– Здравствуйте. С кем имею честь?
– Меня зовут Отто Васильевич. Я торговый атташе Германии.
– Очень приятно, но торговля не по моей части, – ответил Исаев, заметив, как на другой стороне улицы, шагах в двадцати, трое квадратнолицых мужчин деловито разглядывали витрины бакалеи.
– Как знать, как знать, – улыбнулся Нолмар, – вы не согласились бы побеседовать со мной?
– Завтра в пять я буду обедать в «России».
– Господи, – удивился Нолмар, – да разве в наше время можно жить завтрашним днем? Нет, я просил бы вас выкроить для меня время сейчас.
– К сожалению, сейчас я занят, господин Нолмар.
– Ваш отказ только усложнит вашу жизнь на сегодня, да и вообще на ближайшее обозримое будущее, – сказал Нолмар и чуть кивнул головой на тех троих, которые по-прежнему настороженно изучали витрину, и Максим Максимович ощутил напряженное ожидание, сокрытое в затылках этой троицы.
«Надо принимать драку, – понял Исаев. – Звать полицию – глупо. А то, что он мной столь стремительно заинтересовался, означает, что мы с Романом на верном пути».
Исаев сел рядом с Нолмаром и спросил:
– Бензину жрет много?
– Что? – не понял Нолмар.
– Я спрашиваю – много ли жрет бензина ваш мотор?
– Спортивные автомобили прожорливы, огромное сгорание… Восемь цилиндров, что ни говорите.
– А руль? Устойчив? – спросил Исаев и, резко положив руки на баранку, несколько раз крутанул из стороны в сторону.
– Осторожней! – крикнул Нолмар, и лицо его враз побледнело. – Я же могу на тротуар въехать!
Он затормозил около своего подъезда.
– Здесь я живу.
– Хороший дом?
– Теплый – это его главное достоинство.
Они вошли в парадное и стали подниматься по деревянной лестнице. Исаев неожиданно крикнул:
– Ого!
– Что вы? – снова дрогнул лицом Нолмар. – Что случилось?
– Ничего. Проверяю акустику. У нас дома поразительная акустика: консьерж чихнет, а я просыпаюсь.
Нолмар, конечно, не мог знать, что Исаев прокричал свое «ого» для тех, кто сидел здесь рядом, в одной из освободившихся недавно квартир, и имел связь с Романом. Он, подстраховываясь, хотел привлечь внимание (вдруг зазевались) к Нолмару и себе, и он своего добился: Артур Крейц внимательно наблюдал за тем, как лощеный молодой мужчина пружинистой походкой поднимался вместе с громадным Нолмаром.
– Алло, можно Романа?
– Он скоро будет. Что передать?
– Пусть позвонит к тете Розе, она себя очень плохо чувствует, к ней только что пришли на консилиум врачи.
Но Роман мотался по городу, а оставленный им связник не имел права выйти из квартиры. Поэтому сцепление случайностей оставило Исаева один на один с Нолмаром и с теми четырьмя агентами полиции, немцами по происхождению, которые сидели в небольшой спальне, соседствующей с кабинетом, где сейчас беседовали двое. Фонографы были включены агентами полиции после того, как зажглась лампа возле кровати: это Нолмар нажал сигнализацию у себя под столом. Потом загорелись две лампочки возле трельяжа: Нолмар любил изящную мебель. Эти две лампочки означали, что сейчас надо начать секретное фотографирование его самого, беседующего с посетителем, а потом отдельно посетителя: в фас и профиль.
– Выпить не желаете? – спросил Нолмар.
– Желать-то еще как желаю, – ответил Максим Максимович, – но, увы, не могу.
– Отчего? Язва?
– Отменно здоров. Боюсь, споите. Знаю я вас, дипломатов…
Нолмар придвинул свое кресло поближе к Исаеву и сказал:
– Спасибо, что вы помогаете мне начать беседу без всякого рода необходимых в нашем случае прелюдий…
– Вы что, получили музыкальное образование?
– Просто образование. Оно предполагает определенное знакомство с культурой, которая без музыки невозможна.
