание девицы из У по прозванию Пурпурный Нефрит
Младшая дочь Фу-ча, правителя царства У, прозывалась Цзы-юй, что значит «Пурпурный Нефрит». В свои восемнадцать лет она равно блистала талантами и красотой. Некий юноша по имени Хань Чжун, который, кстати, был почти одного возраста с Цзы-юй, обучался даосским искусствам. Юноша ей приглянулся, и они, тайно обменявшись посланиями, расспросили друг друга о чувствах, так что в конце концов решили пожениться. Чжун проходил науки в дальнем крае, где-то меж границами княжества Ци и Лу. Но прежде чем отправиться в путь, он пришел к родителям девушки с просьбою отдать ему Цзы-юй в жены. Князь разгневался и отказал юноше. От скорби Цзы-юй прервала в себе дыхание жизни и умерла. Гроб с ее телом похоронили за воротами Чанмынь.
Минуло три года, и Чжун возвратился. Тотчас он приступил к своим родителям с расспросами. Те поведали ему, как все было:
– Князь впал в неистовый гнев. Цзы-юй прервала дыхание и скончалась. Она давно погребена.
Услышав это известие, Чжун зарыдал в голос. Обливаясь слезами и стеная, он в плаче выразил скорбь. После чего принес к могиле Цзы-юй жертвенное мясо и бумажные деньги, чтобы как должно оплакать покойную. Тогда душа Юй поднялась из могилы. При виде Чжуна она залилась слезами и стала рассказывать:
– Едва вы уехали, отец с матерью посватали меня за княжеского советника и понуждали за него выйти, они хотели, чтобы я преодолела свое великое желание соединиться с вами. Не думала я, что после разлуки меня постигнет такая судьба. Увы! Что оставалось мне делать? – Затем, повернув голову влево, она запела:
На южном склоне гор жила ворона.
На северном – ворону ждал силок.
Душа вороны высоко взлетела,
И вот силок, как прежде, одинок...
Я следовала мысленно за вами,
Но выслушала много бранных слов.
Недуг явился мне, как плод печали,
Под желтой глиной обрела я кров.
Досаду изливать теперь не стану,
Что проку в том? Судьбы не изменить!..
Среди пернатых только фэлхуану
Назначено бессмертной птицей быть.
Но потеряет самка-феникс друга -
Тоска три года застит бедной свет.
Вокруг нее летают птицы стаей,
А пары ей, печальнице, все нет.
Вам, господин, пришедший в блеске славы,
Явить решилась я ничтожный лик.
Плоть далека моя, а сердце рядом:
Оно вас не забыло ни на миг.
(Перевод Г. Ярославцева.)
Когда закончила Цзы-юй песню, она всхлипнула и вновь залилась слезами. Затем стала просить, чтоб Чжун сопроводил ее в могилу. На просьбу ее Чжун ответил так:
– Пути живых и мертвых не схожи. Боюсь совершить проступок и потому не осмеливаюсь выполнить ваше повеление.
Тогда Цзы-юй сказала ему:
– Мне ведомо все различие путей живых и мертвых. Но нынче мы расстаемся навеки. Вы, господин, как видно, боитесь, что, ставши по смерти бесплотным духом, я навлеку на вас несчастье? Единственное, чего хочу я, это искренне услужить господину.
Чжун был тронут ее словами. Он проводил Цзы-юй в могилу. По приходе они пригубили вина. Чжун пробыл у Цзы-юй три дня и три ночи. Они сполна совершили все обряды, как то положено между мужем и женой, а когда Чжуну пришло время уходить, Цзы-юй преподнесла ему ясную жемчужину в вершок шириною и сказала при этом:
– Имя мое поругано, желания не свершились. Что мне остается? Участь моя – вечная печаль и сокрушение. А случится вам быть в родительском доме, скажите от меня поклон отцу моему великому князю.
Чжун поспешил к отцу Цзы-юй, желая рассказать ему обо всем происшедшем. Но князь в страшном гневе бросил Чжуну такие слова:
– Моя дочь умерла. А ты, Чжун, плетешь небылицы, чтобы опозорить усопшую душу. Не иначе как сам ты раскопал могилу, похитил сокровище, а теперь винишь в этом теней и духов. Эй, слуги, хватайте его!
Чжун еле вырвался от них. Тогда он снова пошел к могиле Цзы-юй и все рассказал ей. Цзы-юй ответила ему;
– Не печалься. Я сама пойду к князю.
В тот самый миг, когда Цзы-юй явилась ему, князь наряжался и убирал волосы. Увидев ее, он изумился и испугался, на лице его выступали то горе, то радость. Он спросил дочь;
– Отчего, скажи, ты вновь стала живой?
