А на чердаке Яночка пилила брата:
— Думать надо, прежде чем поднимать шум на весь дом! Теперь нас точно услышали!
— Нет, это не музыкальный инструмент, — пришёл к выводу Павлик. — Наверняка эта штука служила для того, чтобы предупреждать людей о нашествии врагов. Или даже для отпугивания врагов!
— Для чего бы ни служила, а нам пора отсюда сматываться, того и гляди прибегут искать нас! — стояла на своём Яночка. — Пошли.
— Ты что! — Мы ещё столько здесь не осмотрели!
— Ничего не поделаешь, из-за тебя же, дурака, надо возвращаться. Не хватает, чтобы нас на чердаке застукали.
— Ладно, придём сюда ещё раз. И захватим фонарик, а то там, подальше от окна, совсем темно.
— Погоди, давай поставим у окна что-нибудь такое чтобы легче было залезать в окно и слезать с него! О, вот подходящий сундучок!
И в самом деле, неподалёку стоял небольшой сундук, как раз подходящий по высоте и размерам для этой цели. Решили его осторожненько перенести к окну, ни в коем случае не тащить по полу, уже и без того подняли шум на весь дом. Ухватились за ручки с обоих концов сундучка, как вдруг Яночка опустила уже было приподнятый конец.
— Смотри! — чуть ли не крикнула она Павлику. — На нем же нет пыли!
— Ну и что? — буркнул Павлик, не выпуская из рук своего конца. Но тут до него дошло и он тоже выпустил из рук ручку сундука. — Ты думаешь? ..
— Вот именно!
Дети внимательно осмотрели сундучок. Он и в самом деле отличался от остальных предметов на чердаке почти полным отсутствием пыли. Подняв головы, Павлик и Яночка одновременно взглянули на незапыленное место у стены, замеченное ими раньше. Размерами оно полностью соответствовало габаритам сундучка.
— Выходит, перед этим он стоял там, — рассуждала Яночка. — А потом его перенесли сюда. Зачем? Хорошо бы в него заглянуть.
— Так заглянем! — решил Павлик. — Не взорвётся же он от этого! И не завоет. Наученный горьким опытом с шарманкой, мальчик осторожно приподнял крышку сундучка. Он оказался пуст. Впрочем, не совсем. На самом дне лежала какая-то бумажка.
Брат и сестра одновременно схватили её и чуть не разорвали, потом, все так же держа её вместе, подбежали к окну. На бумажке, представлявшей собой страничку из школьной тетрадки в клетку, были написаны сплошные цифры: 1974-II-23, 24 VI 4 II, 2 II 6-11 23, 1-У1 I IV 4, 19 II 2 V 4 II (г. 17-20) II V 31 2 IV 3 1 2 (пол. 1643).
— Тысяча девятьсот семьдесят четыре, — вслух посчитал Павлик. — Римское два. Что это может означать?
— Откуда мне знать? — отозвалась рассеянно Яночка. Наморщив лоб, она изучала запись. — Смотри-ка, всего две буквы в скобках. После «г» семнадцать двадцать, а после «пол» тысяча шестьсот сорок три. — Подумав, девочка высказала предположение, что они имеют дело с исторической тайной. Запись относится к событию, имевшему место в тысяча шестьсот сорок третьем году. Павлик с такой трактовкой не согласился, заявив, что в то время ещё не существовало школьных тетрадей в клетку. Он знает, они проходили в школе. По его мнению, таинственная запись зашифрована, вот и все.
— Получается, что злоумышленник потерял зашифрованную записку, — подытожила Яночка. — А больше он ничего не потерял? Давай посмотрим. Павлик обернулся и увидел возле сундучка на полу какой-то предмет. Подбежав, он поднял его. Это оказалась мужская, почти новая, перчатка. И незапыленная!
— Гляди! Совсем свеженькая!
— Рассеянный он какой-то, наш злоумышленник, — фыркнула Яночка. — Все теряет. А больше там ничего не валяется?
— Вроде больше ничего нет.