– Ну что же, вашу формулировку я приму, – снова усмехнулся Максим Максимович. – Чтобы не затягивать время – у меня еще есть дела, – слушаю вас.
– Даже не знаю, с какого бока к вам подступиться.
– Ну, это, видимо, неплохо.
– Для меня – плохо. Вы не типичны, с вами можно проиграть.
– Или неожиданно выиграть.
– Вы – из Москвы?
– Да.
– Можно вопрос?
– Пожалуйста. Да вы смелее! Выйдет так выйдет, а на нет – суда нет.
– «Нет» меня не устраивает. Вы говорили, что письмишко вам Урусов написал в коридоре?
– Именно так.
– Экспертиза показала, что записочка написана на суконном столе. На столе зеленого сукна…
«Верно, – отметил для себя Исаев. – Именно зеленый стол был на той явке, где писал Урусов. Ай да немец!»
– Ну и что?
– Ничего… Маленькая ложь рождает большое недоверие.
– Опровергать вас не входит в мои планы, господин Нолмар. Замечу только, что писать можно в коридоре на бумаге, которая перед этим лежала на столе, покрытом зеленым сукном. Что еще?
– Вам тоже небезынтересно продолжать этот разговор.
– По чьему поручению вы его ведете?
– Это моя инициатива… Теперь второй вопрос: вам известно, что Урусова очень тщательно опекает ЧК?
– Известно.
– Что вы можете сказать о Леониде Юрьевиче?
– Какого Леонида Юрьевича вы имеете в виду?
– Возле Урусова находится один Леонид Юрьевич…
– Ах, этот старик? Бывший его дворецкий? Ничего я о нем сказать не могу.
– Зато я могу вам сказать, что этот его дворецкий был замечен в связях с большевиками еще в тринадцатом году. Так что ежели вы его знаете, то меня удивляет, как вы могли уйти из России без помощи ЧК?
– Ну, а если я ушел с помощью ЧК, какие будут вопросы?
– Извините меня, я вас оставлю на мгновение…
Нолмар вышел в соседнюю комнату и показал глазами на руки: «Приготовьте оружие». Один из шпиков протянул Нолмару несколько мокрых еще фотографических оттисков.
Нолмар вернулся и бросил на стол фотографии.
– Если вы пришли с помощью ЧК и не искали встреч со мной, то ЧК, видимо, будут шокировать эти фотографии…
– По-моему, наоборот. Это бы их очень заинтересовало.
– Это если вы их перевербованный агент. А если вы из кадров ЧК?
– Черт его знает… Тут мне судить трудно…
– Мне тоже. Хотя предполагать кое-что могу.
– Я тоже, – ответил Исаев и поднялся. – Увы, мое время истекло.
– Мое тоже. Поэтому я выдвигаю вам предложение: вы берете ручку и пишете обязательство – форму я продиктую.
– И…?
– Потом рассказываете о ваших связях, явках, задачах, средствах. Засим мы расстаемся.
– Фонографы нашу беседу записывают?
– А как вы думаете?
– Увы, предложения вашего принять не смогу.
– Вы живете на нелегальном положении, у вас возможны неприятности с полицией, и потом – документы… Вы говорили – у вас их нет…
– Отчего вы думаете, что у меня нет документов?
– Так мне сдается! Если бы они у вас были, вам было бы удобнее остановиться в отеле.
– Было занятно познакомиться с вами, господин Нолмар.
В это время в кабинет ворвались четверо полицейских. Двое бросились на Исаева, полезли в карманы – искали оружие, – а двое других держали его за руки.
– Я оружия не ношу, – сказал Исаев, не оказывая ни малейшего сопротивления. – А вот протест я заявляю.
– Ладно, – согласился Нолмар, рассматривая его портмоне, которое агенты сразу же ему передали. Там лежал паспорт РСФСР и разрешение эстонского консульства в Москве на въезд М. М. Исаева в Ревель сроком на шесть месяцев.
Нолмар сунул паспорт в свой карман и сказал:
– Господа, этот человек пытался ограбить меня, угрожая смертью. Я требую его ареста. Я задержал его и обезоружил, и я настаиваю на тщательном разбирательстве этого дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75