Конечно, самое главное — расположить к себе офицеров своего нового штаба, и все же…
— Прошу понять меня правильно, — резко сказал Яханак. — Мы не отдаем эту беззвездную систему без боя. Я намереваюсь наносить удары по всем кораблям противника, совершающим вылазки из Редвинга. Тем временем мы попытаемся накопить опыт борьбы с истребителями, прежде чем снова подставлять под их огонь свои тяжелые корабли. Таким образом, эта беззвездная система станет нашим полигоном и форпостом сил, находящихся в Парсифале. Сам бы я предпочел выполнить приказ Синода и немедленно начать новое наступление на Редвинг. Однако в сложившейся ситуации это не представляется возможным. Поэтому мы извлечем максимальную выгоду из сложившегося положения, пока нам куют новое оружие для наступление на Линию, которое мы начнем при первой же возможности.
Теперь офицеры смотрели на Яханака почти с энтузиазмом, и он позволил себе улыбнуться:
— Благодарю вас, господа. Прошу вернуться к выполнению своих обязанностей. Через два часа жду подробные рапорты о состоянии ваших подразделений. Можете разойтись.
Он подождал, пока за последним из офицеров закроется люк, и с невеселой усмешкой обернулся к Хинаму:
— Полагаю, изложенный мною план действий не вызывает у вас особого восторга, Святой Отец?
— Синод хочет от тебя совсем другого, — процедил Хинам. — Пророк будет недоволен.
— Вы думаете, я сам доволен? — язвительно спросил Яханак. — Я и офицеры моего штаба — простые смертные. Даже члены Синода и сам Пророк — смертные и… могут ошибаться.
Хинам встрепенулся от возмущения, а Яханак уныло усмехнулся.
— Не забывайте, Святой Отец, — негромко проговорил он, — что даже моему святейшему предку не всегда удавалось выполнить заветы Святой Матери-Земли.
Открывший было рот Хинам осекся, и Яханак отвернулся, пряча улыбку. Он редко осмеливался выкладывать на стол козырь, каким было его родство с Первым Пророком, но, делая это, неизменно добивался желаемого результата.
— Будучи простыми смертными, — спокойно продолжал он, — мы можем служить Святой Матери-Земле лишь в меру своих слабых сил. Вы, наверное, заметили, как сначала смотрели на меня эти офицеры. Они, как и я сам, верой и правдой служили адмиралу первого ранга Ланту и ожидали победы во славу Святой Матери-Земли. Они не понимают, что произошло, но не могут или не хотят поверить, что в этом повинен Ланту. Я легко могу поставить себя на их место. Ведь и я не поверил бы, услышав, что Ланту отступил перед самим Ханом-Сатаной, и все-таки он отступил. Отныне мы должны вести Крестовый Поход исходя из этого факта. Успех наших боевых действий зависит от этих офицеров. Я должен добиться их расположения и лишь настроил бы их против себя, нелестно высказываясь об офицере, который, по их мнению, спас флот от уничтожения.
— Ну да… Понимаю… — нехотя признал Хинам. — И все-таки ослушаться Синод — это…
— Именно для этого и существуют командующие, — перебил его Яханак, уже предвкушая победу. — Я не спорю с основными направлениями стратегии Синода, но его члены не могут до такой степени, как мы, проникнуться серьезностью ситуации. Если бы Ланту выполнил приказ и захватил Редвинг, нанеся тем самым сокрушительный Удар по Линии, — при этих словах у Яханака на мгновение защемило сердце — я выполнил бы свой долг и развил наступление. В нынешней же ситуации я не смею подставлять наши крупные корабли ударам истребителей язычников. У нас и так выведено из строя слишком много кораблей. Без поддержки собственных авианосцев мы не сможем разрушить укрепления противника и уничтожить его истребители. Мне очень жаль, Святой Отец, но я ничего не могу поделать! Сначала я должен завоевать доверие своих офицеров, вновь вселить в них мужество и веру в Святую Мать-Землю и накопить силы. А уж потом я снова попытаюсь прорвать Линию. Синод, — негромко закончил он, — будет не очень доволен, если мы усугубим ошибки Ланту своими собственными.
Старший военный капеллан молча смотрел в пол, вертя на пальце перстень, свидетельствующий о его сане. Благодаря происхождению, Яханаку чаще других офицеров приходилось иметь дело с высокопоставленными священнослужителями, и он прекрасно знал, что скажет Хинам.
— Ну ладно, — наконец вздохнул капеллан. — Мне все это не по душе, и Синод будет недоволен, но, может, ты и прав. Я поддержу твое решение. — Он поднял голову, напустил на себя суровый вид и добавил: — Пока.
— Благодарю вас, старший военный капеллан, — смиренно сказал Яханак, изо всех сил стараясь, чтобы Хинам не заметил по искоркам в его желтых глазах, как ему хочется расхохотаться.
Иван Антонов в очередной раз пустился в объяснения.