Переправить перчатку на волю оказалось непросто. Для того, чтобы вылезть в окошко, требовались обе руки, перчатку же нельзя было сунуть за пазуху или в карман, там она пропитается запахом Павлика, а до Хабра нужно было донести неискажённым запах её владельца. Проблему Павлик решил просто: выбросил перчатку в окошко, проследив, чтобы она упала на землю, ни за что не зацепившись. С чердака брат с сестрой спустились сравнительно просто и без осложнений, если не считать разорванных брюк Павлика — зацепился-таки за один из гардинных крюков. Зато измазаны были в чёрной пыли с ног до самой макушки, и заметили это только оказавшись на земле у гаража.
— Теперь главная наша задача — добраться до ванны так, чтобы бабушка не заметила, — сказала Яночка. — В ванной запрёмся и через окно вытрясем одежду. Скорей, у нас осталось совсем мало времени! Ты заметил, куда упала перчатка?
— Заметил! — ответил Павлик и, повернувшись в ту сторону, вдруг схватил сестру за плечо. — Гляди!
Над перчаткой стоял Хабр. Почти касаясь её носом, собака тихо, угрожающе рычала. То самое, уже знакомое рычанье…
6
— Надо было совсем ума лишиться, чтобы сменить нормальные квартиры на такую развалюху! — ворчала бабушка. — Уж и не знаю, чем мы думали. Говорю вам, дом рушится!
В сотый раз повторяла она одно и то же. Как начала ворчать в обед, так и не переставала до самого ужина. Вот и теперь, когда все собрались за столом, бабушка как заведённая продолжала предрекать близкую катастрофу. Даже пан Хабрович, всецело поглощённый заботами о предстоящем ремонте, прореагировал наконец на её слова.
— Успокойся, мама. Почему ты решила, что дом рушится? Он в очень хорошем состоянии, требует ремонта, ясное дело, но здание прочное, ещё сто лет простоит. И экспертизы это подтвердили, ведь делали их специалисты. С чего вдруг дому рушиться?
— Не обращай внимания на мать, — успокоил сына дедушка. — Опять она что-то выдумала.
— А ты молчи! — накинулась на мужа бабушка. — «Специалисты»! Они такие же специалисты, как я балерина! А я своими ушами слышала!
— Что же ты слышала своими ушами, мамочка? — примиряюще спросила тётя Моника.
— Да я уже сто раз говорила, только никто не слушает! Звуки я слышала! Я человек пожилой, две войны пережила, уж знаю, что говорю! И знаю, какие звуки издаёт здание перед тем, как рухнуть!
Тут уж пан Роман встревожился.
— Мама, давай конкретнее. Какие звуки ты слышала? Постарайся точнее описать. Что за звуки? Бабушка честно сосредоточилась и, подумав, дала конкретный ответ:
— Характерные. Типичные. Такие звуки слышатся в стенах домов, которые рушатся. Сначала вроде бы глубокий вздох и стон, потом начинает потрескивать и завывать, а потом утробно так урчать. Уж я знаю, что говорю. Того и гляди, обрушится нам на головы!
— А в которой части дома ты слышала эти утробные стоны? — продолжала расспрашивать тётя Моника. — Постарайся припомнить, мама.
— Точно сказать трудно, но кажется мне, в той, старой части, — ответила бабушка.
— Значит, трещало надо мной! — обрадовалась тётя Моника. — Так что не волнуйся, мама, пусть трещит, мне это не мешает.
Бабушка возмутилась:
— Как ты можешь так говорить! Не забывай, у тебя же ребёнок!
— Мне тоже не мешает! — поддержал мать Рафал. — Наверное, выло и урчало в трубах.
Бабушка ужасно рассердилась: :
— Неужели я не могу отличить, трубы гудят или стены? Думаете, совсем старуха из ума выжила? Трубы — совсем другое дело, а тут и стены, и полы просто ходуном ходили!
— Главное, потолок не ходил! — тихонько пробормотал Рафал, чтобы ещё больше не сердить бабушку.
Семейство принялось обсуждать новость и на все лады успокаивать бабушку. Одни придерживались водопроводной версии, другие высказывали предположение, что скрежетало и выло что-то на улице, третьи приписывали подозрительные звуки радиоприёмнику Рафала, который давно был не в порядке и время от времени издавал совершенно кошмарные шумы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61