Цзы-юй опустилась пред ним на колени и ответила:
– Вы помните, что юноша по имени Хань Чжун приходил к вам и просил отдать меня ему в жены. Но великий князь не согласился. Сейчас имя мое поругано, телом я мертва, долг мой перед родителями не выполнен. Чжун, возвратясь из дальнего края, узнал, что я умерла. Потому он совершил обряд поминовения и сжег жертвенные деньги. Придя к могиле, он слезами и жалобным словом выразил свою скорбь. Тронутая бесконечной его добротой, Цзы-юй явилась к нему, так как хотела свидеться с ним. Потом оставила на память ему эту жемчужину. Поверьте, он не раскапывал могилы. Лелею надежду, что вы не обвините его в воровстве.
Услыхав голоc дочери, из своих покоев вышла супруга князя, чтобы обнять ее. Но Цзы-юй стаяла, будто дым.
Перевод выполнен по изданию: «Цзю сяошо», цзюань 1.
Древнеиндийская литература
Вступительная статья и составление П. Гринцера
Литературы Древнего Востока, отделенные от нашего времени десятками столетий, дошли до нас двумя принципиально отличными путями. Одни литературы, замкнутые в своем существовании рамками древнего мира, стали известны в основном благодаря счастливым находкам и археологическим открытиям. Другие, чье развитие так или иначе было продолжено в последующие века, сохранились в русле собственной, далеко не исчерпанной периодом древности культурной традиции. Естественно, что литературы первого рода (такие, как египетская, шумеро-аккадская, хеттская, угаритская) знакомы нам по большей части в случайных извлечениях и фрагментах. Однако как раз случайности знакомства с ними мы во многом и обязаны тем, что предстают они перед нами в живой динамике роста и разнообразии типов текстов. Памятники другпх литератур, напротив, были сознательно и планомерно отобраны, объединены в обширные своды,– обычно религиозного характера,– тщательно отредактированы составителями сводов. У нас есть все основания полагать, что отобранными оказались наиболее значительные и совершенные произведения; но поскольку при этом они подверглись целенаправленной обработке, требуется известного рода умозрительная реконструкция и немалая доля исследовательского воображения, чтобы правильно оцепить их в первоначально присущих им функциях и облике. Именно к таким древним литературам, наряду с китайской, иранской и еврейской, принадлежит литература индийская.
Подавляющее большинство памятников индийской литературы древности (условно: до первых веков нашей эры) вошло в четыре грандиозных литературных комплекса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Когда придворные доложили о случившемся государыне Фэй-янь, она приказала выяснить все обстоятельства высочайшей кончины у Хэ-дэ. Узнав об этом, Хэ-дэ сказала:
– Я смотрела за государем, как за малым ребенком, а он отвечал мне любовью, которая способна повергать царства. Возможно ли, чтоб я смиренно предстала перед главным управителем внутренних покоев и препиралась с ним о делах, что происходили за спальным пологом.– Затем, нескончаемо ударяя себя в грудь, она горестно воскликнула: – Куда ушли вы, мой государь? – Кровь хлынула у нее горлом, и она скончалась.
Перевод выполнен по изданию: «Цзю сяо шо», сост. У Цзэн-цп, Шанхай, 1957, цзюань 1.
Чжао Е
Жизнеописание девицы из У по прозванию Пурпурный Нефрит
Младшая дочь Фу-ча, правителя царства У, прозывалась Цзы-юй, что значит «Пурпурный Нефрит». В свои восемнадцать лет она равно блистала талантами и красотой. Некий юноша по имени Хань Чжун, который, кстати, был почти одного возраста с Цзы-юй, обучался даосским искусствам. Юноша ей приглянулся, и они, тайно обменявшись посланиями, расспросили друг друга о чувствах, так что в конце концов решили пожениться. Чжун проходил науки в дальнем крае, где-то меж границами княжества Ци и Лу. Но прежде чем отправиться в путь, он пришел к родителям девушки с просьбою отдать ему Цзы-юй в жены. Князь разгневался и отказал юноше. От скорби Цзы-юй прервала в себе дыхание жизни и умерла. Гроб с ее телом похоронили за воротами Чанмынь.
Минуло три года, и Чжун возвратился. Тотчас он приступил к своим родителям с расспросами. Те поведали ему, как все было:
– Князь впал в неистовый гнев. Цзы-юй прервала дыхание и скончалась. Она давно погребена.
Услышав это известие, Чжун зарыдал в голос. Обливаясь слезами и стеная, он в плаче выразил скорбь. После чего принес к могиле Цзы-юй жертвенное мясо и бумажные деньги, чтобы как должно оплакать покойную. Тогда душа Юй поднялась из могилы. При виде Чжуна она залилась слезами и стала рассказывать:
– Едва вы уехали, отец с матерью посватали меня за княжеского советника и понуждали за него выйти, они хотели, чтобы я преодолела свое великое желание соединиться с вами. Не думала я, что после разлуки меня постигнет такая судьба. Увы! Что оставалось мне делать? – Затем, повернув голову влево, она запела:
На южном склоне гор жила ворона.
На северном – ворону ждал силок.
Душа вороны высоко взлетела,
И вот силок, как прежде, одинок...
Я следовала мысленно за вами,
Но выслушала много бранных слов.
Недуг явился мне, как плод печали,
Под желтой глиной обрела я кров.