— Видишь ли, — сказал он Ктаару, вновь наполнив стопки, — ваша раса объединилась после ряда разрушительных войн. У вас исчезли целые народы с их культурами, а победители поработили побежденных. Поэтому те орионцы, что наконец покорили остатки вашей родной планеты, преобразили всю вашу расу по своему образу и подобию. Ваша культурная история как бы началась с нуля.
Антонов на мгновение замолчал, посмотрел, следит ли Ктаар за ходом его мысли, и продолжал:
— Поэтому у орионцев сегодня единый язык и единая культура. Мы же сравнительно легко отделались. Наша Великая восточная война была очень кровопролитной, но, конечно, не может сравниться с вашими войнами за объединение. Мы не наносили массированных ударов стратегическим ядерным оружием и совсем не применяли бактериологического. Вот почему, несмотря на политическое единство, наши народы сохранили культурное своеобразие. Даже сегодня мы держимся за его остатки, — добавил он, поднимая стопку. — Твое здоровье!
— «Т'чааигарна», — ответил Ктаар и залпом выпил водку.
Алкоголь одинаково действовал и на людей, и на орионцев. И те, и другие окружали его распитие особыми ритуалами и отдавали особое предпочтение импортным напиткам. С момента подписания Договора о союзе высшие классы орионского общества пристрастились к бурбону. Впрочем, Антонов надеялся, что ему удалось отучить Ктаара от этой второсортной гадости и приучить к водке.
— По-моему, ты слегка преувеличиваешь последствия войн за объединение, — сказал орионец, задумчиво расчесывая когтями длинные усы. — Насколько известно нашим историкам, у нас на планете, в отличие от вашей прародины Земли, всегда было единое государство, возникшее задолго до научно-технической революции. Впрочем, не буду отрицать, что раньше наша культура отличалась большим разнообразием, утраченным в борьбе за выживание, последовавшей за разрушительными войнами.
— Вот именно, — ответил Антонов, взгромоздив локти на стол. — А у нас такого не было.
— Да, не было, — медленно проговорил Ктаар. — И этим объясняется многое из того, что орионцам до сих пор непонятно в людях. Причем я говорю даже не о том поразительном факте, что среди представителей вашей развитой и монолитной расы бытует фантастическое количество личных имен. Такое разнообразие во всех областях всегда казалось орионцам почти что хаосом. Впрочем, сейчас нам многое стало понятно. Далее истоки вашей ставшей притчей во языцех изобретательности. — Ктаар улыбнулся, тщательно пряча клыки, и Антонов в очередной раз поразился тому, насколько лицо орионца выразительнее человеческого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Прошу понять меня правильно, — резко сказал Яханак. — Мы не отдаем эту беззвездную систему без боя. Я намереваюсь наносить удары по всем кораблям противника, совершающим вылазки из Редвинга. Тем временем мы попытаемся накопить опыт борьбы с истребителями, прежде чем снова подставлять под их огонь свои тяжелые корабли. Таким образом, эта беззвездная система станет нашим полигоном и форпостом сил, находящихся в Парсифале. Сам бы я предпочел выполнить приказ Синода и немедленно начать новое наступление на Редвинг. Однако в сложившейся ситуации это не представляется возможным. Поэтому мы извлечем максимальную выгоду из сложившегося положения, пока нам куют новое оружие для наступление на Линию, которое мы начнем при первой же возможности.
Теперь офицеры смотрели на Яханака почти с энтузиазмом, и он позволил себе улыбнуться:
— Благодарю вас, господа. Прошу вернуться к выполнению своих обязанностей. Через два часа жду подробные рапорты о состоянии ваших подразделений. Можете разойтись.
Он подождал, пока за последним из офицеров закроется люк, и с невеселой усмешкой обернулся к Хинаму:
— Полагаю, изложенный мною план действий не вызывает у вас особого восторга, Святой Отец?
— Синод хочет от тебя совсем другого, — процедил Хинам. — Пророк будет недоволен.
— Вы думаете, я сам доволен? — язвительно спросил Яханак. — Я и офицеры моего штаба — простые смертные. Даже члены Синода и сам Пророк — смертные и… могут ошибаться.
Хинам встрепенулся от возмущения, а Яханак уныло усмехнулся.
— Не забывайте, Святой Отец, — негромко проговорил он, — что даже моему святейшему предку не всегда удавалось выполнить заветы Святой Матери-Земли.
Открывший было рот Хинам осекся, и Яханак отвернулся, пряча улыбку. Он редко осмеливался выкладывать на стол козырь, каким было его родство с Первым Пророком, но, делая это, неизменно добивался желаемого результата.
