доставили за 2 дня 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– А она намного лучше, чем о ней можно подумать, правда?
Миссис Хорлок кивнула:
– Да. Но если что-нибудь случится с Керри, вы увидите ее с другой стороны, поэтому поднимайтесь-ка лучше наверх.
Молли наряжала небольшую елку, а Розали подавала ей украшения – она всегда помогала наряжать елку на Рождество. Маркус и Бернадетт привезли им обеим подарки, и Молли поглядывала на красиво перевязанные пакеты со сладостным предвкушением. Подарки Бриони для Розали лежали тут же: новое пальто из темно-красной шерсти, в котором сестренке будет тепло, как хлебцу в тостере, по выражению Бернадетт, а также коллекция статуэток животных, которые так интересно разглядывать и расставлять на туалетном столике. Пришлось искать статуэтки, сделанные из твердого дерева, чтобы Розали не могла сломать их.
– Пирог очень вкусный, миссис Каванаг. Вы сами его испекли? – Маркус знал, что Молли приготовила пирог сама, и также знал, что она обожает, когда хвалят ее стряпню.
– Сама, это мой собственный рецепт – «пирог с отварными фруктами». В него обязательно надо положить немного корицы – она придает пикантность.
– И каплю бренди, мам, насколько мне известно.
Молли засмеялась:
– Ну конечно. Капля крепкого спиртного не повредит фруктам. Они дополняют друг друга.
Настроение в доме было вполне праздничным. В это счастливое тепло ворвалась Бриони, вся засыпанная снегом.
– Бриони! – испуганно воскликнула Берни.
– Здравствуй, Берни, я пыталась найти тебя весь день.
У Керри начались роды.
Розали закудахтала от возбуждения. Ее громоздкое тело раскачивалось в кресле перед камином.
– Привет, Рози, дорогая. – Бриони поцеловала сестру, и та сжала ее в крепких объятиях.
Молли презрительно наблюдала за встречей сестер. «Значит, этой несчастной пришло время рожать. Что ж, надеюсь, она родит мертвого ребенка. Тогда для меня это будет настоящее Рождество».
Бриони высвободилась из рук Розали и сказала:
– Она хочет, чтобы ты приехала, мам. Молли продолжала вешать игрушки на елку.
– Правда? Что ж, пусть себе хочет.
Бриони выпрямилась и грозно прищурилась. Бернадетт в испуге съежилась, Маркус же с интересом следил за происходящим. Бриони подошла к матери и вкрадчиво сказала:
– Не знаю, понимаешь ли ты это, мама, но от твоих слов ничего не зависит. Ты поедешь, даже если мне придется нести тебя на руках.
Молли посмотрела сверху вниз на свою крошечную дочь и мрачно усмехнулась:
– Вряд ли у вас это получится, мадам.
Бриони подняла руку. Бернадетт соскочила со стула, отодвинула Бриони в сторону и сказала:
– Пойдем, мам. Не упрямься. Сегодня Рождество. Бедной Керри и так тяжело. Зарядись хотя бы капелькой рождественского духа, ты ведь всегда об этом так печешься.
Молли фыркнула, глядя на дочерей:
– Пусть эта сука подыхает, мне все равно. А ребенок ее – мерзость на Земле. Эта шлюха может захотеть чего угодно, но даже если сейчас на этой кухне появится сам Христос или архангел Гавриил, я все равно никуда не поеду.
– Ты порочная старая корова, мать. Пойдем, Берни, поможешь мне надеть пальто на Розали.
Молли встала перед Розали и заорала:
– Она никуда не пойдет!
Бриони засмеялась:
– Напротив, пойдет, потому что этот дом по-прежнему записан на мое имя. Ты числишься здесь квартирантом, мать. Я сдала тебе этот дом как жильцу. Если ты не образумишься и не сделаешь то, о чем тебя просят, то тебе придется искать жилье и работу.
Молли побледнела.
– Ты не поступишь так со мной! Ты не станешь пользоваться своими деньгами, чтобы давить на меня!