Досаду изливать теперь не стану,
Что проку в том? Судьбы не изменить!..
Среди пернатых только фэлхуану
Назначено бессмертной птицей быть.
Но потеряет самка-феникс друга -
Тоска три года застит бедной свет.
Вокруг нее летают птицы стаей,
А пары ей, печальнице, все нет.
Вам, господин, пришедший в блеске славы,
Явить решилась я ничтожный лик.
Плоть далека моя, а сердце рядом:
Оно вас не забыло ни на миг.
(Перевод Г. Ярославцева.)
Когда закончила Цзы-юй песню, она всхлипнула и вновь залилась слезами. Затем стала просить, чтоб Чжун сопроводил ее в могилу. На просьбу ее Чжун ответил так:
– Пути живых и мертвых не схожи. Боюсь совершить проступок и потому не осмеливаюсь выполнить ваше повеление.
Тогда Цзы-юй сказала ему:
– Мне ведомо все различие путей живых и мертвых. Но нынче мы расстаемся навеки. Вы, господин, как видно, боитесь, что, ставши по смерти бесплотным духом, я навлеку на вас несчастье? Единственное, чего хочу я, это искренне услужить господину.
Чжун был тронут ее словами. Он проводил Цзы-юй в могилу. По приходе они пригубили вина. Чжун пробыл у Цзы-юй три дня и три ночи. Они сполна совершили все обряды, как то положено между мужем и женой, а когда Чжуну пришло время уходить, Цзы-юй преподнесла ему ясную жемчужину в вершок шириною и сказала при этом:
– Имя мое поругано, желания не свершились. Что мне остается? Участь моя – вечная печаль и сокрушение. А случится вам быть в родительском доме, скажите от меня поклон отцу моему великому князю.
Чжун поспешил к отцу Цзы-юй, желая рассказать ему обо всем происшедшем. Но князь в страшном гневе бросил Чжуну такие слова:
– Моя дочь умерла. А ты, Чжун, плетешь небылицы, чтобы опозорить усопшую душу. Не иначе как сам ты раскопал могилу, похитил сокровище, а теперь винишь в этом теней и духов. Эй, слуги, хватайте его!
Чжун еле вырвался от них. Тогда он снова пошел к могиле Цзы-юй и все рассказал ей. Цзы-юй ответила ему;
– Не печалься. Я сама пойду к князю.
В тот самый миг, когда Цзы-юй явилась ему, князь наряжался и убирал волосы. Увидев ее, он изумился и испугался, на лице его выступали то горе, то радость. Он спросил дочь;
– Отчего, скажи, ты вновь стала живой?
Цзы-юй опустилась пред ним на колени и ответила:
– Вы помните, что юноша по имени Хань Чжун приходил к вам и просил отдать меня ему в жены. Но великий князь не согласился. Сейчас имя мое поругано, телом я мертва, долг мой перед родителями не выполнен. Чжун, возвратясь из дальнего края, узнал, что я умерла. Потому он совершил обряд поминовения и сжег жертвенные деньги. Придя к могиле, он слезами и жалобным словом выразил свою скорбь. Тронутая бесконечной его добротой, Цзы-юй явилась к нему, так как хотела свидеться с ним. Потом оставила на память ему эту жемчужину. Поверьте, он не раскапывал могилы. Лелею надежду, что вы не обвините его в воровстве.
Услыхав голоc дочери, из своих покоев вышла супруга князя, чтобы обнять ее. Но Цзы-юй стаяла, будто дым.
Перевод выполнен по изданию: «Цзю сяошо», цзюань 1.
Древнеиндийская литература
Вступительная статья и составление П. Гринцера
Литературы Древнего Востока, отделенные от нашего времени десятками столетий, дошли до нас двумя принципиально отличными путями. Одни литературы, замкнутые в своем существовании рамками древнего мира, стали известны в основном благодаря счастливым находкам и археологическим открытиям. Другие, чье развитие так или иначе было продолжено в последующие века, сохранились в русле собственной, далеко не исчерпанной периодом древности культурной традиции. Естественно, что литературы первого рода (такие, как египетская, шумеро-аккадская, хеттская, угаритская) знакомы нам по большей части в случайных извлечениях и фрагментах. Однако как раз случайности знакомства с ними мы во многом и обязаны тем, что предстают они перед нами в живой динамике роста и разнообразии типов текстов. Памятники другпх литератур, напротив, были сознательно и планомерно отобраны, объединены в обширные своды,– обычно религиозного характера,– тщательно отредактированы составителями сводов. У нас есть все основания полагать, что отобранными оказались наиболее значительные и совершенные произведения; но поскольку при этом они подверглись целенаправленной обработке, требуется известного рода умозрительная реконструкция и немалая доля исследовательского воображения, чтобы правильно оцепить их в первоначально присущих им функциях и облике. Именно к таким древним литературам, наряду с китайской, иранской и еврейской, принадлежит литература индийская.
Подавляющее большинство памятников индийской литературы древности (условно: до первых веков нашей эры) вошло в четыре грандиозных литературных комплекса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155