— Будучи простыми смертными, — спокойно продолжал он, — мы можем служить Святой Матери-Земле лишь в меру своих слабых сил. Вы, наверное, заметили, как сначала смотрели на меня эти офицеры. Они, как и я сам, верой и правдой служили адмиралу первого ранга Ланту и ожидали победы во славу Святой Матери-Земли. Они не понимают, что произошло, но не могут или не хотят поверить, что в этом повинен Ланту. Я легко могу поставить себя на их место. Ведь и я не поверил бы, услышав, что Ланту отступил перед самим Ханом-Сатаной, и все-таки он отступил. Отныне мы должны вести Крестовый Поход исходя из этого факта. Успех наших боевых действий зависит от этих офицеров. Я должен добиться их расположения и лишь настроил бы их против себя, нелестно высказываясь об офицере, который, по их мнению, спас флот от уничтожения.
— Ну да… Понимаю… — нехотя признал Хинам. — И все-таки ослушаться Синод — это…
— Именно для этого и существуют командующие, — перебил его Яханак, уже предвкушая победу. — Я не спорю с основными направлениями стратегии Синода, но его члены не могут до такой степени, как мы, проникнуться серьезностью ситуации. Если бы Ланту выполнил приказ и захватил Редвинг, нанеся тем самым сокрушительный Удар по Линии, — при этих словах у Яханака на мгновение защемило сердце — я выполнил бы свой долг и развил наступление. В нынешней же ситуации я не смею подставлять наши крупные корабли ударам истребителей язычников. У нас и так выведено из строя слишком много кораблей. Без поддержки собственных авианосцев мы не сможем разрушить укрепления противника и уничтожить его истребители. Мне очень жаль, Святой Отец, но я ничего не могу поделать! Сначала я должен завоевать доверие своих офицеров, вновь вселить в них мужество и веру в Святую Мать-Землю и накопить силы. А уж потом я снова попытаюсь прорвать Линию. Синод, — негромко закончил он, — будет не очень доволен, если мы усугубим ошибки Ланту своими собственными.
Старший военный капеллан молча смотрел в пол, вертя на пальце перстень, свидетельствующий о его сане. Благодаря происхождению, Яханаку чаще других офицеров приходилось иметь дело с высокопоставленными священнослужителями, и он прекрасно знал, что скажет Хинам.
— Ну ладно, — наконец вздохнул капеллан. — Мне все это не по душе, и Синод будет недоволен, но, может, ты и прав. Я поддержу твое решение. — Он поднял голову, напустил на себя суровый вид и добавил: — Пока.
— Благодарю вас, старший военный капеллан, — смиренно сказал Яханак, изо всех сил стараясь, чтобы Хинам не заметил по искоркам в его желтых глазах, как ему хочется расхохотаться.
Иван Антонов в очередной раз пустился в объяснения.
— Видишь ли, — сказал он Ктаару, вновь наполнив стопки, — ваша раса объединилась после ряда разрушительных войн. У вас исчезли целые народы с их культурами, а победители поработили побежденных. Поэтому те орионцы, что наконец покорили остатки вашей родной планеты, преобразили всю вашу расу по своему образу и подобию. Ваша культурная история как бы началась с нуля.
Антонов на мгновение замолчал, посмотрел, следит ли Ктаар за ходом его мысли, и продолжал:
— Поэтому у орионцев сегодня единый язык и единая культура. Мы же сравнительно легко отделались. Наша Великая восточная война была очень кровопролитной, но, конечно, не может сравниться с вашими войнами за объединение. Мы не наносили массированных ударов стратегическим ядерным оружием и совсем не применяли бактериологического. Вот почему, несмотря на политическое единство, наши народы сохранили культурное своеобразие. Даже сегодня мы держимся за его остатки, — добавил он, поднимая стопку. — Твое здоровье!
— «Т'чааигарна», — ответил Ктаар и залпом выпил водку.
Алкоголь одинаково действовал и на людей, и на орионцев. И те, и другие окружали его распитие особыми ритуалами и отдавали особое предпочтение импортным напиткам. С момента подписания Договора о союзе высшие классы орионского общества пристрастились к бурбону. Впрочем, Антонов надеялся, что ему удалось отучить Ктаара от этой второсортной гадости и приучить к водке.
— По-моему, ты слегка преувеличиваешь последствия войн за объединение, — сказал орионец, задумчиво расчесывая когтями длинные усы. — Насколько известно нашим историкам, у нас на планете, в отличие от вашей прародины Земли, всегда было единое государство, возникшее задолго до научно-технической революции. Впрочем, не буду отрицать, что раньше наша культура отличалась большим разнообразием, утраченным в борьбе за выживание, последовавшей за разрушительными войнами.
— Вот именно, — ответил Антонов, взгромоздив локти на стол. — А у нас такого не было.
— Да, не было, — медленно проговорил Ктаар. — И этим объясняется многое из того, что орионцам до сих пор непонятно в людях. Причем я говорю даже не о том поразительном факте, что среди представителей вашей развитой и монолитной расы бытует фантастическое количество личных имен. Такое разнообразие во всех областях всегда казалось орионцам почти что хаосом. Впрочем, сейчас нам многое стало понятно. Далее истоки вашей ставшей притчей во языцех изобретательности. — Ктаар улыбнулся, тщательно пряча клыки, и Антонов в очередной раз поразился тому, насколько лицо орионца выразительнее человеческого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115