Бриони издевательски улыбнулась:
– Не стану? Ты меня плохо знаешь, мать. Надевай пальто, или между нами и в самом деле все будет кончено. Я не шучу. Ты больше не получишь ни пенни. Я постараюсь, чтобы все узнали о твоих старых делишках, и тот, кто скажет тебе доброе слово, будет иметь дело со мной.
Сняв пальто матери с вешалки за дверью, Бриони бросила его через всю кухню ей в руки. Молли инстинктивно поймала его.
– Поехали, Керри уже скоро родит. Ты должна быть там, чтобы поприветствовать своего внука.
Розали стояла у двери, ее объемистая туша преграждала всем выход. Она широко улыбалась, и Маркус улыбнулся ей в ответ: ему нравилась Рози, он полюбил ее за приветливый нрав и доброту.
– Пойдем, Рози, – сказал он. – Ты поедешь со мной и с мамой в моей машине. Бернадетт, а ты поезжай с Бриони.
– Тьфу! – плюнула Молли, вышла из дома и села в машину.
У Керри снова начались схватки. Глубокая, раздирающая боль поражала ее своей силой – тело словно разрывалось пополам.
– О, как больно, Бри! Какой жуткий кошмар, мать его! Бриони улыбнулась:
– Я знаю. Я помню свои роды. Но не боль, о боли забываешь. Остается воспоминание о том, как что-то громадное стремится из тебя наружу и никак не выходит.
– Никогда, больше никогда я не пойду на это! На сей раз рассмеялась акушерка:
– Дорогая, если бы роженицы мне платили по пенни всякий раз, когда говорят такое, я была бы миллионершей!
Лицо Керри исказила гримаса – ей снова показалось, будто ее тело разрывается надвое.
– Он идет. Я чувствую.
Молли сидела на стуле у окна и смотрела на снегопад, который постепенно превратился в метель. Густая белизна покрывала крыши домов и деревья. Это было очень красиво. Молли услышала стоны тужившейся дочери и закусила губу.
«Пожалуйста, дорогая Мария на троне Христа, не дай этому ребенку дышать. Пускай он родится мертвым».
Она шепотом бормотала слова кощунственной молитвы. Затем Молли снова услышала стоны дочери и вспомнила собственные роды, когда у нее родился мертвый мальчик. Сейчас он уже был бы взрослым. Высоким, сильным, светловолосым, миловидным, как она в молодости, и крепким, как его отец.
Дыхание Керри участилось. Повитуха подняла покрывало. Широко расставив ноги, роженица снова принялась тужиться.
Бриони завороженно смотрела, как между бедер Керри появляется темная головка.
– Там головка, я вижу головку! – закричала Бриони в восторге.
Молли у окна закрыла глаза и еще быстрее забормотала: «Великий, мудрейший Господи, забери у нее ребенка. Не позволь ему разрушить остаток ее жизни. Пусть он умрет. Останови его дыхание, как только он появится на свет».
Из груди Керри вырвался низкий звериный крик. Она поднатужилась еще раз. Все тело ее, казалось, возопило от пронзившей его боли. Мысленно она молила Бога, чтобы он вытащил ребенка, который застрял у нее между ног, прежде чем она потеряет сознание.
Бриони и Бернадетт возбужденно захлопали в ладоши – головка ребенка полностью освободилась из чрева матери.
Акушерка оцепенела: лицо ребенка было таким темным! Взяв себя в руки, она сказала:
– Малыш зацепился за пуповину. Пуповина обмотала ему шею, он покраснел, потому что задыхается.
Просунув мизинец под пуповину, она стянула ее с головки ребенка.
– Ну а теперь давай, Керри, еще раз поднатужься. Уже почти все кончено, дорогая, почти кончено… Ну давай, тужься.
– Я и так тужусь, черт побери, – сердито ответила Керри. И вдруг, через мгновение, ребенок легко выскользнул из нее, и наступило великое облегчение. Свободно откинувшись на подушки, Керри испустила глубокий, тяжелый вздох.
Бриони посмотрела на ребенка, лежавшего на газетах, подложенных под ягодицы Керри. Он был покрыт кровью и первородной смазкой. Но он не был черным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
 вся сантехника 

 porcelanosa jersey